 |
Между свалкой и темной долиной 7 Глава
|
|
|
|
Когда детеныши потрусили прочь, снорки засновали по краю оврага, взволнованно ухая. Наконец один длинным прыжком пересек пространство между Свалкой и Мостом, за ним сразу последовал второй. Остальные пока медлили, а эти двое, припав к земле, огляделись – и бросились за кабанчиками. Еще двое мутантов сиганули через овраг и побежали следом.
Рамир срубил длинной очередью вырвавшегося из леса кабана, и третий мутант наскочил на тушу второго – врезался торчащими вперед клыками-саблями. Зверя занесло, он упал и покатился в траве. Рамир повел за ним стволом, вдавливая спусковой крючок... Кабан так и не встал. Ноги его несколько раз дернулись, могучее тело выгнуло судорогой – и он обмяк.
Сталкер опустил «G-36», ладонью потер пот со лба. Хана гадам, испортившим план...
Но тут из-за кустов, с треском ломая ветви, вырвались кабанчики. За их спинами мелькали четыре противогаза.
– Дьявол, только не снорки! – Рамир быстро перезарядил автомат, навел на мутантов и вновь открыл огонь. У него оставалось всего два магазина.
* * *
Когда выстрелы прекратились, Лесник остановился не сразу, прополз еще немного, волоча Настьку. Девушка рукавом утирала слезы, но молчала и упорно ползла следом. Только когда сталкер отпустил ее и сел, прислонившись к старой березе с искривленным стволом, она заревела в голос, уткнувшись лицом в траву.
– Тихо ты, – буркнул Лесник. Он сунул руку под куртку и застыл, скрючившись.
Автоматные очереди застучали вновь. Настька подняла к сталкеру заплаканное лицо.
– Что там? – испуганно спросила она.
– Тот, кто за тобой охотится, где-то впереди. – Лесник поднялся, придерживаясь за дерево. Рюкзак остался в кустах, со сталкером были только двустволка да бинокль на шее. – Надо попробовать разобраться с ним. Идем, но очень осторожно.
|
|
|
Девушка кивнула с несчастным видом и встала. Показав, чтобы она шла следом, Лесник, крадучись, двинулся обратно к опушке, переходя от дерева к дереву. Настька, сгорбившись и вжав голову в плечи, шла за ним, чувствуя себя потерянной и брошенной. Она тяжело переживала из-за того, что сталкер ударил ее, а что он таким способом убрал ее с линии огня, не приходило ей в голову.
Солнце клонилось к горизонту, свет его стал прозрачнее и холоднее, тени сгустились. Остановившись возле опушки, Лесник пригнулся, из-за ствола осины посмотрел между деревьями. Настька, приподнявшись на цыпочки, выглянула из-за его плеча.
– Что там? – сипло спросила она. Лесник обернулся,
Он смерил ее недовольным взглядом. За рощей вновь загрохотали выстрелы.
– Почему ты такая беспокойная? – пробормотал он, берясь за бинокль. – Снорки там, вот что.
Настька, прищурившись, уставилась на склон за Мостом. На фоне выжженной земли показалась фигура мужчины. Он пятился, стреляя в окруживших его мутантов. Снорки прыгали, как блохи, уходя от одиночных выстрелов и постепенно сжимая круг.
– Патроны экономит, – хмыкнул Лесник, снимая с плеча ружье: – Пожалуй, отсюда я его достану... – Он поднял двустволку, прижал приклад к плечу.
– Они его убивают, а ты по нему стрелять хочешь! – воскликнула Настька. Шмыгнув носом, она утерла последние слезы, вытащила из кобуры на плече пистолет и бросилась вперед.
– Э! – Удивлению Лесника не было предела. Резко опустив ружье, он уставился ей вслед. – Стой! Его же наняли, чтобы тебя убить!
Не слушая, девушка бегом спускалась по склону к роще, и Лесник поспешил следом, выкрикнув:
– Там еще могут быть мины!
Настька о минах не думала. На бегу дважды выстрелив – и, конечно, ни в кого не попав, – она мчалась, перепрыгивая кочки, по тропинке. В полминуты пересекла рощу, с воинственным воплем выскочила из-за деревьев и стала стрелять по сноркам. Их к тому времени осталось трое:
|
|
|
Двое обернулись, третий, оттолкнувшись от земли, прыгнул на грудь смуглого молодого сталкера с черными волосами. Тот упал на спину, автомат оказался под снорком. Настька остановилась, прицелилась и трижды выстрелила в спину мутанта. Одна пуля раздробила затылочную кость, брызнула кровь. Снорк повалился на человека, раскинув руки и ноги, распластался на нем.
Сталкер задергался под телом, пытаясь выбраться.
Один из оставшихся в живых снорков бросился к нему длинными скачками.
– Не трожь его! – крикнула Настька, всаживая в мутанта несколько пуль.
Высоко подпрыгнув, он приземлился на все четыре конечности и, припадая к земле, засеменил к девушке. Она навела на него пистолет, вжала спусковой крючок – но выстрела не было, патроны закончились. Теперь снорк совсем не казался Настьке смешным. Два круглых стеклянных «глаза» пялились на нее, тускло поблескивая, гофрированный резиновый хобот мерно качался из стороны в сторону. Мутант прыгнул, и Настька взвизгнула.
В роще громко хлопнуло – у снорка на лбу вспух красный волдырь. Голову дернуло назад, тело развернуло. Вскинув ноги к небу, мутант свалился на лопатки, шейные позвонки хрустнули, и он неподвижно растянулся на земле.
– Стой на месте! – донесся из леса приглушенный крик. Затрещали ветки – Лесник бежал к ней.
Цыган отползал на спине вверх по склону в сторону Темной долины, на него наступал раненный Настькой снорк. Он шел, подволакивая ногу, одна рука висела плетью. Патроны кончились, сталкер бросил автомат, достал нож. Лезвие тускло блеснуло в лучах заходящего солнца.
Забыв обо всем, Настька перехватила пистолет за ствол, подняла над головой и бросилась вперед.
Тропинка взбиралась на склон, извиваясь между аномалиями, исчезала в старых, покрытых мхом бетонных развалинах. Настька подбежала к выжженной, почерневшей земле, где уже не росла трава. До молодого сталкера оставалось всего ничего. Она наступила на кочку, оттолкнулась...
На ноге ее затянулась петля, вверху скрипнул длинный сук орехового дерева. Девушку подбросило высоко в воздух, дыхание перехватило, она закричала, зажмурившись, взмахнув руками. Веревка натянулась, качнула ее. Настька открыла глаза. Точно под нею расплывалось пятно аномалии – прозрачный смерч горячих воздушных струй, – и Настька летела прямо в ее середину. Девушка задергалась, пытаясь изменить траекторию полета, понимая, что это ничего не даст.
|
|
|
Выскочивший из рощи Лесник увидел, как «Воронка» 6 вскипела и стала видна четче – пыль в ней заклубилась, очерчивая границы аномалии. Девушка падала в нее, будто в разинутую голодную пасть.
Лесник сорвал с пояса тяжелый округлый мешочек, размахнулся и бросил.
«Воронка» взорвалась. Взметнулись комья земли, вихрь пепла и пыли возник в центре аномалии. Настька упала в нее.
Ей показалось, что она прыгнула в бассейн, в котором нет воды. Кости хрустнули, тело сжалось и будто развалилось на части. Настька стала комком боли – но в середине него трепетало, рассылая во все стороны импульсы, «Черное сердце».
Аномалия не приняла девушку. С громким чмоканьем ее отбросило в сторону, и Настька свалилась на землю.
Рамир резко сел, одной рукой схватил прыгнувшего на него снорка за шкирку, другой всадил нож в костистую грудь по самую рукоять. Брызнула кровь. Сталкер отшвырнул от себя тело и вскочил. Глаза его сверкали – он не понял, что произошло, увидел только, как Лесник швырнул что-то в девушку, должно быть, какой-то опасный артефакт, как что-то взорвалось, и бездыханное тело отбросило далеко в сторону. Внутри него все оборвалось.
– Ты ее убил?! – крикнул он Леснику и бросился к неподвижной Настьке.
* * *
У Лесника начался приступ. Кривясь от боли, он поднял ружье и выстрелил. Правую руку свело судорогой, двустволка выпала, но он подхватил оружие левой и снова поднял.
Выстрел достиг цели – Рамир повалился на бок, прижав ладонь к ране на бедре. Сквозь пальцы сочилась кровь, штаны вокруг рваной дыры потемнели.
– Зверолов, ты ее убил! – прохрипел Цыган, мутными глазами следя за Лесником. Тот подковылял к девушке, закинув ружье за плечо, приподнял под мышки и потащил по тропе, огибая аномалии. Рамир скользкими от крови рука м и пошарил по карманам, затем вокруг себя по земле – и зарычал от бессильной ярости. Оружия не было, все осталось в палатке. Его мутило, но хуже физической боли было понимание: девушка, за которой он охотился, спасла его от снорков. Не думая о себе, спасала его, Цыгана! Рамир вспомнил ее лицо и расширенные от ужаса глаза, когда она взлетела над аномалией... Она сохранила ему жизнь, а он хотел убить ее! Ай мири дай, какой же он подонок! Цыган коснулся креста на груди.
|
|
|
Он видел, как Лесник подтащил девушку к развалинам. Вдруг она потрясла головой, схватилась за сталкера и кое-как встала на ноги. Рамир крякнул, улыбнулся, но злость вновь исказила лицо, когда он перевел взгляд на Лесника. Тот схватил Настьку под локоть и потянул дальше – через несколько секунд они скрылись в руинах.
Глава 4 ЛЕС-М03Г0Л0М
Облака быстро затянули небо. Еще минуту назад оно было непривычно чистое для Зоны, розовое солнце висело над горизонтом – и вдруг набежали тучи. Волоча раненую ногу, Рамир доковылял до входа в палатку. Перетянутое ремнем бедро все еще кровоточило.
Ругаясь сквозь зубы, он вполз внутрь и улегся на спину. Приподняв голову, окинул взглядом аппаратуру. Экран ноутбука показывал пустую опушку перед Мостом; снорки исчезли со своего наблюдательного поста на краю Свалки, датчики движения молчали. Рамир протянул руку к рюкзаку, вслепую пошарил, вытащил аптечку. Там оставался бинт, спирт... Старый дьявол, чтоб ты вечно горел в адском огне! Прострелил что-то важное, кровь бьет толчками, вытекает даже теперь, после того как Рамир перетянул ногу над раной ремнем от штанов. Артерию зацепил, чертов зверолов!
Цыган достал бутылек со спиртом, зубами сковырнул пробку и щедро плеснул на рану. Ногу продрало болью. Он скривился, взял бинт и стал методично наматывать на бедро. Когда один рулон кончился, продолжил накладывать повязку вторым. Зубами и руками разорвал вдоль конец бинта, завязал узел, закрепил повязку; сплюнул нитки, оставшиеся во рту. На широкой белой полосе медленно проступало красное пятно.
– Зверолов ее загубит, – пробормотал Рамир и потрогал лоб. – Почему я горю? Столько крови потерял – меня должно лихорадить... – Он покопался в рюкзаке, вытащил полулитровую банку энергетика, открыл и присосался к ней. Пил жадно и долго, пока банка не опустела. Отшвырнув, рукавом вытер губы. Отсоединил провода, шедшие от ноутбука к камере и датчику движения, выключил, сунул в рюкзак, туда же отправились карта и планшетка со схемой ловушки. Цыган сел, выпрямив раненую ногу, снял прицел с «ВСС», положил оружие перед собой.
|
|
|
Все это время он думал – напряженно думал – и наконец сказал сам себе:
– Все, отпрыгался. Хватит, дьявол с вами, больше никакой охоты на детей. Я пас.
Решив так, Рамир почувствовал облегчение. Необходимость убить девчонку, тяжелым гнетом лежащая на душе, исчезла – и будто даже светлее стало вокруг, дышится легче. Она спасла его от снорков, теперь он не может ее убить. Деньги не имеют значения. Да и Ма ни за что не одобрила бы такое. Впрочем, многое из того, что приходилось делать в Зоне, Ма не одобрила бы. Обычно Рамир закрывал на это глаза, вспоминая о полученном воспитании только тогда, когда это было выгодно.
Сквозь тонкое полотно палатки пробивался серый свет, быстро вечерело. Цыган проверил, работает ли ПДА, включен ли детектор аномалий, повесил его на шею, похлопал по кобуре на поясе... Он тянул время. Надо было связаться с Умником и сообщить о принятом решении, но делать это совершенно не хотелось.
– Мири дай, мэ нат тагор, ай мири дай! – сказал он самому себе. – Давай, вызывай его, надо все рассказать.
Умник отозвался не сразу, пришлось повторить вызов. Когда наконец голос донесся из динамика, его сопровождали сильные помехи, так что Рамир поначалу даже и не узнал свободовца. К тому же тот говорил непривычно сухо, быстро и отрывисто.
– Умник? Прием, это Рамир. У меня для тебя новость.
– Выкладывайте скорее, мне некогда.
– Отложи на минутку делишки, приятель, и послушай.
– Не тяни, быстро давай! – рявкнул Умник. Рамир отодвинул переговорный блок радиостанции от уха и вслушался в помехи. Да с тем ли он говорит, с кем надо?
– По поводу девушки, – произнес он наконец. – Я тут... появились новые обстоятельства. Короче... я передумал.
– То есть?
– Я отказываюсь от дела.
– Что ты несешь? – в голосе Умника ощущалось напряжение. – Ты пьян?
Рамир сжал левую руку в кулак, так что ногти впились в кожу.
– Я трезв, – стараясь говорить спокойно, сказал он. – Я просто не смогу ее убить. Кое-что изменилось.
– Послушайте, Рамир, мы заключили договор. – Умник наконец-то стал самим собой и зачастил: – Я так понял, у вас нет никаких проблем с тем, чтобы...
Сталкер набычился, хотя собеседник не мог видеть его.
– Про договор я помню! – прорычал он. – Но обстоятельства изменились. Больше не смогу за ней охотиться. Она спасла мне жизнь, ты понял?
– Но... вы же обещали, что все закончится возле Моста. Что там у вас произошло?! – Умник явно разволновался, даже говорить стал с запинкой. Рамир сжал зубы, выругался в сторону, после чего продолжил в микрофон:
– Слушай, приятель, я дважды повторять не буду. Я все с делал, как надо, и она попала в ловушку. Но на меня напали снорки. Ясно? Они отрезали меня от... дьявол, что я с тобой рассусоливаю! Она спасла меня, и это все. Это бьш знак. А если ты не следуешь знакам, которые посылают небеса, ты живешь очень недолго. По крайней мере – в Зоне. И закончим на этом.
В радиостанции надолго поселились помехи, Рамир даже собрался отключаться, решив, что Умник все понял.
Однако, как выяснилось, дела обстояли иначе.
– Цыган? – негромко спросил свободовец, и что-то в его голосе не понравилось сталкеру. К тому же Умник впервые обратился к нему не по имени. – Мы болтаем в прямом эфире о многих важных вещах... Я смотрел вашу станцию, когда вы были у нас на складе, в настройках там есть запасные частоты, сейчас я дам вам инструкцию, переключитесь на одну из них...
Когда все было сделано, он спросил:
– Вы Пилота помните?
– К чему ты? – Рамир напрягся. Об этом он очень не любил вспоминать. То убийство не было проколом, но после него сталкеру пришлось долго скрываться.
Умник ответил:
– Пилот, напарник Слона. Вряд ли вы забыли о нем. И уж тем более не забыл Слон.
Слон был самым богатым сталкером, он распоряжался кучей людей. Он давно не топтал Зону сам, а финансировал экспедиции, занимался контрабандой крупных партий артефактов и вел другие дела со всякими опасными людьми за Периметром. По сравнению с ним даже преуспевающие скупщики вроде Курильщика были мелкой сошкой.
– Возможно, – хмуро отозвался Рамир. Взгляд его бесцельно скользил по пустой палатке.
– Знаете, что Слон объявил награду тому, кто приведет убийцу его напарника? Они с Пилотом были очень дружны. Ходили вместе почти семь лет. Все равно что братья друг другу были. – Голос свободовца был тихим, так что Рамиру приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова. Он сжимал и разжимал кулак, кусая губы, чтобы не вы1 р угаться. – Я могу кинуть Слону наводку, Цыган, – продолжил Умник. – Вы понимаете, чем это кончится? Конечно, понимаете. Слон не станет ждать. Уже долгое время он занят какой-то своей важной операцией, поэтому ему не до вас, он прекратил активные поиски. Но если Слону расскажут, где находится интересующий его человек... сколько вы после этого протянете, Цыган?
Рамир почувствовал, как заныла раненая нога.
– Сука ты, – сказал он, кривя губы.
– Вы убьете ее, – откликнулся Умник.
Цыган молчал. Некоторое время в тишине палатки были слышны только скрип и треск помех.
– Вы должны убить ее, – произнес свободовец. – Но теперь я не могу вам доверять, не могу положиться на вашу репутацию. Вот что – принесите мне ее голову. И не пытайтесь обмануть, Цыган, у вас ничего не выйдет. Знаете, что я сделаю? Я дам Слону наводку на Крепость, не уточняя подробностей. Ребята Слона будут ждать вас на выходе из Могильника, со стороны Оазиса. И я вместе с ними. Если вы не предъявите мне голову девушки или другое убедительное доказательство ее смерти, я назову Слону ваше имя. Если предъявите – что-нибудь придумаю. В конце концов, скажу людям Слона, что нужный им человек погиб в Могильнике. Вы поняли меня, Цыган?
-Да.
– Так вы убьете ее? Или мне поговорить со Слоном?
Сталкер сморщился, словно от сильной внутренней боли. Внутри все перевернулось, к горлу подкатила тошнота. Во рту пересохло, лицо горело. Рамир сглотнул.
– Ладно, – хрипло сказал он. – Я сделаю это.
– Поклянитесь.
– Что за детский сад, Умник?! – вспылил Рамир. – Иди на хрен, я сказал, что сделаю это!
– Поклянитесь, – упрямо повторил свободовец. – Это слишком важно. Я должен быть уверен.
– Да пошел ты!
– Вы не закончили дело в Лысой балке, как собира л ись. Я понимаю, вам попался серьезный противник, но ведь и вы не новичок?
– Я убью старого дьявола! – взбеленился Цыган. Из динамика донеслось:
– С ним можете делать что угодно, это меня не касается. Главное – девушка. Вы обещали, что все закончится на Мосту. А теперь вообще решили отказаться от задания. Поэтому мне нужны гарантии того, что дело будет сделано. Ведь мы с самого начала могли бы обойтись лишь шантажом – но мы хорошо платим вам!
– Да с чего вы решили, что я сдержу клятву?! – зарычал Цыган.
– Потому что вы поклянетесь здоровьем матери и честью рода; – холодно ответил Умник. – И закончим наконец, вы отняли у меня слишком много времени. Или все же хотите разбираться с бригадой Слона?
Рамир сник. У него больше не было аргументов. Его тошнило, волнами накатывала слабость, оставляя пустоту в солнечном сплетении. Он чувствовал себя сдувшимся воздушным шариком.
– Клянусь, что убью ее или умру сам, – сказал он в микрофон и отключился.
Потом кое-как поднялся, стараясь не опираться на раненую ногу, которую при каждом движении пронзала такая боль, словно сквозь мышцы протаскивали колючую проволоку. Его охватил гнев, сталкер с рычанием пнул рюкзак. Опять накатила слабость. Задыхаясь, Рамир стоял посреди палатки и бормотал цыганские проклятия. Во всем виноват этот старый дьявол – зверолов! Надо убить его, в первую очередь убить его!
Глянул на ногу – повязка пропиталась насквозь, но, кажется, кровь больше не текла. Необходимо отдохнуть, поспать, выступать сейчас равно самоубийству – но гнев не позволял сидеть на месте, толкал вперед. Рамир открыл аптечку, трясущимися руками вскрыл упаковку с одноразовым шприцем, отломал головку ампулы с антибиотиком и вколол лекарство в бедро. Отшвырнул шприц с ампулой, ботинком подтолкнул их наружу, опершись о землю, выполз из палатки, поднялся. По лицу катил пот, спина, грудь и подмышки были мокрыми – но при этом его трясло от холода.
– Для воспаления рано, – ожесточенно сказал Рамир, стуча зубами. Его лихорадило. – Это все недосып и нервы. Это все чертов зверолов! Я убью его. Надо только добраться до дьявола...
Ночь была темной, небо затянуто низкими тучами. Площадку за Мостом тускло освещали синие сполохи, то и дело мигающие над Свалкой, да редкое мерцание аномалий впереди.
Рамир снял датчик движения и камеру, сунул в рюкзак и стал сворачивать палатку. В таком состоянии глупо пытаться догнать Лесника с девушкой – то есть с объектом, теперь о ней надо думать только так, – но еще глупее ночевать здесь, посреди открытого пространства, когда слева – Свалка, а справа – Темная долина, из которой в любой момент вообще неизвестно что может выползти. Надо укрыться в развалинах и там отоспаться...
Вдруг сильно закружилась голова, земля качнулась. Рамир присел, потом лег лицом вниз, вытянувшись во весь рост, прикрыл глаза – и пролежал так долго, стуча зубами в ознобе. Пора было вставать, а он все лежал, ни о чем не думая... Из-за спины дохнуло холодом, на плечо легло что-то длинное, скользкое. Сталкер медленно оглянулся, кладя руку на кобуру.
На краю ямы, совсем близко, стоял на четвереньках кровосос и толстыми щупальцами оглаживал его плечо.
* * *
Настька шла, не чувствуя тела, перед глазами плыло, иногда окружающее заволакивал сплошной туман, в котором проступала лишь часть тропинки впереди. Девушка упорно переставляла ноги, вцепившись в руку Лесника. Скособочившись от боли в груди, тот тащил оба рюкзака, ружье было надето на шею. Настьку он почти не замечал.
Так они брели, оглушенные и безразличные ко всему. К счастью, развалины оказались необитаемыми, даже крысы не хотели здесь жить. Впрочем, неудивительно – слишком уж здесь все было странным. Хотя аномалии на пути не попадались, только однажды сталкер увидел на тропе впереди молнии «Электры». Похоже, аномалия появилась там давным-давно – от тропинки отходила петля, огибающая «Электру».
– Как тут все... ненормально, – с трудом ворочая языком, выговорила Настька. – Вроде обычный пейзаж, но...
Незначительные детали превращали этот пейзаж в творение сюрреалиста. Развалины поросли мхом, но не сплошным ковром, как бывает обычно, зеленые островки были разбросаны то тут, то там, образуя узоры на серых бетонных стенах. Спирали, шашечки, цветы... как будто природа сошла с ума и рисовала растительностью, не желая мириться с однообразием серого цвета. Серые камни, серый, полурассыпавшийся бетон, словно припорошенная пылью редкая трава, серое небо в дымке облаков... Горизонт затянула пелена, и заходящее солнце не могло пробиться сквозь нее.
– Скоро Могильник, – пробормотал Лесник, дергая плечом. Его одолевала зевота, клонило в сон – накатила слабость.
Тропа закончилась перед бетонной стеной с раскрытыми воротами. Створки проржавели, краска облупилась, лишь кое-где еще висели серые хлопья. Сбоку от ворот остались следы стоянки сталкеров: темное кострище, два бревна, кучка мусора.
– Привал, – сказал Лесник.
Дойдя до стоянки, он сбросил рюкзаки, тяжело опустился на бревно, прислонился спиной к стене и замер, прикрыв глаза. По лицу его пробегали мелкие судороги, левую руку сталкер положил на грудь, правая бессильно свисала к земле.
Настька неуверенно подошла к воротам, выглянула и охнула. Отошла бочком, села на другое бревно, обхватила себя руками и спросила, стуча зубами:
– Эт-то что т-такое? Т-там, снаружи?
Лесник бросил на девушку мутный взгляд.
– Могильник, я ж сказал. Потерпи, я в себя приду и разведу костер...
Она кивнула, дрожа. Ее наконец отпустил шок после аномалии, чувства возвращались. Ныли мышцы, все тело болело. Стараясь не шевелиться лишний раз, Настька медленно, неглубоко дышала, а иначе начинало колоть под ребрами.
– Я могу собрать дров, – сказала она, преодолевая озноб. Лесник махнул здоровой рукой:
– Сиди. И так набегалась... Настька вздернула нос.
– Я спасала человека!
– Глупая! – Лесник поднялся, придерживаясь за стену. – Он за тобой охотится, ты не поняла? Откуда ты взялась такая... дура?
Девушка вскочила. Ее всю трясло, и не только от озноба – больше от гнева.
– Никогда, – запальчиво крикнула она, – никогда при мне не убивали человека! И я постараюсь, чтобы такое никогда не случилось!
Она стояла напротив сталкера, маленькая, худенькая и взъерошенная, но уверенная в своей правоте и готовая драться за эту правоту до последнего. Лесник посмотрел на нее с едва заметным удивлением, что-то мелькнуло в его темных глазах. Потом брови сошлись на переносице, и сталкер хмуро сказал, отворачиваясь:
– Я еле успел. Еще немного, и тебя расплющило бы в аномалии. Ты попала в его ловушку, дошло до тебя?
– Не специально же он подстроил, чтобы на него снор-ки напали!
Сталкер покачал головой, растер правую руку. Судорога прошла, но мышцы онемели и не слушались.
– Нет, но капкан с веревкой – его рук дело. Он все рассчитал. Я знаю такую штуку, сам когда-то ставил. Мы помешали ему, потом снорки. Но он чуть не добрался до тебя, поняла, птенцовая твоя голова?
Плечи Настьки поникли, она опустила взгляд и очень грустно сказала:
– Но за что? Разве я сделала ему что-то плохое? Лесник перешагнул через бревно, нагнувшись, поднял валявшийся под стеной деревянный ящик.
– Сгодится для начала, – разломав, он кинул доски в кострище.
Настька закрыла лицо ладонями и замерла. Тени стали резче, темнее – солнце село, начинались сумерки. Лесник побрел вдоль стены, выискивая в пожухлой траве что-нибудь годящееся на костер. По левую руку от ворот высилось полуразрушенное бетонное здание, похожее на склад, – мало окон, да и те забраны железными ставнями. Хотя кое-где ставен не было, сквозь квадратные отверстия внутрь падал тусклый свет. Сталкер шагнул в проем с повисшей на одной петле дверью, посветил фонариком на поясе. Ничего, только в углу несколько ящиков – похоже, пустых. Он взял их и вернулся к стоянке.
Замерев, Рамир посмотрел в синюшную, отекшую морду кровососа. Тот поблек, будто растворяясь в воздухе, стал прозрачнее... но, похоже, передумал исчезать. Жертва больше не шевелилась, к тому же мутант чувствовал кровь, его, как магнитом, тянуло к повязке на бедре. Пара щупалец, извиваясь, скользнула ниже, остальные шарили по груди, плечам, нащупывая путь к шее. Ротовое отверстие, из которого сочилась белесая слюна, приблизилось к лицу Рамира, Крупная сутулая фигура нависла над Цыганом, кончик щупальца вошел за ворот куртки, пошарил по рубашке и остановился на голой коже. По телу сталкера прошла волна дрожи, прикосновение словно парализовало его. Разом зашевелились все щупальца, поползли вверх, к вороту...
Медленно, преодолевая слабость, Рамир поднял руку. Рот мутанта распахнулся ему навстречу, щупальца обвили шею, мягко легли на горло. Сталкер вставил ствол в пасть мутанта и несколько раз вдавил спусковой крючок.
Так легко кровососа не убьешь. Щупальца взметнулись, отталкивая его, из образовавшейся в голове влажной красной дыры на Рамира брызнули кровь со слюной. Он откатился, рукавом вытирая скользкую красную жижу. Попытался вскочить, но раненая нога подогнулась, и он упал на палатку. Дуги треснули под ним, вылетели из крепления. Рука с пистолетом запуталась в шнурах и обмякшей ткани.
Кровосос завыл, подняв морду к небу, помотал башкой – во все стороны полетели капли крови – и прыгнул.
Всей тушей он приземлился Цыгану на грудь. Тот вскрикнул,-воздух вылетел из легких, хрустнули ребра. Упершись бугристым твердым коленом ему в живот, мутант вцепился в куртку. Рванул. Дыхание перехватило, Ра-мир застонал, отвернув лицо, залитое чужой кровью.
Он попытался вытащить нож, но кровосос наступил на его правую руку, прижал к твердой земле, стараясь раздавить запястье. Крупная тяжелая тварь налегала на грудь – болели ребра, воздух с трудом пробивался в смятые легкие и со свистом выходил через ноздри. Нагнувшись, мутант обвил щупальцами шею, разинул пасть, из которой на лицо Рамиру упал мокрый шматок плоти. Сталкер выгнулся, кашляя. Скользкие тугие конечности давили все сильнее. Цыган дернул левой рукой, пытаясь просунуть ее между собой и кровососом, чтобы дотянуться до ножа, но мутант плотнее насел на него, припал к шее, постанывая, нащупывая сонную артерию.
Цыган нагнул голову, пытаясь отодвинуть башку кровососа. И что есть силы саданул его коленями в позвоночник. Тварь ткнулась носом Цыгану в лоб, глухо вякнув что-то, завалилась на бок.
Мутант тут же попытался вскочить, но сталкер успел вывернуться, сел, выхватив нож, несколько раз с исступленной ненавистью всадил ему в шею. Здоровой ногой отпихнул кровососа, приподнялся, опершись на тушу, нанес еще несколько ударов. Кровосос, в теле которого уже сидело несколько пуль, дернулся – и сдох. Рамир откинулся назад, уперся затылком в край ямы, обежал взглядом видневшуюся в синем свете сполохов пустую поляну, где скрывались аномалии.
– Ладно, еще повоюем, – проворчал он, едва шевеля опухшими губами, закрыл глаза и потерял сознание.
* * *
Когда крупа была готова, Лесник бухнул в котелок банку тушенки, перемешал кашу.
–. Не люблю эти готовые каши, химический у них вкус, – пробормотал он, зачерпывая ложкой немного варева и пробуя. – Вот такая каша хороша...
Он сунул девушке в руки алюминиевую миску и ложку, себе положил в плоскую крышку от котелка, уселся и принялся есть. Настька вяло ковырнула кашу, подцепила кусочек тушенки, сунула в рот и нехотя пожевала.
– Так я слушаю, – сказал Лесник, отложив крышку и доставая из рюкзака термос.
– Я же все рассказала, – попыталась возразить Настька, принимая из рук сталкера кружку с чаем.
Он качнул головой.
– Давай, вспоминай.
Девушка вздохнула, сделала большой глоток, поморщилась и задумалась.
– Ну... они приехали в интернат...
– Тебя позвала учительница, – напомнил Лесник. Он сидел на бревне по ту сторону костра, нахохлившись, как сова.
– Да нет же в этом никакого смысла, ничего я не вспомню! – Настька пожала плечами.
– Есть. Потому что происходит непонятное. – Лесник отставил крышку термоса, из которой пил, словно из кружки, оперся о колени широкими ладонями и, наклонившись вперед, произнес с расстановкой: – Теперь всякая мелочь важна, ясно? Зачем тебе надо в Крепость? Почему тебя пытаются убить? Где-то в твоих путаных глупых воспоминаниях кроется ответ. Думай!
Настька обиделась:
– Что ты заладил – глупая, глупая... Я не глупая вовсе! Я нормальная. Просто я не могу думать так же быстро, как ты. Ты-то уже большой, а я еще школу не окончила. И вообще я женщина, а женщины умны не головой, а сердцем! -г- Она задрала подбородок и победоносно взглянула на сталкера. Тот невесело хмыкнул в бороду:
|
|
|
