Логика, прагматика и этика диалога

Этические требования к логике ведения бесконфликтной беседы достаточно прозрачны и ясны. Это – контроль за предметностью и значимостью разговора, компетентностью и логической культурой общения собеседника, ясность, лаконичность, точность собственных формулировок, суждений и вопросов, логическая конкретность используемой терминологии. Важно в бесконфликтной беседе умение внимательно слушать собеседника, понять и принять его доводы, способ аргументации, суть излагаемой информации.

Общие этические принципы корректной логики спора со слабым конфликтом требуют доказательной аргументации собственной версии и конструктивной логической критики мнения оппонента, неукоснительного соблюдения логических требований, предъявляемых к элементам доказывания и опровержения: к тезису и контртезису, к введенным в обсуждение юридическим доказательствам и контрдоказательствам, к формам демонстрации и критики. Следует помнить, что именно в споре со слабым конфликтом, в конструктивной дискуссии проявляется жесткая связь между логикой и этикой обсуждения. Игнорирование логических принципов ведения доказательной аргументации в процессе дискуссии влечет нарушение ее нравственных норм и требований. И наоборот, использование аморальных, неэтических средств ведения обсуждения в конструктивной по целям дискуссии разрушает ее логику и провоцирует бесплодность ее результата.

Спор в режиме слабого конфликта, конечно, имеет состязательную форму. Но это – борьба за установление истины по рассматриваемому делу, а не за утверждение позиции, мнения или авторитета лица. В таком споре этично лишь то, что логично, разумно и доказательно. Поэтому логическая культура мышления, речи и общения в конструктивной дискуссии является приоритетной в определении нравственных канонов проблематического диалога. Здесь нравственную ценность приобретают и логическая ясность, лаконичность суждений, и логическая точность формулировок, терминологии, и, наконец, уважительное внимание к логической критике, проводимой оппонирующей стороной. Следует при этом соблюдать и более частные логико-этические требования: не доказывать, что очевидно; не доказывать, что сомнительно. Так как спор в режиме острого конфликта антагонистичен по своей природе, он предполагает более широкий выбор этически приемлемых средств ведения полемики. Действительно, те приемы и средства ведения проблематического диалога в процессе бесконфликтной беседы или конструктивной дискуссии, которые в них признавались неэтичными и даже просто безнравственными, в условиях антагонистического спора на победу могут рассматриваться как морально обоснованные. Скажем, в парламентской дискуссии неэтично переводить разговор с предмета обсуждения на личность оппонента, однако в политических баталиях использование аргумента, обращенного к личности оппонента, достаточно распространено и не считается аморальным. Политическая критика всегда сопровождалась критикой политических лидеров. Другой пример. В условиях судебного спора сторона, поддерживающая защиту обвиняемого, не обязана и, более того, не имеет права на представление суду информации, противоречащей интересам подзащитного. Ясно, что во многих других случаях проблематического диалога такая избирательность в подаче информации могла быть объявлена аморальной.

Из приведенных примеров видно, что при переходе из конструктивного ведения дискуссии к антагонистическим формам полемики происходит смещение нравственных критериев оценки проблематического диалога в практике из логической сферы аргументации в область тактики и прагматики спора. Об этических принципах построения тактики проблематического диалога речь пойдет ниже. Здесь мы сосредоточим внимание на чисто логических основаниях нравственных критериев оценки как конструктивного, так и антагонистического обсуждения юридической проблемы. Логической формой интеллектуального мошенничества в споре является софистика. Софизмом принято называть умышленную логическую ошибку в доказательстве, допущенную с целью введения оппонента в заблуждение, с намерением выиграть спор любыми средствами. Приведем классические примеры софистических уловок.

Подмена тезиса доказательства. Суть данного софистического приема заключается в том, что в процессе обсуждения одна из сторон произвольно изменяет заявленный в споре основной тезис доказательства в сторону его более широкого или более узкого толкования, или даже полностью заменяет его на новый. Так, в практике судопроизводства доказывание вины обвиняемого в совершении тяжкого преступления подменяется иногда обоснованием особой общественной опасности рассматриваемого деяния. Следует обратить внимание на тот факт, что некорректной с точки зрения этики спора является подмена лишь основного тезиса доказательства. Исходный и дополнительный тезисы в зависимости от оперативной и тактической обстановки в процессе обсуждения проблемы могут меняться.

Излишняя полнота доказательства. Расширительная трактовка основного тезиса доказательства. Данный софистический прием часто используется тогда, когда нет достаточных аргументов для обоснования основного тезиса в строгой и четкой формулировке. «Кто много доказывает, тот ничего не доказывает», – говорили древние. Скажем, в политических баталиях партий и общественных движений защита верного в общей постановке тезиса: «Референдум – волеизъявление народа» применительно к конкретным условиям дестабилизации общества, острой конфронтации его социальных структур, манипулирования общественным мнением имеет софистический эффект расширительной трактовки основного тезиса о необходимости проведения референдума в определенных условиях.

Изменение модальности тезиса доказательства. Софистический прием, представляющий собой логически необоснованный переход от предположения возможности, вероятности или правдоподобности некоторого факта, события к заключению о его реальном существовании, В интеллектуальной практике ведения следственных действий вовсе не достаточно доказать лишь возможность или правдоподобность вины подозреваемого; необходимо доказать его реальную виновность.

Изменение условности тезиса доказательства. Софистический прием, представляющий собой логически необоснованный переход от тезиса в форме уголовного утверждения к тезису в необусловленной формулировке. Если, например, доказано, что в определенных социальных условиях дестабилизации общества неизбежно обострение межнациональных конфликтов, это не означает естественность природы существующих конфликтов между определенными национальностями. К данной группе софизмов относятся также рассуждения от смысла, разделительного к собирательному, от соединительного к разделительному.

Основное заблуждение. Наиболее распространенный софистический прием, связанный с использованием ложных аргументов для доказательства собственной точки зрения и намеренной дезинформации оппонента. В интеллектуальной практике общения подобные софизмы обычно сопровождаются идиомами «общеизвестно», «нельзя отрицать», «установлено» и т. п., подчеркивающими квазиправдоподобность заведомо ложных аргументов. Поэтому в процессе ведения спора следует особо внимательно и критично относиться к утверждениям оппонента содержащим названные идиомы.

Предвосхищение основания. Разновидность софизма «Основное заблуждение», связанная с использованием в качестве аргументов недоказанные или непроверенные утверждения, которые сами по себе нуждаются в обосновании. Например, в юридической практике предвосхищением основания судебного доказывания является использование в качестве прямого доказательства вины обвиняемого его признание в совершении преступления без предварительной проверки.

Порочный круг в доказательстве. Использование в качестве аргумента доказательства утверждения, истинность которого возможно установить лишь после того, как будет обоснован основной тезис данного доказательства: зависимость обоснованности аргумента доказательства от истинности его тезиса. Например, порочный круг в судебном доказывании возникает в ситуации, когда совершение преступления объясняется низкими нравственными качествами подсудимого, сам же моральный облик его иллюстрируется рассматриваемым в данном судебном исследовании преступным деянием.

Тривиальная полнота доказательства. Софистические рассуждения, основанные на противоречивых аргументах или утверждениях в процесс обсуждения проблемы. Так как в соответствии с законами классической логики из противоречивых высказываний с логической необходимостью следует любое утверждение, умышленное жонглирование противоречащими друг другу утверждениями в процессе ведения проблематического диалога суть элементарная софистика и интеллектуальное мошенничество. Применение противоречивых суждений в диалогической системе влечет тривиальную полноту доказательства в том смысле, что в данной системе одинаково успешно можно обосновать и опровергнуть любое утверждение. Следует заметить, что гуманитарные науки, включая правоведение, страдают болезнью теорий с тривиальной полнотой доказательства прежде всего вследствие использования софистической методологии «диалектической логики».

Уже было сказано, что по своей природе диалог конфликтен, но в различных сферах гуманитарной практики конфликтность ситуации проявляется различным образом, а следовательно, и разрешается в этически различных формах. Скажем, в бесконфликтной ситуации ведения консультации или в дискуссии в режиме слабого конфликта приоритетным критерием нравственной оценки диалога является его логичность или алогичность, доказательная аргументация или софистическая спекуляция. Когда же речь идет о полемике в форме острого конфликта, например, о допросе обвиняемого на изобличение, тогда чисто логических критериев нравственного ведения юридического диалога оказывается недостаточно, они не всегда «срабатывают» в той или иной ситуации. Это означает, что этическая парадигма справедливости правового решения в данном случае не выразима в терминах логической парадигмы доказательственности без привлечения некоторых иных средств парадигматики: социологической, психологической парадигмы, либо парадигмы прагматической целесообразности.

Такт ведения спора

Плодотворность дискуссии часто и во многом зависит от тактичности ее участников. Бестактный оппонент в споре является своеобразным агрессором, бесцеремонно вторгающимся в ход обсуждения проблемы, пытающимся навязать собственную точку зрения, игнорируя мнения собеседников, диктовать остальным участникам свою волю и условия. Проявление бестактности в разговоре обладает поразительной способностью нарушения диалога, приведения его к бесплодному деструктивному финалу, к ощущению зря потерянного времени. В юридической практике соблюдение такта ведения, скажем, судебного спора особо важно, так как некорректность поведения одной из сторон судебных прений влияет в конечном счете на вердикт суда и, безусловно, не в пользу стороны, нарушившей судебный этикет. В процессе ведения юридической консультации проявление юрисконсультом бестактности вызывает у клиента чувство недоверия и сдержанности, что затрудняет эффективное обсуждение вопроса. Некорректность поведения лиц, участвующих в публичной политической полемике, парламентских дебатах или деловых обсуждениях, может просто сорвать спор.

Такт ведения спора – это мера поведения, проявляющегося в условиях конфликтного диалога. Человек может вести себя прилично в обычных бесконфликтных условиях, однако не каждый способен выдержать интеллектуальную и эмоциональную нагрузку борьбы мнений. Поэтому большой знаток человеческой души Бернард Шоу считал, что поведение человека во время спора, мера тактичности по отношению к собеседнику является подлинным испытанием его воспитанности. В рамках практики правового исследования такт ведения обсуждения строго регламентирован, а иногда и процессуально закреплен. Именно на этой нравственной основе обретают содержание такие понятия, как этика юриста, судебная этика, этика делового общения и, наконец, этика права в целом.

Что же включают в себя понятия тактичности и корректности поведения в споре? Думается, что, прежде всего, – уважительное отношение участника к личности оппонента, арбитра, аудитории слушателей. Мало пользы спорить в аудитории, которую ты презираешь, бесполезно спорить с оппонентом, которого ты не уважаешь, и совсем уж бессмысленно апеллировать к судьям, с которыми ты не считаешься или которым ты не доверяешь. Вступая в спор, следует отбросить личную неприязнь. Нельзя превращать обсуждение во взаимный обмен грубостями, неуместными остротами, бранью и выкриками. Топаньем ногами, захлопыванием выступления оратора и оскорбительными выпадами убедить невозможно. Корректность, выдержка и спокойный тон лишь усилят отстаиваемую позицию. Воздействие такого неистового советчика как раздражение, считал Монтень, губительно не только для разума нашего, но и для совести. С другой стороны, уважительный, доверительный тон положительно влияет на любого человека. Доверие и взаимная вежливость благоприятно воздействуют на ход дискуссии. Говорить в споре следует как можно короче и точнее. Надо считаться со своим временем и со временем собеседника. И уж совсем нецелесообразно тратить время на словесную пикировку, особенно если она не имеет прямого отношения к обсуждаемой проблеме. Имануил Кант полагал, что в диспутах спокойное состояние духа, соединенное с благожелательностью, является признаком силы, вследствие которой рассудок уверен в своей победе. Не баталии человеческого тщеславия, а битва идей – вот что должно стать главным содержанием любых, даже самых жарких и непримиримых споров.

Уважение к участникам спора проявляется в умении слушать и услышать собеседника, проанализировать его доводы в споре. Психологи считают, что умение слушать является важнейшим средством эффективного общения. Люди охотнее включаются в спор, дискуссию с теми, кто демонстрирует подчеркнутую готовность выслушать мнение, непредвзято обсудить доводы «за» и «против», выражает стремление понять собеседника. Часто достаточно трудно вызвать человека на диалог или заинтересованное обсуждение, преодолеть его застенчивость, осторожность, индифферентность или же просто недоверие и враждебность. Поэтому умение слушать обладает значительным прагматическим эффектом нахождения контактного взаимодействия с оппонентом в процессе общения. Особенно ярко этот эффект выражается в ходе ведения допроса, юридической консультации или делового разговора.

Однако помимо оперативно-тактической целесообразности, умение выслушать оппонента, принять во внимание его тезис и аргументацию является нравственной обязанностью участника дискуссии, юридического диалога. И здесь следует помнить, что слушать – дело, требующее не только интеллектуального, но и, главное, морального напряжения. Я устал, моя голова забита другими проблемами мне некогда вести разговор, он для меня, наконец, неприятен. И тем не менее, требование тактичности и корректности поведения в процессе общения обязывает меня совершить нравственный поступок, услышать и попытаться понять собеседника, уважительно отнестись к его обращению. Нравственная обязанность слышать, слушать и понять является непреложным императивом поведения юридического лица, наделенного правовыми полномочиями.

Степень тактичности и корректности ведения диалога проявляется в форме отношения участников обсуждения к мнению и аргументации оппонента. Главное условие честного спора, независимо от того, направлен ли он на нахождение компромиссного решения проблемы либо на поиск победы, – это уважение к убеждениям и верованиям оппонента, если, конечно, они искренни. Нельзя в оппоненте искать «образ врага», как это делалось совсем недавно, даже если столкновение точек зрения протекает в режиме острого конфликта. Ведь его позиция, если она и представляется ошибочной, все же не ложь и не обман, а искреннее заблуждение. Несомненно, что ошибочный тезис или аргумент должен быть подвергнут обоснованной критике. Однако опровержение в данном случае следует вести принципиально решительным образом, но не оскорбляя убеждений противника насилием, издевательством. Надо опровергать, но не глумиться, надо критиковать, но не насмешничать. В конечном счете, проявляя уважение к мнению других, ты тем самым закрепляешь за собой право на уважение собственных убеждений.

Корректность ведения диалога подразумевает, что по отношению к мнению и доводам оппонента следует избегать двух крайностей. Во-первых, совершенно бестактным представляется проявление «ослиного упрямства» в неприятии очевидных или строго доказанных аргументов собеседника. Это и этически неумно, и прагматически вредно для дальнейшего хода обсуждения, да и, обычно, просто смешно. Данный совет актуален для участников публичных споров, политических полемик, парламентских дебатов. Иногда даже с точки зрения оперативно-тактических задач спора целесообразно сразу признать довод оппонента или воспринять его доказательную критику. Это поднимает доверие и уважение к личности спорящего и, кроме того, расширяет его поле аргументации за счет принятого им поля аргументации оппонента.

Другая крайность отношения к доводам оппонента – излишняя легкость их принятия, соглашательская позиция в обсуждении принципиальных и сложных проблем. Нередко бывает так, что аргументация оппонента с первого взгляда кажется достаточно обоснованной. Когда же обнаруживается ошибочность первого впечатления, попытка взять свое слово обратно становится уже проявлением бестактности и некорректности поведения. Остается лишь признать, что горький опыт дороже денег и впредь более осторожно соглашаться с мнением оппонента. Хуже с точки зрения нравственности обстоит дело с пресловутым «одоб-рямс», когда речь идет об обсуждении важных проблем или же, тем более, о юридическом диалоге в присутствии или под давлением авторитарных лиц. Позиция безразличия, невмешательства или угодничества в таком случае является просто аморальной.

При ведении спора чрезвычайно важно быть самокритичным по отношению к собственной позиции и аргументации. В той или иной степени самокритичность присуща всем людям, но не все ее сознательно культивируют. Ориентация на самокритику – эффективный нравственный регулятор развития прагматики спора, так как упорядочивает процесс обсуждения как по времени, так и по содержанию. В то же время самонадеянность и самоуверенность в своих силах и позиции – это всегда отрадная для ограниченного человека необязательность усилий ума, ведущая к затяжке обсуждения, разрушению его структуры и, в конечном счете, к прекращению спора как бесплодного. Самокритичность позволяет посмотреть на себя как бы со стороны, глазами других людей, скорректировать свое поведение, взвесить свои аргументы на весах совести: был ли я тактичен, не обидел ли человека понапрасну, как я выглядел со стороны, не бравировал ли своей ученостью, положением, опытом? Чувство самокритичности позволяет признать свои заблуждения и прекратить дискуссию или отложить ее до тех пор, пока не будут найдены более обстоятельные доводы. В юридической, особенно судебной практике уголовного процесса позиция самокритичности очень важна. Если сторона, поддерживающая государственное обвинение, не нашла достаточных доказательств виновности обвиняемого, то она должна корректно открыто заявить об этом и снять обвинение с обсуждения в части или в целом. В политической дискуссии или парламентских дебатах самокритичность оппонирующих сторон является нравственным гарантом плодотворности спора.

В такте спора значительную роль играет культура речи. В споре важно как содержание слов, так и форма их выражения. Удачно найденный тон, правильная акцентировка, хорошая дикция, отсутствие штампов – все это благоприятно сказывается на прагматику процесса обсуждения, на психологическую комфортность его участников, способствует снятию излишнего эмоционального напряжения в диалоге. Здесь все имеет значение. К примеру, скорость обмена информацией зависит от темперамента и характера участников спора. У лиц, обладающих быстрым темпом мышления и речи, вызывают досаду флегматики. Медлительных же раздражает реактивность идеи и речи оппонента. От умелого использования лексических возможностей языка, его образности и выразительности во многом зависит ясность выражения мыслей, их доходчивость. Словесная неряшливость или скудность употребляемых языковых средств может перечеркнуть не только авторитет говорящего, но и престиж представляемой им позиции. Особое значение для предотвращения моральных конфликтов при обсуждении спорных вопросов имеет умелый подбор употребляемых в разговоре слов. В споре нередки случаи преднамеренного или непреднамеренного оскорбления словом. Если спор ведется не для выявления истины, а ради победы, то умышленное использование обидных слов является едва ли не нормой. Дерзкие оскорбительные слова призваны здесь восполнить недостаток аргументов. Часто в таком «нравственном режиме» протекают политические баталии. Однако очень опасны для плодотворности и конструктивности финала обсуждения переносить этот режим в сферу делового разговора или, скажем, парламентских дебатов, где тактичность и корректность обращения к оппоненту является обязательным условием регламента. Характер этики речевого общения зависит от конкретной ситуации в диалоге. Когда между спорящими существуют товарищеские отношения и сам спор ведется в узком кругу, то грубое или едкое слово может и не восприниматься так обидно. Если соперник допустил колкое замечание, его можно оставить без внимания и ответных резкостей. Когда же спор ведется в аудитории, где собрались впервые видящие друг друга или малознакомые люди, то злое, обидное слово способно обострить нравственную атмосферу отношений, помешать в общем деле конструктивного построения диалога. Подчеркнутая вежливость речевого общения должна быть непременным атрибутом этикета ведения судебного исследования или спора.

Заключая разговор о такте ведения спора, сформулируем два основных правила корректного поведения участников обсуждения вопроса или проблемы. Правило первое: договоры должны выполняться. За словом соглашения должно следовать дело, которое не разойдется со словом, принятыми обязанностями. Правило второе: человек – мера всех вещей. Спор – это всегда борьба, но борьба идей, а не людей; борьба за истину, а не за удовлетворение тщеславия.

Манера ведения спора

В рамках прагматики спора часто возникают этические проблемы и нравственные конфликты, связанные с выбором участниками обсуждения той или иной манеры ведения диалога. Под манерой спора здесь понимается определенная прагматическая или тактовая форма, в которой участник диалога проводит свою логическую аргументацию и контраргументацию. С точки зрения прагматики различают деловую манеру спорить, направленную на конкретное решение проблемы; дискуссию в форме отыскания компромисса; полемическую манеру спора, предполагающего победу в качестве основной стратегической цели обсуждения. Каждая из названных манер или форм ведения диалога имеет собственные этические нормы и основывается на определенных моральных принципах. Скажем, допрос подозреваемого на признание отличается и по тактико-оперативной манере, и по своим нравственным основаниям от допроса свидетеля на припоминание обстоятельств исследуемого дела. Судебный спор, направленный на отыскание истины, резко расходится по нормам этики с эмоциональными политическими баталиями. Этика адвоката обладает спецификой отношений, допустим, к этике парламентария. Поэтому, различая манеры спора по прагматике целей, следует различать манеры ведения обсуждения и по этической форме. Большой знаток теории спора П. И. Поварнин выделил четыре основные этические манеры ведения диалога.

«Джентльменский спор». Самая высокая форма этики спора, не допускающая любых проявлений софистики, бестактность или некорректность по отношению к оппоненту. Участник относится к своему противнику, его мнению, аргументации и сомнениям уважительно, не опускаясь до пренебрежительного тона, насмешек, грубостей или неуместных острот. Он не только не пытается исказить доводы оппонента или предать им более слабую форму, но, напротив, старается оценить их во всей силе, отдать должное той доле истины, которая в них может заключаться, быть справедливым к ним и беспристрастным. Иногда даже он сам от себя углубляет доводы противника, если оппонент упустил в аргументации какую-нибудь выгодную, важную сторону. Джентльменская манера чрезвычайно способствует достижению задачи спора, его плодотворности. Однако для нее требуется острый ум, безупречный такт и хладнокровие.

«Боевой спор». Во многих полемических спорах, скажем, в политических баталиях или в перековке с оппонентом, который не корректен в обсуждении, джентльменская манера бывает не эффективной. Джентльменская корректность с чрезмерно агрессивным оппонентом в споре оказывается проявлением бессилия так же, как иногда кажется наивным проявление «рыцарства» на войне: иной раз надо уметь и жертвовать им в целях самозащиты, стратегических интересов, если противник, пользуясь ситуацией «бесхребетной покладистости», сам не стесняется в выборе некорректных и бестактных средств борьбы. Здесь поневоле приходится примеряться к требованиям практики. Позволительны в таком случае и меткая, убийственная острота, и оперативно-тактические уловки, и непримиримая логика опровержения. «На войне, как на войне». Но и здесь есть черта, за которую честный полемист, этичный человек не перейдет в разговоре. За ней начинается нравственный беспредел и аморальная склока.

«Хамских спор». Прежде всего, он отличается открытым неуважением или пренебрежением к мнению и аргументации оппонента. Если собеседник допускает некорректность и бестактность, аморальные приемы и средства, направленные на срыв спора, если он допускает презрительный тон, хохот, захлопывание, глумление и издевательство над доводами своего оппонента, если он опускается до сведения личных счетов, до речи, близкой к брани, – это все особенности той манеры спорить, которую называют «хамской». И чем больше проявляется при этом апломба и наглости, тем элемент хамского бескультурья, бестактности и безнравственности ярче и отвратительней. Спорить с оппонентом, который придерживается этой манеры разговора, без необходимости не следует: сам запачкаешься.

Формальная победа. Некорректная стратегическая цель, определяющая всю тактику поведения участника спора. В соответствии с ней предполагается достижение победы на основе исключительно выигрыша во внешней форме ведения обсуждения: в красноречии, превосходстве над противником в ораторском мастерстве; в создании и использовании неравных состязательных условий в споре; в сознательном следовании приоритету целесообразности над справедливостью, истинностью. Формальная победа является достаточно распространенной стратегической целью ведения юридического спора в условиях неправовой государственности, когда следование букве и духу закона подменяется привходящими внешними обстоятельствами и интересами: оказанием политического давления на органы правосудия, игнорированием роли адвокатуры в судебном процессе, организацией «кампаний» по борьбе с преступностью.

Аргумент-гипербола. Некорректный прием, используемый в судебном споре и связанный с преувеличением социальной или иной значимости исследуемого явления, общественной опасности совершенного обвиняемым деяния, или, наоборот, преуменьшение важности и актуальности обсуждаемой проблемы с целью снять ее с повестки обсуждения. В юридической практике аргумент-гипербола имеет свои наиболее крайние выражения, когда, скажем, в судебном процессе доказательное выяснение обстоятельств дела подменяется полностью или частично аргументами к внешним для дела социальным условиям. В парламентских дебатах такой аргумент очень накаляет напряжение обсуждения.

Аргумент к авторитету. Любая проблема имеет свои теоретические источники и традиции разрешения, поэтому соблюдение принципа преемственности в ее обсуждении, обращение к компетентным в ней авторитетам является обязательной чертой любого диалога, влияет на его эффективность и плодотворность. Другое дело, когда в споре все основные доводы участника сводятся к ссылкам на авторитетное мнение, когда в подтверждение своей позиции он высказывает точку зрения лица, с которым оппонент просто не смеет спорить, даже если он и не согласен с ней, наконец, когда весь процесс обсуждения проблемы превращается в голое цитирование и комментирование приведенных авторитетных цитат. В таком случае речь уже идет не только о нравственном бескультурии спорящего, но и о нарушении им этики научного спора. В недавнем прошлом от увлечений аргументацией к авторитетам серьезным образом пострадали наши общественно-политические науки, в том числе и теория государства и права. Смысл научной деформации в этой области знания заключается в том, что пространные комментарии текстов идеологических классиков, к которым, по существу, и сводилась аналитическая деятельность, могли лишь каким-то образом объяснить социальную реальность и, главное, оправдать ее целесообразность и правомерность, какой бы ирреальной она не была по своей сути. Прогнозирующий эффект общественно-политических наук при таком подходе к исследованию был утрачен. Кроме того, некритическое следование идеологическим авторитетам породило в общественном сознании безнравственную позицию соглашательской политики и бездумного единодушия в решении проблем социального выбора.

Аргумент к массам. Этот аргумент представляет собой некорректную попытку взволновать широкие массы народа, играя, например, на национальных или расовых чувствах, предлагая пустые, реально ничем не подкрепленные обещания. Этот аргумент в политике имеет свое название – популизм; в национальных отношениях – национализм. Он часто применяется некоторыми политическими деятелями в предвыборных кампаниях. Другая форма аргументации к массам – это так называемое «обращение к народу», когда официальный или неофициальный государственный или политический лидер пытается решать проблему в свою пользу непосредственным обращением к населению, минуя усыновленные законом формы решения, игнорируя сложившиеся в обществе реалии. Легитимность права на обращение к народу, на аргументацию к массам в правовом государстве должна обязательно закрепляться законом и реализоваться в законных формах.

Аргумент к аудитории. Некорректный софистический прием убеждения заключается в том, что вместо обоснования истинности тезиса или опровержения мнения оппонента участник спора пытается ограничить доказательство апелляцией к мнению, чувствам и сомнениям аудитории слушателей. Таким образом, он обращается не к непосредственному оппоненту спора, а к его косвенным участникам и слушателям, стремясь привлечь их на свою сторону, опираясь на их эмоции, а не взывая к их разуму, затрудняя им возможность составить объективное и беспристрастное мнение о предмете обсуждения. Если аргументация к аудитории сопровождается параллельным доказыванием собственной позиции, она не оценивается как неэтичная. В такой форме этот аргумент часто используется юристами в судах присяжных. Другое дело, когда все доводы сводятся к ней.

Аргумент к личности. Некорректный прием убеждения, заключающийся в том, что один из участников спора содержательную аргументацию собственной позиции проблематического диалога подменяет попытками приписать своему оппоненту реальные или мнимые положительные или отрицательные характеристики, которые возвеличивают или порочат репутацию собеседника. Безусловно, что этот аргумент сам по себе этически некорректен, поскольку меняет плоскость обсуждения. К подобной аргументации можно отнести достаточно обычные случаи адвокатской практики, когда опровержение обвинения строится исключительно на анализе положительных качеств личности обвиняемого. Подобный случай описывает А. П. Чехов в рассказе «Случай из судебной практики», где он, с присущим ему юмором, описывает, как доводы адвоката подействовали не только на суд и публику, но и на самого обвиняемого, который, растрогавшись, сам во всем признался. Другая сторона медали в судебной практике, когда виновность лица аргументируется его низкими моральными качествами, а последние, наоборот, основываются составом совершенного деяния. В любом случае аргумент оказывается неэтичным.

Аргумент к силе. Некорректное средство ведения спора, сходное с аргументом к авторитету. Такой аргумент представляет собой угрозу неприятностями оппоненту последствиями его упорства в доказывании собственной позиции. Аргумент нашел широкое распространение в период «административно-нажимного» стиля руководства государством. По своей сути в социально-политических дебатах он отстаивает приоритет целесообразности результата диалога над истинностью и справедливостью.

Аргумент к невежеству. Некорректный прием прагматики спора, заключающийся в том, что один участников ссылается на неосведомленность или некомпетентность своего оппонента в обсуждении проблем, затрагиваемых в споре: использует аргументацию и упоминает в ходе спора о таких доводах и положениях, которые никто из участников обсуждения не знает и не может подвергнуть проверке. В политической полемике и парламентских прениях этот тип аргументации достаточно распространен, когда для обоснования собственной позиции ссылаются на малоизвестные или трудно проверяемые факты, скажем, зарубежного опыта.

Аргумент к тщеславию. Является частным случаем аргумента к личности. Он сводится к тому, что один из спорящих проявляет подчеркнутую и чрезмерную любезность по отношению к своему оппоненту, арбитру или аудитории, проявляет угодливость, расточает непомерные похвалы и высокие оценки деятельности. Расчет на то, что под влиянием комплиментов другие участники обсуждения станут более покладистыми к его мнению и доводам. Аргумент к тщеславию широко распространен во взаимоотношениях начальника и подчиненного в бюрократии.

Аргумент к жалости. Является частным случаем аргумента к аудитории или личности. Его смысл заключается в попытке обратиться к чувствам слушателей или оппонента, возбудить в них сочувствие, сострадание к сложной ситуации, в которой находится или оказался данный участник. Этот прием часто используется в процессе допроса подозреваемым или обвиняемым, пытающимся уклониться от ответственности за совершенное деяние. К нему также прибегают неудачливые спорщики в публичных дискуссиях, когда их основные доводы и аргументы оказываются разбитыми.

Аргумент к скромности. Жесткое пресечение аргументации оппонента замечаниями о, якобы, проявляемой им нескромности, начальственный окрик, одергивание «зарвавшегося» в полемике оппонента. Проявление бюрократического бескультурья и бестактности в общении с подчиненными или зависимыми лицами.

Экстремистский аргумент. Разновидность аргумента к силе. Являет собой угрозу нанесения ущерба спору или его участникам, несоизмеримого с возможными результатами обсуждения и выигрышем или выгодами, которые могут быть получены оппонентами угрожающего лица. В теории юридической аргументации разрабатывается проблема ведения переговоров в экстремальных ситуациях.

Абстрактный аргумент. Довод, основанный на мнении, логических построениях, общих рассуждениях, но не на фактах, лежащих в основании обсуждаемой проблемы. Отвлечение от предмета спора в область пространного

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: