 |
Методы теоретического познания
|
|
|
|
Методология теоретического уровня научного исследования содержит обширный спектр процедур, операций, подходов.
Подчеркнем, что на теоретическом уровне познания, в отличие от эмпирического, происходит разработка и теоретическая репрезентация наиболее фундаментальных закономерностей и взаимосвязей изучаемой предметной области.
Относительно приемов эмпирического уровня теоретизация выглядит как верхний этаж, на котором обработка и осмысление эмпирического материала находит свой наиболее глубокий, совершенный и законченный вид.
Собственно процесс теоретического осмысления эмпирического материала самым непосредственным образом связан с классом операций логических действий. В свою очередь, сам класс логических действий как совокупность операций теоретического уровня тесно связан с этажом предельно общих методов научного познания, т.к. логические операции имеют не только внутринаучное приложение, но и играют свою значимую роль в других видах познания.
В отличие от интуитивного применения логических операций, характерного для вненаучных видов познания, научное применение рассматриваемых здесь процедур происходит осознанно, со стремлением к максимальному их уточнению, с использованием результатов научного же изучения и усовершенствования самих этих процедур (осуществляемого в логике и математике).
Поэтому их следует характеризовать именно как общенаучные приемы и операции, хотя, конечно, можно обнаружить какие-то их элементы или отдаленные аналоги и во вненаучных видах деятельности. Остановимся на них более подробно.
Формализация - отображение содержательного знания в знаково-символическом виде (формализованном языке). Последний создается для точного выражения мыслей с целью исключения возможности для неоднозначного понимания. При формализации рассуждения об объектах переносятся в плоскость оперирования со знаками (формулами), что связано с построением искусственных языков (язык математики, логики, химии и т.п.).
|
|
|
Именно использование специальной символики позволяет устранить многозначность слов обычного, естественного языка. В формализованных рассуждениях каждый символ строго однозначен. Формализация служит основой для процессов алгоритмизации и программирования вычислительных устройств, а тем самым и компьютеризации не только научно-технического, но и других форм знания.
Главное в процессе формализации состоит в том, что над формулами искусственных языков можно производить операции, получать из них новые формулы и соотношения. Тем самым операции с мыслями о предметах заменяются действиями со знаками и символами. Формализация, таким образом, есть обобщение форм различных по содержанию процессов, абстрагирование этих форм от их содержания. Она уточняет содержание путем выявления его формы и может осуществляться с различной степенью полноты.
Вместе с тем, как показал австрийский логик и математик XX в. К. Гедель, в содержательной теории всегда остается невыявленный неформализуемый остаток. Все более углубляющаяся формализация содержания знания никогда не достигает абсолютной полноты, ибо никогда не прекращается развитие (изменение) предмета познания и знаний о нем. Это означает, что формализация внутренне ограничена в своих возможностях. Доказано, что всеобщего метода, позволяющего любое рассуждение заменить вычислением («сосчитаем!» - мечтал Лейбниц), не существует. Именно теоремы Геделя дали достаточно строгое обоснование принципиальной невозможности полной формализации научных рассуждений и научного знания в целом.
|
|
|
Аксиоматический метод - один из методов построения уже добытого научного знания. Он имеет ограниченное применение, поскольку требует высокого уровня развития аксиоматизированной содержательной теории. Известный французский физик Луи де Бройль обращал внимание на то, что аксиоматический метод может быть хорошим методом классификации или преподавания, но он не является методом открытия.
В основе этого метода лежит идея аксиомы - утверждения, не требующего доказательства. Область научного знания, которая строится аксиоматическим способом, представляет собой единую дедуктивную систему, в которой все содержание теории может быть логически выведено из ее начальных основоположений - аксиом.
Аксиоматический метод возник в математической науке и своими корнями уходит в античность: как известно, древнегреческий математик Евклид изложил свое геометрическое учение как аксиоматическую систему, На многие столетия геометрия Евклида стала образцом строгого научного мышления вообще, оказав влияние и на другие области знания (заметим, что и знаменитая «Этика» Б. Спинозы строится по образцу «Начал» Евклида).
Современное применение аксиоматического метода начинается с нового изложения геометрии Д. Гильбертом на рубеже XIX-XX вв. Аксиоматический метод сегодня находит широкое применение в различных областях. Например, удалось аксиоматизировать ряд физических дисциплин; делаются попытки применения этого метода и в менее «математизированных» областях, например в биологии (И. Вуджер, У. Хоффман и др.).
Аксиоматизация является важнейшим инструментом для работы в области оснований наук. Построение аксиоматической системы начинается с выявления в составе некоторой содержательной концепции ее первоначальных фундаментальных понятий, которым можно придать статус неопределяемых.
Выбираются также исходные утверждения теории, которые принимаются без доказательства и которым придается статус аксиом. В естественнонаучных теориях в роли аксиом, как правило, выступают их главные принципы, базисные допущения, основные законы. Далее фиксируются допустимые правила рассуждений, согласно которым из одних положений можно логически выводить другие; они обычно совпадают с правилами дедуктивного вывода, хорошо изученными в логике. Поэтому логическое исчисление тоже является обязательной частью аксиоматической системы.
|
|
|
Итак, в состав аксиоматизируемой теории входят: логическое исчисление («чистые» логические аксиомы и правила вывода); «словарь» - термины внелогического (конкретно-научного) языка и их определения (для определяемых терминов), а также внелогические аксиомы.
Современный аксиоматический метод приобрел абстрактную направленность. Если у Евклида аксиомами служили интуитивно-истинные положения, а сама теория была проинтерпретирована единственным, естественным образом, то с современных позиций аксиома - это не самоочевидное положение, а любое соглашение, которому сознательно дается статус аксиомы как начального, не подлежащего обоснованию утверждения. Это означает, что исходные соглашения могут быть и весьма далекими от наглядности.
Сам процесс аксиоматизации требует творческого подхода и глубокого знания содержательных аспектов и взаимосвязей исходной теории.
Восхождение от абстрактного к конкретному - метод теоретического исследования и изложения, состоящий в движении научной мысли от исходной абстракции («начало» - одностороннее, неполное знание) через последовательные этапы углубления и расширения познания к результату - целостному воспроизведению в теории исследуемого предмета.
В качестве своей предпосылки данный метод включает в себя восхождение от чувственно-конкретного к абстрактному, к выделению в мышлении отдельных сторон предмета и их «закреплению» в соответствующих абстрактных определениях.
Движение познания от чувственно-конкретного к абстрактному - это и есть движение от единичного к общему, здесь преобладают такие логические приемы, как анализ и индукция, на рассмотрении которых мы остановимся несколько позднее.
Восхождение от абстрактного к мысленно-конкретному - это процесс движения от отдельных общих абстракций к их единству, конкретно-всеобщему, здесь господствуют приемы синтеза и дедукции.
|
|
|
Такое движение познания - не какая-то формальная, техническая процедура, а диалектически противоречивое движение, отражающее противоречивое развитие самого предмета, его переход от одного уровня к другому в соответствии с развертыванием его внутренних противоречий (см. подробнее: Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конфетного в научно-теоретическом мышлении. М., 1997.)
Гипотетико-дедуктивный метод -метод научного познания, сущность которого заключается в создании системы дедуктивно связанных между собой гипотез, из которых в конечном счете выводятся утверждения об эмпирических фактах. Тем самым этот метод основан на выведении (дедукции) заключений из гипотез и других посылок, истинностное значение которых неизвестно. А это значит, что заключение, полученное на основе данного метода, неизбежно будет иметь вероятностный характер.
Схематически общую структуру гипотетико-дедуктивного метода можно представить следующим образом:
· ознакомление с фактическим материалом, требующим теоретического объяснения и попытка такового с помощью уже существующих теорий и законов;
· выдвижение догадки (гипотезы, предположения) о причинах и закономерностях данных явлений с помощью разнообразных логических приемов;
· оценка основательности и серьезности предположений и отбор из множества из них наиболее вероятного;
· выведение из гипотезы (обычно дедуктивным путем) следствий с уточнением ее содержания;
· экспериментальная проверка выведенных из гипотезы следствий.
На этом этапе гипотеза или получает экспериментальное подтверждение, или опровергается. Однако подтверждение отдельных следствий не гарантирует ее истинности (или ложности) в целом. Лучшая по результатам проверки гипотеза переходит в теорию.
Гипотетико-дедуктивный метод (как и аксиоматический) является не столько методом открытия, сколько способом построения и обоснования научного знания, поскольку он показывает каким именно путем можно прийти к новой гипотезе. Однако, не все здесь так очевидно и строго формализовано. На пути построения системы нового знания с использованием всего арсенала современных логико-математических процедур встречается немало трудностей как объективного, так и субъективного характера.
В основе гипотетико-дедуктивного метода познания лежит идея гипотезы - предположения, призванного объяснить некоторую совокупность явлений. Область научного знания, которая строится гипотетико-дедуктивным способом, представляет собой теоретическую систему, которая упрощенно может быть представлена состоящей из двух областей: области гипотез и области фактов (или эмпирического базиса).
|
|
|
Между этими областями разворачивается сложное концептуальное взаимодействие. Из гипотез дедуктивно выводятся следствия более частного характера, из них - еще более частного и т.д. Процесс продолжается до тех пор, пока цепь логического вывода не приведет к фактам (уже установленным или только предсказываемым). Эмпирический базис же является средством проверки гипотез и в случае несоответствия исходной гипотезы наблюдаемым фактам - основанием для ее отвержения или корректировки.
Отметим, что изучение и оправдание гипотетико-дедуктивного метода как самостоятельного методологического образования началось еще в XVIII в. (Д. Гартли, Дж. Лесаж и др.), но его признание приходит лишь к концу XIX в. Обоснование же этого метода принято связывать с именами ученых XIX в., Г. Гершеля и У. Уэвелла. Теоретики гипотетико-дедуктивного метода первыми осознали, что прогресс в науке существенно связан с выдвижением смелых гипотез, в том числе о ненаблюдаемых сущностях.
Как же выглядит структура теории, развертываемой гипотетико-дедуктивным методом? Оказывается, что для гипотетико-дедуктивного продвижения характерна асимметрия взаимоотношений области гипотез и области фактов: эти отношения, с одной стороны, являются логическими (логическое следование, дедукция), с другой - внелогическими. Действительно, в гипотетико-дедуктивной системе переход от гипотезы к фактам совершается по правилам логического вывода, а переход от эмпирического базиса к гипотезе (скажем, выдвижение гипотезы на основе анализа фактов или же ее корректировка при расхождении с данными экспериментов) логически никак не обоснован, не регламентирован. Поэтому получается так, что переход от фактов к гипотезе не относится к компетенции логики.
Специфика гипотетико-дедуктивной методологии может быть лучше понята в ее сравнении с методологией аксиоматической. Здесь важно отметить два решающих основания.
Во-первых, по сравнению с аксиоматическим построением научной теории, которое более характерно для относительно завершенных теорий, какими являются, скажем, многие физические теории, гипотетико-дедуктивная структура демонстрирует научное познание в его движении, развитии.
Здесь отражается реальный научно-познавательный процесс, который включает постоянное взаимодействие эмпирических и теоретических уровней: анализ фактов, выдвижение гипотез, выведение следствий из них, проверку гипотез, их принятие или отвержение, новое эмпирическое исследование и т.д. Вся драма научного познания разворачивается в поле напряжения между гипотезами и фактами, причем драматизм связан с тем, что логическое отношение между гипотезами и фактами является односторонним. Исследователь имеет возможность логически строго двигаться в своих рассуждениях от области гипотез к эмпирическому базису, но столь же надежной обратной дороги у него нет.
И, во-вторых,логическим каркасом аксиоматизированной теории выступает логическое исчисление, т.е. совокупность логических аксиом и правил логического вывода. Логическое исчисление действует подобно некоей машине, автоматически порождающей из набора исходных аксиом бесконечное множество выводимых следствий (теорем).
Это означает, что если мы задали начальное множество аксиом и правила вывода, то мы потенциально уже имеем и множество всех логических следствий из этих аксиом.
Что же касается гипотетико-дедуктивной теории, то ее логическая структура несколько иная. Одним из первых логиков, осознавших, что реальное научное рассуждение отлично от процесса «порождения» теорем из нескольких аксиом, был известный польский логик Ян Лукасевич.
Добавим, что вопрос о взаимоотношении гипотетико-дедуктивного и аксиоматического методов не является однозначно решенным; иногда высказываются о возможности считать один из них частным случаем другого. Вместе с тем, большинство логиков и методологов все же рассматривают гипотетико-дедуктивный и аксиоматический методы как самостоятельные структуры.
Итак, гипотетико-дедуктивный метод представляет собой систему методологических предписаний. Их суть сводится к тому, что научное знание должно представлять собой логически организованную совокупность предположений, которые согласуются с эмпирическим базисом: предположения хорошо подтверждены фактами и имеют по отношению к ним достаточную объяснительную силу, т.к. фактуальные суждения являются логическим следствием из этих предположений.
Кроме того, весьма привлекательно представить гипотетико-дедуктивный метод как теоретико-методологическую модель научного познания вообще. Согласно этой точке зрения научное познание как таковое (по крайней мере, все естествознание) может быть сведено при достаточно удовлетворительном приближении к гипотетико-дедуктивному процессу.
Гипотетико-дедуктивный метод выступает в качестве универсальной модели научного познания. Как система методологических предписаний гипотетико-дедуктивный подход не вызывает возражений. Но насколько он адекватен, если предложен в качестве модели, описывающей реальный научно-познавательный процесс? Может ли эта модель претендовать на универсальность и насколько удовлетворительно она описывает научную деятельность?
Следует отметить, что данная модель выглядит убедительно. Она интуитивно правдоподобна и «респектабельна» в логическом отношении. Это способствовало тому, что некоторые влиятельные философы высказывались в ее защиту, например Р. Брэтвэйт. Но, пожалуй, самым ярким приверженцем гипотетико-дедуктивного образа научного познания является Карл Поппер.
Вместе с тем, данная модель обладает и определенного рода ограниченностью. Трудности, которые она порождает, связаны с тем, что в ее рамках:
1) от области фактов к области гипотез нет логического пути;
2) от области гипотез к области фактов возможно множество логических путей.
В более подробном рассмотрении это означает следующее.
Во-первых, данная модель не может отразить индуктивные рассуждения ученого, его стратегию движения от частного к общему, от фактов к обобщениям, в то время как в реальности ученый при эмпирических исследованиях всегда проводит такого рода обработку и обобщение данных.
В общем случае было бы явным преувеличением считать, что сама структура опытных данных никак не подсказывает ученому возможные варианты обобщений и не наталкивает его на какие-либо заключения, выводы, новые гипотезы. Ясно, что мышление исследователя движется не только «сверху вниз», но и «снизу вверх», от фактуального базиса к общим законам! Но вопрос как это происходит гипотетико-дедуктивная модель оставляет без внимания.
Во-вторых, данная модель не может отразить взаимоотношения между гипотезами. Ведь на самом деле для объяснения одних и тех же явлений часто выдвигается сразу несколько гипотез. Каждая из них может претендовать на правоту и обладать определенной объяснительной силой.
Данная модель описывает отношения только между гипотезой и фактами, воспроизводя ход рассуждений ученого; но отношения внутри самого множества гипотез остаются (в общем случае) внелогическими. Модель остается безразличной к тому, что из различных альтернативных гипотез могут логически следовать одни и те же факты! При этом, возникает вопрос - насколько эта ситуация соответствует научной практике?
Надо признать, что история науки демонстрирует нам концептуальные конфликты, порой весьма длительные, когда столкновение конкурирующих точек зрения долгое время не могло получить разрешения из-за отсутствия вразумительного критерия выбора наиболее адекватной гипотезы. В конечном итоге, однако, выбор все-таки осуществлялся. Следует заметить, что в своей повседневной практике ученый сам постоянно решает вопросы выбора между различными конкурирующими гипотезами, проводит их первичный отсев, и обычно он приходит к определенному решению, останавливается на конкретном варианте. Но какими критериями он пользуется, по каким правилам движется его мысль в этих ситуациях - эти вопросы гипотетико-дедуктивная модель оставляет без удовлетворительного ответа.
Итак, гипотетико-дедуктивная модель обнаруживает ограниченность. Возможно ли как-то преодолеть недостатки гипотетико-дедуктивной модели научного познания? Можно ли, скажем, дополнить ее другими моделями, восполняющими те белые пятна в научном познании, которые она оставляет без внимания? Эти вопросы действительно являются чрезвычайно сложными и проблема построения адекватной охватывающей модели рационального продвижения науки до сих пор остается открытой.
Индуктивный метод. Рассмотрев проблематику гипотетико-дедуктивного метода, перейдем к анализу индуктивного метода. Естественно ожидать, что антитезой, дополнением к гипотетико-дедуктивной модели и своеобразным противовесом ей в ее односторонности могла бы явиться индуктивная модель научного познания, тем более что философская традиция включает не только сторонников дедуктивного подхода, но и (начиная с Ф. Бэкона) влиятельных защитников понимания науки как именно индуктивного предприятия.
Приверженцы индуктивизма претендуют на то, что именно этот подход способен раскрыть существенные моменты научного познания, не объясненные гипотетико-дедуктивным подходом.
Прежде всего, зададимся вопросом – а существует ли в «чистом виде» индуктивный метод? Основная идея традиционной концепции индуктивизма состоит в утверждении, что существует некоторый логический путь, ведущий от фактов к обобщениям. Поэтому с точки зрения индуктивизма выдвижение гипотез и теоретизирование нельзя считать целиком логически произвольным занятием. Помимо правил дедуктивных рассуждений, существуют и определенные правила заключения от частного к общему.
Прежде всего, они, конечно, не производят истинные следствия с такой же логической необходимостью, как дедуктивные, но все же дают нам заключения достаточно высокой степени вероятности.
Индуктивисты подчеркивают, что ученый мыслит именно от фактов, т.е. отталкивается от опыта, от эмпирического базиса. Именно анализ фактов ведет его мысль, подсказывает ему определенные теоретические решения. Поэтому индуктивисты расценивают индуктивный подход к научному познанию как более адекватный, чем гипотетико-дедуктивный. Следовательно, задача логика и методолога науки должна состоять в том, чтобы выявить эти правила реальных индуктивных рассуждений, уточнить их и по возможности, оптимизировать.
Рассмотрим вкратце, какие логико-методологические идеи смогла предложить концепция индуктивизма, но сначала заметим, что само понятие индукции трактуется исследователями весьма неоднозначно.
Трудности начинаются уже с расхождений в понимании того, что же такое индукция как мыслительная процедура. Крайним вариантом является мнение некоторых исследователей, согласно которому под индукцию вообще не может быть подведена надежная логическая база.
Более умеренный подход предполагает, что в индуктивное рассуждение входит множество скрытых предпосылок, которые определяют его логическую структуру. В зависимости от характера этих предпосылок индуктивные рассуждения могут иметь различный вид: одни из них являются, по сути дела, скрытой дедукцией (или приближаются к ней), другие оперируют понятием вероятности и являются особого рода вероятностными умозаключениями. Попытка систематически разработать учение о различных видах индукции породила обширную исследовательскую программу и целое море философско-логической литературы.
Не вдаваясь в детали, отметим следующее. Упрощенно проблема индукции может быть представлена в двух вариантах - классическом и современном.
1. В классическом понимании индукция - это особая логическая процедура, а именно определенное (недедуктивное) умозаключение. Так, известны традиционные, достаточно несложные индуктивные схемы заключений, называемые методами Бэкона-Милля.
Именно с этими методами обычно ассоциируются типичные представления об индуктивных рассуждениях вообще.
Например, таков метод различия: если явление X возникает при наличии условий А, В, С, но не возникает при наличии В, С и отсутствии А, то, очевидно, А необходимо для возникновения явления X. Такие рассуждения исследователь проводит естественным образом во время анализа эмпирических данных.
Но как данные индуктивные схемы выглядят в свете современной методологии науки? Давно было замечено (X. Зигвартом и др.), что предпосылки этих умозаключений являются на самом деле дедуктивными. Кроме того, в контексте современной методологии планирования эксперимента (многофакторный эксперимент и др.) видно, что методы Бэкона—Милля имеют весьма ограниченный характер и применимы лишь в простых случаях, в реальности современная практика испытаний гораздо сложнее.
Из последующих разработок этой темы отметим работу известного логика Г. фон Вригта «Трактат по вероятности и индукции» (1951). Г. фон Вригт ясно и корректно эксплицировал миллевские методы в терминах необходимых и достаточных условий, достигнув здесь, видимо, максимум того, что можно достичь. Он изложил обобщенную стратегию исследователя, основанную на этом подходе.
Согласно Г. фон Вригту, ученый в исследовательской практике применяет механизм исключения тех или иных альтернатив: пользуясь содержательными принципами, он ограничивает число правдоподобных возможностей до минимума (примерно до 3-4), а затем доступными ему средствами пытается исключить каждую из них.
Проводились работы (Г. Рейхенбахом, Р. Карнапом и др.) и по уточнению других традиционных индуктивных процедур. Главная проблема, связанная с пониманием индукции как целиком логической процедуры, - это проблема логического основания (или оправдания) подобных приближенных умозаключений.
Если некоторые специальные случаи индуктивных умозаключений можно считать оправданными, т.е. логически легитимными, то в общем случае решения проблемы логического основания индукции получить не удалось, несмотря на все предпринятые усилия. Конечно, в этой области получено множество интересных логико-философских результатов, имеющих самостоятельную ценность. Но большинство логиков считают, что удовлетворительного оправдания индукции как логической процедуры не существует. Иными словами, не существует какой-либо логики открытия, однозначно ведущей исследователя от фактов к теории.
2. Современная трактовка проблемы индукции связана с поворотом от чисто логического понимания индукции к прагматическому. В рамках этого подхода индукция рассматривается не как логический вывод, а как определенный тип рационального поведения в проблемной ситуации, т.е. более широко. Индуктивное поведение - это стратегия выбора среди альтернатив, стратегия принятия гипотезы исходя из анализа фактов. Это означает, что концепция индуктивного поведения пытается предложить решение и для второй из нерешенных проблем гипотетико-дедуктивной модели - для проблемы взаимоотношения между гипотезами и принятия наиболее адекватной.
Дополнение логической теории прагматическими соображениями привело к существенному обогащению индуктивистского подхода. Индуктивное поведение - это скорее общее направление продвижения, чем однозначная логическая процедура.
Как ведет себя исследователь в условиях неопределенности, какова его стратегия принятия решения? В разработке этой темы значительный прорыв был достигнут прежде всего исследованиями И. Леви в его работе «Игра с истиной» (1967).
И. Леви вводит модель научного исследования как игры с истиной. В этой игре, в которой выигрыш исследователя в общем случае не запрограммирован, ученый находит для себя наиболее разумную стратегию, которая повышает его шансы на успех и ведет к выигрышу наиболее эффективным путем. Достоинством теории И. Леви является то, что с ее помощью достаточно правдоподобно воспроизводятся типичные образцы научных рассуждений. Работа И. Леви стала своего рода классикой и способствовала интенсивной разработке проблемы индуктивных исследовательских стратегий.
Следует указать также на привлекательную теоретико-игровую модель научного исследования, разработанную в ряде статей известным финским логиком Я.Хинтиккой. Он интерпретирует исследование как серию вопросов, испытывающих природу. Этот подход заставляет вспомнить известный афоризм И. Канта: «мы должны не тащиться на поводу у природы, а активно ее расспрашивать».
Можно ли считать, что теоретические законы извлекаются из явлений, а не свободно придумываются ученым? Результаты Я.Хинтикки показывают, что в определенном смысле можно. Если исследователь задает природе определенным образом спланированные вопросы, то природа отвечает на них не только частными утверждениями, но и достаточно общими. Нельзя сказать, что исследователь произвольно изобретает гипотезы, а потом лишь проверяет их (как это предполагается в гипотетико-дедуктивной модели).
Объективные ответы природы, действительно, играют большую роль, и продвижение ученого во многом от них зависит. Модель Я.Хинтикки, показывающая, как происходит интеракция с природой, и воспроизводящая стратегию вопросов и ответов, преодолевает многие трудности других моделей.
Вывод, который следует сделать из исследований, подобных И.Леви и Я.Хинтикки, состоит в том, что научная деятельность в целом гораздо сложнее, чем это представлялось и в традиционной индуктивной модели как некоей логике восхождения от данных к обобщениям, и в гипотетико-дедуктивной модели произвольного выдвижения гипотез и их дедуктивной проверки. Видимо, более адекватными здесь являются теоретико-игровые и прагматически-ориентированные модели. Они представляют процесс научного исследования как трудное и неоднозначное предприятие, требующее творческого мышления, умения рисковать и искать наилучшую стратегию в условиях неопределенности, стратегию, в общем случае не запрограммированную на автоматическое достижение успеха.
Итак, в ходе поиска индуктивного метода произошло определенное изменение исходной точки зрения. Интерес сместился от логического обоснования обобщающих умозаключений к изучению стратегии рационального поведения по оценке и принятию гипотез. Нельзя сказать, что это решило вопрос о построении удовлетворительной модели научного познания; скорее, это открыло новые проблемы.
Но определенный результат все же был достигнут: было осознано, что деятельность научного познания характеризуется более высоким уровнем сложности, чем это предполагалось в прямолинейных гипотетико-дедуктивном или индуктивном подходах. Было также осознано, что в научном познании постоянно взаимодействуют и дедуктивные, и индуктивные составляющие. Итак, индуктивной логикой, безусловно, была проделана значительная работа, но впереди у нее широкое поле деятельности.
Что же касается вопроса о самостоятельном индуктивном методе, который наряду с аксиоматическим, гипотетико-дедуктивным и прочими применялся бы для построения и оформления теоретического знания, то, безусловно, процедуры эмпирического обобщения, принадлежащие индуктивному направлению мысли, служат этой цели, но в ограниченном объеме.
Такие процедуры - это прежде всего статистические методы. Но обобщения, достигнутые индуктивными методами, сами по себе не идут дальше феноменологических теорий, т.е. теорий, только описывающих явления и дающих их непосредственное обобщение; они не выходят к уровню первопричин, глубоких взаимосвязей, порождающих механизмов. Подобные теории находят свое место в различных науках, например в социологии, но и там они представляют собой не завершение социологического исследования, а, скорее, лишь одну из его ступеней.
Поэтому представляется разумным следующее: помня о важности индуктивных процедур в структуре других методов, видимо, не следует все же выделять индуктивный метод как отдельный метод теоретического уровня. Во всяком случае, эта тема продолжает оставаться спорной.
Таким образом, рассмотрев в общих чертах методологию эмпирического и теоретического уровня научного познания, диалектику эмпирии и теории, остановимся на анализе общелогических методов и приемов исследования.
|
|
|
