Германия после Тридцатилетней войны. Возвышение Бранденбурга

Вестфальский мир определил новые границы Священной Римской империи германской нации. Швеция получила важные приобретения в Северной Германии: всю Западную Померанию, Штеттен (Шецин) в ее восточной части, острова Рюген, Узед, Воллин, имперский город Штральзунд, а в качестве имперского лена секуляризованные Бременское и Верденское архиепископства. Под контролем Швеции оказались устья рек Одер, Эльба и Везер. К Франции отходил Верхний и Нижний Эльзас, опека над десятью имперскими городами, исключая Страсбург, земли Зундгау, города Мец, Верден и епископство Туль. Территориальные приобретения Франции были не столь внушительные как у Швеции, но перешедшие к французской короне территории были важными в стратегическом плане: они позволяли контролировать подступы к внутренним владениям Империи.

Внутренние перемены были связаны с Бранденбургом, Саксонией и Баварией. Курфюршество Бранденбург получило Восточную Померанию и после кончины администратора из дома Веттинов секуляризованное архиепископство Магдебург. К Саксонии отходили Верхний и Нижний Лаузиц. Эти территории позволяли Веттинам контролировать среднее течение Одера. Присоединение этих земель стало последним крупным приобретением в истории Саксонии: ее территориальный рост на Севере блокировался Гогенцоллернами. Бавария приобрела Верхний Пфальц, а за Максимилианом Баварским закреплялся титул курфюрста. Опальные князья южной и северной Германии восстанавливались в своих правах. Амнистию получали все подданные императора, когда либо сражавшиеся с оружием в руках против католического престола. Конфессия была отделена от имперского права, и делался шаг на пути секуляризации права и правового сознания.

Вестфальский мир закрепил в Империи равенство между католиками, лютеранами и кальвинистами: было исправлено положение Аугсбургской системы, не позволявшее кальвинистам бороться за свободу вероисповедания. Определялся так называемый «нормальный год»: им был объявлен 1624, все владения, находившиеся в руках католиков и протестантов на 1 января этого года, закреплялись за ними навсегда. Любой имперский чин сохранял право свободного перехода из одной конфессии в другую. Но это не должно было сопровождаться изменением вероисповедания его подданных. Устанавливались гарантии свободы вероисповедания религиозных меньшинств в протестантских и католических землях.

Тридцатилетняя война принесла Германии тяжелейшие разрушения и лишения. Численность населения упала почти вдвое и составила 10 млн человек. Некоторые районы, в том числе Пфальц, Вюртемберг, западная часть Бранденбурга, Мекленбург, Восточная Померания обезлюдели: они потеряли 5/6 населения. Территориальные и людские потери привели к тяжелым экономическим последствиям: была подорвана торговля Ганзейского союза, произошли разрыв торговых связей, упадок сельскохозяйственного производства, сокращение добычи полезных ископаемых. Обрести экономическое благополучие можно было лишь под протекцией шведской короны, но усилились экономические позиции внутриимперских центров, обслуживающих дальние и ближние регионы. Так, Франкфурт-на-Майне и Кельн стали экономическими лидерами.

Вестфальский мир закрепил раздробленность Германии. Князья получили право вести самостоятельную внешнюю политику, заключать договоры с иностранными государствами, объявлять войну, заключать мир, но в статьях договора отмечалось, что их внешнеполитические действия не должны быть направлены против Империи. Современная немецкая историография полагает, что мощного прорыва в росте территориальной государственности тогда не случилось, он произошел на более ранних стадиях развития немецких княжеств, для послевоенной ситуации скорее характерны консервирующие тенденции эволюции власти. Следует заметить, что долгие годы войны, лишений дискредитировали в глазах самых широких масс населения представления о самоценности общинных институтов и органов самоуправления. Возросла роль правительственных институтов: в условиях лихолетья население апеллировало не к имперскому суверену, а к собственным территориальным государям. Произошла широкая общественная консолидация вокруг базовых институтов власти при сохранении традиционной основы в деятельности этих институтов. В целом, после Тридцатилетней войны в Германии выросла социальная дисциплина.

Священная Римская империя германской нации продолжала существовать. Во главе ее стоял император, избираемой коллегией из 8 курфюрстов – крупнейших светских и духовных князей Австрии, Бранденбурга, Баварии, Кельна, Трира, Майнца, Саксонии и Пфальца. Курфюрсты стремились ограничить права императоров, и при избрании на престол каждому новому императору навязывались условия, предоставлявшие преимущества князьям в ущерб Империи. Гегель позже назвал подобную ситуацию «конституционной анархией».

Примеру курфюрстов следовали правители и других немецких государств, часто стремясь к самостоятельности без достаточных к тому оснований. Так, бургграфство Райнек состояло из замка с 12 подданными, а также нескольких дворов и мельниц. Но, по выражению Фридриха II, «даже среди младших членов владетельных домов не было никого, кто не воображал бы себя похожим на Людовика XIV, каждый строил свой Версаль, имел своих метресс, держал свои армии». В Германии было тогда более 300-х государств, а если принимать во внимание духовные и рыцарские владения, то около 1600. Юридически они не обладали таким широким суверенитетом как князья, но по своим правам мало отличались от них.

Главным органом Империи оставался рейхстаг (имперский сейм) – представительство сословий. Он состоял из трех курий: курфюрстов, князей и городов. После 1692 г. курия курфюрстов включала в себя 9 человек, этого титула добился ганноверский герцог. Работа рейхстага была малоэффективной, так как для принятия решения требовалось единогласие всех трех курий и императора. Со второй половины XVII в. не только курфюрсты, но и просто князья лично не участвовали в заседаниях сейма. Усугубляло ситуацию и то, что к числу имперских князей принадлежали иностранные государи – французский и шведский короли.

После Вестфальского мира Священная Римская империя германской нации представляла собой рыхлую и непрочную конфедерацию. В Империи не было общей казны, общего суда, хотя имперская палата продолжала заседать, но она не имела достаточной власти, чтобы приводить в исполнение свои приговоры. Входившие в состав Империи земли были различны по вероисповеданию, имели различные формы правления, в судебном, финансовом отношении абсолютно не зависели друг от друга. Однако необходимо отметить, что тридцать военных лет не прервали развитие национального самосознания, более того они содействовали его росту. Ужасы войны заставляли элиту говорить об интересах всего Отечества, воспринимать Германию как общую для всех родину. После Вестфальского мира в Империи стало преобладать немецкое ядро: Швейцария, Нидерланды, Эльзас покинули ее пределы. Германия и Империя после 1648 г. еще теснее сблизились в общественном сознании.

Но границы Империи испытывали угрозу со стороны Франции и Швеции. Людовика XIV к концу его жизни официально называли «наследственным врагом Священной Римской империи». Он имел сильную партию среди немецких князей: держал своих представителей в рейхстаге, подкупал посланцев курфюрстов. Под эгидой Франции создавались региональные союзы германских государств.

С 1658 по 1668 г. существовал Рейнский союз: в нем участвовали западногерманские княжества, Гессен-Кассель, Брауншвейг и даже Швеция. После его распада Франция продолжала политику расширенного влияния на немецких князей: она втягивала их подданных в качестве наемников в войны (всего с 1648 по 1721 г. германские государства приняли участие в 10 войнах); французскую армию за определенную плату пропускали через немецкие территории. Людовик XIV создал в пограничных районах «комиссии присоединения», которые изучали исторические документы и если обнаруживали хотя бы видимость прав Франции, то в этот район немедленно вводились королевские войска. Таким образом Франция присоединила к своим владениям Зальм, Саарбрюкен, Лютцелштейн, но главное французское приобретение – Страсбург (1681). Патриотические протесты были, но император бездействовал, а Бранденбург, Саксония и Бавария получили субсидии от Франции. Единственный пример успешного сотрудничества немецких князей – это отпор туркам в 1683 г., когда они оказались у стен Вены. В этой ситуации не растерялся бранденбургский курфюрст Фридрих Вильгельм, вошедший в историю как «великий курфюрст». За свое участие в борьбе против турок он потребовал от императора Леопольда I (1657–1705) расширения территории Бранденбурга.

Возвышение Бранденбурга – это не просто следствие слабости Империи, а прежде всего результат усиления авторитета правительственных институтов, показатель изменения взаимоотношений князя и сословий, конфессионализации немецкого общества, стремления ослабить послевоенное разорение путем колонизации и своеобразной геополитической ситуации во владениях Гогенцоллернов. Центром территорий Гогенцоллернов было курфюршество Бранденбург со столицей Берлином, им принадлежали Прусское герцогство с центром в Кенигсберге, Восточная Померания, богатые территории по Рейну (Клеве и Марк: эти земли получил курфюрст Иоганн Сигизмунд по праву наследования в 1610 г.). Подобное устройство «обрекало» Гогенцоллернов на широкие внешнеполитические планы.

Бранденбургское курфюршество быстрее других оправилось от последствий Тридцатилетней войны. Военные тяготы и опустошения очень сильно затронули владения великого курфюрста. Поэтому Фридрих Вильгельм верно рассудил, что спасти положение может лишь приток новых жителей. Он открыл доступ всем изгнанникам и переселенцам, не требуя проверки, каким образом были получены деньги для покупки имений. В Бранденбург стекались протестанты из Голландии и Франции. Среди них были живописцы, инженеры, скульптуры, ремесленники, торговцы, юристы, медики. Переселенцы основали шерстяные мануфактуры в восточных районах Бранденбурга, завели плантации тутовых деревьев, распространили искусство крашения и тиснения материи, основали свечные фабрики и производство зеркал, содействовали процветанию Франкфуртского университета и основанию университета в Галле. Веротерпимость становится принципом правления Гогенцоллернов, их девизом: «Сначала жить, а затем уже заниматься богословием». Сам Фридрих Вильгельм исповедовал кальвинизм. Еще в 1613 г. курфюрст Иоганн Сигизмунд (1608–1619) перешел в кальвинизм, стремясь заручиться поддержкой Голландии. Все последующие Гогенцоллерны также принадлежали к этой конфессии, но большинство их подданных были лютеранами. Лютеранская церковь была огосударствлена. Ею управляла консистория, в состав которой входили как духовные, так и светские лица. Все члены консистории назначались курфюрстом.

Будучи ловким и хитрым политиком Фридрих Вильгельм умело использовал соперничество Швеции, Польши, Дании и России, борьбу Франции и Голландии с Англией и Испанией. При нем была ликвидирована вассальная зависимость Восточной Пруссии от Польши. Курфюрст стал своеобразным буфером между Швецией и Францией и действовал в интересах последней. Труд его был щедро оплачен, и, отчасти, на иностранные субсидии он сумел создать хорошую армию (ее численность к концу 80-х годов XVII в. достигла 30 тыс. человек).