 |
Часть первая Одно лето в аду 5 глава
|
|
|
|
Джейс хотел позвать на помощь, однако не смог выдавить из себя ни звука. Грудь будто сжимало в стальных тисках так, что невозможно было вдохнуть. Он всем телом рванулся к факелу. В запястье хрустнула кость, руку пронзила боль, но удалось продвинуться еще на дюйм и наконец дотянуться до древка. Джейс вскочил на ноги, сжимая разгорающийся факел, и в этот момент услышал еще один звук, от которого волосы встали дыбом. Глухой отвратительный звук, как будто что-то тяжелое волочат по полу. Дрожащей рукой Джейс выставил факел перед собой, разгоняя его пляшущим светом густую тьму… Во тьме ничего не было.
Это открытие не принесло ему никакого облегчения — напротив, ужас лишь усилился. Джейс хватал ртом воздух, как выброшенная из воды рыба. Чувство страха было для него совершенно незнакомым, и от этого становилось еще хуже. Что произошло? Он внезапно стал трусом?
Джейс изо всех сил дернул скованной рукой в надежде, что боль поможет прийти в себя. Бесполезно. Вновь донесся глухой скользящий звук, теперь его сопровождал едва различимый шепот. Никогда в жизни Джейс не слышал ничего более ужасного. Почти обезумев, он вжался в стену, размахивая перед собой пылающим факелом.
На мгновение он смог увидеть подземелье во всех деталях, как при дневном свете, — камеру, решетку, мертвое тело брата Иеремии на каменных плитах, а прямо за ним — дверь. Дверь медленно открывалась, и в подземелье вползало нечто огромное, темное и бесформенное, с ледяными сверкающими глазами. Глаза взирали прямо на Джейса в каком-то злорадном веселье. А потом бесформенная тварь метнулась вперед. Перед лицом юноши возникла волна темного дыма. Пламя факела заискрилось голубым и зеленым, угасая, — и в следующую секунду все поглотила тьма.
|
|
|
Целоваться с Саймоном было приятно. Все равно что лежать в гамаке летним днем с бокалом лимонада и любимой книжкой — удовольствие из тех, которые никогда не надоедают. Клэри могла бы провести так целую вечность, никуда не спеша, ни о чем не печалясь, кроме, пожалуй, того, что какая-то дурацкая железка впивается между лопаток.
— Ай! — пискнула Клэри, безуспешно пытаясь отодвинуться.
— Тебе больно? — тут же спросил Саймон, отстраняясь. — Прости.
Вид у него был встревоженный.
— Ты ни при чем, это все кровать, — заверила Клэри. — Настоящее орудие пыток.
— Я не заметил. — Саймон подобрал с пола упавшую подушку и подложил Клэри под спину.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась она. — Где мы остановились?
— Ну, примерно в том же положении, только гораздо ближе…
— Очень романтично, — сказала Клэри, притягивая его к себе.
Через тонкую футболку она чувствовала, как бьется его сердце. Саймон нежно целовал ее, опираясь на локти, чтобы не придавить своим весом. У него оказались длинные пушистые ресницы, чего Клэри раньше не замечала за очками. Теперь они касались ее щек, и Клэри было щекотно. Она рассмеялась немного нервно и прошептала:
— Все так странно, правда?
— Нет. Когда то, о чем очень давно мечтал, происходит на самом деле, чувствуешь…
— Разочарование, — подсказала Клэри.
— Нет! — Саймон отпрянул от нее и посмотрел с укором. — Никогда так не говори. Вовсе не разочарование! Это… Это…
Он замешкался, подбирая слова, а Клэри просто распирало от сдерживаемого смеха.
— Неописуемо?
Саймон прикрыл глаза и невесело улыбнулся:
— Теперь мне надо бы сказать что-нибудь остроумное в ответ, но думать я могу только о том…
— …что хочешь секса, — подколола Клэри.
— Хватит издеваться! — возмутился Саймон, поймав ее руки и прижав обе кисти к кровати. — Я думаю только о том, что люблю тебя.
|
|
|
Темные глаза смотрели на Клэри очень серьезно, но она не могла отказать себе в удовольствии подразнить его:
— Значит, секса ты не хочешь?
— Этого я не говорил, — ответил Саймон.
Клэри опять рассмеялась и толкнула его в грудь:
— Пусти меня.
— Ты обиделась? — испугался Саймон. — Я ведь не сказал, что хочу только секса…
— Да нет же! Я просто хочу переодеться. Не могу целоваться всерьез, валяясь на постели в носках.
Не обращая внимания на его скорбный вид, она вытащила из комода пижаму и направилась в ванную, скорчив рожицу на прощание:
— Я на минутку.
Если Саймон что-то и ответил, за дверью она этого уже не услышала. Клэри почистила зубы и, вместо того чтобы выключить воду и выйти из ванной, уставилась в зеркало. Волосы растрепаны, щеки раскраснелись… Интересно, это и называется светиться? О влюбленных ведь всегда говорят, что они светятся. Или это о женщине, ждущей ребенка?… Сразу не вспомнишь. Но в ней определенно должно было что-то перемениться, ведь она впервые целовалась с кем-то так долго. И надо сказать, ей понравилось — так приятно, так спокойно, так уютно…
Конечно, это не первый в ее жизни поцелуй. Она уже целовалась с Джейсом в свой день рождения: в ее теле тогда как будто открылась новая жила с чем-то сладким, горячим… Глаза Клэри потемнели. Не думать о Джейсе!.. Увы, тело помнило о нем, даже если рассудок приказывал забыть.
Клэри плеснула на лицо ледяной воды, потянулась за пижамой и обнаружила, что взяла только штаны, без верха. Нет, появляться из ванной топлес, пожалуй, рановато, хотя Саймон такой жест наверняка оценит.
Она вышла в спальню и обнаружила, что Саймон уснул посреди кровати, прижимая к груди подушку. Клэри еле удержалась, чтобы не засмеяться.
— Саймон… — прошептала она.
И тут на тумбочке запищал телефон. Клэри схватила его, раскрыла и увидела сообщение от Изабель. Она прочла его дважды, чтобы удостовериться, что глаза ее не обманывают, а потом метнулась к шкафу за курткой.
Из тьмы раздался голос — спокойный, мрачный, до боли знакомый:
— Джонатан.
Джейс открыл глаза, содрогнулся от холода и понял, что лежит на ледяном каменном полу — видимо, потерял сознание. Проклиная себя за проявление слабости, он перекатился набок; запястье немедленно пронзила пульсирующая боль.
|
|
|
— Кто здесь?
— Не узнаешь своего отца, Джонатан? — пророкотал голос.
Джейс не спутал бы этот голос ни с чем. Он попытался подняться, однако поскользнулся в какой-то луже и снова упал, ударившись плечом о каменную стену. Цепь загремела.
— Ты ранен?
Кромешную тьму прорезал ослепительный свет. Джейс зажмурился и сморгнул слезы. Валентин стоял за решеткой над телом брата Иеремии. Ведьмин огонь в его руке заливал подземелье ярким белым светом. Джейс увидел пятна давно засохшей крови на стенах и целую лужу свежей крови на полу — рядом с телом Безмолвного брата. Чувствуя прилив дурноты, Джейс подумал о бесформенном черном создании с горящими глазами.
— Что это за тварь? — прохрипел он. — Где она?
— Ты ранен. — Валентин подошел ближе к решетке. — Кто приказал бросить тебя сюда? Конклав? Лайтвуды?
— Инквизитор, — ответил Джейс.
И штаны, и рубашка у него были залиты кровью — он не знал, своей или чужой. Кровь понемногу сочилась из-под наручника. Валентин рассматривал его сквозь прутья. Впервые за многие годы Джейс увидел отца при полном боевом облачении Сумеречного охотника — в штанах и куртке из грубой кожи, не стесняющих движений и защищающих от яда большинства демонов. Наручи и поножи были испещрены рунами, над плечом тускло поблескивала рукоять меча в наспинных ножнах. Валентин присел на корточки, и, встретив взгляд его холодных черных глаз, Джейс с удивлением понял, что отец вовсе не рассержен.
— Инквизитор и Конклав — одно целое. Лайтвуды не должны были этого допустить. Больше я никому не позволю так поступать с тобой.
Джейс отодвинулся от решетки насколько пускала цепь.
— Пришел, чтобы убить меня? — спросил он.
— Убить? Зачем мне убивать тебя?
— А зачем ты убил брата Иеремию? Только не надо сказок про то, что он сам ненароком споткнулся, а ты мимо проходил!
Валентин в первый раз взглянул на тело брата Иеремии и спокойно сказал:
— Да, я убил его. И остальных Безмолвных братьев тоже. У них было то, что мне необходимо.
— И что же? Честь или совесть?
|
|
|
Вместо ответа Валентин уверенным движением вынул из ножен меч:
— Мэллертах.
Джейс подавил удивленный возглас. Именно этот огромный тяжелый меч с гардой в виде распахнутых крыльев висел над Говорящими Звездами в зале совета Безмолвных братьев.
— Ты украл меч Безмолвных братьев?!
— Он никогда им не принадлежал. Это меч нефилимов. Тот самый меч, который был в руке ангела, изгнавшего Адама и Еву из рая. — Валентин взглянул на клинок и торжественно процитировал Книгу Бытия: — «И поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни».
Джейс облизнул пересохшие губы:
— И что ты намерен с ним делать?
— Я расскажу, когда смогу тебе доверять, — ответил Валентин. — И когда ты будешь доверять мне.
— Доверять тебе? Как? Ты сбежал от меня в приюте Ренвика и разрушил за собой портал! Ты пытался убить Клэри!
— Я бы не сделал твоей сестре ничего дурного, — отрезал Валентин, сверкнув глазами. — По крайней мере, не более, чем тебе.
— Я не видел от тебя ничего хорошего! — крикнул Джейс. — Меня спасли Лайтвуды!
— Лайтвуды заперли тебя здесь. Разве я угрожаю тебе? Разве я отказываюсь тебе верить? Это все Лайтвуды и их дорогие друзья в Конклаве. — Валентин помолчал и добавил: — Но ты стоически переносишь все, чему они тебя подвергли. Я горжусь тобой.
От изумления Джейс так резко поднял голову, что перед глазами заплясали мушки. Рука ныла все сильнее. Он постарался вытеснить боль из сознания и дышать ровно.
— Что ты сказал?
— Теперь я понимаю, какую ошибку совершил в приюте Ренвика, — продолжал Валентин. — Я все еще считал тебя маленьким мальчиком, послушным моей воле. Именно таким я оставил тебя в Идрисе. За эти годы ты успел превратиться в упрямого и бесстрашного молодого человека, а я по старой памяти пытался обращаться с тобой как с ребенком. Неудивительно, что ты взбунтовался.
— Взбунтовался?! — переспросил Джейс.
Слова, которые он хотел произнести, застряли у него в горле, а сердце забилось в унисон с пульсирующей болью в запястье.
— Мне не представился случай объясниться…
— Не трудись. Ты держал в плену мою мать. Убил ее родителей. Истреблял Охотников ради достижения собственных целей, — произнес Джейс. Каждое слово сочилось горечью, как ядом.
— Тебе известна лишь часть правды, Джонатан. Пока ты был слишком мал, мне приходилось тебя обманывать. Но теперь я могу все рассказать.
— Так давай рассказывай.
Валентин потянулся через решетку и взял Джейса за руку. Пальцы у него остались такими же жесткими и шершавыми, как и тогда, в детстве.
— Я хочу доверять тебе, Джонатан… Тебе можно верить?
|
|
|
Джейс не мог вымолвить ни слова. Грудь как будто сдавливал железный обруч, и дышать становилось все труднее.
— Хорошо бы… — наконец прошептал он.
Наверху послышался какой-то шум — грохот железной двери, шаги и снова тихие голоса, эхом отдающиеся под каменными сводами. Валентин вскочил на ноги и прикрыл ведьмин огонь рукой.
— Раньше, чем я думал, — с досадой пробормотал он.
Джейс теперь видел лишь силуэт отца, освещаемый тусклым огоньком. Подземелье снова погрузилось во тьму. Перед глазами возникло воспоминание о жуткой твари, похожей на клубы черного дыма.
— Что раньше? — вопросил Джейс, подползая к решетке на коленях. — Кто там?
— Мне пора, — сказал Валентин. — Имей в виду, наш разговор не окончен.
Джейс схватился свободной рукой за решетку:
— Сними наручники! Освободи меня! Не желаю умирать без боя.
— Поверь, оставить тебя на цепи сейчас будет гораздо милосерднее. — Валентин окончательно погасил ведьмин огонь.
Джейс бросился на решетку, игнорируя боль в сломанном запястье:
— Отец!
— Когда я тебе понадоблюсь, ты меня найдешь, — сказал Валентин.
Еще цепляясь за решетку, Джейс медленно осел на пол. В беспросветной тьме были слышны лишь удаляющиеся шаги да его собственное прерывистое дыхание.
Всю дорогу в метро Клэри мерила шагами полупустой вагон, ни разу не присев; висящие на шее наушники плеера подпрыгивали в такт. Изабель не брала трубку, и Клэри теперь изнывала от необъяснимой тревоги.
Перед глазами стояло лицо Джейса — избитое, залитое кровью, зубы стиснуты в яростном оскале. В «Охотничьей луне» он и сам больше походил на оборотня, чем на Сумеречного охотника, призванного защищать правопорядок и держать нежить в узде.
От станции метро на Девяносто шестой улице она бежала и перешла на шаг, лишь когда впереди замаячила огромная серая тень Института. Ночной воздух холодил взмокшую шею. Девушка прошла по каменной дорожке ко входу в собор и уже хотела позвонить в висящий под архитравом колокол, но передумала.
В конце концов, она тоже нефилим и имеет полное право находиться в Институте — так же, как и Лайтвуды. Клэри решительно схватилась за дверную ручку и повторила слова Джейса:
— Именем Ангела я…
Закончить она не успела, потому что дверь распахнулась, открывая путь во тьму, озаренную огоньками свечей. Огоньки дрожали и плясали, как будто смеялись над Клэри. Она пробежала между рядами скамеек, открыла резную дверь лифта и нажала на кнопку дрожащим пальцем. Клэри и сама не знала, что заставляет ее дрожать — волнение за Джейса или волнение от того, что скоро она его увидит? Из зеркала на нее взирало обрамленное поднятым воротником бледное лицо с огромными зелеными глазами и бесцветными потрескавшимися губами. «Красота — страшная сила», — подумала Клэри в унынии и отвернулась от зеркала. Какая теперь разница? Джейса ее внешний вид вообще не должен волновать.
Лифт остановился, и Клэри вышла. Как обычно, ее встретил Черч. На приветствие кот ответил раздраженным мяуканием.
— Что такое, Черч? — В тишине голос прозвучал неестественно громко. А если в Институте вообще никого нет? Мысль о том, что она здесь в полном одиночестве, заставила Клэри содрогнуться. — Кто-нибудь дома?
Голубой персидский кот направился вперед по коридору, девушка последовала за ним. В музыкальной комнате и в библиотеке никого не было. Наконец кот повернул за угол и уселся перед закрытой дверью, всем своим видом демонстрируя, что привел гостью в пункт назначения.
Не успела Клэри постучать, как дверь открылась, и на пороге возникла Изабель — в джинсах, мягком фиолетовом свитере и босиком.
— Вот это номер! — сказала она изумленно. — Что ты тут делаешь?
— Ты же сама прислала мне сообщение! Инквизитор отправила Джейса в тюрьму!
Изабель с опаской огляделась и прикусила губу:
— Это не значит, что надо мчаться сюда сломя голову.
— Изабель, он в тюрьме! — в ужасе воскликнула Клэри.
— Да, но… — начала было Изабель и махнула рукой: — Ладно, заходи. А ты брысь отсюда! Стереги лифт! — Последнее относилось к коту, который немедленно улегся на живот и притворился спящим. — Кошки! — фыркнула Изабель, хлопнув дверью.
В комнате на незаправленной кровати сидел Алек, свесив вниз обутые ноги.
— Привет, Клэри, — сказал он. — Ты откуда взялась?
Клэри опустилась на пуфик перед трюмо, на котором хозяйке удавалось поддерживать фантастический беспорядок.
— Получила сообщение о том, что произошло с Джейсом.
Алек бросил на сестру многозначительный взгляд.
— Ну да, я решила, что надо ей сообщить, — сказала Изабель, оправдываясь. — Кто же мог подумать, что она немедленно примчится?
— Разумеется, я приехала! Как он? Почему этому Инквизитору вообще взбрело в голову отправить его в тюрьму?!
— Да не в тюрьму… В Город молчания, — ответил Алек, притянув к себе подушку и задумчиво перебирая ее бисерную бахрому.
— Зачем? — вопросила Клэри.
— На нижних ярусах есть камеры, — нехотя ответил Алек. — Там иногда держат преступников перед отправкой в Идрис, на суд Совета. Самых опасных преступников — убийц, вампиров-отступников, Охотников, нарушивших Договор. Джейса посадили туда.
Клэри вскочила в ярости:
— В одну камеру с убийцами?! Вы в своем уме?! И почему вы сидите тут как ни в чем не бывало?!
Изабель с Алеком переглянулись.
— Это всего на одну ночь, — сказала Изабель. — В камере, кроме Джейса, никого нет. Мы выяснили.
— Но за что?! Что он такого сделал?
— Насколько мне известно, пререкался с Инквизитором.
— Уму непостижимо… — пробормотала Изабель, присев на край трюмо.
— Значит, у Инквизитора не все в порядке с головой! — заявила Клэри.
— Да нет, у нее с головой как раз полный порядок, — отозвался Алек. — В вашей примитивной армии тоже можно угодить в карцер, если дерзить старшему по званию.
— Джейс не в армии!
— Почему же? Сумеречные охотники — все равно что солдаты. Если проводить аналогию с вашей армией, то Инквизитор — генерал, а Джейс скорее рядовой. И был обязан вести себя в рамках приличий.
— Если вы считаете, что место Джейса за решеткой, зачем позвали меня? Чтобы объяснить, как он неправ? Я не понимаю, чего вы от меня хотите!
— Никто не говорил, что Джейс должен сидеть в тюрьме! — огрызнулась Изабель. — Просто глупо было пререкаться с одним из самых высокопоставленных членов Конклава. А кроме того, — добавила она, понизив голос, — я надеялась, что ты сможешь помочь.
— Помочь? Чем?
Вместо Изабель ответил Алек:
— Последнее время Джейс ведет себя так, будто ему жить надоело. Мы бы хотели, чтобы он поменьше лез на рожон… и уж конечно, не пытался спорить с Инквизитором.
— И вы считаете, что я смогу заставить его действовать более осмотрительно? — в изумлении переспросила Клэри.
— Не думаю, что Джейса вообще можно заставить что-то сделать, — заметила Изабель. — Но ты могла бы напомнить, что ему есть ради чего жить.
Алек вдруг слишком сильно дернул злосчастную бахрому на подушке. Нитка не выдержала, и бисер дождем посыпался на постель.
— Алек, хватит! — прикрикнула Изабель, нахмурившись.
Клэри хотела сказать, что на самом деле семья Джейса — это они, Лайтвуды, и что их мнение всегда будет для него более весомым. Однако вспомнила слова Джейса: «Я слишком привык быть один. Но потом я понял, что мое место здесь, рядом с тобой».
— Мы можем сейчас пойти в Город молчания? — спросила она.
— Только если попытаешься уговорить Джейса не перечить Инквизитору, — потребовал Алек.
— Сначала я хочу его выслушать.
Нахмурившись, Алек отложил подушку и поднялся с кровати. Прежде чем он успел ответить, в дверь постучали, и Изабель пошла открывать. На пороге стоял темноволосый мальчик в джинсах и мешковатом свитере. В руках у него была книга, а на носу очки.
— Макс! — произнесла Изабель с некоторым удивлением. — Мы думали, ты спишь.
— Я сидел в оружейной, — ответил младший из Лайтвудов, — и услышал из библиотеки шум. По-моему, откуда-то пытаются выйти на связь с Институтом. А кто это у вас?
— Клэри, — отозвался Алек. — Сестра Джейса.
Макс вытаращил глаза:
— Я думал, у Джейса нет ни братьев, ни сестер.
— Мы все так думали, — сказал Алек, сняв со спинки стула свитер и натягивая его через голову. Наэлектризованные волосы немедленно встали торчком, и Алек пригладил их нервным жестом. — Пойду посмотрю, что там в библиотеке.
— Я с тобой, — заявила Изабель, вытаскивая из ящика свернутый золотой хлыст и засовывая его рукоять за пояс.
— А где ваши родители? — спросила Клэри.
— Пару часов назад поступил вызов — в Центральном парке нашли убитую фею. Они отправились туда вместе с Инквизитором.
— А вы почему не пошли?
— Нас не взяли, — ответила Изабель, скручивая две темные косы в узел на затылке и закрепляя его маленьким стеклянным кинжалом. — Присмотри пока за Максом, мы скоро вернемся.
— Я… — начала было Клэри, но Изабель уже скрылась в коридоре, а вслед за ней и Алек.
Клэри села на кровать и с опаской покосилась на Макса. Она понятия не имела, что делать с детьми, о чем с ними говорить, как их развлекать. По счастью, мальчик напомнил ей Саймона в том же возрасте — у него были тощие руки и ноги, а очки на лице казались чересчур большими.
Макс тоже рассматривал ее — глубокомысленно и ничуть не смущаясь.
— Сколько тебе лет? — произнес он наконец.
Клэри не ожидала вопроса.
— А сколько ты думаешь?
— Четырнадцать.
— Шестнадцать. Все думают, что я младше — рост подкачал.
— Вот и у меня то же самое, — вздохнул Макс. — Мне уже девять, а все думают, что семь.
— Я сразу поняла, что тебе девять, — заверила Клэри. — Что это у тебя? Книга?
Макс протянул ей книгу, которую прятал за спиной. Точнее, журнал — из тех, которые обычно лежат на кассе в супермаркетах. На яркой обложке значились иероглифы и английские слова. Клэри засмеялась:
— Ого, «Наруто»! Да ты, я смотрю, любитель манги… Где ты это взял?
— В аэропорту. Мне нравятся картинки, но никак не пойму, как читать.
— Давай покажу. — Клэри открыла мангу. — Надо читать справа-налево, а не слева-направо, как ты привык. Теперь понятно?
— Ну конечно! — нетерпеливо ответил Макс. Клэри испугалась, что обидела его, однако мальчик, похоже, был вполне доволен. Он отобрал мангу и заглянул на последнюю страницу. — Девятый номер. Значит, надо добыть первые восемь.
— Отличная мысль. Предлагаю как-нибудь вместе наведаться в «Запретную планету».
— Куда? — недоуменно переспросил Макс.
Прежде чем Клэри успела ответить, дверь распахнулась, и в комнату, запыхавшись, влетела Изабель:
— Безмолвные братья пытались связаться с Институтом! В Городе костей что-то случилось!
— Что?!
— Не знаю! Братья еще никогда не просили о помощи! — Изабель была явно встревожена. — Макс, ступай в свою комнату и никуда не выходи, ясно?
— А вы с Алеком, значит, пойдете в Город молчания? — спросил Макс, сердито вздернув подбородок.
— Макс!
— Я с вами.
Изабель покачала головой; стеклянный кинжал в ее волосах сверкнул яркой искрой.
— И думать забудь. Ты еще маленький.
— Тебе самой нет восемнадцати!
— Хорошо, — сказала Изабель. — Только сначала мне надо кое о чем поговорить с Клэри.
Повинуясь ее отчаянному взгляду, Клэри поднялась на ноги и подошла. Изабель немедленно схватила ее за локоть, выпихнула из комнаты и выскочила следом, захлопнув дверь.
— Вот засада! — прошипела она, изо всех сил держа дверную ручку, за которую с другой стороны дергал возмущенный Макс. — Будь добра, достань у меня стило из кармана.
Клэри поспешно вытащила стило, которое дал ей Люк:
— Вот, держи.
Изабель схватила его и несколькими быстрыми взмахами начертила запирающую руну и вернула стило Клэри с раздраженной гримасой. Макс продолжал безуспешно ломиться в дверь.
— Откуда ты это взяла?
— Моя мама была Охотником, — сказала Клэри и прикусила язык, мысленно запретив себе думать о маме в прошедшем времени.
— Ясно. — Изабель грохнула в дверь кулаком. — Макс! Если проголодаешься, возьми шоколадку в тумбочке. Мы постараемся вернуться как можно скорее.
Ответом ей был еще один гневный вопль. Изабель пожала плечами и направилась к выходу. Клэри последовала за ней.
— А что именно сообщили Братья?
— На них напали. Больше ничего не известно.
Алек ждал у библиотеки, уже успев облачиться в кожаные доспехи Охотника. По его горлу и запястьям змеились черные знаки, а в поясных ножнах сидели дна клинка серафима, названные именами ангелов.
— Готова? — спросил он Изабель. — Где Макс?
— Заперла в комнате, — ответила Изабель, протягивая ему руки. — Нанеси знаки.
Чертя руны на ее запястьях, Алек быстро взглянул на Клэри:
— Лучше возвращайся домой. Если в пустом Институте тебя обнаружит Инквизитор, добра не жди.
— Я с вами! — вдруг вырвалось у Клэри.
— Прямо как Макс, — пробурчала Изабель, осторожно подув на свежие знаки, как будто на чашку с кофе.
— Максу девять, а я ваша ровесница!
— Тебя никто не учил, — назидательно произнес Алек. — Только мешать будешь.
— Вы хоть раз были в Городе молчания? — спросила Клэри. — А я была! Я знаю, как туда войти, и смогу найти там дорогу.
— Все-таки… — начал Алек.
Изабель перебила его:
— Вообще-то, она права. Пусть идет, если хочет.
— В тот раз, когда мы нарвались на демона, она только зажмурилась и визжала! — воскликнул Алек и, встретив испепеляющий взгляд Клэри, поспешно добавил: — Ты уж извини…
— Я считаю, что ей надо набраться опыта, — сказала Изабель. — Как любит повторять Джейс, порой опасность искать не надо — она приходит сама.
— Меня нельзя просто запереть, как Макса, — быстро добавила Клэри, увидев, что Алек колеблется. — Я не ребенок. И мне известно, как попасть в Город костей, так что, если не возьмете меня, пойду туда одна.
Алек отвернулся, бормоча что-то про упрямых девиц.
— Дай стило, — приказала ей Изабель. — Пора тебе получить знаки.
Город праха
Изабель начертила на предплечьях Клэри два знака: открытый глаз, украшавший руку каждого Охотника, и два скрещенных серпа — руну защиты. Прикосновение стило обжигало, но боль тотчас забылась. К моменту, когда они вышли из машины на Второй авеню, Клэри уже чувствовала в руках невероятную легкость, будто плыла в детских надувных браслетах.
В молчании друзья прошли под кованой железной аркой, ведущей на нью-йоркское Мраморное кладбище. В прошлый раз Клэри привел сюда брат Иеремия. Тогда она так спешила за ним, что почти не смотрела по сторонам, и лишь сейчас заметила выгравированные на стенах имена: Янгблад, Фэрчайлд, Трашкросс, Найтвайн, Рэйвенскар… Рядом с фамилиями значились руны. У каждой династии нефилимов был собственный символ: у Вэйландов — молот, у Лайтвудов — факел, а у Валентина — звезда.
В центре двора, под которым располагался склеп, возвышалась статуя ангела. На бесстрастном мраморном лице темнели разводы въевшейся городской пыли. Глаза ангела были закрыты, ноги покоились в густой траве, а в изящных руках он держал кубок, изображающий Чашу смерти.
— Вход в Город открывается руной на этой статуе, — сказала Клэри. — Я видела, что делал брат Иеремия.
— Я бы не рискнул использовать руны Безмолвных братьев, — мрачно ответил Алек. — Они должны были почувствовать нас, как только мы вошли в арку. Не нравится мне все это.
Он вытащил из-за пояса кинжал и провел лезвием себе по ладони. Из неглубокого пореза проступила кровь. Как только первые капли упали в мраморную чашу, глаза ангела открылись.
— Кровь нефилима, — сказал Алек. — Я знал, что сработает.
Клэри ожидала, что глаза статуи засияют, однако под веками ангела был лишь мрамор. В следующий миг трава у постамента расступилась, и по земле змеей поползла черная трещина. Не успела Клэри отскочить, как у ее ног разверзся темный провал. Приглядевшись, она различила ведущие вниз ступени. Раньше лестница освещалась факелами на стенах, но сейчас внизу чернела тьма.
— Что-то не так, — прошептала Клэри.
У Алека и Изабель не возникло желания спорить. Вынув из кармана ведьмин огонь, полученный от Джейса, Клэри подняла его над головой. Камень немедленно разгорелся ярким светом, и она уже хотела шагнуть на ступени, когда Алек отодвинул ее в сторону:
— Не спеши. Первым пойду я, ты за мной. Изабель, будешь замыкать.
Спускаться пришлось медленно и осторожно: промокшая обувь скользила на истертых ступенях. Лестница привела к короткому туннелю, за которым простирался огромный зал — целый каменный сад, сверкающий самоцветами. Под белыми сводами выстроились усыпальницы, похожие на шляпки огромных сказочных грибов. Их бесконечные ряды терялись во мраке, который был не в силах разогнать маленький ведьмин огонь.
— Не думал я попасть в Город молчания, — хмуро произнес Алек. — Даже после смерти.
— А что здесь хорошего? — спросила Клэри. — Брат Иеремия рассказал, что они сжигают мертвых, а из пепла создают вот этот самый мрамор, из которого построен Город.
Плоть и кровь воина-демоноборца заключает в себе мощную защиту от зла. Клэри подумала, что для Конклава даже смерть не преграда служению цели.
— Любой нефилим сочтет это за честь, — надменно промолвила Изабель. — Между прочим, примитивные тоже сжигают усопших.
В подземелье витал знакомый запах дыма и пепла, но теперь к нему примешивалось еще что-то, похожее на густой тяжелый запах гниющих фруктов. Алек потянул носом воздух, нахмурился и вытащил меч из ножен, прошептав: «Аратиэль». Они нашли еще одну лестницу и стали спускаться. Казалось, мрак сгущается еще сильнее. Ведьмин огонь в руке Клэри слабо мерцал — оставалось надеяться, что он не погаснет в самый неподходящий момент, как фонарик с севшей батарейкой. При мысли о том, чтобы оказаться в полной темноте, у нее внутри все сжалось.
Запах гниющих фруктов усилился. Лестница заканчивалась длинным туннелем, ведущим в зал с колоннами из резной кости. Серебряные звезды блестели на полу как конфетти. В центре зала стоял черный стол, его поверхность была залита какой-то темной жидкостью, тонкими ручейками стекавшей на пол.
Клэри хорошо помнила: когда она предстала перед Советом Братьев, на стене над этим столом висел тяжелый меч. Теперь на его месте осталось лишь огромное пятно, будто на стену плеснули алой краской.
— Это кровь? — прошептала Изабель.
— Похоже на то, — отозвался Алек, озираясь вокруг.
В тусклом свете казалось, что тени вокруг шевелятся. Алек крепко сжимал рукоять клинка.
|
|
|
