Дзен это вообще не духовное явление, потому что он движется за пределы духа и за пределы личности. Он уходит в ничто. Это растворение в голубом небе.

Например, джайнизм это великая духовность. Он останавливается на реализации личности. Как только вы реализовали вашу индивидуальность, он останавливается. Вы становитесь замерзшим айсбергом, вы не таете. Гаутама Будда идет дальше, чем Махавира. Айсберг должен растаять, и когда айсберг тает, вас нет больше.

Это даже не духовность. Безусловно, это делает его более мистическим, но не более мистической духовностью. Основной подход Гаутамы Будды в том, что вас нет, и вы должны заглянуть в это ничто. Это ничто является началом вашей универсальной синхронности с самим сердцем существования. Этому растворению в океане жизни никогда не учил никто другой, кроме Гаутамы Будды. А после Гаутамы Будды мастера дзен взяли на себя эту задачу.

Это не духовность, поскольку там нет личности. Это чрезвычайно таинственно, потому что вам предлагается растворить самого себя — что будет выглядеть для ума труднейшей вещью, но это не так. Если вы вне ума, нет ничего легче.

Выражение Шекспира, «Быть или не быть...» Все религии за первое: быть. Лишь только дзен, поднимаясь высоко в голубое небо, провозглашает это явление, это великое таинство — не быть. Быть это просто расширение вашего эго. Ваша самость (self) есть просто отшлифованное эго и ничего больше. О вашей самости можно сказать, что это ваше духовное эго — благочестивое эго, очень рафиниро­ванное, очень тонкое, однако это не что иное, как эго.

Ваша личность дается обществом, ваша индивидуаль­ность дается самим вашим рождением. Но перед рождением вы не были индивидуальны, вы были едины с утробой матери. Вы никогда не думали о том, чтобы отделиться — вы не были отдельны. Вас питала материнская кровь, материнский кислород; вы были частью материнского тела. Вы были соединены пуповиной с материнским телом, и оно было самим источником вашей жизни. Мать давала вам жизнь; вы не имели никакой индивидуальности.

Поэтому когда вы достигаете окончательной вселен­ской утробы, снова вы не будете иметь никакой индивиду­альности. Личность должна быть отброшена очень быстро. Эго лишь одежда, даваемая обществом, чтобы прикрывать вас, сохранять ваше неведение относительно своей индивидуальности, которая более естественна. Поэтому все цивилизованные культуры против наготы. Эго не просто социальный вопрос; они не хотят, чтобы вы узнали свою индивидуальность, они хотят, чтобы вы думали о себе как о личности. Ваша одежда, ваш язык, ваше образование, ваша мораль, ваша религия, ваше хождение в церковь, ваша молитва... все это составляет вашу личность. Все это одежды, которыми общество продолжает прикрывать вас, и вы совершенно забываете о своей индивидуальности.

Первое, что должен сделать дзен — это отобрать все эти одежды. Второе, что он должен сделать — это отобрать даже индивидуальность и оставить вас во вселенской утробе, совершенно единым с существованием. Это не духовность, это чистая жизнь, чистое существование. Но не говорите о духовности, или самореализации, или спасении — все это оковы эго.

Томас Мертон осознавал факт того, что дзен «настоль­ко наполнен дерзким, парадоксом...» Эти парадоксы появля­ются лишь у тех, кто старается понять дзен по книгам. Дзен — это прямая передача лампы. Без мастера очень редко случается так, что кто-то становится просветленным. С мастером вы уже движетесь внутри энергетического поля. Вы есть ни что иное, как энергия, конденсированная энергия, а мастер гармоничен с существованием. Если вы попадаете в созвучие с мастером, косвенно вы достигаете созвучия с существованием, как только мастер увидит, что вы добились созвучия с ним, он просто отступает с дороги.

Вот почему Будда сказал очень странную вещь: «Если вы встретите меня на своем пути, немедленно отрубите мне голову». Он говорит о том, что мастер в определенной точке должен сойти с дороги. Если он не уходит, долг ученика оттолкнуть его и идти прямо в космос. Но никакой достойный мастер не будет становиться препятствием.

Учителя могут стать препятствиями — и учителя Томаса Мертона были препятствиями. Его аббат мешал ему, Папа мешал ему, все эти старшие монахи в монастыре мешали ему. Они говорили: «Что за нужда? У тебя есть Христос, у тебя есть христианство, у тебя есть величайшая религия мира. Зачем ты хочешь ехать в Японию, и особенно к людям дзен, которые составляют всего лишь небольшой ручей?»

Если вы читаете по книгам, вы найдете их полными противоречий, но если вы учитесь у мастера, он растворит противоречия. Это то, чем я занимаюсь беспрерывно. Вы приносите сутры, которые почти не имеют объяснения, самые парадоксальные, самые странные, почти абсурдные.

Все мое усилие в том, чтобы устранить эту абсурдность, это парадокс и сделать веши чистыми и ясными для вас, чтобы вы могли, по меньшей мере, понимать дзен не как парадоксальную систему, противоречащую себе, иррациональную, но как систему абсолютно созвучную с су­ществованием. Безусловно, она не следует логике Аристотеля, от которой зависит все христианство.

Запад находит в Аристотеле отца всего своего логичес­кого ума. Аристотель и вправду гений в том, что касается ума, но он понятия не имеет о том, что за пределами ума. В точности, как и Томас Мертон, стремящийся поехать в Японию, чтобы получить прямой опыт. Аристотель был учителем Александра Великого. И когда Александр завоевывал Индию, он спросил своего учителя, Аристотеля: « Хотелось бы тебе, чтобы я подарил тебе нечто особенное? Я могу доставить из Индии все, что ты пожелаешь».

И Аристотель попросил Александра привезти ему саньясина. Он сказал: «Я слышал очень многое о саньясинах и их просветлении. Если сможешь, доставь просветленного саньясина, это будет настоящим даром для меня. И во-вторых, я слышал много о Ведах индуистов, их писаниях. Если ты сможешь, доставить комплект из четырех Вед и про­светленного саньясина, это будет величайшим даром для меня».

Это показывает, что он не понимает, что такое просветление, он не понимает, что такое саньяса. Он просит противоречивых вещей. Саньясин, просветленное существо, против всех писаний — а он просит также и индуистские писания. Он не знает, что это две несовместимые вещи. Но несомненно одно — то, что он не имеет опыта внутреннего мира, в противном случае он не попросил бы привезти саньясина. Он не понимает, что есть этот феномен просвет­ления.

Ваш величайший логик абсолютно не осведомлен о сво­ем собственном бытии, — не говоря уже о великом бытии существования, — и он по-прежнему старается вычислить это при помощи ума. Отсюда его просьба доставить четыре Веды, чтобы, читая Веды, он мог понять просветление. Веды не нужны для просветления. Вам не понять просветления путем чтения каких-либо писаний. Все, чего вы добьетесь, будет заблуждением.

Томас Мертон говорит: «он так наполнен дерзким парадоксом», — это не дерзкий парадокс — «что это первый настоящий скандал, для рационального духа Запада». Рациональный дух? Он использует слово «дух» вместо слова «ум». Рациональный ум кажется уместным; о «рациональном духе» никто никогда не слышал. Либо вы обладаете рацио­нальностью, либо вы обладаете духом. Оба они не могут су­ществовать вместе.

Если вы отбросили свою рациональность, остается только дух, остается «я». Такова последняя преграда. Когда последняя преграда также отброшена, вас нет больше, есть лишь существование, есть лишь жизнь — это и есть дзен.

Вы спрашиваете: Возлюбленный Мастер, но разве дзен фактически не более рационален в своей иррациональ­ности?..

Нет. Дзен ни рационален, ни иррационален, поскольку обе эти категории относятся к уму. Дзен попросту за преде­лами любой двойственности. Рациональное и иррациональ­ное — это просто еще одна двойственность, как день и ночь, рождение и смерть, тьма и свет. Дзен попросту за пределами любых двойственных концепций.

Если вы за пределами ума, у вас не может быть никакой двойственности, ни малейшего следа двойственности. Вы ни рациональны, ни иррациональны; вы просто здесь и сейчас, безо всякого ярлыка. Все ярлыки собраны умом. Вы больше не мужчина или женщина; вы никогда не рождались, вы никогда не умирали. Все это было той же самой материей, из которой созданы грезы.

Вы говорите так: признавая, что рациональность имеет пределы, а мы стремимся к неограниченному... Нет, мы ни к чему нее стремимся. Неограниченное тоже становится для ума, просто противоположностью ограничен­ному — снова двойственность. Мы не за что-нибудь, мы просто расслабляемся внутри самих себя. Гнаться за чем-нибудь это всегда значит двигаться вовне. Гнаться за чем-нибудь означает гнаться за чем-нибудь снаружи вас. Мы ни за чем не гонимся; мы отбрасываем все эти гонки — за тем или за этим, за деньгами, за властью, за престижем, за самореализацией, за Богом. Все эти вещи отброшены. Мы попросту расслабляемся и покоимся в самом своем источнике.

Вы также спрашиваете:...Разве дзен не более рационален — а мы стремимся к неограниченному — чем хри­стианство со своими чудесами, безукоризненной концепцией и воскресением?

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: