Исследование доказательств 9 глава

Таким образом, в настоящее время грань между экспертом и специалистом действительно довольно призрачна и единственным различием является, как правило, принадлежность первого к экспертному учреждению (при назначении экспертиз следователи по обыкновению обращаются в «свои» экспертные учреждения, относящиеся к системе органов, при которых находится следствие), а самое главное – наличие специального документа, дающего лицу право на проведение судебной экспертизы[178].

Данный факт констатируется и авторами комментария к Уголовно-процессуальному кодексу РФ под редакцией Д. Н. Козака и Е. Б. Мизулиной, которые пишут: «Таким образом, правомочия специалиста и эксперта значительно сблизились. Оба обладают специальными знаниями, перед обоими ставятся специальные вопросы, оба дают в письменном виде заключения по поставленным вопросам...»[179].

Оценку, которую даст специалист заключению, несомненно, необходимо отличать от оценки, которая дается следователем (дознавателем), прокурором и судом, а по мнению авторов, и защитником. В первом случае это оценка исключительно научной состоятельности (такую оценку названые субъекты дать не в состоянии), тогда как во втором – это элемент доказывания, который проводится по четко определенным, известным основаниям[180].

Примечательно, что некоторые авторы расценивают анализ заключения эксперта специалистом как самостоятельный вид деятельности последнего[181].

Так, И. Л. Петрухин утверждает, что специалист, в сущности, проводит параллельную экспертизу по инициативе и в интересах стороны защиты и может вести научную дискуссию с официально назначенным экспертом[182]. С его позицией солидарен Ю. К. Орлов, утверждающий, что если специалист привлекается защитником (или другими участниками судопроизводства) для проведения исследований и дачи заключения, то это будет несудебная экспертиза[183].

Анализ текста ч. 1 ст. 58 УПК РФ не позволяет прийти к однозначному выводу, кто из субъектов судопроизводства наделен правом привлекать специалиста к перечисленным в ней действиям (указываются лишь стороны и суд, что само по себе может привести к слишком широкому толкованию). Ответ на вопрос о наличии такой возможности у защитника дает п. 3 ч. 1 ст. 53 УПК РФ, позволяющий защитнику «привлекать специалиста в соответствии со ст. 58 настоящего Кодекса». По существу, данное право защитника, обладающего статусом адвоката, дублируется п. 4 ч. 3 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». В качестве цели такого привлечения норма Закона называет разъяснение вопросов, связанных с оказанием юридической помощи.

Однако не все авторы согласны с таким положением. Так,
В. М. Быков считает, что положения п. 3 ч. 1 ст. 53, ч. 1 ст. 58 и
ч. 3 ст. 86 УПК РФ не дают право защитнику на истребование от специалиста заключения. Обосновывает свое мнение автор путем проведения аналогии с назначением экспертизы публичными субъектами уголовного процесса и отсутствием такого права у частных субъектов, в том числе у защитника[184].

Вместе с тем действующим законодательством не предусмотрено формы для привлечения защитником-адвокатом специалиста.

Действующим Уголовно-процессуальным кодексом РФ предусмотрен единственный механизм приобщения – путем заявления защитником соответствующего ходатайства лицу, в производстве которого находится уголовное дело. Данный процесс регулируется ст. 159 УПК РФ, согласно части 2 которой «защитнику... не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела».

Делая выводы, Е. В. Кронов отметил, что, хотя заключение специалиста является новым и не вполне одобряемым некоторыми процессуалистами доказательством, оно находит все большее применение в уголовных делах, причем наибольшая заслуга в этом принадлежит защитникам, которые увидели в возможности получения такого доказательства реальный шанс составить конкуренцию экспертизам, назначаемым стороной обвинения[185].

Еще одним субъектом доказывания является суд. Суд исследует доказательства, проверяя и оценивая их. Он также в целях проверки доказательств, в целях установления истины вправе собирать доказательства. Все это суд делает потому, что он осуществляет правосудие, функцию разрешения дела.

Определение действительной роли суда в доказывании требует взвешенного подхода, учета его особого положения в состязательном процессе, что исключает возможность безоговорочного присоединения к той или другой позиции спорящих ученых. Суд стоит над сторонами в процессе, он судит, а не доказывает. При этом нельзя не учесть, что суд играет в доказывании достаточно активную роль. Эта активность не может быть беспредельной, она ограничена тем, что состязательное судебное следствие мыслится как попеременное представление доказательств сторонами (ст. 274 УПК РФ), которые и должны в этом проявлять необходимую активность. Тем не менее в исследовании доказательств не может не участвовать и суд, дополняя в необходимых случаях активность сторон. Этот аспект деятельности суда также получил отражение в законе.

Как видно из ст. 240 УПК РФ, суд заслушивает показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей, заключение эксперта, осматривает вещественные доказательства, производит другие судебные действия по исследованию доказательств. Но следует иметь в виду, что даже исследование доказательств, представленных сторонами, фактически представляет собой акт собирания доказательств, так как суд, фиксируя в протоколе результаты познавательных действий, формирует новые доказательства, которые по своему содержанию могут совпадать с доказательствами, полученными органом расследования, но могут и отличаться от них. Как отмечает И. Б. Михайловская, в этом случае исследование судом доказательств, собранных на предварительном расследовании, как бы «надстраивает» их процессуальную форму, придает им более высокий юридический статус и этим превращает следственные доказательства в «судебные»[186].

В последнее время в литературе часто обсуждается вопрос: должен ли суд в рамках принципа состязательности вмешиваться в деятельность других участников процесса по собиранию доказательств или это является исключительной прерогативой сторон?

Так, например, некоторые авторы считают, что «суд, собирая по своей инициативе доказательства, так или иначе автоматически становится на ту или иную сторону (в зависимости от того, какие доказательства он будет собирать). Таким образом, суд, в целях осуществления функции разрешения уголовного дела, вмешивается в деятельность других участников процесса (сторон), что принципом состязательности категорически запрещено»[187].

В отечественной теории уголовного процесса, законодательстве и судебной практике за судом всегда признавалось не только исключительное право разрешения дела по существу, но и обязанность активно исследовать обстоятельства дела.

В науке уголовного процесса России конца XIX – начала XX в. состязательность не рассматривалась как закрепление за судом пассивной роли молчаливого арбитра. Составители Устава уголовного судопроизводства 1864 г. признавали, что «...начало судебного состязания сторон не исключает самодеятельности суда в уголовном производстве и не обязывает его решать дело только по тем данным, которые предъявлены сторонами, но требует единственно того, чтобы по всем сведениям, относящимся к делу, сторонам представлена была возможность судебного состязания. Задача уголовного суда есть открытие в каждом деле безусловной истины»[188].

«Состязательный процесс в чистой форме, – указывал
М. В. Ду­ховской, – возможен лишь в процессе гражданском; на суде уголовном применяется несколько измененная форма его – тип обвинительный. Разница эта происходит, прежде всего, от того, что гражданский процесс ведется в интересах частных лиц, а уголовный процесс имеет другие цели, он больше служит интересам государственным. Задача его – раскрыть по возможности материальную истину. Ввиду этого он не может стоять в исключительной зависимости от сторон. Он не может уклониться от рассмотрения данных, указывающих на невиновность подсудимого, хотя бы он их и не приводил; он обязан раскрывать данные к обвинению, хотя бы непосредственно заинтересованный – потерпевший желал их скрыть или не знал их. Отсюда право уголовного суда на восполнение доказательств, право опереться на те данные, которые не приводились сторонами»[189].

«Вместе с тем и при состязательности процесса уголовный суд остается самостоятельным органом закона, применяя последний по его точному значению и не стесняясь в этом отношении тех толкований, которые исходят от сторон...

Потому же состязательность процесса не лишает суд права и обязанности давать ответ, соответствующий объективной, действительной или материальной истине, и отнюдь не требует, чтобы он довольствовался истиною формальною, как ее понимают и устанавливают стороны. Суд уголовный может и даже обязан употребить все находящиеся в распоряжении его средства для полного разъяснения себе дела. Роль уголовного судьи в процессе далеко не пассивная: он по своей инициативе может вызвать нужных по делу свидетелей и вытребовать иные доказательства...»[190].

Е. Галоганов отмечает, что Уголовно-процессуальный кодекс РФ освобождает суд от его традиционной обязанности участия в процессе доказывания и закрепляет лишь, что «председательствующий руководит судебным заседанием, принимает все предусмотренные настоящим Кодексом меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон» (ч. 1 ст. 243 УПК РФ). Суд лишь имеет право дополнить в судебном заседании отдельные доказательства (ст. 286–290 УПК РФ), однако такой обязанности для него прямо не установлено. Следовательно, суд может ограничиться исследованием только доказательств, представленных сторонами, и в зависимости от степени их полноты вынести приговор[191].

Однако поскольку именно суд, а не государственный обвинитель и не защитник с подсудимым, несет полную ответственность за принятое решение, то он не может быть связан тем доказательственным материалом, который ему представляется обвинением и защитой. Именно поэтому, по мнению авторов, суд должен активно исследовать представленные ему сторонами доказательства. Это должно составлять публично-правовую обязанность суда, гарантированную соблюдением ряда процессуальных правил. В этой связи нельзя не согласиться с позицией А. Д. Бойкова: «Как известно, к числу гарантий правосудия относится принцип состязательности, который одновременно служит и инструментом защиты личности. Идея состязательности нашла отражение во всех подготовленных в ходе реформ проектах УПК РФ. Однако значение этого принципа в обеспечении истины нередко переоценивается. Упускается, что состязательность – лишь инструмент судебного познания, обеспечивающий далеко не однозначный результат. Все зависит от того, в чьих руках инструмент – т.е. от судей, их воли, инициативы, активности.

Отказ от установления истины как цели судопроизводства, отказ от активной роли суда в обеспечении принципа объективности и всесторонности исследования обстоятельств дела, преувеличение роли состязательности, переложение ответственности за судьбу дела всецело на обвинителя – это и есть способ разрушения гарантий правосудия, снижения социальной роли судебной власти, в частности, ее роли в формировании и проведении уголовно-правовой политики государства»[192].

На основании изложенного Е. Галоганов делает следующие выводы[193].

Во-первых, публично-исковая состязательность характеризуется появлением специального государственного органа уголовного преследования, отстаивающего публичные интересы. При этом равноправие сторон обеспечивается созданием определенного набора пассивных гарантий обвиняемому. Цель данного вида процесса – объективная истина. Суд по-прежнему руководствуется принципом свободной оценки доказательств.

Во-вторых, термин «состязательность» используется для обозначения формы и принципа уголовного судопроизводства. Поэтому наблюдается неточность в определении этих понятий. Состязательная форма уголовного процесса – общее понятие, характеризующее уголовное судопроизводство в целом или его отдельные стадии, равенство процессуальных статусов участвующих в уголовном деле органов и лиц.

В-третьих, принцип состязательности взаимосвязан с другими принципами по следующим основаниям: а) некоторые принципы создают условия для реализации принципа состязательности – законность, язык судопроизводства, открытость судебного разбирательства, свобода оценки доказательств; б) суд на судебном заседании способствует осуществлению принципов: уважения чести и достоинства личности, неприкосновенности личности и жилища, тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, объяснения возможности обжалования процессуальных действий и решений; в) отдельные принципы выражают процессуальный статус органов и лиц, участвующих в деле. Это принцип публичности, осуществления правосудия только судом, обеспечение обвиняемому, подозреваемому права на защиту.

Вместе с тем принцип состязательности ограничивает действие других принципов: равенства всех перед законом и судом, требования всесторонности, полноты, объективности исследования обстоятельств дела, независимости судей и подчинения их только закону, презумпции невиновности.

Тем не менее представляется несомненным право суда собирать новые доказательства, помимо имеющихся в деле. Прежде всего это вытекает из обязанности суда проверить представленные ему доказательства в том числе и путем «получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство» (ст. 87 УПК РФ). Было бы странным, если бы суд отверг доказательство, представленное стороной, ввиду его сомнительности, не пытаясь внести ясность посредством допроса новых свидетелей, назначения экспертизы и т.д. К тому же арсенал познавательных средств, имеющихся для этого в распоряжении суда, в действующем УПК РФ существенно расширен возможностью проведения в суде освидетельствования, предъявления для опознания, следственного эксперимента. Сам характер этих следственных действий таков, что организовать и произвести их сможет только «хозяин процесса», т.е. суд, а не стороны. Полагаем, наряду с этим, что новые доказательства могут собираться судом не только для проверки уже имеющихся, но и для устранения пробелов в доказательственном материале, касающемся существенных обстоятельств дела, когда стороны об этом по тем или иным причинам не ходатайствуют.

Доказательственная деятельность суда проявляется, наконец, и в том, что он обязан мотивировать свой приговор, т.е. привести доказательства, на которых основан его вывод.

Из сказанного следует, что и суд осуществляет доказывание, хотя его доказательственная деятельность отличается своеобразием, обусловленным особым положением в состязательном процессе. В конце концов, коль скоро целью доказывания является установление судебной истины, то осуществление самостоятельных действий по собиранию и исследованию доказательств должно быть не только правом суда, но и его обязанностью – иначе получится, что суд лишь вправе, но не обязан устанавливать истину.

В тесной связи с обязанностью доказывания в уголовном судопроизводстве находится презумпция невиновности обвиняемого, согласно которой каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ст. 49 Конституции РФ, ст. 14 УПК РФ). Действие презумпции невиновности в процессе доказывания означает:

1) при производстве по уголовному делу недопустим односторонний обвинительный подход к исследованию обстоятельств дела, ибо это не мо­жет обеспечить доказанности обвинения;

2) исследование виновности обвиняемого должно быть всесторонним, объективным;

3) обвинительный приговор не может быть основан на предположени­ях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбиратель­ства виновность подсудимого в совершении преступления доказана;

4) всякое сомнение в доказанности обвинения, если его невозможно устранить, толкуется в пользу обвиняемого;

5) при недостаточности доказательств об участии обвиняемого в со­вершении преступления и невозможности собрать дополнительные доказа­тельства он признается невиновным;

6) обязанность доказывания виновности обвиняемого лежит на том, кто обвиняет[194].

Итак, основным критерием обоснованности и доброкачественности процессуальных решений выступает соблюдение процедуры судопроизводства. Этот критерий не только в значительной степени формализован, следовательно, в меньшей степени зависит от субъекта, принимающего решения, но и соответствует социальной самоценности установленной процедуры судопроизводства, соблюдению законности в этой сфере реализации государственной власти.

Процедура судопроизводства устанавливает рамки, в пределах которых только и может быть принято решение. Другими словами, гносеологическая природа уголовно-процессуального решения, направленного на опровержение презумпции невиновности, играет подчиненную роль по отношению к его соответствию установленной законом процедуре судопроизводства[195].

 

2.5. Меры безопасности участников
уголовно-процессуального доказывания*

В рамках проводимой судебно-правовой реформы исследование проблем правового обеспечения безопасности участников процессуальных отношений представляет особый интерес. Под правовым обеспечением безопасности в судебном процессе следует понимать состояние защищенности субъекта в связи с вступлением его в сферу процессуальных правоотношений, которые возникают и развиваются при производстве по уголовным, гражданским и административным делам. Субъектами этих отношений могут быть как те, кто ведет производство по делу и принимает властные решения (суд, следователь, прокурор, орган дознания, лицо, производящее дознание или составившее протокол о совершении административного правонарушения), так и граждане, объединения, на которых распространяется их деятельность. Практическое внедрение данного института позволит гарантировать в сфере осуществления судебной власти важнейшие конституционные права и свободы личности, а также создаст условия для обеспечения безопасности всех лиц, непосредственно участвующих в судопроизводстве, а также лиц, «включенных» в иные виды судебной деятельности.

Теория мер безопасности взяла свое начало в науке уголовного права, поэтому в уголовном процессуальном законодательстве прослеживается системный подход к формированию уголовно-процессуальных мер безопасности участников уголовного судопроизводства[196].

В УПК РФ[197] закреплено, что обеспечение безопасности потерпевших и других участников процесса является одной из составляющих принципа охраны прав и свобод человека и гражданина (ч. 3 ст. 11 УПК РФ). При реализации этого положения не имеет значения факт принадлежности гражданина к субъектам, содействующим правосудию. Это могут быть люди, не обладающие специальным процессуальным статусом – родственники, близкие лица других участников процесса.

Федеральный закон от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ (с посл. изм. и доп.) «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» устанавливает систему мер государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, включающую в себя: 1) меры безопасности, направленные на защиту их жизни, здоровья, имущества; 2) меры социальной защиты, применяемые в связи с гибелью указанных лиц или повреждением их здоровья. Статья 6 вышеназванного закона указывает следующие меры безопасности: охрану, выдачу средств индивидуальной защиты, обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице, переселение его в другое место жительства, замену документов, изменение внешности, места работы и др.

К процессуальным мерам безопасности относятся:

- невключение в протокол следственного действия данных о личности потерпевшего, его представителя или свидетеля. В этом случае следователь с согласия руководителя следственного органа выносит постановление, в котором излагаются причины принятия решения о сохранении в тайне этих данных, указывается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи, которые он будет использовать в протоколах следственных действий, произведенных с его участием (ч. 9 ст. 166 УПК РФ);

- контроль и запись телефонных и иных переговоров при наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц (ч. 2 ст. 186 УПК РФ);

- предъявление лица для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым (ч. 8 ст. 193 УПК РФ);

- рассмотрение дела в закрытом судебном заседании (п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК РФ);

- допрос свидетеля в судебном заседании без оглашения подлинных данных о личности свидетеля в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства, о чем суд выносит определение или постановление (ч. 5 ст. 278 УПК РФ).

В юридической науке подробно разработана классификация уголовно-процессуальных мер безопасности. Например, В. С. Зеленецкий и Н. В. Куркин разделяют все уголовно-процессуальные меры безопасности на общие и специальные. Общие, по их мнению, относятся к числу часто применяемых (личная охрана, обеспечение конфиденциальности данных о личности, охрана жилища и имущества). К специальным же относятся более сложные, уникальные меры (такие как замена документов, изменение внешности, переселение в другое место жительства и т.д.)[198].

В зависимости от срока и порядка применения при производстве по уголовному делу М. А. Авдеев выделяет неотложные уголовно-процессуальные меры безопасности (они применяются немедленно при получении заявления или иной информации о воздействии на лицо); меры, применяемые в досудебном производстве и в стадии судебного разбирательства; долгосрочные меры, применение которых может продолжаться и по окончании производства по уголовному делу[199].

Интересна классификация, предложенная О. А. Зайцевым. Он предложил использовать в качестве критерия законодательство, в котором в той или иной степени содержаться уголовно-процес­суальные меры безопасности. Согласно его классификации можно выделить:

– меры безопасности, содержащиеся в специальных и иных законодательных актах;

– меры правовой защиты, предусматривающие повышенную уголовную ответственность за посягательство на защищаемых лиц;

– меры социальной защиты, предусматривающие реализацию прав на материальную компенсацию в случае гибели защищаемых лиц, причинения им телесных повреждений или иного вреда их здоровью, уничтожения или повреждения имущества.

В частности, в первую группу О. А. Зайцев относит меры безопасности, содержащиеся в федеральных законах, специально посвященных государственной защите участников уголовного судопроизводства; в уголовно-процессуальном законодательстве;
в законодательстве, регулирующем нахождение лица под стражей и иных актах (ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», ФЗ «О полиции» и т.д.). Во вторую группу мер безопасности О. А. Зай­цев включает меры защиты, предусматривающие повышенную уголовную ответственность за посягательство на жизнь, здоровье, телесную неприкосновенность, имущество, честь и достоинство защищаемых лиц[200]. К третьей группе он относит различного рода материальные компенсации.

Подобный подход вызывает серьезные возражения, поскольку объединяет уголовно-процессуальные меры безопасности и меры социальной защиты. Остается неясным, делает ли автор это намеренно, считая, что меры безопасности и меры защиты являются единым целым, или же просто использует предложенную законодателем терминологию, не ставя перед собой цели их разграничить. Что же касается мер безопасности, то предложенная О. А. Зай­цевым классификация вполне оправдывает себя, поскольку, как мы уже выяснили ранее, конкретизация и ясность отраслевых мер безопасности зачастую зависит от уровня нормативного документа, в котором они закреплены.

Меры безопасности находят свое отражение и в арбитражном, и в гражданском процессе, но при производстве по уголовному делу участники находятся в более опасном состоянии. Концентрация рисков для жизни, здоровья, имущества заинтересованных лиц в уголовном процессе значительно выше, поэтому именно в науке уголовно-процессуального права эта проблема получила широкое освещение, чем и вызвана более высокая степень разработанности этого вопроса по сравнению с другими процессуальными отраслями. Тем не менее и в других процессуальных отраслях рискам подвергаются судьи, стабильность и независимость судебной системы, другие субъекты и объекты судебной деятельности.

Сегодня можно утверждать, что в российском законодательстве создан полноценный институт государственной защиты и безопасности участников уголовного судопроизводства. Уже высказываются мнения как «за», так и «против» предусмотренных УПК мер безопасности. Но несомненно одно – эти нормы помогут лучшему исполнению Российской Федерацией конституционной обязанности правового государства – признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина. Правовое обеспечение безопасности лиц, участвующих в правосудии, является гарантией самого правосудия – гарантией не менее важной, чем самостоятельность судебной власти и независимость судей; право обвиняемого на защиту, беспристрастность суда при разрешении правовых споров, гласность, открытость (публичность), непосредственность судебного разбирательства, презумпция невиновности и иные основополагающие традиционные институты судопроизводства.

 

Р а з д е л 3

 

Доказательства и доказывание
в гражданском и арбитражном процессе

 

3.1. Понятие и элементы судебного
доказывания

 

В гражданском и арбитражном судопроизводстве при разбирательстве дела и пересмотре решений основные усилия суда направлены на исследование обстоятельств дела, оценку собранного материала. Для того чтобы правильно рассмотреть и разрешить дело, судье необходимо достигнуть верного знания о фактических обстоятельствах дела и точно применить нормы материального права к установленным фактическим обстоятельствам.

Любая деятельность человека немыслима без познания, которое в каждой области имеет специфические черты. Например, в гражданском и арбитражном процессе при разбирательстве дела и пересмотре решений основные усилия судей направлены на исследование всех обстоятельств дела и оценку собранного материала. Поэтому своеобразие судебного познания состоит в том, что оно проводится для обеспечения правильного применения судом норм права при разрешении дела по существу.

Суд и лица, участвующие в деле, изучают только те факты, которые имеют юридическое и доказательственное значение.

В результате их деятельности происходит доказывание по делу, но лишь результаты познания суда имеют решающее значение при осуществлении правосудия.

Судебное познание осуществляется в двух формах: непосредственное (эмпирическое) и опосредованное (доказывание).

Основные особенности судебного познания сводятся к следующему:

– осуществляется особым субъектом – органом правосудия;

– строго регламентировано процессуальным законом (гл. 6,15 ГПК РФ; гл. 7,19 АПК РФ);

– предмет познания ограничен фактами, имеющими значение для дела;

– познание данных фактов возможно только с помощью средств, установленных законом (ст. 55 ГПК РФ; ст. 64 АПК РФ).

По определению известного ученого-процессуалиста М. К. Тре­ушникова, судебное или процессуальное доказывание – это урегулированный нормами гражданского или арбитражного процессуального права путь (переход) от вероятных суждений к истинному знанию, обеспечивающему вынесение законных и обоснованных решений как в судах общей юрисдикции, так и в арбитражных
судах[201].

Судебное доказывание протекает постадийно, эти стадии ученые обычно называют элементами структуры судебного доказывания. Как познавательный процесс судебное доказывание делится на следующие стадии (этапы):

1. Собирание и представление доказательств.

В состязательном процессе представление доказательств возложено на стороны и других лиц, участвующих в деле (ст. 56,57 ГПК РФ; ст. 65,66 АПК РФ).

Обычно состав доказательств по делу формируется сторонами самостоятельно, однако суд вправе предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства; в случае возникновения затруднений на основании заявленных ходатайств оказать содействие в собирании доказательств. В ходатайстве об истребовании доказательств должно быть обозначено доказательство, указано, какие обстоятельства, имеющие значения для правильного рассмотрения и разрешения дела, могут быть подтверждены или опровергнуты этим доказательством, указаны причины, препятствующие получению доказательств, и место нахождения доказательств (ст. 57 ГПК РФ; ст. 66 АПК РФ). Лицо, у которого находится доказательство, обязано направить его в суд под страхом применения мер процессуальной ответственности в виде штрафа. При этом уплата штрафа не освобождает лицо от обязанности представления истребуемого доказательства суду.

2. Исследование доказательств.

Одной из важнейших функций суда в судебном заседании является непосредственное исследование доказательств по делу. Непосредственное исследование означает, что суд обязан заслушать объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, заключения экспертов, консультации и пояснения специалистов, ознакомиться с письменными доказательствами, осмотреть вещественные доказательства, прослушать аудиозаписи и просмотреть видеоматериалы. Возможно проведение осмотра и исследования письменных и вещественных доказательств не только в помещении суда, но и по месту их хранения или месту нахождения в случае, если доставка доказательств в суд невозможна или затруднительна. Такой осмотр производится с извещением лиц, участвующих в деле, результаты осмотра заносятся в протокол. Неявка надлежаще извещенных лиц не препятствует осмотру и исследованию.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: