 |
Невильский Клуб. Робкий. Один под древом. Генри и Гарри
|
|
|
|
Невильский Клуб
Облачившись в свой задрипезный коричневый свинтер, я легко смешался с долбой в Невильском клубе, который был изрядною дырой. Вскоре я услыхал, как все отгружающие стали говорить что-то вроде: «Кто тут главный? » Внезапно я заметил колоду корней и телиц, сидевших большой кучей прямо на полу. Они курили жмурь, пили одеон и тащились от всего этого на полную катушку. Кто-то из них был всего-то метр от полу, но имел собственный индийский гриб, который отрастил во сне. Дымя и булькая вовсю, они в момент настропалились и принялись отплясывать танец дикого живота, выкидывая неокрасуемые коленца.
Они не обольщали внимания ни на что вокруг. Одна телица всем раздавала пирожки с хлопками, имевшие большой успех. Пораженный и законфученный, я натянул резиновый хлящ, направляясь к двери.
«Будьте любезны, не толкайтесь, » – произнес тухлый голос.
«Что вы о себе воображаете? » – воскликнул я, гордо ушмеляясь.
«Я тут главный, » – произнес голос тухло, но грозно.
«Луна на небе – ах! » – вскричал другой, и началась музыка.
Мимо протанцевал негр, пожиравший банан, или кого-то еще. Я скукожился, надеясь попасться ему на глаза. Он обглазел меня и спросил устало: «Друг или невдруг? »
«Не вдруг, » – воскликнул я и застиг его врасплох.
Робкий
Я робкий, старомодный
Стеснявый я до слез
Я ни к чему не годный
Поверьте, я всерьез.
Я робкий до концов ногтей,
И пикнуть не решусь
Нет у меня совсем друзей
И танцевать боюсь.
Как во джунблях… во дремучих джунблях… сегодня ночует Белючий Охотник.
У изножия его постели Отумба несет строжу, охреняя хозяина от ядовитых несмыкающихся, например от смертоносной хвобры и могутного капитона.
|
|
|
Он и не подозревал, что как раз на следующее утро, как раз с самого браннего позаранка и случится настоящее приключение.
С чашей кончая Отумба разбудил хозяина, и они заправили свой путь в самую гущу джунблей.
«Кто это там? » – спросил Блевучий Находник. – Уж не слонопотам Пилл ли это, щеголяющий с новой шкурвой?
Может, это Летающий Голодранец спешит по делам? "
«Нет, ведь он шагает, » – сказал Отупа на суахили, как если бы из-за тридевяти земель. Вскоре они вышли на завалинку в джунблях и разбили шлягерь.
Джумбля-Джим, чье имя пусть останется неизвестным, медленно, но неторопливо пролажал свой путь сквозь заросли кальсон, не потосливая, что за ним наблевает Белючий Охапник.
«Ату его, Атумба, – сказал Вонючий Охальник. – Пусти ему пух и прах! »
«Нет! Но, может быть, на следующей нетеле я набью этим пухом подушку, которая сейчас мирно лежит в автобусе номер девять. »
Джемпер-Грим, чье имя пусть останется в норме, увидел, как Валячий Хахальник и Докеришка Гавкин стреляют носоглотов, гиппопертоников, а заодно и Отумбота.
«Не увивайте этих желудных! » Но на них эти слова не произвели печаления. Они все стреляли и стреляли алликратеров, тихих казанов, жидаффов, проказов, а заодно и дядю Тома-Кобру и прочих… старика дядю Мишу-Гризли и прочих… толстомясого Братца Кролика, Братца Бегемотика и прочих… Братца Тигру, ушастого Чебурашку и остальных– прочих.
Один под древом
Один под древом я сидел,
Я скромен, толст и мал.
Мне кто-то сладко песню пел,
Но кто – не разобрал.
Гляжу я вверх, на небеса -
Певицу не найду.
Дивлюсь я: кто ж моя краса?
Где спряталась в саду?
Кто ты, явись! Напрасен страх!
Так тщетно я взываю.
Ты, верно, прячешься в ветвях,
Приди ко мне, родная!
Заснул под сладкий тот мотив,
Что снилось – не пойму.
Проснулся, кустик оросив,
Вернулся под листву.
|
|
|
Вдруг на сучке увидел я -
Тут, брат, разинешь рот! -
Сидит обычная свинья
И, что есть сил, поет.
Я думал, ты – девица!
Мне смех не превозмочь.
Вспорхнула тут певица
И улетела прочь.
Генри и Гарри
Генри был сыном своего отца, и вот настало время ему кончать со школой и подаваться в отцовское дело, то есть в тарабан-спекуляцию. Дело это было с гнильцой, и загнивалось довольно быстро.
«Папаня, ведь тарабан – спекулянтское дело – гнилое, не так ли? » – спросил Генри, молодой парень. Отец его Гарри не промедлил с ответом:
«Не городи чепуху, Генри. И отцы твои, и деды, что жили раньше того, даже раньше меня, черт подери! » – все были тарабанщики, и ничего тут не попишешь. " Произнеся сие, он подвинул свои костыли поближе к очагу.
«Ну-ка расскажи мне еще раз, папаша, как угораздило тебе отхватить этакие костыли? Не в тарабан-спекуляции ли тут было дело? » – спросил молодой мальчишка Генри.
«И чего это ты вдруг опять о моих костылях заговорил, сынок? » – проворчал Гарри, но голос его потеплел.
«Люблю слушать, как ты рассказываешь эту историю, отец – да и к тому же не каждый имеет взаправдашнего отца-калеку! »
«Что ж, по-моему, ты верно рассудил, сынок» – сказал Гарри, горделиво поглядывая на него и думая при том: «Сын-то у меня растет настоящим тарабанщиком, провалиться мне на этом месте! »
«Я в гольф хочу играть, пап, » – сказал Генри с надеждой и совсем серьезно.
«Заруби себе на носу: ты тарабанщик, и никто другой, » – отрубил папаша Гарри.
На следующий день Гарри пропал, как сквозь землю провалился, ни слуху о нем, ни духу во всей паршивой дыре, где они жили, и папаша Гарри забольновался. «Не похоже это на него, маманя, » – сказал он старой карге, что прожевала с ними.
«За фигом тебе на фиг, » – отвечала мать с грубым акцентом.
Как вы уже, наверно, доперли, мальчишка Генри, попросту говоря, сбежал из дому, заплутал.
«Вот ужо я покажу этому обрубку, » – твердил Генри сам себе, ибо поблизости никого не было. Но вышло так, приятель, что мальчишка Генри не смог ни в гольф играть, ни другой какой работы найти в близлежащем местечке Гольфинге.
«Видно, я и вправду тарабанщик, папаша Гарри правду сказал, » – тихо произнес Генри, но его опять никто не слушал. И вздохнув, поплелся он домой, как и всякий другой мелкий Генри, не сумевший ни в гольф поиграть, на работу подыскать. Завидев издалека бутербродную свою помойку, он громко вскричал: " Е…" и добавив «Мое! …» выразил тем свои чувства.
|
|
|
«Мама, мамаша, это я, мальчишка Генри, я домой вернулся, » – говорил он, надеясь, что на него обратят внимание. Но старая ведьма все что-то копала, как если бы его тут и в помине не было. «Мамаша-маша, это я, » – заладил Генри снова, думая про себя: «И чего это она копается, а не врубается? » Но старая карга все копала, мурлыча себе под нос песенку, которую теперь фиг где услышишь. «Мамка-самка, » – сказал настырный мальчишка Генри, по правде сказать, он и мне уже порядком надоел.
«Разве ты не видишь, я хороню балбеса Гарри, твоего отца, » – отозвалась, наконец, старая каргамаша.
«Ну вот, давно бы так, » – откликнулся Генри, сразу просекая всю свалившуюся на него ответственность.
|
|
|
