 |
Реформа синтаксиса литературной речи
|
|
|
|
Одним из самых больных вопросов русской письменной речи XVIII века был порядок слов, который отличался особой сложностью для восприятия. Структура традиционной церковонославянской фразы отражала особенности латино-немецкой синтаксической системы. И если ранее запутанное словорасположение считалось достоинством письменной речи, то во второй половине XVIII века оно стало вызывать критику и неприятие со стороны писателей европейской ориентации.
Вклад Карамзина в создание русского литературного языка огромен, однако создать по-настоящему народный язык реформатору не удалось в силу того, что он в своих преобразованиях ориентировался лишь на дворянское сословие. Именно за подобного рода «пуризм» Карамзина критикуют, при этом отдавая должное его заслугам как реформатора.
Билет № 20.
Роль А. С. Пушкина в становлении русского литературного языка.
Видоизменяя и расширяя словарный состав литературного языка, Пушкин не идет по линии создания неологизмов. Собственно, создание новых слов, которому придавали большое значение карамзинисты и романтики 20—30-х годов, не характерно для Пушкина. До сих пор указаны лишь единичные случаи неологизмов Пушкина.1
Обогащая словарный состав литературного языка, Пушкин имеет в виду прежде всего привлечение в литературное употребление многих общеизвестных слов общего разговорного языка, широко известных в живом общении народных масс, а также расширение и видоизменение стилистического использования просторечных слов.
Изменения словарного состава литературного языка в связи с деятельностью Пушкина можно отчасти представить, сопоставляя два академических словаря: названный выше «Словарь Академии Российской» и «Словарь церковно-славянского и русского языка» 1847 года, уже учитывающий в какой-то мере перемены в словарном составе, связанные с пушкинским временем. В этом последнем словаре многие слова, «просторечные» и «простонародные» для «Словаря Академии Российской», являются уже без каких-либо ограничительных помет, в качестве обычных слов для литературной
|
|
|
речи. Ср. слова: авось, бедняга, бедняжка и бедняк, бедокур, былой, быль, быт, буянить, визгливый, гладь, грохотать, ерошить, жадный, затевать, знать (существительное), карабкаться, ковырять, комкать, лачуга и лачужка, малютка, молодиться, назло, назойливый, намекать, огласка, озабочивать, остолбенеть, пачкать, попусту, присест, раздолье, разумник, светлица и светелка, суженый, судить, тормошить, тотчас, удалой, ура, чопорный, этот и др.
Эти и подобные слова Пушкин уже свободно употреблял в различных стилистических контекстах, в произведениях различных жанров — в лирике, в поэмах, драмах и в прозе, отнюдь не в одних комических и «простонародных» сценах и эпизодах, и при этом — в разнообразных сочетаниях со словами литературно-традиционными, поэтическими, книжными.
Пушкин также смело черпает из «просторечия» его разнообразную экспрессивную, сниженную, грубовато-непринужденную, фамильярную лексику
и фразеологию. Нередко эта лексика и фразеология вовлекаются в поэтический контекст, выражая многообразие реакций на тот или иной предмет мысли.
Всякий, кому близок и дорог русский язык, с уважением и любовью произносит имя Пушкина, в котором, по образному слову Гоголя, «заключилось все богатство, сила и гибкость нашего языка»
Билет № 21.
Соотношение пространства языка и пространства культуры. Стратификация языка и культуры.
Для отечественной лингвистической школы всегда был характерен живой интерес к социальной стороне языке.
Предметная область современной социолингвистики обширна: в настоящее время в фокусе внимания лингвистов находятся особенности языка и речи, обусловленные социальным статусом, полом, этнической принадлежностью и др. Под влиянием идей феминизма проводятся исследования, анализирующие зафиксированное в словесной культуре разных наций неравноправие полов.
|
|
|
Наличие социальных вариантов в языке сложных современных сообществ - факт общеизвестный, получивший изучение на материале различных языков. Американская психо- и этнолингвистика, например, установила наличие особого языка черного населения - менее образованных социальных слоев, часто “вычеркиваемых” из социального и речевого контекста. Примером социальной стратификации в области английского произношения может служить сложная проблема определения его нормативности, что отразилось как в замене самого термина (RP на BBC English), так и в пересмотре его разновидностей, сначала описанных А. Гимсоном, а затем значительно уточненных, причем с позиций социолингвистики, Дж. Уэллсом.
Социальные диалекты различаются на всех уровнях языковой системы - синтаксическом, лексико-грамматическом, фразеологическом, фонетическом, однако именно различия в последнем наиболее очевидны, доступны для наблюдения и критики.
В России расслоение языка и функционирование социальных диалектов отличается своеобразием, которое имеет исторические корни и социальные (смешение после Октябрьской революции социальных и территориальных диалектов, многолетнее использование русского языка в качестве государственного языка межнационального общения).
Социально-речевую ситуацию в послеоктябрьской России можно определить как парадоксальную: нормативная речь воспринималась как классово чуждая. И в настоящее время, в отличие от стран Запада, речь индивида не является своеобразным маркером его социального статуса и образованности. “Язык города”, который призывал изучать Л.В. Щерба, получил в нашей стране в 60-80-е годы подробное лингвистическое изучение. По данным массового обследования населения были установлены разновидности устной городской речи, определены ее основные социолингвистические параметры, речевое поведение представителей различных общественных классов. Накопленный к настоящему времени теоретический и экспериментальный материал позволяет взглянуть в новом ракурсе на социальные варианты языка и речи, поскольку несомненна их актуальная роль в социальной интеграции и дифференциации современного общества и даже - властной дискриминации, феномена явно наблюдаемого сейчас в нашем социуме. “Язык эпохи”, как известно, меняется вместе с общественно-политическими трансформациями. Изменения наблюдаются в публицистических, общественно-политических, деловых текстах, в языковом узусе, а одним из важнейших локусов динамических процессов является речевая культура городской интеллигенции. Сегодня она может дать лингвистам обширный материал как о социальной стратификации в языке, так и о речевой стереотипии, что очень важно для всестороннего изучения столь сложного феномена как современная русская языковая культура.
|
|
|
Билет № 22.
Социальная неоднородность современного русского языка. Арго. Жаргон. Сленг.
Жаргон (сленг, арго) - это социальный вариант языка. Жаргоном называется язык какой-либо более или менее замкнутой социальной группы. Бывает молодежный жаргон, студенческий жаргон, жаргон моряков, жаргон уголовного мира и т.д. В одних случаях, как, например, в уголовной среде, жаргон используется в качестве тайного языка, непонятного для непосвященных, в других - это лишь языковая игра, способ сделать свою речь более выразительной, необычной. Кроме того, жаргон может выполнять функцию своего рода “пароля”: употребление кем-либо жаргонных слов и выражений в той среде, где это принято, как бы сигнализирует: “я здесь свой”. Жаргон отличается от общенационального языка исключительно лексикой. Какой-либо особой жаргонной фонетики или грамматики не существует.
две дефиниции термина " сленг":
1. Разговорный вариант профессиональной речи.
2. Элементы разговорного варианта той или другой профессиональной или социальной группы, которые, проникая в литературный язык или вообще в речь людей, не имеющих прямого отношения к данной группе лиц, приобретают в этих разновидностях языка особую эмоционально-экспрессивную окраску.
|
|
|
Таким образом, сленг, по мнению многих исследователей, является вторичным образованием по сравнению с жаргонами и арго, адаптирующим к своим нуждам заимствованные единицы.
Итак, слова, употребление которых свойственно людям, образующим обособленные социальные группы, составляют лексику жаргонную. Так, жаргону офеней - бродячих торговцев, существовавших в России в 19 в., - были присущи слова: рым - дом, мелех - молоко, сары - деньги, зетить - говорить, мастырить - строить и др. Кроме того, сохраняется и постоянно обновляется лексика молодёжного - школьного и студенческого - жаргона. Для современного состояния характерны, например, многочисленные англицизмы, нередко намеренно искаженные.
Жаргонная лексика имеет узкую сферу употребления: ее используют в основном среди «своих», т.е. в общении с людьми того же социального круга, что и говорящий. В художественных произведениях жаргонные слова могут служить для речевой характеристики персонажей, употребляться в целях стилизации.
Однако употребление жаргонизмов в художественном тексте должно быть оправдано и общим замыслом произведения, и стилистически.
Проникая во многие сферы действительности, жаргон становится средством создания своеобразной экспрессии и колорита в кино и литературе, а также существенной частью повседневного языкового общения. Сегодня жаргонизмы можно услышать по радио и телевидению: особенно часто в текстах песен молодежных рок-групп. Если сравнить лексические возможности общеупотребительного языка и жаргона, то станет очевидным, что по количеству единиц жаргон намного беднее нормированного языка. Как и в любой разновидности языка, в жаргоне существует понятие о норме. Но здесь «норма замыкается рамками одного социума.
Арго - термин, применяемый для обозначения совокупности языковых средств (главным образом, особых слов и идиоматических выражений), вырабатываемых членами определенных общественных групп для целей внутригрупповой, часто - тайной коммуникации. Особое место среди социальных диалектов занимает арго деклассированных элементов, которое существовало еще в глубокой древности. Некоторые исследователи считают арго искусственным и тайным языком, другие полагают, что это реакция деклассированных элементов на окружающую среду (враждебную).
Основные функции арго:
§ Конспиративная.
§ Опознавательная.
§ Номинативная.
§ Мировоззренческая.
Изменилось общество, изменился и язык, на котором оно говорит.
|
|
|
Нельзя забывать, что многие жаргонизмы из социально обособленных переходят в разряд общеупотребительных, что свидетельствует о взаимопроникновении и взаимовлиянии пластов общенародного языка. Поэтому нельзя отрицать объективного существования жаргона, т.к. это часть языка, которую невозможно исключать из общей системы.
Билет № 23.
Массовая культура и просторечие. Выразительные средства просторечия.
Современное просторечие - это уже не только и не столько "простонародная" речь, "неправильные" единицы языка, относительно которых уместен запрет употребления (ср.: мальчуковый; завсегда выпимши и т. п.) и которое представляет так называемое натуральное речевое поведение малообразованных слоев население. Современное просторечие - это также (и в первую очередь) особая функциональная разновидность русского языка, специфическая сфера обиходного, устно- разговорного, нелитературного, по преимуществу экспрессивного и часто вульгарного общения, предполагающего преднамеренное, регистровое употребление ненормативных единиц с определенными коммуникативными установками.
В системе культурноязыковых разновидностей русского языка просторечие занимает промежуточное положение между литературным языком, примыкая непосредственно к литературно- разговорной речи - с одной стороны, и местными говорами, социальнопрофессиональными диалектами - с другой стороны. С этой позицией просторечия соотносится и промежуточное положение массовой культуры как своеобразного феномена цивилизации, которая аналогично располагается "ниже" высокой, элитарной культуры и "выше" профессиональногрупповых и традиционных субкультур.
Всего выделяются три основных слоя городского просторечия: (I) традиционное, (II) жаргонное и (III) деловое просторечие. Выделенные слои неравноценны по объему, по содержанию и по функциям.
Традиционный слой просторечия включает:
! социализованные "простонародные" единицы (ср.: мамаша, бабуля, окромя, пацан);
! популярные традиционнонародные номинации (ср.: посиделки, авось, гулять);
! сниженные и / или грубые просторечные экспрессивы (ср.: дрыхнуть, жрать, рыло, шляться);
! сниженную разговорнопросторечную лексику и фразеологию (ср.: волынить, пузо, обираловка).
Жаргонный слой современного городского просторечия - совокупность ненормативных, но социализованных (наддиалектных) слов, значений и фразеологизмов жаргонного происхождения - особая сфера массовой живой речи, открытая, пополняющая разговорный язык, нестабильная подсистема (ср.: балдеть, тусовка, беспредел, вешать лапшу). Жаргонное просторечие обычно окрашивает речь молодежи, журналистов, части творческой интеллигенции.
Деловое просторечие - ненормативные, но социализованные новообразования или англоязычные заимствования, обычно имеющие своим источником официально- деловое, публичное и в то же время неформальное общение. Часто встречаются в устной речи чиновничества, деловых людей разных социальных уровней (ср.: оборонка, социалка, озвучить, хитовый).
Поле реализации просторечия - устная речь. В художественной литературе оно находит своё отражение в виде частной переписки носителей просторечия. В общем, использование ограничивается бытовыми и семейными ситуациями
Билет № 24.
Сквернословие как социальная проблема.
Сквернословие в лингвистике чаще называется «использованием инвективной лексики».
Определенные части тела человека (непосредственно связанные с репродуктивной функцией) раньше не подвергались табуированию, поскольку являлись (да и являются) совершенно естественными для человека и не несли никаких отрицательных или насмешливых коннотаций. Можно вспомнить и многочисленные фаллические культы, прославляющие детородные органы. Иное восприятие органов репродукции человека и, соответственно, их табуирование, пришло вместе с распространением различных религий (в частности, христианства) и морализаторских учений.
Таким образом, в процессе исторического развития мировая этика развивает две тенденции, выглядящие на первый взгляд как полностью противоположные. Это сакрализация всего, связанного с генеративным циклом и одновременно — это сложный сплав профанного восприятия тех же фаллических символов с сохраняющимся в подсознании сакральным отношением к ним.
Мы сделали вывод, что объект инвективы и отношение к нему менялись с течением времени. Они меняются и в настоящее время (например, многие слова переходят обратно в состав нетабуируемых или слаботабуируемых. В повседневной речи характерно частое использование обсценной лексики во всех возможных деривациях. Рассмотрим ставшее практически общеупотребимым слово «сука». Варлам Шаламов пишет о его использовании в тюремном жаргоне: «Название «суки», хоть и неточно отражающее существо дела и терминологически неверное, привилось сразу. Как ни пытались вожди нового закона протестовать против обидной клички, удачного, подходящего слова не нашлось, и под этим названием они вошли в официальную переписку и очень скоро и сами они стали себя называть «суками». Для ясности. Для простоты»
Следовательно, не так важно знать, как мы сквернословим. Важно знать, зачем и почему мы это делаем.
В.И. Жельвис пишет и о положительных моментах в сквернословии. Например, это отличный способ эмоциональной разрядки.
Обращение к инвективной лексике может свидетельствовать не столько о крайнем эмоциональном напряжении, сколько лишь о некотором раздражении и малой или средней напряженности. Иначе говоря, инвективизация речи показывает, что ситуация еще не вышла из-под контроля, что инвектант пока в состоянии ее переносить. Таким образом, можно говорить о следующей обычной стратегии человека, привыкшего снимать стресс с помощью инвективы. При очень слабом стрессе он прибегает к инвективе социального типа, роднящим инвективу с жаргоном и арго. В данном случае речь идет скорее об использовании инвективной идиоматики в эксплетивном смысле, для усиления эмоциогенности высказывания, заполнения паузы и т. д.
При усилении напряжения этот тип уступает место стрессовой инвективе. Именно здесь инвектива является эффективным средством «выпускания пара», аварийным вентилем, позволяющим снять напряжение, снизить его до безопасного для психического здоровья минимума. Одновременно на этом этапе инвектива достигает максимума оскорбительности для окружающих и самого инвектанта и, стало быть, ее негативная роль здесь также максимальна.
Показательно, что табу-семы в составе просто добавляемых вульгаризмов могут приобретать в речи настолько естественный вид, что эмоционально нагруженным оказывается как раз неиспользование соответствующих сем.
Более того, исследование генезиса явления сквернословия указывает, что периодическая потребность к нецензурным высказываниям у нас заложена на генетическом уровне и сопоставима с похожими потребностями других животных..
Исходя из вышесказанного, мы можем сделать вывод: сквернословие не всегда оказывает отрицательное влияние на процесс коммуникации.
Билет № 25.
Территориальная дифференциация русского языка.
Мощным фактором постепенной элиминации диалектов являются национальные языки, начинающие складываться уже в процессе перехода от феодализма к капитализму. Строго говоря, сам термин "территориальный диалект " применим только к диалектам донациональной эпохи, так как в процессе становления нации территориальные диалекты превращаются в диалекты территориально-социальные.
Основной причиной возникновения диалектных различий является ослабление связей и относительная изоляция различных группировок языковой общности. Поскольку язык представляет собой явление исторически изменяющееся, в нем постоянно зарождаются различные инновации, которые, возникнув первоначально в одном месте, затем постепенно распространяются. Как правило, однако, сколько-нибудь тесная связь между членами языковой общности затрудняется.
В наиболее общем случае в роли факторов, затрудняющих возможности непосредственного общения, выступают факторы физико-географического порядка (ср. наличие горных хребтов, лесных и водных массивов, пустынных пространств и т. п.).
ярким примером действия этого фактора служит, например, глубокая диалектная дифференциация почти всех нахско-дагестанских языков, локализующихся в горных отрогах Большого Кавказа, многие из диалектов которых распадаются к тому же на большое число говоров и подговоров, характеризующих нередко отдельные кварталы аулов.
Иноязычное окружение диалекта также способствует его обособлению от других диалектов.
Причиной диалектных различий нередко является их разное происхождение.
Выше были охарактеризованы только основные факторы, способствующие разобщению языковых массивов. Наряду с ними существует известное количество каких-то мало заметных, трудно уловимых факторов, затрудняющих распространение языковых явлений и обусловливающих в свою очередь дифференциацию диалектов на поддиалекты и более мелкие единицы территориального членения языка. Имеются, например, такие случаи, когда слово бытует только в одной деревне. В другой деревне, отделенной расстоянием всего в каких-нибудь десять или пятнадцать километров, оно уже не употребляется.
Диалектные различия возникают оттого, что в зонах изоляции начинают происходить самостоятельные изменения самого различного характера во всех языковых сферах, осуществляющиеся к тому же неравномерно. Иногда они заходят так далеко, что диалекты с течением времени превращаются в самостоятельные языки.
Билет № 26.
Диалектные особенности лексики как отражение народной крестьянской культуры.
Во многом диалектная и литературная лексика совпадают. Общими являются наиболее употребляемые слова (могут иметь др.звуковую форму), местоимения, названия частей тела, терминов родства.
Диалектная лексика больше детализирует то, что связано с природой, хозяйством, трудом человека (весновать – охотиться в лесу, арханг.говор – нехтерь -корзина с лямками для сбора ягод и грибов).
В диалекте тема родства живет дольше, чем в литературном языке (дядина, малыша, пополза)
В диалекте много оценочных обозначений (болтун – сорока, балясник)(барабаниха)
Существуют также слова, которые по фонетической форме совпадают с литер.языком, но имеют др.значение (проходимец – прохожий, нагрудник – любовник, подснежник – сезонный рабочий)
В диалекте больше слов, связанных с экспрессией, эмоциями (бедун – человек, который приносит беду, лизун – человек, который любит целоваться)
В диалектах также можно выделить разговорно-обиходный уровень (прозвища, экспрессивная лексика) и более высокий уровень (реалии, обладающие наиболее практичной значимостью, красота природы – ведрие – солнечная погода; слова, относящиеся к категории этнического обозначения близких людей).
Билет № 27.
Диалектные особенности словообразования, морфологии и синтаксиса.
Диалект – разновидность языка, которая используется в качестве общения на определенной местности или определенными социальными группами (идиалект) (муж/жен диалект)
Диалект – комплекс фонетических, лексических, грамматических особенностей, характерный для опред. территории.
Если совпадает меньше 85% - то разные языки, если больше 95% - диалекты.
Периоды формирования русского наречия:
1) 9 – 16 в.
2) 16 – 20 в.
3) 20 – по наст.время.
15 в. – 3 группы наречий: среднерусское (москов., иван., владимир., нижегород.), южнорусское (курск., орлов., рязан.), севернорусское (вологод., костром., псков.).
Севернорусское – оканье – различение гласных неверхнего подъема в неударных слогах
Южнорусское – аканье – неразличение гласных неверхнего подъема после твердых согласных в неударных слогах
Севернорусское – нога – ног[к]. Южнорусские – ног[х]а – ног[х].
Южнорусское – отсутствие звука [й] в интервокальной позиции: делает[делаэт].
Севернорусское – неразличение в речи звуков [ц] и [ч] – чай [цай].
Грамматика.
Севернорусское – сущ. жен.р., оканчивающиеся на твердую согласную: жена – у жены
Южнорусское – эти слова приобретают окончания е,и: жена – у жене
Севернорусское – образование мн.ч. сущ. муж.р., обозначающих степени родства – суффиксы –овь,-евь: брат – братовья
Севернорусское – обозначение детеныша – суффикс –акт.-ятк: цыплятко, дитятко
Севернорусское – ударение в сущ. мн.ч. падает на основу: вОлк-вОлки, орЕх-орЕхи
Южнорусское – ударение падает на окончание: волкИ, орехИ
Билет № 28.
Язык русского зарубежья: универсальные и специфические черты.
1. Язык русской диаспоры все больше привлекает к себе внимание исследователей разных специальностей: историков, социологов, культурологов и, конечно, лингвистов.
2. Принято различать четыре волны эмиграции: 1ая - после революции 1917 г., 2ая - связанная со второй мировой войной, 3ья - в 70-е годы, когда был разрешен выезд из СССР евреям и диссидентам, а также происходила высылка диссидентов, 4ая - с конца 80-х годов, т.е. в период перестройки и постперестройки.
Изучаемый материал показывает, что между речью эмигрантов одной волны, живущих в разных странах, имеется большая общность, чем между речью эмигрантов разных волн, живущих в одной стране. Естественно, что имеются в виду общие явления, а не конкретные заимствования из языка страны обитания. Эта общность касается и такого важного явления, как разная степень устойчивости (сохранения) русского языка у эмигрантов разных волн.
Наибольшее сходство в языке и речевом поведении наблюдается среди эмигрантов первой волны, относящихся к русской аристократии и другим слоям высокообразованного русского общества (писатели, ученые, духовенство, инженеры).
Наиболее резко эмиграции первой волны противостоит четвертая, которую нередко называют экономической. В подавляющем большинстве ее составляют люди, уехавшие из России навсегда, не имеющие желания возвращаться.
Быстрее всего влиянию чужих языков подвергается интонация. В области фонетики к числу устойчивых относятся такие явления как оглушение согласных на конце слова; противопоставление согласных по твердости/мягкости, глухости/звонкости.
В лексике иноязычное влияние обнаруживается достаточно быстро: включение слов и выражений в русскую речь свойственно представителям всех волн эмиграции.
Морфология является более устойчивой подсистемой русского языка, чем лексика и фонетика. Спряжение глагола не подвергается разрушению. В склонении имени обнаруживаются явления, свидетельствующие о росте аналитизма.
Исследователи языка русских эмигрантов, как правило, не обращают специального внимания на словообразование, рассматривая отдельные производные слова при изучении заимствованной лексики - так называемых слов-гибридов (заимствованная основа + русские аффиксы). В языке эмигрантов первой волны и их потомков, родившихся вне России и усвоивших язык в семье, словообразовательная система русского языка сохраняется в своем обычном виде. В речи моих информантов как раз модификационная категория уменьшительности-оценочности обнаруживает наибольшую активность, причем не только в речи эмигрантов первого поколения, но и в речи второго и третьего поколения первой волны. Как это свойственно разговорному языку в России, широко распространены уменьшительные и оценочные экспрессивные производные типа павильончик, домик, огородик, кухонька, комнатушка, пилюльки, домишка, маленький городочек, уличка.
Многие лица порождают производные слова, отсутствующие в русском языке, имеющие тот же корень, что и соответствующее узуальное слово. При этом обычно используются продуктивные словообразовательные средства: суффиксы существительных - ость и - ство со значением отвлеченности, суффиксы прилагательных -н-, -ск-, -ов-, глагольные приставки. Так, говорят стыдность (вм. стыд), чувство должности (вм. чувство долга), двухязычество (вм. двуязычие), юбилейский год (вм. юбилейный год).
Многие представители последних волн эмиграции не заботятся о чистоте русского языка, создавая в номинативных целях слова-гибриды разных частей речи.
Заимствованных прилагательных в речи эмигрантов значительно меньше. Большую часть их составляют прилагательные, заимствованные без какого-либо грамматического оформления, т.е. в том виде, как они существуют в языке-источнике. Естественно, что они пополняют класс аналитических несклоняемых прилагательных: dear, friendly, smart, secondhand, free (в значении бесплатный и свободный).
Свободно используются и причастия: юзанный, рентованный. Как сообщает один информант, «слово юзанный в большом ходу (русский эквивалент «б/у» - бывший в употреблении)»; рентованные квартиры, юзанный и неюзанный кар (подержанная и новая машина).
Итак, словообразовательный механизм русского языка - мощная и активная сила. Словообразование в отличие от других подсистем русского языка (таких, например, как интонация, фонетика, лексика) не подвергается иноязычному влиянию. Напротив, русское словообразование способно включать иноязычные лексические элементы в словообразовательные модели русского языка. Число слов-гибридов разных частей речи не одинаково. Происходит не только укрепление русского языка, но и обновление, «осовременивание» речи эмигрантов первой волны.
Билет № 30.
Русская фразеология и картина мира.
Изменения, которые происходят в жизни общества, находят отражение в лексике и фразеологии. Эволюция языка тесно связана с историей и культурой народа. Каждое новое поколение вносит нечто новое не только в общественное устройство, в философское и эстетическое осмысление действительности, но и в способы выражения этого осмысления средствами языка. Истинными хранителями культуры являются тексты, именно текст напрямую связан с культурой. Всякий фразеологизм – это текст, хранитель культурной информации. Фразеология – это фрагмент языковой картины мира. Фразеологические единицы отражают в своей семантике длительный процесс развития культуры народа, фиксируют и передают от поколения к поколению культурные установки: “Фразеология представляет собой непосредственное вербальное выражение не только окружающей человека действительности, но и ее духовное национально маркированное осознание”.Фразеологизмы являются благодатной почвой для исследования языка и культуры. Фразеологизм как языковая единица имеет не только особую семантику, представляющую собой часть языковой картины мира, способную выражать различные экспрессивно-оценочные оттенки в речи, но и свое происхождение, свои словообразовательные связи с другими словами, индивидуальную этимологию и историю. Употребляемые в современном русском языке фразеологизмы в основном состоят из русских слов, ставших компонентами фразеологизма, следовательно, фразеологический состав языка – явление национальное и источником возникновения фразеологизмов является речь народа - носителя русского языка. Самое большое место во фразеологическом составе русского языка занимают единицы, называющие разную деятельность человека – физическую, умственную, речевую: брать быка за рога, копаться в грязном белье, строить воздушные замки, заметать следы, набрать в рот воды, затыкать рот, взяться за ум, садиться/сесть на своего любимого конька и др. Большинство фразеологизмов русского языка по своей сути – образно-эмотивные, т.е. такие, в значении которых чрезвычайно важно образное основание. Механизм формирования таких фразеологизмов состоит в том, что сначала в мире возникает некая прототипная ситуация, т.е. ситуация, соответствующая буквальному значению фразеологизма. За такой ситуацией закрепляется содержание, которое затем переосмысливается, т.е. формируется образ фразеологической единицы на основе первичных значений слов в прототипной ситуации. Эти фразеологизмы представляют наибольший интерес в плане выявления национально-культурной специфики, т.к. они имеют культурно-обусловленные причины либо культурно-значимые следствия.
У большинства фразеологизмов во внутренней форме содержатся такие смыслы, которые придают им национальный колорит, например, фразеологизм сбоку припеку - “о чем-то ненужном, необязательном” возник из прототипной (реальной) ситуации печения хлеба, когда сбоку основного каравая возникают наплывы из теста, которые в пищу не употребляются. Семантику таких фразеологизмов можно интерпретировать с позиций ценностных установок и стереотипов, свойственных ментальности нации, т.е. в терминах национальной культуры: то, что тесто отделяется от основного каравая, это плохо; кроме того, оно не может быть использовано в пищу, ибо пригорает, покрывается коркой; следовательно, наросты сбоку каравая. Так, фразеологизмы русского языка содержат:
1) указание на сферу материальной культуры (названия предметов обихода, быта, продуктов питания, ремесел и профессий, терминов родства): лаптем щи хлебать – “жить, прозябать в нищете, невежестве; быть отсталым, некультурным”, носиться как с писаной торбой – “уделять излишнее внимание тому, кто или что такого внимания не заслуживает”; вариться в собственном соку – “жить, работать, решать какие-либо вопросы и т.д. изолированно, не используя опыт других, не общаясь с другими
2) отражение истории народа: Мамаево побоище, как Мамай прошел – о полнейшем беспорядке, разгроме, опустошении; как швед под Полтавой, было дело под Полтавой - “о каком-либо происшествии, памятном событии”. Понимание таких фразеологизмов связано со знанием конкретных исторических фактов, в них содержатся страноведческие знания;
3) связь с именами собственными: показать кузькину мать – “проучить, жестоко наказать кого-либо; всыпать кому-либо
4) фразеологизмы-антропономинанты (средство номинации лица): белая ворона – “человек, резко выделяющийся чем-либо среди окружающих его людей, не похожий на них”. Фразеологизмы, отражающие типовые ситуации и представления, выполняют роль символов, эталонов поведения: выносить сор из избы – “разглашать сведения о каких-либо неприятностях, касающихся узкого круга людей».
Регуляторами человеческого общения, влияющими на выбор партнеров и определяющими способы и средства общения, также выступают фразеологизмы. Человечество выработало фразеологизмы – этикетные формулы: будьте здоровы – пожелание здоровья тому, кто чихнул; пожелания здоровья – доброго здоровья; до свадьбы заживет. Несомненно, фразеологический состав языка представляет собой весьма ценное лингвистическое наследие, потому что именно в нем отражается культурно-историческое мировоззрение народа, его культура, обычаи, традиции, а фразеологизмы русского языка сохраняют и воспроизводят его менталитет, его культуру от поколения к поколению.
Билет № 31.
Концептосфера русского языка.
Однако одной из центральных проблем антропоцентрического подхода к исследованию языковой личности является концептосфера ЯЛ и отдельного народа. В понятии концепта термина отражается заместительная функция определенного мыслительного образования в процессе осмысления множества предметов одного и того же рода. Это сгусток мысли, обобщенный образ, созданный национальным сознанием народа-языкотворца, вложившего в него свой многовековой опыт нравственных оценок бытия.
У каждого народа с давних времен в родном языке отражается его своеобразное мировосприятие картины мира, что, воплощая объективный закон единства языка и национальной культуры, ведет к уникальной возможности по данным языка восстановить историческое прошлое этноса, его нравственные идеалы, ценностные ориентиры, философию и психологию народа и влияние самого языка на определенный склад народной философии и психологии. Так, в русском национальном сознании, к примеру, выделяются культурные концепты. К ним относится, например, концепт береза, являющийся в русской поэтической традиции символом нежной материнской любви к родной земле, к ее природе, к Родине, к святому Отечеству, о которой В.Астафьев так проникновенно сказал в своем поэтическом эссе «Чем пахнут березки?» – «Они пахнут Родиной…» если рассматривать концепт с точки зрения тех идеальных ментальных сущностей, с помощью которых мы мыслим о мире то накопление в национальном сознании национально ориентированных концептов и создает ментальность как явление концептуальности.
Общечеловеческие концепты приобретают национальную специфику в сознании определенного народа. Так, с концептом родная земля в русском национальном сознании ассоциируется концепт с в я т а я земля.
Таким образом, концептосфера русского языкового сознания определяет ментальность русского народа и выдающихся представителей его сынов и дочерей, воплотивших в своем творчестве нравственный идеал Человека, ищущего духовного самоусовершенствования (Л.Н.Толстой), готового во имя чести и достоинства Родины идти на смерть (А.С.Пушкин), способного отказаться от мирских благ во имя счастья родного народа (А.Н.Радищев, А.С.Пушкин, К.Ф.Рылеев, А.И.Герцен, Н.А.Некрасов, Н.Лесков, М.Горький и др.), идти тернистыми путями к Богу (Ф.М.Достоевский, Г.Успенский), создавая такие образы-символы, которые веками вдохновляют наших соотечественников на подвиг во имя возрождения России, во имя освобождения святого Отечества от посягательств на ее святыни: Св.князь Владимир-Креститель, Св.князь Александр Невский, Св. Сергий Радонежский, Св. князь Дм.Донской и многие другие подвижники Святой Руси…
|
|
|
