Проблема истины и рациональности в социальных и гуманитарных науках.

При рассмотрении проблемы истины важно уяснить специфику ее классической, неклассической и постнеклассической трактовки, а также особенности современного понимания ряда частных вопросов: ситуативность и объективный характер истин социально-гуманитарных наук; их взаимосвязь с социальной реальностью; экзистенциально-антропологический подход к истине в гуманитарном знании.

Различные науки о человеке и обществе в своем становлении и развитии находятся сегодня на разных этапах. Вследствие этого, а также вследствие традиций и особенностей каждой из наук, они могут пользоваться, преимущественно, классической, неклассической или постнеклассической концепциями истины.

Классическая концепция, во-первых, понимает под истиной соответствие наших знаний объекту (его сущности и природе, отдельным сторонам и свойствам); во-вторых, предполагает возможность устранить все социокультурные препятствия на пути постижения истины, сделать среду между субъектом и объектом познания абсолютно прозрачной, то есть получить знание, полностью лишенное внешних (идеологических), субъективных искажений; в-третьих, утверждает, что относительно каждого объекта познания существует лишь одна истина, которая со временем победит все другие неверные точки зрения, преодолеет заблуждения. Классический сциентизм в обществознании, который может базироваться на позитивизме, натурализме, вере в абсолютную силу математических методов, как правило, склоняется к такому пониманию истины.

Неклассическая трактовка истины, возникшая в общественных науках на рубеже XIX—XX вв., во-первых, сохраняя ориентацию на постижение сущности и свойств объекта, отказывается от подчеркнутого дистанцирования субъекта познания от объекта. Она признает присутствие субъекта познания в таком объекте, как общество, а следовательно, и невозможность устранить его влияние, в том числе искажающее, на познавательный процесс. Во-вторых, она требует разработки идеи познавательной активности субъекта, понимаемой как выбор им тех или иных методов и процедур познания, соответствующих параметрам познавательной ситуации. Крайним выражением такой установки стала позиция конвенциализма, согласно которой все истины науки — результат соглашений ученых, основанных на субъективных критериях. В-третьих, неклассическая концепция истины отвергает ее монопольный характер, допуская существование различных точек зрения в науке как различных ракурсов интерпретации или вариантов описаний, эквивалентных друг другу. Она требует от ученого повышенной критичности мышления по отношению к получаемым им результатам, что часто психологически трудно совместимо с научной смелостью и убежденностью в своей правоте, столь необходимыми в научном творчестве. В марксистской методологии, например, эта критичность предполагает, что ученый обществовед не должен скрьшать своей социальной ангажированности, что вполне согласуется с научной честностью, и допускает сосуществование различных точек зрения в науке.

Разные концепции, равно как и содержащиеся в них истины, дополняют друг друга, поскольку ни одна из них не может претендовать на всесторонний охват объекта познания.

Этим обусловлено и современное отношение к истинам социальных и гуманитарных наук: невозможно отождествлять выводы, вытекающие из какой-либо научной концепции, ее теоретические конструкты с социальной реальностью и строить в соответствии с ними реальную жизнь всего общества, использовать их в качестве оснований глобальных социальных проектов. Каждая из концепций оказывается истинной лишь по отношению к определенному типу экономических или политических задач — поскольку в обществе мы, как правило, сталкиваемся с невозможностью сразу решить весь комплекс социальных проблем — и может быть основанием локальных программ социального действия. Смена приоритетов деятельности влечет за собой и смену ее теоретических обоснований. Отношения теории и практики в социально-гуманитарных науках приобретают сложно опосредованный характер.

Важнейшей особенностью истин социального познания является их ситуативный (интервальный) характер: они оказываются действительными лишь в определенных масштабах пространства и времени, в той или иной социокультурной ситуации, в границах определенных социальных институтов. Необходимо подчеркнуть, что подвижность, контекстуальность истин социальных и гуманитарных наук не означает утраты ими характера объективности. Она проявляется в нахождении субъектом способов деятельности, наиболее адекватных его интересам; в соответствии истин науки комплексу объективно сложившихся условий, в которые помещен субъект.

При характеристике истин гуманитарного знания (литературоведения, искусствознания, педагогики и психологии) современные исследователи подчеркивают их ценностную нагруженность, способность воспроизводить не только объективный мир, но субъективные состояния и интересы. Особенности экзистенциально-антропологического подхода к истине раскрыты в работах М.М. Бахтина и Л.А. Микешиной.

В методологическом плане можно говорить о двух моделях понимания истины в современном социально-гуманитарном познании. Первая модель была сформулирована в работах Гадамера и Рикера и связана с характерной для гуманитарных наук «герменевтической» ситуацией истины как ситуации конкурирующих смыслов, когда в науке существует целый спектр понимания истины, так что отдать предпочтение какому-то из них оказывается непросто.

Вторая, неклассическая концепция истины складывается в социально-гуманитарном знании по мере того как с возрастанием влияния постмодернизма в нем устраняется разграничение субъекта и объекта. В этом случае общий принцип соответствия оказывается ненужным.

Важно отметить также, что если в традиции, идущей от Аристотеля, истина ищется на уровне высказывания (суждения), современное гуманитарное знание ставит проблему преодоления оппозиции высказывание — предмет. Уже Гадамер указывает, что высказывание не автономно, но имеет мотивацию, вскрыть которую можно путем правильной постановки вопросов. Поэтому истинное высказывание имеет диалогическую структуру. Хайдег-гер требует изменить ракурс и не замыкать истину на соответствии высказывания факту. Он приписывает истину самому бытию и считает возможным говорить об «истинности самого бытия как оно открывается человеку».