 |
Этика добродетелей и этика самосовершенствования. Проблема этической ценности индивидуальной личности.
|
|
|
|
Добродетель — представляет собой меру, золотую середину между двумя крайностями: избытком и недостатком.
Добродетель — она есть «способность поступать наилучшим образом во всём, что касается удовольствий и страданий, а порочность — это её противоположность».
Добродетель — это внутренний порядок или склад души; порядок обретается человеком в сознательном и целенаправленном усилии. Дает небольшой очерк, представляющий «таблицу» добродетелей и пороков в их соотнесенности с различными видами деятельности:
мужество — это середина между безрассудной отвагой и трусостью (в отношении к опасности).
благоразумие — это середина между распущенностью и тем, что можно было бы назвать «бесчувственностью» (в отношении к удовольствиям, связаным с чувством осязания и вкуса).
щедрость — это середина между мотовством и скупостью (в отношении к материальным благам).
величавость — это середина между спесью и приниженностью (в отношении к чести и бесчестию).
ровность — середина между гневностью и «безгневливостью».
правдивость — середина между хвастовством и притворством.
остроумие — середина между шутовством и неотёсанностью.
дружелюбие — середина между вздорностью и угодничеством.
стыдливость — середина между бесстыдством и робостью.
Для этики добродетелей характерны:
- телеологизм, включенность морали в структуру сложных действий;
- партикуляризм (многие требования этики добродетелей формулируются в связи с конкретными качествами личности, требуемыми для выполнения различных видов общественной деятельности);
- воздействие на процесс формирования способностей личности (это следует из понимания добродетели как совершенства в выполнении некоторой социальной функции);
|
|
|
- определение достоинства личности в соответствии с ее практическими достижениями;
- моральное воспитание в единстве с целостным социальным развитием личности;
- рекомендательный характер требований.
В этике добродетелей всегда имеет место некоторая практическая цель. Эта цель сама по себе может быть названа внеморальной, но лишь в относительном смысле, так как для ее достижения, во-первых, нужно достичь определенных стандартов квалификации, а их достижение это вопрос приобретения некоторой добродетели. Во-вторых, достижение всех практических целей в обществе связано с вопросом об общественном благе. Следовательно, это предмет моральной оценки. Требования этики добродетелей не имеют столь категоричного характера, как требования этики долга потому, что добродетели приобретаются постепенно, по существу, в процессе всей жизни. Тем не менее для современного общества стандарты квалификации очень важны, и для человека, выполняющего некоторую публичную функцию, отсутствие таких стандартов становится таким же моральным преступлением, как и невыполнение требований этики долга. Людям вполне может быть показано, почему удовлетворение их интересов с учетом требований общества, с учетом нравственной оценки их деятельности может обогатить их собственное существование. Стремление к утверждению собственного достоинства может быть мотивом, в котором будут объединены и условия удовлетворения высших социальных потребностей, и моральные ценности. Признание заслуг со стороны общества может служить подтверждением уникальности той деятельности, которую осуществляет человек, а следовательно, и причиной большего напряжения эмоций, связанных с процессом его творчества. Таким образом, оказывается, что в этике добродетелей личный интерес не противопоставлен морали, а наоборот, объединен с ней.
|
|
|
Аристотель различает разумные и нравственные добродетели, или, иными словами, добродетели ума и добродетели характера. Первые развиваются в человеке благодаря обучению; таковы мудрость, сообразительность, рассудительность. Вторые рождаются из привычек-нравов: человек действует, приобретает опыт, и на основе этого формируются черты его характера. Добродетель представляет собой меру, золотую середину между двумя крайностями: избытком и недостатком. Другое важное определение добродетели состоит в том, что она есть «способность поступать наилучшим образом во всем том, что касается удовольствий и страданий, а порочность — это ее
противоположность». Добродетель как бы устанавливает предел пороку - формирует бесформенное. Внутренний конфликт. Каждая ситуация выбора сопряжена с конфликтом. Приводившееся уже высказывание Овидия — «Благое вижу, хвалю, но к дурному влекусь» — представляет внутренний конфликт этически точно человек между добром и злом. Античные рационалисты-просветители, такие как Сократ и Аристотель, кажется, так и не решились признать (по наивности или из ригоризма?), что можно рассуждать по науке, а поступать по влечению, науке противоречащему, причем именно в таком качестве и осознаваемому; что воля как способность человека к сознательному и целенаправленному самопонуждению к действиям определяется не только разумом, но и эмоциями.
Это по Аристотелю добродетель развивается на основе опыта. Согласно христианской этике, добродетель как сила души дается каждому человеку через благодать, в откровении. Как знание она дана через закон. Но через закон узнается и грех. В наборе кардинальных добродетелей отразилось именно нравственное афинское миросозерцание, рационализированное в греческой философии классического периода. Однако именно в качестве набора фундаментальных добродетелей они были представлены у Платона. У Аристотеля, как мы видели, иной подход к добродетелям, так же как и у Эпикура или стоиков. Следует отметить, что само обозначение «кардинальные добродетели» появляется довольно поздно, а именно, во времена ранней схоластики, т.е. в IX—Х в., по-видимому, именно для того, чтобы отличать их от теологических добродетелей.
|
|
|
Этика самосовершенствования есть нечто универсальное.
С самого ее зарождения этика самосовершенствования была космической, так как самосовершенствование, по идее, может заключаться только в том, что человек становится в истинное отношение к бытию, находящемуся в нем и вне его. Свою естественную внешнюю принадлежность к бытию человек хочет сделать внутренней, духовной, а свое пассивное и активное отношение к вещам хочет определять своим участием в этом бытии.
Но в этом стремлении человек до сих пор достиг только ступени пассивного участия в мире бытия. Причина кроется в том, что она свое духовное, внутреннее самоотречение направила на абстрактное понятие бытия, а не на действительное бытие. Поэтому она стала в ложное отношение к натурфилософии.
Этика самосовершенствования внутренне едина с мистикой. Судьба мистики решает и ее судьбу. Создать этику самосовершенствования не означает ничего итого, как обосновать этику с помощью мистики. Со своей стороны мистика представляет собой ценное миро- и жизневоззрение только в той мере, в какой она сама этична.
Но ей не удается быть этической. Переживание единения с абсолютом, бытия в мировом духе, возвышения в боге — и как там еще ни называй — акт, по существу, не этический, а духовный. Индийская философия осознала это глубокое различие. Она выдвигает в различных формулировках основной тезис: "Духовность не есть этика". Мы, европейцы, остались наивными в делах мистики. То, что мы иногда причисляем к мистике, есть обычно в той или иной степени христианская — то есть, другими словами, этически окрашенная мистика.
Преисполненные стремлением создать активное миро- и жизневоззрение, мы, европейцы, не придали мистике правильного направления. Она живет у нас на птичьих правах и дает о себе знать спорадически. Инстинктивно мы чувствуем, что она находится в антагонизме с активной этикой. Поэтому мы не чувствуем никакой внутренней связи с ней.
|
|
|
Мы совершаем огромную ошибку, полагая, что можем прийти к этическому миро- и жизневоззрению, удовлетворяющему наше мышление, отвергнув мистику. До сих пор мы лишь выдумываем миро- и жизневоззрение. Оно хорошо, ибо приобщает людей к активной этике. Но оно не истинно. Поэтому оно всегда саморазрушается. Оно к тому же и не глубоко. Поэтому европейское мышление делает людей нравственными, но поверхностно. Так как европеец предельно сыт активной этикой, рожденной выдуманным мировоззрением, то он не испытывает больше в ней никакой внутренней потребности.
Этика должна родиться из мистики. Мистика же со своей стороны никогда не должна думать, что она существует только ради самой себя. Она не цветок, а только его чашечка. Цветком является этика. Мистика же, существующая только для самой себя, есть неумная острота.
Индивидуальность как таковая имеет идеальный ценностный характер, т.е. индивидуальная ценность независима от реальной личности. Этическая ценность личности состоит в сохранении верности самому себе, в подлинности и положительности ее сущности. В широком смысле она равнозначна кантовскому интеллигибельному характеру. Осуществление этой этической ценности, т.е. самоосуществление личности, есть добродетель. Но эта добродетель как таковая недостижима, достигнуть ее можно только благодаря индивидуальному осуществлению основополагающих ценностей (добра, благородства, совершенства, чистоты). Ответственность индивида за свое самоосуществление как личности совпадает с ответственностью за все, что находится в сфере его свободы и власти. В частности, индивидуальный «этос» (Ethos – нравственная ценность личности) состоит в основном направлении, избираемом в процессе самоосуществления основополагающих ценностей, т.е. он характеризуется формой, в которой совершается действие при наличии однопорядковых ценностей (см. Этика). В соответствии с этим личность аксиологически автономна (см. Императив, Man). Исторически «великая индивидуальность» отнюдь не должна быть особенно добродетельной, но всегда должна облекать свойственное ей главное направление осуществления ценностей в особенно яркую и эффектную форму. Величие индивидуальности заключается в специфике отношения к царству ценностей. Привлекательность истинной индивидуальности состоит в том, что перед живущим вместе с ней человеком она, с одной стороны, открывает новое царство ценностей, а с др. стороны, устойчивую и ясную структуру.
|
|
|
