 |
Мерцает в тронном зале свет,
|
|
|
|
Его источник Эль-Гилэт,
Все звуки стихли в ожидании беды
Пред алтарём Алатиэль
И Деймос, видя рядом цель,
Торопиться сорвать своих побед плоды.
Саше нравилась эта песня, прекрасные музыкальные аранжировки, плюс великолепный голос исполнителя, что еще нужно, а в наушниках гремела партия главного злодея:
В ночь совмещения
Я заставлю тьму на землю лечь,
Но есть спасенье.
Это Магия и Меч!
Ты посмотри,
Как этот мир прекрасен
И за него
Я жизнь готов отдать!
Дверь отвори,
Я не смогу тебя понять!
Тогда умри!
Тебе меня не взять!
Упрямство главного злодея, так же как и стремления главного героя – как же они похожи на современность. Самое интересное, что сами тексты написаны по какой-то книге, автор которой, жил много лет назад, а отсюда следовало, что, либо он так хорошо видел мир, и передал его таким, какой он сейчас, либо сам мир не изменился со времен автора. Поймав себя на этой мысли, Саша немного задумался. Неужели мы и правда не учимся на своих ошибках, неужели мир не изменился с тех времен,- вертелось у него в голове,- возможно ли, что мы остановились в своем развитии, и уподобились нашим предкам или же героям всех этих славных эпосов. Возможно и это,- сказал внутренний голос,- в конце концов, все люди одинаковые, и меняться им не хочется, ведь если тепло и сухо, хорошо и спокойно, кому охота отрывать пятую точку из тепла и идти на улицу и совершать благие деяния. Верно,- подумал Саша,- слушай свой внутренний голос, он тебя не обманет. Это тоже был один из многих бабушкиных советов, которые Саша запомнил. А тем временем песня сменилась, стала не такой яростной и мелодичной, но более простой и легкой:
|
|
|
Годы за спиной - мир не стал ему краше
И над головой птицам петь ни к чему.
Горизонт играл с ним, но стал ему дальше,
Год от года предлагая жизнь и у него
Кукрыниксы, песня «Города». Почему – то голос вокалиста напоминал голос Цоя, да и сами песни были написаны в Цоевском стиле - грустные и мелодичные. Голос между тем продолжал:
Города за спиной и путь короче,
Больше дороги прямой, людей попроще,
Ищет подругу домой, с любовью верной,
Сердце похоже на зной. У вас, наверное, нет...
Никого
Затянулась жизнь и дороги не терпят,
Время здесь расставило всех по метам.
Отвергая многих, родился с надеждой,
Просыпаться не одному. И у него
Он нашел ее на последнем дыхании,
Провожая взглядом простые глаза.
И не мог понять на каком испытании
Выбирать нельзя чудеса. И у неё
Поездка подходила к концу, за окнами уже начали появляться первые многоэтажки. Огромные и неуклюжие, они напоминали великанов, которые потерялись среди людей и застыли, думая, что же им делать. Холодное дыхание города Саша почувствовал сразу. Он вообще не любил городов, в них чувствуешь себя пленником, зажатым каменными зданиями и редкими живыми пространствами. Город был для Саши холодным, неживым, как холодная стена, молчаливым и незыблемым одновременно. Город был чужим. Ни любящих, ни счастливых, ни несчастных, ни больных, ни здоровых – ему все - равно. Его цель – жизнь, его судьба - смерть. А жители всего лишь элемент, связующее звено, рождающее первое и приводящее к последнему. Вместе с городом приходили и воспоминания. Разные: плохие и хорошие, скучные и веселые, злые и добрые. Сегодня они были хорошими. Саша вспоминал, как он проводил время со своими друзьями, как они расставались на время каникул, и как они сегодня встретятся. Мысль о встрече была самой теплой, она отгоняла грусть покинутого дома и рождала в сердце самые теплые чувства, чувства, которые останутся навсегда. Автобус подъезжал к вокзалу, а вместе с ним заканчивалась и поездка. Наконец автобус остановился. Дверь открылась. Саша вдохнул прохладный воздух холодного города и сказал, с легкой усмешкой: «Ну, здравствуй любимый мой, родной».
|
|
|
Холодный город
«Но жить в общаге хорошо» орали колонки. Саша открыл один глаз, затем второй. Ну, Новицкий, погоди,- пробурчал про себя он,- устрою я тебе сегодня вечер спокойного сна. Поднявшись с постели, Александр встал и выключил музыку, а если быть точнее, то он просто выдернул розетку из сети, ноутбуку ничего не будет, а вот музыка, наконец, утихнет. Саша тупо обхватил голову и стал ждать, когда же придет Новицкий, и справиться о том, почему же музыка замолчала. Он не заставил себя долго ждать. Распевая по коридору какую-то песню, Николай Новицкий вошел в комнату. - Ага, - сказал он,- пробудился медведь после зимней спячки.
- Проснулся и голоден,- ответил Саша,- Никнок давай что – нибудь.
- Да ладно, загляни в тумбочку там и пирожные, и мороженые, и колбасы, и селедка,- все, что будет вам угодно, господин Сокольский.
- Шикарно живем,- хмыкнул Александр,- уроки сделал?
- Что? Что ты сказал?- взвился Коля,- вы, Сокольский больной, бешеный зубр последней эпохи мегалита, вас надо расстрелять, чтоб народ не пугал.
- Все ясно, опять придется мне все делать,- уже смирившимся голосом ответил Саша,- да, вот еще, оставишь музыку включенной еще раз, больше не включишь.
- Тысяча извинений динозавр мудрого мира,- отвечал Новицкий, который явно был в настроении сегодня, но, видя Александровы меры пресечения музыки, тон сменил – еще раз так сделаешь и я тебя по полной программе, ты понял?
- Я жду Никнок, всей душой жду,- ответил Саша и залился хохотом. Николай посмотрел на него и вышел, хлопнув дверью. Через некоторое время Александр услышал его голос снова, говорящий что-то о нетрадиционной ориентации. Саша снова залился смехом. Как же ему нравилось доставать Николая. Сегодня день был несложный, все - таки выходные были. Домашнее задание Саша решил сделать позже, уделив больше времени на чтение какой- то книги, которая ему очень нравилась, и судьба героя была ему очень интересна. Позже в комнату возвратился Коля, уже веселый и явно не желающий чем- либо заниматься, кроме как лежать на кровати и смотреть фильмы.
|
|
|
- Может, делом займешься?- сказал Саша,- а то заплывешь жиром и будешь как Обломов.
- Как кто?- поинтересовался Никнок,- опять твои литературные изыскания.
- Не мои, но знать бы надо, хотя тебе это не грозит, Обломов дал бы тебе сто очков форы вперед.
- Ясно,- сказал Николай,- давай фильм посмотрим какой- нибудь, а то мне скучно.
- Нет, не хочу,- ответил Александр,- я, пожалуй, пойду, прогуляюсь, а то что- то голова болит, да и в общаге надоело сидеть сиднем.
-Хозяин барин,- сказал Коля и уткнулся в монитор ноутбука.
Сокольский оделся и вышел на улицу. Ветер встретил его холодным ударом в лицо. Город погружался в дремоту. Дороги начинали пустеть. Машины с огромным удовольствием ползли домой после тяжелого рабочего дня. Небо покрылось холодными зимними тучами. Город пустел, город умирал, умирал до следующего дня, до следующего пробуждения. Сделав несколько шагов, Саша почувствовал, как за шиворот забрался холодный осенний ветер, а его ботинки облепила грязь. Шагать было трудно, но все же, приятней чем сидеть в общежитии. Из всего этого города и его знаменитых мест, Александр любил тихую окраину, на которой почти никого не было, а редкие прохожие обычно так спешили, что порой даже не замечали его. Шумные улицы и перекрестки оставались позади, открывая место тишине и покою. Уютно стоящие домики навевали воспоминания о своем доме. Небольшие, с разными заборами и формами, они напоминали старушек, которые убежали от взоров молодых сыновей - многоэтажек. Небо было серо- стальным. В нем прорезались еще пятна белых облаков, последних отголосков ушедшей осени. В конце улицы был небольшой сад, в который он часто ходил, и в котором водились готы, а то и кто пострашнее. Готов Саша не жаловал, но и не был о них плохого мнения. Просто он был не согласен с их жизненной позицией, которая казалась Александру очень глупой. Впрочем, сам Саша тоже был далеко не святой и совершал глупости еще и пострашнее чем готы с их жизненной позицией. Сегодня сад был полон народа, причем явно не готического. Сегодня здесь отдыхали все, кто хотел. Этакая вечеринка для всех. И судя по звукам, которые оттуда доносились, этот отдых удался на славу. Сам Саша туда идти не решился, не хотелось попадать на глаза, да и делать там ему было нечего. Поэтому в конце улицы он свернул на параллельный пролет и спустился вниз, к другой улице. Эта улица была другой. Никакого уюта и приветливости. Все жутко индустриальное, модернизированное, многоэтажное, а главное – некрасивое. Безобразные дома напоминали дрожжи: разбухшие от пристроек рукавов, они были невзрачны и серы как сам вечер. Эта улица была мертвой. Или почти умерла. Растущие здесь деревья были чахлыми и невзрачными, словно что- то выпивало их соки, не давало расти. На душе становилось как – то неуютно и тоскливо. В этой тоске и грусти тонули и его сны, и его проблемы, и его мысли. Хотелось покоя, и тепла. Вспомнив о тепле, Саша почему – то представил перед собой портрет той девушки, которую видел вчера в автобусе. С чего бы это?- подумал он,- неужели ты влюбился? Думать об этом не хотелось, потому что вместе с любовью приходит и полное взросление, а взрослеть полностью Саша не хотел. Возможно, он был сейчас похож на труса, но свое желание он сформулировал так «хочу учиться - не хочу жениться». Воздух между тем становился все холоднее и холоднее. Руки начали белеть, а нос и щеки неприятно пощипывать. Пора было бы и возвращаться. Плюс еще не было выполнено домашнее задание. Саша не был заучкой или «батаном», но учебу ставил на первое место, да и нравилось ему учиться здесь. Идти назад было легче. Ветер перестал бить в лицо, а мороз стал реже щипать лицо и руки. Вот впереди появились магазины, за ними несколько кафе, из которых друг за другом выходили посетители. Здесь людей было много. Они словно были забыты вечером и временем, казалось, их не тревожит ни сон, ни покой, ни усталость. Возле автобусной остановки было целое толпостворение. Люди как потоки воды текли то к автобусу, то от него. И куда же вы все бежите?- думал Саша,- почему вам не ведом покой. А самое главное, кто же вами управляет всеми? На этом вопросе его мысли прервались, потому что его кто – то резко толкнул в спину. Толкнул умеючи, прямо под лихо подъезжающий автобус. Падая по колеса, Саша даже не мог сообразить, что же происходит. Все вылетело из головы, начисто. Ни мыслей, ни чувств, ни боли – ничего не было. А автобус тем временем подбирался все ближе и ближе. Когда в десяти сантиметрах начали шуршать камни и песок под колесами, Саша успел только подумать «Неужели это все?». Но оказывается не все. Чья – то сильная и крепкая рука схватила его за шиворот и шустро потащила прочь от колес и самой остановки. Подняв вверх глаза, Александр увидел своего спасителя. Это был высокий парень, лет двадцати, длинноволосый, одетый в серый плащ и красные ботинки. Глаза у него были какие – то непонятные: толи синие, толи серые, толи зеленые.
|
|
|
|
|
|
-Парень, тебе что, жить надоело,- сказал он хрипловатым голосом.
-Я,- начал, было, Саша,- меня толкнули, я не причем.
- Толкнули, говоришь,- ответил незнакомец,- а кто будет по сторонам смотреть, если бы был внимателен, не толкнули бы.
- Хорошо, впредь, я буду внимательным,- обещал Соколовский.
- Впредь,- усмехнулся незнакомец,- теперь ты всегда будешь внимательным, ведь не будь меня радом, тебя бы не было уже. Ты подумал о тех, кто бы потом тебя оплакивал, а?
- Я, да…нет,- заключил Саша и покраснел.
-Вот- вот, - сказал длинноволосый,- сначала думай, а потом делай, умник, а после продолжил,- сам дойдешь до дома или проводить?
- Да вроде дойду,- прошептал Саша,- спасибо большое.
- Не за что,- ответил незнакомец,- но будь внимателен, в другой раз меня может и не быть, и тогда, сам знаешь, что было бы.
-Да,- сказал Александр трясущимся голосом,- обязательно буду. Сейчас его начало всего трусить, пошла ответная реакция на шоковое состояние и паралич мысли. Голова просто трещала от них, заполняла все пространство мозга. Внутри все холодело и замирало. Начали даже руки трястись. Еще бы чуть- чуть и все – неслось в голове,- ты чем думал Александр Сокольский? Саша перешел дорогу с большим трудом и страхом и сразу же свернул в проулок, где было тихо и спокойно, и где можно было подумать. Тебя хотели убить,- шептал внутренний голос,- но зачем? Да,- повторил Саша,- зачем, что я такого сделал и кому главное? Нет у меня ничего ценного, даже мобильный дома оставил, потом я не богатый, так что и грабить меня и похищать бесполезно. Тогда что остается? Просто забава для маньяка? Или может быть хобби такое, толкать людей под автобусы? Опять пустые мысли, опять нет ответов. Все эти сны, все стишки, - все это меркло после сегодняшнего происшествия. Так все же почему - неслось в голове у Александра,- зачем нужен я? Внутренний голос молчал, голова тоже отказывалась повиноваться, руки еще дрожали, а адреналин просто разрывал сердце на куски. Единственное, что усвоил Саша сегодня, это было слово «внимательность». Мозги отключаются, а значит нужно отдохнуть. Как Саша дошел до общежития, и что он дальше делал, он не помнил. Лишь ощущение холода и липкого страха преследовало его. А затем они сменились легкой дрожью. Укутавшись одеялом, Александр ушел в мир сна, в котором нет страха и нет холода.
Две смерти.
А сон не спешил принимать Сашу в свои объятия. Он словно наслаждался муками Александра, впитывал его страхи и ужасы. Наконец, насладившись и насытившись, Морфей принял Сокольского в свои объятия и увлек к еще одной загадке. Саша стоял на сыром асфальте. Сверху лил дождь, но не обычный, а красный. И густой. И соленый на вкус. Это…- догадался Саша,- кровь. В самом деле, с неба лил кровавый ливень, а укрыться было негде, потому что он стоял один, и стоял в пустоте. Впереди ничего не было, но что – то подсказывало, что нужно идти и идти именно вперед. Сделав шаг вперед, Александр увидел впереди появившийся след человеческой ступни, шагнув еще раз, и появился другой. Придется идти,- сказал он себе,- и придется играть по правилам. Следы между этим становились все больше и убегали все дальше. Иди было трудно: дождь лили, как из ведра, асфальт стал прогибаться под ногами и превращаться в грязь. Наклонив голову, Александр шагал вперед, а когда он ее поднял, то его взору открылась картина, сегодняшнего дня. Снова толпа народа, снова та же остановка, снова подъезжает тот же автобус. Но теперь все как – то не так, словно взгляд со стороны. Вот он видит себя, мирно идущего домой, а рядом с собой незнакомого юношу, лет девятнадцати. Парень коротко стрижен, подбородок напоминает камень. Одет в спортивную куртку и брюки, на ногах кроссовки. Вот он медленно подходит к Саше, затем толкает его прямо под колеса автобуса. Автобус медлит и не спешит принимать жертву, наслаждаясь ее последними минутами. Сердце покрывалось страхом и громко рвалось из груди, видя собственную смерть. Но где же тот парень?- подумал Александр, - сейчас самое время ему появиться. Но парня не было, а колеса автобуса были все ближе и ближе. Некогда было ждать его, нужно было спасать себя, пока еще не поздно. Сделав шаг вперед, Александр остановился: асфальт не пускал, он как трясина, начал затягивать его в себя. Что за шутки,- пронеслось в голове у Саши,- мы так не договаривались. Одним яростным прыжком он вырвался из смертельной ямы и побежал к автобусу, под которым сам же и погибал. Шаги становились длиннее, а расстояние от колеса до второго Саши еще меньше. Подбежав к нему, Александр схватил за руку погибающего, и начал тянуть. Он оказался ужасно тяжелым, и вытащить сразу его не получилось. На вторую попытку времени просто не осталось. Сначала затрещали камешки и грязь под шинами, но через некоторое время затрещали и кости ног, а затем и позвоночника. Автобус остановился, но из него никто не вышел. Все странным образом куда- то исчезли, оставили Сашу наедине с мертвым. Хотя он не был еще мертв, с губ стекали струйки крови, руки еще шевелились. Саша нагнулся над ним и сказал лишь: «Прости меня». Между тем лицо умирающего изменилось: облитое кровью, оно потеряло четкость и через пару минут стало другим. На него смотрели карие глаза, на приятные черты лица, на гладкие и пропорциональные, на густые брови, на глаза- большие и ясные, на прямой нос, с небольшой горбинкой, на светлые волосы, пропитанные кровью, и самое примечательное на правую щеку с небольшой родинкой. Сашу всего передернуло – это же тот парень с фотографии, из сна. Между тем юноша, из которого жизнь уходила тонкими струйками, сомкнул губы и на выдохе прохрипел: «За что?», а потом, издав свистящий звук, добавил: «Это должен был быть ты Александр- сан». Потом он закрыл свои карие глаза и замолк. Саша как загипнотизированный смотрел на него. Почему я,- подумал Александр,- я ведь хотел тебя спасти, а не убить. Опустив голову, Сокольский закрыл глаза, зрелище было новое и мерзкое, к горлу начинал подходить комок, а ноги почему – то стали ватными. Кое- как ему удалось побороть тошноту и бессилие. Его взгляд направился в сторону руки погибшего. От руки шла небольшая змейка крови, которая затем сливалась с дождевыми потоками и исчезала в сточной канаве. Но все же, что – то этот юноша успел написать на асфальте, причем своей кровью Аккуратно приподняв руку, Саша прочитал:
Время нетленно,
Жизнь как цветок.
Прекрасное мгновенье.
А ниже было написано еще что- то, но что бы разобраться нужно было время, потому что дождь усилился и начал размывать слова. Нагнувшись над надписью и закрыв ее спиной от дождя, Саша стал читать то, что не унес и не смыл дождь. Ему повезло, смыло лишь последнее слово, а остальное было четко выведено мертвой рукой. Он прочел:
Бесценен миг. И робок,
|
|
|
