Глава XI. Места отшельничества Джецюна и его подвиг служения

Об учениках Джецюна и местах, где он медитировал; обзор биографических сведений и повествований о Джецюне.

 

Тогда Речунг сказал: «Учитель, рассказ о твоей жизни не сравнится ни с чьим в отношении чувства юмора и интереса, которые он пробуждает. Но хотя юмористическая нота не перестает звучать до самого окончания рассказа, в целом это жизнь, полная страданий, и твой рассказ не может не вызвать слез. А теперь я прошу тебя рассказать о событиях в твоей жизни, вызывающих радостную улыбку».

Джецюн сказал: «Нет ничего более радостного, чем достигнутое мной в сфере духа. Благодаря этому я смог спасти людей, наделенных способностями, а также нечеловеческие существа, наставить их на Путь, ведущий к Освобождению, и послужить этим буддийской вере».

Снова Речунг спросил: «Учитель, кто были твои первые ученики? Были они люди или нечеловеческие существа?» В ответ Джецюн сказал: «Моими первыми учениками были нечеловеческие существа. Они сначала приходили ко мне с целью мучить меня. Затем у меня появилось несколько учеников из людей. Приходила также богиня Церингма[232] и испытывала меня с помощью различных сверхъестественных сил. Затем вокруг меня стали собираться и другие ученики из людей. Как я теперь думаю, Церингма будет проповедовать мое учение среди нечеловеческих существ, а Юпа-Тенпа – среди людей».

Затем задал вопрос Себан-Репа: «Учитель, кроме пещеры Лапчи-Чубара и нескольких пещер, ранее упомянутых, где ты еще медитировал?» Джецюн ответил: «Я медитировал также в Елмо-Канге в Непале. Кроме того, я жил еще в шести наружных хорошо известных пещерах, шести внутренних на высоких скалах, о которых никому не было известно, и шести тайных скрытых пещерах – всего в восемнадцати. Были еще две пещеры, что вместе составляет двадцать. Из вышеназванных больших пещер я жил в четырех хорошо известных и четырех неизвестных. Кроме них я медитировал в других маленьких пещерах и прибежищах, где была вода, пища и топливо, пока наконец объект медитации, процесс медитации и медитирующий не слились друг с другом и поэтому я теперь не знаю, как медитировать»[233].

Затем Речунг сказал: «Владыко! Благодаря тебе, достигшему конечной цели Дхармы и извлекшему из нее сокровище, мы, твои смиренные ученики, также приобрели благо, так как ты передаешь нам знания так доходчиво и убедительно, что мы легко постигаем истинный смысл, заключенный в них, и утверждаемся в вере, не опасаясь впасть в ошибку. Это чувство уверенности мы получаем благодаря твоей доброте и милости. Но в будущем ученики пожелают приобрести заслугу, посещая пещеры, где ты медитировал, и поэтому я очень прошу назвать каждую из них с тем, чтобы составить нечто вроде путеводителя для них».

Джецюн ответил: «Шесть известных пещер в скалах на большой высоте[234].

1) Драгкар-Тасо-Юма-Дзонг (Центральный Замок-Пещера в Скале, Белой, как Лошадиные Зубы), 2) Минкхьют-Дрибма-Дзонг (Замок, Расположенный в Тени Бровей), 3) Лингва-Драгмар-Дзонг (Твердыня из Красного Камня), 4) Рагма-Чангчуп-Дзонг (Безупречная Твердыня Рагма), 5) Кьянг-Пхан-Намкха-Дзонг (твердыня неба, украшенного знаменем), 6) Драгкья-Дордже-Дзонг (Несокрушимая Твердыня из Серого Камня).

Шесть внутренних никому неизвестных пещер (находящихся в скалах на большой высоте): 1) Чонглунг-Кхьюнги-Дзонг (Замок Чонглунг-Кхьюнг), Кхуджук-Энпа-Дзонг (Замок Одинокой Кукушки), 4) Шелпхуг-Чушинг-Дзонг (Подорожниковый Замок Хрустальной Пещеры), 5) Бекце-Дейен-Дзонг (Замок Вкусной Капусты) и 6) Цигпа-Кангтхил-Дзонг (Замок Подошвы Каменной Горы).

Шесть сугубо тайных пещер находящихся в скалах на большой высоте:

1) Гьядрак-Намкха-Дзонг (небесный Замок, Напол­ненный Внушающими Трепет Знаками), 2) Тагпхуг-Сенге-Дзонг (Львиный Замок Тигриной Пещеры), 3) Байпхуг-Мамо-Дзонг (Замок Скрытой Пещеры), 4) Лапхуг-Пема-Дзонг (Лотосовый Пещерный Замок), 5) Лангно-Лудют-Дзонг (Замок Нагов Слоновой Двери) и 6) Трогьял-Дордже-Дзонг (Замок Победоносной Бронзовой Саджры.). Есть еще две другие пещеры: Кьипхуг-Ньима-Дзонг (Солнечный Замок Счастливой Пещеры) и Потхо-Напкха-Дзонг (Замок Неба Остроконечных Вершин)[235].

Четыре хорошо известные большие пещеры:

1) Ньянам-Трепа-Пхуг (Пещера в Ньянаме в Форме Желудка), 2) Лапчи-Дютдюл-Пхуг (Находящаяся на Лапчи Пещера, где Были Побеждены Демоны), 3) Брин-Бриче-Пхуг (Пещера в Форме Языка Самки Яка в Брине) и 4) Тисе-Дзу-Трюл-Пхуг (Пещера на Горе Кайласа).

Четыре тайные большие пещеры:

1) Цайи-Кангцу-Пхуг, или Кангцу-Пхуг в Кьянга-Ца (Пещера в Кьянга-Ца, в которой Миларепа ступил на путь преданного служения)[236], 2) Едсал-Пхуг (Пещера Ясного Света)[237] в Рене, 3) Завог-Пхуг (Шелковая Пещера в Рала) и 4) Пхурен-Пхуг (Голубиная Пещера в Кутханге). Тот, кто будет медитировать в этих местах, найдет там все необходимое, т.е. топливо, воду, корни растений и травы и будет получать благодать, исходящую от прежде живших адептов Апостольской Иерархии. Поэтому медитируйте там».

Речь Джецюна произвела глубокое впечатление на всех присутствовавших учеников – небесных и человеческих, мужчин и женщин, которые пришли послушать проповедь о Дхарме. В них пробудилась глубокая вера, охватившая их сердца, и они отказались от Восьми Мирских Целей, то есть от стремления к славе и богатству. Все они нашли полное удовлетворение в служении религии, когда по-настоящему поняли значение Святой Дхармы и слились с ней. Наиболее одаренные из учеников-людей решили посвятить свое тело, сердце и речь благу всех существ и служению Вере. Они дали обет провести всю жизнь в непрерывной медитации и покаянии, поселились в пещерах и в безлюдных прибежищах. Ученики, не являющиеся людьми, поклялись укреплять и защищать Веру. Многие духовно развитые миряне, мужчины и женщины, оставили мирскую жизнь и, следуя повсюду за Джецюном, проводили жизнь в медитации и приблизились к осознанию Истинного Состояние. Некоторые из них (мужчины и женщины) стали йогами[238]. Те, кто уступал им в духовном развитии, дали обет посвятить какой-то период времени религиозному служению. Остальные последователи среди мирян поклялись больше не совершать осуждаемых религией поступков и жить благочестивой жизнью. Так, спасение было достигнуто всеми последователями Миларепы.

Предыдущее повествование является рассказом Джецюна о своей жизни, записанным с его слов. Когда эти исторические события, которые являются главной темой его биографии, излагаются более подробно, биография обычно состоит из трех частей. В первой части рассказывается о злобных происках нечеловеческих существ, которые были, в конце концов, побеждены и обращены в Веру. Во второй части рассказывается об учениках из людей, из которых многие самые счастливые достигли совершенства и освобождения. Третья часть посвящена остальным ученикам, мирянам и посвященным, которым Джецюн проповедовал Дхарму.

Более расширенное повествование будет включать описание того, как были побеждены и обращены нечеловеческие существа. Так, в пещере Драгмар-Чонглунг царь эльфов Виньяка был побежден песней, называемой «Лама-Дрен-Друг» (шесть видов тоски по образу учителя). Когда затем Джецюн, выполняя предписания гуру, поселился на Лапчи-Канге, там он обратил в веру великого бога Ганапати. С этого эпизода начинается глава о Лапчи-Чузанге. На следующий год Джецюн проник во внутреннюю область Лапчи, и тогда родилась известная песня о сильном снегопаде и победе, которую Джецюн одержал над снегопадом, которую он спел, когда вызволил себя из-под снега.

Затем, собираясь идти на гору Палбар в Мангьюле и на Елмо-Кангра[239] в Непале, он вернулся в Гунгтханг, где его привлекла Скалистая Пещера Лингма, и он пробыл там некоторое время. О событии, случившемся в то время, повествует глава о злобном демоне женского пола, обитающего в этой пещере. Затем вблизи горы Палбар, где находится пещера, называемая Совершенный Замок Рагма, Джецюн с помощью гимна победил и обратил в веру богиню фей и местные божества Рагма. Это описано в главе, посвященной обращению их в буддизм. А находясь в пещере Твердыня Неба, Украшенного Знаменем, он принес благо людям и нечеловеческим существам. Когда он посетил Елмо-Кангра и жил некоторое время в лесу Сингала, в чаще которого находился Львиный Замок Тигриной Пещеры, он также облагодетельствовал очень многих – как людей, так и нечеловеческие существа. Но получив указание свыше пойти в Тибет и медитировать там на благо всех живущих, он отправился в Тибет и поселился в Голубиной Пещере Кутханга. Там он спел гимн голубям.

Имеются письменные свидетельства о том, как Джецюн впервые встретился со своими учениками. Еще когда Джецюн жил в Несокрушимой Твердыне из Серого Камня и помогал очень многим существам, Божественная Мать (Ваджра-Йогини) предсказала Джецюну, что у него будет много учеников и среди них один (Речунг-Дордже-Тагпа), который принесет в Тибет из Индии Тантру Дакини. Ему было известно то место, куда к нему придут ученики. И он пошел в Гунгтханг и, когда медитировал в Шелковой Пещере Рала, к нему пришел Речунг. Затем Речунг отправился в Индию, чтобы исцелиться от болезни (проказы). Когда он, исцелившись, вернулся, он жил с Джецюном в Пещере Ясного Света в Рене, где к ним присоединился Ца-Пху-Репа. А затем в Совершенном Замке Рагма он встретил Сангьяй-Кьяп-Репу. По дороге в Ньянам, где он собирался поселиться в Пещере в Форме Желудка, он прочитал проповедь о Дхарме и посвятил Тенпа-Шакья-Гуну, который прежде был верующим мирянином, и наставил его на Путь, ведущий к Совершенству и Освобождению. Затем по дороге в Чанг-Таго он встретил в Чунги-Кетпа-Ле-Суме ученицу из мирян по имени Палдар-Бум. На обратном пути, в гостинице «Йеру-Чанг» он встретил Себан-Репу. Оттуда он ушел медитировать на гору Гьялгьи-Шри-Ла в Латете и встретил Бри-Гом-Репу. Осенью, прося милостыню, он встретил в Чумог-Нгьюлбуме Шива-Вед-Репу. В Чим-лунге он прочитал Нган-Дзонг-Репе проповедь, называемую «Бамбуковый посох». Когда он находился на Лапчи, Дакини напомнили ему об указании, данном ему гуру, и он отправился на гору Тисе[240] и встретил на дороге Дампа-Гья-Пхупу. Приблизившись к горе, он на перевале Лово-Кара встретил Кхар-Чунг-Репу. Затем, находясь в зимнем прибежище вблизи горы Дрице, недалеко от холмов Пуранг, он встретил Тарма-Вангчук-Репу. Весной он пошел на гору Тисе и победил с помощью магической силы колдуна Наро-Бен-чунга. Этому событию посвящена глава о Тисе горе Кайласа.

Затем, вернувшись в пещеру Несокрушимая из Серого Камня, он встретил Ронг-Чунг-Репу. Покинув это место по указанию Дакини, он набрел на Замок Скрытой Пещеры и пробыл там несколько дней. Там он повстречался с пастухом, который последовал за ним и стал очень известным йогом по имени Лугдзи-Репа (Пастух-Репа). В пещере Лотосовый Замок он встретил Шан-Гом-Репу. Этот ученик приносил ему вкусную пищу и все необходимое, когда он жил в Замке Нага Слоновой Двери и в пещере Скрытый Замок. Затем, когда он шел в Чоро-Дри-Цам, он встретил Речингму, ставшую его ученицей. В Ньишанг-Гурта-Ла он встретил Кхьира-Репу (Охотника-Репу). Слава о Джецюне распространялась повсюду, и раджа Кокома[241] по указанию Богини Тары[242] послал Джецюну жертвенные приношения.

Затем Речунг и Шан-Гом-Репа попросили Джецюна вернуться на Лапчи, и Джецюн жил в пещере Ньен-ен у подножья Лапчи. В следующем году он жил в скальной пещере в Чонг-лунге. Придя оттуда в Чубар, он произнес три проповеди о Церингме.

Спустившись оттуда в Брин, он встретил Дордже-Вангчук-Репу. Затем, когда Джецюн жил с учениками в Пещере в Форме Желудка близ Ньянама, великий индийский йог Дхарма-Бодхи посетил Джецюна и поклонился ему. После этого события люди стали еще больше уважать и почитать Джецюна, и это вызвало зависть одного ламы, который был весьма искусен в беседах на темы о метафизике, и он задал несколько вопросов Джецюну, на которые он легко ответил с помощью сиддхи (оккультных сил). Есть глава, повествующая об этом диспуте. Приход йога послужил причиной повторного путешествия Речунга в Индию; об этом сообщается в главе о Речунге и Типху, другом великом индийском йоге. В это время Джецюн, находившийся в то время в пещере Дрет в Ньянаме, встретился с Ме-Гом-Репой, который стал его последователем. А в Нагтра в Ньянаме Джецюн встретился с Салевед-Репой. Затем Джецюн, удалившись на вершину Красной Скалы, увидел возвращающегося из Индии Речунга и пошел встретить его. Этому событию посвящена глава о роге яка и песня о диких ослах. В Чубаре он встретил Тагпо-Лан-Гом-Репу.

В Троде-Траши-Ганге в Брине он встретился с Маха-Пурушей (Великим Святым), о котором упоминал Будда в апокрифических беседах[243]. Он стал самым любимым, лучшим учеником Джецюна. Имея полное посвящение в духовный сан, он был гуру школы Ваджрадхары[244], Великим Бодхисаттвой по имени Давед-Шьену (Свет Молодой Луны), но более известным как Несравненный Учитель Тагпо, который родился человеком, чтобы помогать всем живущим.

В Чубар-Воме новообращенным Джецюна стал Лотен-Гедюн, прежде его противник. В пещере Солнечный Замок Счастья его учеником стал Дретен-Трашибар из Брина. Когда Джецюн продемонстрировал некоторые из своих сверхнормальных способностей, его учеником стал Ликор-Чарува.

Дакини предсказали, что среди учеников Джецюна будет двадцать пять святых. Ими являются восемь самых любимых сыновей (рожденных из сердца), тринадцать духовных сыновей и их четыре сестры по Вере. Есть глава, в которой рассказывается, как Джецюн встретил каждого из них.

Что касается различных других встреч и событий, которые имели место, когда Джецюн жил в тайных пещерах в промежутках между встречами со своими духовными сыновьями, то об этом есть письменные свидетельства, но точное время в них не указано. Имеются также записи в форме ответов на вопросы учеников. Есть еще глава, с текстами песен о горах Бонпо, относящихся к тому времени, когда Гампопа жил с Джецюном. Есть рассказ о том, как Джецюн проповедовал Дхарму и посвятил в учение жителей Ньянама. Записаны песни о Шендормо и Лесай-Бум, сочиненные в Царма, и песня, в которой Джецюн изящным слогом поведал о том, как ему сладостна мысль о грядущей смерти. Известны песни: о том, как Джецюн шел на Лапчи в сопровождении Речунга, и о том, как они жили в Пещере Победы, Одержанной Над Демонами; о прогулке Джецюна и о пребывании в Рамдинг-Нампхуге, откуда, Джецюн по приглашению жителей Ньянама переселился в Пещеру в Форме Желудка близ Ньянама, находясь в которой, он рассказал историю своей жизни. Затем следуют песни об отбытии Речунга в провинцию Ю и последовавшей затем встрече Джецюна в Тхонг-ла с Дампа Сангьяем, которую устроила ему Богиня Со Львиным Лицом.

Записаны и другие события: о погребальной церемонии, совершенной Джецюном в Лай-Шинге из-за сострадания к умершему, о выполнении им сыновнего долга по отношению к покойной матери, о его последних наставлениях ученикам-мирянам в Царма; рассказ о совершении им обряда бон-по[245] в Тингри, где он останавливался, когда шел в Чубар. Имеется глава о повторном отбытии Речунга в Ю, глава о мирянине-пожертвователе по имени Таши-Цег из Дин Лхадо, глава о Зесай-Бум, Кхуджиг и других ученицах из Дин-Даг-Кхара, глава о его победе над четырьмя Марами, злыми духами, одержанная на вершине Красной Скалы.

Записана его беседа с колдуном. Есть письменные свидетельства о его сверхнормальных способностях, которые он продемонстрировал перед своими учениками и мирянами-последователями ради их блага. Есть еще довольно большое собрание религиозных проповедей, часть которых хорошо известна, а некоторые неизвестны.

Так, Джецюн принес счастье Освобождения существам, число которых не поддается счету. Наиболее выдающиеся из них достигли совершенства в духовном развитии и Освобождения. Уступавшие им в духовном развитии утвердились на Пути, ведущем к Освобождению. Третью группу представляли те, чьи сердца были полностью обращены и склонены к Благородному Пути Благочестия. Даже те, чья карма лишала их Высшего Блага, были проникнуты любовью к добру, и это служило залогом их счастья и благополучия в ближайшем будущем.

Так, благодаря бесконечной любви и милосердию Джецюна, Буддийская Вера воссияла, как свет дня, и много существ освободились от Печали. Обо всем этом подробно рассказано в сборнике Гур-Бум (Сто тысяч песен) Джецюна.

Это седьмое приносящее заслугу деяние Джецюна – его подвиг служения на благо всем живущим.

 

ГЛАВА XII. НИРВАНА

Джецюн принимает яд из рук сожительницы Цапхувы; о последнем собрании учеников и последователей Джецюна и чудесных явлениях, свидетелями которых они были; о проповеди Джецюна, посвященной болезни и смерти, и его последних наставлениях; об обращении в Веру Цапхувы; о предсмертном завещании; о переходе в состояние самадхи и последовавших за ним сверхъестественных явлениях; об опоздании Речунга и о мольбе Речунга Джецюну; об ответе на мольбу; о чудесных явлениях, сопутствовавших кремации и обретению реликвий; о выполнении предсмертной воли Джецюна; об учениках Джецюна.

 

В то время, когда Джецюн уже совершил те деяния, о которых рассказывалось выше, в центре Брина (Дрина) жил ученый лама по имени Цапхува, который был очень богатым и влиятельным и привык всегда восседать на самом высоком месте во главе собраний жителей Брина. Этот человек притворялся, что очень почитает Джецюна, а на самом деле был исполнен зависти к нему и, стремясь изобличить Джецюна в незнании, задавал ему трудные вопросы в присутствии своих приверженцев. Он задавал ему самые разнообразные вопросы, делая при этом вид, что сам не может на них ответить и поэтому обращается к Джецюну за разъяснением.

В первом осеннем месяце в год дерева и тигра[246] был устроен большой свадебный пир, на который был приглашен Джецюн и посажен на самое высокое место во главе первого ряда гостей, а геше[247] Цапхува был посажен рядом с ним. Геше поклонился Джецюну и ожидал от него ответного поклона, но Джецюн не ответил ему поклоном, потому что он никогда не кланялся и не отвечал на выражения почтения никому, кроме своего гуру. И сейчас он также не отступил от этого правила.

Сильно уязвленный, геше подумал про себя: «Вот как! Такой ученый пандит, как я, поклонился этому невежде, а он не соизволил ответить на приветствие! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы унизить его перед людьми». И достав книгу по философии, он обратился к Джецюну со следующими словами: «О Джецюн, пожалуйста, помоги мне разобраться в трудных для меня местах: читай и разъясняй мне каждое слово из этой книги».

В ответ Джецюн сказал: «Разъяснять каждое слово из трактата по диалектике ты сам достаточно хорошо умеешь, но для того, чтобы понять истинный смысл слов, нужно отказаться от Восьми Мирских Целей, отсечь их, преодолеть ошибочную веру в существование личного я и, осознав, что Нирвана и сансара неотделимы друг от друга, обрести духовное я с помощью медитации в уединении в горах. Я никогда не ценил и не изучал словесную софистику, представленную в книгах в традиционной форме вопросов и ответов, которые заучивают наизусть, а затем выпаливают в спорах с оппонентами. Это приводит только к путанице мыслей, а не к тем действиям, которые помогают осознать Истину. Этими словесными знаниями я не обладаю и, если когда-то я их имел, я забыл их давно. Послушай песню, в которой я объясню, почему я забыл книжные знания[248]. И Джецюн спел такую песню:

 

«Почтение Благословенным стопам Марпы!

Пусть я буду далек от соперничающих верований и догм.

С той поры, как благодать моего Владыки вошла в меня,

Я всегда сохранял сосредоточенность ума.

Привыкнув с давних пор размышлять

О Любви и Жалости,

Я забыл о разнице между мной и другими.

Привыкнув с давних пор медитировать на гуру,

Окруженном сиянием надо мной,

Я забыл о всех тех, кто правит авторитетом и силой.

Привыкнув с давних пор медитировать на моих богах

– как от меня неотделимых,

Я забыл о своей земной телесной оболочке.

Привыкнув с давних пор медитировать на Избранных

Истинах, передаваемых шепотом,

Я забыл все, что сказано в переписанных и напечатанных книгах.

Привыкнув к изучению Единой Науки,

Я утратил знание того, что является незнанием,

приводящим к заблуждениям.

Привыкнув созерцать Три Тела[249] как сущие во мне,

Я забыл о надежде и страхе.

Привыкнув медитировать об этой жизни и о будущей как об единой,

Я забыл о страхе рождения и смерти.

Привыкнув с давних пор сам изучать мой собственный опыт,

Я забыл спрашивать мнение друзей и братьев.

Привыкнув с давних пор приобретать все новый и

новый опыт на пути духовного совершенствования,

Я забыл все верования и догмы.

Привыкнув с давних пор медитировать на Нерожденной,

Несокрушимой и Нигде Не Находящейся[250],

Я забыл все определения той или этой конкретной цели.

Привыкнув с давних пор рассматривать все видимые

явления как Дхармакаю,

Я забыл все рассуждения, исходящие от ума.

Привыкнув с давних пор сохранять мой ум в

Несозданном Состоянии Свободы[251],

Я забыл об условностях и придуманных обычаях.

Привыкнув с давних пор смирять тело и ум,

Я забыл о гордости и надменности сильных.

Привыкнув с давних пор считать

Мое физическое тело моей отшельнической обителью,

Я забыл о довольстве и удобствах жизни в монастырях.

Привыкнув с давних пор знать смысл Несказанного.

Я забыл о способе изучения корней слов

И происхождения слов и фраз.

И пусть ты, о многоученый,

Найдешь подтверждение моим словам в авторитетных книгах».

 

Выслушав Джецюна, геше сказал: «Все, что ты утверждаешь, может быть правильно с твоей точки зрения как йога, но наши знатоки метафизики считают, что такие речи ведут в никуда, то есть не свидетельствуют о понимании вещей. Я поклонился тебе, потому что считал тебя высокообразованным человеком!»

Услышав эти слова, присутствующие (и больше всех его сторонники) возмутились и в один голос выразили свое негодование: «Геше Тенпа, каким бы ученым ты ни был и сколько бы ни было на свете таких ученых, как ты, ты весь не стоишь даже одного маленького волоска на теле Джецюна и не можешь заменить собой этот волосок. Тебе лучше довольствоваться выделенным тебе местом во главе нашего ряда и продолжать накапливать богатство, ссужая деньги под большие проценты. А что касается религии, то ты ее и не нюхал».

Геше был вне себя от гнева, но так как все присутствующие были против него, он ничего не мог сказать, сидел насупившись и думал про себя: «Это невежда Миларепа своими эксцентричными действиями и высказываниями, всякими выдумками, подрывающими авторитет религии, может обманывать людей, выманивая у них щедрые пожертвования и подарки, а со мной, таким высокоученым, самым богатым и влиятельным в округе, обращаются хуже, чем с собакой, несмотря на мои религиозные заслуги. Что-то нужно сделать, чтобы положить этому конец».

Приняв такое решение, он подговорил свою сожительницу отнести Джецюну отравленное кислое молоко, пообещав ей за это ценную бирюзу, что она исполнила, когда Джецюн находился в Брин-Драгкаре (Скала Брина).

Джецюн к тому времени уже исполнил свою миссию в отношении учеников, которым благодетельствовала карма, и утвердил их на Пути, ведущем к Освобождению и Совершенству, знал, что скоро умрет, даже если не будет принимать яд. Но видя, что эта женщина никогда не получит обещанную ей бирюзу, если не получит ее теперь, сказал ей: «Сейчас я не хочу брать молоко, которое ты мне принесла. Принеси его в другой раз, и тогда я выпью его».

Думая, что Джецюн разгадал ее намерения, она испугалась и, вернувшись к геше, рассказала ему подробно обо всем. Она считала, что Джецюн путем ясновидения узнал о ее преступных замыслах и поэтому отказался принять отравленное молоко. Геше старался разубедить ее: «Если бы Джецюн обладал этой способностью, он бы не просил тебя принести молоко в другой раз, но возвратил бы его и сказал: «Пей сама». Это доказывает, что он не ясновидящий. Возьми эту бирюзу и удостоверься в том, что он примет отравленную пищу». И он отдал ей бирюзу. Но она не соглашалась с ним: «Все верят, что Джецюн обладает ясновидением, и то, что он отказался от моего приношения, доказывает это. Я убеждена, что он откажется и в следующий раз. Мне не нужна твоя бирюза. Я очень боюсь снова идти к нему и, по всей вероятности, не пойду». Геше продолжал уговаривать ее: «Неграмотные люди считают, что он обладает ясновидением, но не зная Писания, эти люди доверяются ему и попадают в сети обмана. Ясновидящий, о котором говорится в священных книгах, является полной его противоположностью. Я убежден, что он не ясновидящий. А сейчас, если ты отнесешь ему снова это молоко и сделаешь так, чтобы он выпил его, тогда, поскольку мы живем вместе, и согласно пословице, нет никакой разницы между большой и маленькой дольками чеснока, потому что все равно это чеснок, мы станем жить открыто, как муж и жена. Тогда не только бирюза будет твоей, но ты будешь хозяйкой в моем доме, и радость и горе мы будем делить пополам. А так как мы оба его ненавидим, ты постарайся довести дело до конца».

Поверив геше, женщина согласилась опять пойти к Джецюну и, снова подмешав отраву в кислое молоко, принесла его Джецюну, который в это время находился в Троде-Траши-Ганге. Джецюн, улыбаясь, принял ее приношение, и она подумала, что геше, вероятно, прав, утверждая, что он не ясновидящий. Но Джецюн тут же сказал ей: «Ты получила бирюзу в качестве платы за то, что совершила». Охваченная раскаянием и страхом, женщина, дрожа и запинаясь, произнесла сквозь рыдания: «Да, Владыко! Я получила бирюзу». И распростершись у его ног, она умоляла его не пить отравленное молоко и возвратить его ей, совершившей это злодеяние с тем, чтобы она сама выпила его. Но Джецюн сказал ей: «Я никак не могу отдать его тебе, чтобы ты его выпила, так как я тебя очень жалею. Если бы я сделал так, я бы нарушил клятву Бодхисаттвы и должен был бы понести самое суровое наказание. К тому же моя жизнь почти закончилась. Я выполнил свой долг, и наступило время мне уйти отсюда в другой мир[252]. Твоя отравленная пища не оказала бы на меня никакого действия. Однако я отказался сначала ее принять, так как ты еще не получила бирюзу, которая была тебе обещана за твое преступление. Теперь эта бирюза твоя, и я приму этот яд, с тем чтобы и желание геше исполнилось, и ты бы с полным правом владела бирюзой. А что касается того, что он обещал тебе, то ты не питай никаких надежд, что он выполнит свои обещания. То, что он говорил против меня, – совершеннейшая неправда. Наступит время, когда вы будете глубоко раскаиваться в содеянном. Когда оно наступит, посвятите себя, если сможете, покаянию и религиозному служению. Но если вы не сможете покаяться, по крайней мере не совершайте больше таких преступлений даже с целью защиты своей жизни и молитесь мне и моим ученикам со смирением и верой. Оставленные без помощи, вы будете лишены счастья в течение бесчисленных веков, и страдания будут вашим уделом. Поэтому на этот раз я постараюсь простить вам вашу плохую карму[253]. Но пока я жив, ты никому об этом не говори. Придет время, когда об этом будет известно каждому. Если ты не верила в то, что говорят обо мне, сейчас у тебя есть возможность поверить, т.е. самой убедиться. Помни об этом и жди исполнения того, что я тебе сказал». И Джецюн выпил яд.

Когда женщина все рассказала геше, он сказал: «Не все, что люди говорят, правда. Как по пословице: “Не все, что варится, можно есть”[254]. Главное, сейчас он выпил яд. А сейчас будь осторожна и держи язык за зубами».

Джецюн затем пригласил жителей Тингри и Ньянама, всех, кто знал его и верил ему, прийти к нему с небольшими приношениями. Он также послал приглашения тем, кто хотел видеть его, но до сих пор не мог увидеть. Позваны были также все ученики. Сильно встревоженные предчувствием, они собрались в Лапчи-Чубаре – мужчины и женщины, посвященные и непосвященные, знакомые друг с другом и незнакомые. В течение многих дней Джецюн читал им проповеди о Явленной Истине, т.е. Законе Кармы, и Абсолютной Истине – Дхармакае.

В эти дни наиболее духовно одаренные видели, что небо было заполнено слушающими проповедь богами. Многие интуитивно чувствовали, что на небе и на земле присутствуют, подобно несметному числу людей, божественные существа, с радостью внимающие проповеди о Дхарме, и они ощутили радость, охватившую также всех присутствующих. Каждый видел феномены в виде радуг на ясном голубом небе, затем пять облаков различных цветов, принимающих форму церемониальных зонтов и разнообразных ритуальных приношений. С неба падали цветы, самые разнообразные. Все слышали изумительную музыку, исполняемую на многих музыкальных инструментах, и воздух был напоен чудесными запахами, которые никто раньше не слышал. Менее развитые духовно, которые видели эти чудесные знаки, спросили Джецюна, почему ощущается такое единение между небесными слушателями, заполнившими небо, и собравшимися здесь людьми и почему были явлены эти счастливые знаки, которые могли видеть все присутствующие. Джецюн ответил им: «Людей духовно развитых, посвященных и непосвященных, немного на Земле, в то время как преданные религии божественные существа, готовые всегда слушать проповеди о Дхарме, заполняют собой небеса, и они в знак почтения преподносят мне пять небесных видов услаждения[255] и всем даруют радость и веселье. Вот почему вы преисполнены духа радости и видите эти знаки радости и счастья».

Тогда они спросили его: «Почему боги невидимы для большинства из нас?» Джецюн отвечал: «Среди богов многие достигли состояния анагами[256] и различных других степеней святости, и чтобы видеть их, нужно обладать совершенным зрением, всеми силами стремиться приобрести два вида заслуг и быть свободным от двух видов скрывающей свет нечистоты, происходящей от незнания. Тот, кто видит главных богов, увидит также и их приближенных. Те, кто желает лицезреть эти божественные существа, должны неустанно трудиться для приобретения заслуг в полноте, достаточной для искупления всей плохой кармы. Тогда можно увидеть в себе величайшего и святейшего из всех богов, т.е. Чистый Ум». И Джецюн спел гимн о том, как можно лицезреть богов:

 

«В почтении я склоняюсь к стопам Милосердного Марпы!

По твоему благоволению пусть умножится число

твоих духовных детей[257]

Ко мне, Миларепе, отшельнику,

Послушать мои проповеди являются

Небожители Неба Тушиты и других священных обителей.

Все четыре части Неба небожители заполняют.

Но только те из моих последователей,

Кто наделен пятью видами зрения[258],

Могут видеть их; обычные люди не могут.

Но я вижу ясно каждого из них.

Ради блага всех присутствующих

Почтение они мне выражают,

Принося небесные дары.

Небеса освещаются сиянием радуг,

Благоухающие цветы падают с неба, как дождь.

Все слышат чудесную музыку

И аромат благовоний вдыхают.

Любовь небесная и счастье всех собравшихся осеняют.

И это потому, что волны любви посылают святые Каргьютпа[259].

Если, обратившись к религии как к спасительному прибежищу,

Богов и ангелов хотите вы видеть.

Внемлите моему гимну:

Из-за плохой кармы,

Накопленной вами в прежних существованиях,

С момента рождения здесь вы находите удовольствие в грехе.

От сотворения добра и приносящих заслугу деяний вы отвращаетесь.

Ваша природа извращена,

И такими же остаетесь вы даже в старости.

И плоды ваших злых дел собираете.

Если вы спросите, можно ли искупить карму зла,

Я отвечу вам, что она искупается желанием добра.

А те, кто сознательно совершает злые дела,

За ложку варева обрекают себя на бесславие[260].

И те, кто, не зная сами, куда идут,

Берутся руководить другими,

Приносят вред и себе и другим.

Если вы действительно хотите уйти от страданий и печали,

Больше не делайте зла другим.

Покаяние и исповедание всех своих грехов

Перед гуру и богами

И принятие обета больше не совершать их –

Кратчайший путь для быстрого искупления плохой кармы.

Большинство грешников хитры,

С умом неустойчивым и несосредоточенным,

Ищущим развлечений[261],

Религиозной жизни они не преданы,

И это потому, что погрязли в грехах

И должны каяться и каяться в них.

Посвятите себя целиком

Искуплению грехов и приобретению заслуг,

И тогда вы не только увидите небожителей, преданных Дхарме,

Но и святейших и величайших богов.

Дхармакаю своего ума вы также узрите.

И видя То, вы будете видеть все,

Беспредельное бытие, сансару и Нирвану[262],

И тогда прекратится действие вашей Кармы».

 

После того, как Джецюн закончил петь гимн, наиболее развитые духовно боги и люди ясно увидели Дхармакаю – состояние Нирваны. Те, кто был менее развит, чем они, испытали экстатическое состояние блаженства и Пустоты[263], такое, какое они никогда раньше не испытывали, и благодаря этому ступили на Путь, ведущий к достижению Нирваны. А всех остальных охватило стремление достигнуть Великого Освобождения.

Затем Джецюн обратился к присутствующим с такими словами: «Мои ученики, боги и люди и все здесь собравшиеся! Наша встреча есть следствие хорошей кармы, приобретенной нами в прошлых жизнях, и в этой жизни благодаря нашей преданности религии мы установили друг с другом более чистые высокодуховные связи. Так как я уже очень стар, маловероятно, что мы сможем встретиться снова в этой жизни. Я призываю вас хранить в сердце все, что я вам говорил, не забывать об этом и применять на практике в повседневной жизни по мере ваших сил и возможностей то, чему я учил вас. Если вы исполните это, в каком бы мире я ни оказался по достижении состояния Будды, вы будете там первыми, кому я буду проповедовать Истину. Поэтому радуйтесь».

Когда присутствующие люди из Ньянама, услышав эти слова Владыки Джецюна, спрашивали друг друга, неужели это означает, что Учитель собирается покинуть этот мир и перейти в другой мир и осчастливить его своим пребыванием там? Если это так, рассуждали они, то они должны умолять его подняться в райскую обитель из Ньянама или, если это невозможно, благословить Ньянам, посетив его перед уходом отсюда. И, охваченные пламенной верой и любовью, они подошли к Джецюну и, обнимая его ноги, умоляли его со слезами на глазах выполнить их просьбу. С такой же мольбой к Джецюну обратились ученики и преданные миряне из Тингри, умоляя его прийти в Тингри.

В ответ Джецюн сказал: «Мой возраст не позволяет мне отправиться сейчас в Ньянам или Тингри. Я буду ждать смерти, оставаясь в Брине и Чубаре. Поэтому вы можете проститься со мной сейчас и вернуться домой. Я встречу всех вас в священных райских обителях».

Тогда они стали просить его благословить каждое из тех мест, которые он посещал раньше, если он сейчас не может прийти туда, и особо благословить тех, кто видел его лицо и слышал его голос и внимал его проповедям, а вообще, рассуждали они, пусть не только им одним будет даровано благословение, но и всем сущим во Вселенной.

В ответ Джецюн сказал: «Я благодарен вам за вашу веру в меня и за то, что вы обеспечивали меня всем необходимым. Я платил вам тем, что всегда желал вам блага и для вашего блага проповедовал вам Дхарму, и потому связанные взаимной поддержкой, мы стали близки друг другу. А сейчас мой долг йога, достигшего Истины, пожелать вам мира и счастья, временного и вечного, в этой жизни и на все времена». И Джецюн выразил в стихах свои пожелания:

 

«О Отец и Защитник всех созданий, ты, кто

Осуществил свои благие желания,

Милосердный Марпа, я склоняюсь к твоим стопам!

Мои ученики, здесь собравшиеся, внемлите мне.

Вы по-настоящему были добры ко мне,

И я был добр к вам.

Пусть мы, связанные узами взаимной помощи,

Встретимся в обители Счастья[264].

Вы – податели милостыни, здесь присутствующие,

Долгой жизни и процветания желаю я вам.

Пусть плохие мысли не найдут входа к вам.

Пусть только добрые мысли будут посещать

Вас и вести вас к праведному успеху.

Пусть на этой земле будут царить мир и согласие.

Пусть никогда не будет болезней и войн;

Пусть урожаи будут обильными и житницы полными зерна.

Пусть каждый найдет счастье в благочестии.

Пусть все, кто видел мое лицо и слышал мой голос,

И все, кто знает мою жизнь и хранит память о ней в сердце,

И все, кто слышал только мое имя и обо мне рассказ,

Встретятся со мной в Обители Счастья.

Пусть те, кто изучает мою жизнь

И подражает ей и предан медитации,

И каждый, кто перелагает,

Пересказывает или слушает повесть о моей жизни,

Кто читает и с благоговением размышляет о ней

Или образцом для себя изберет,

Встретится со мной в Обители Счастья.

Пусть каждому, кто изберет путь медитации,

Моя суровая жизнь поможет

Избежать ошибок и препятствий[265].

Те, кто ради Истины терпит лишения,

Приобретают заслугу безмерную.

Те, кто помогает другим в Пути,

Заслуживают награду вечную.

Тех, кто внимает моему Житию,

Благодать безмерная осеняет.

Помощью этих безмерных заслуг и благодати

Пусть каждый, услышавший историю моей жизни,

Достигнет Освобождения,

И размышляющий о ней – Истинного Успеха.

Пусть те места, где я жил, и вещи, служившие мне

постелью во время отдыха,

И любая вещь, которая мне принадлежала,

Принесут мир и радость, где бы ни находились.

Земля, вода, огонь и воздух

И заполненное эфиром пространство. Где бы они ни были,

Пусть я смогу всех их объять.

И пусть дэвы, наги и духи восьми степеней,

И все местные духи и эльфы

Никому не сделают зла.

Пусть каждый из них исполнит эти пожелания в

согласии с Дхармой.

Пусть никто из живых существ, даже насекомые,

Не будет привязан к жизни в сансаре, никто, ни один из них.

А мне пусть будут дарованы силы спасти их всех».

 

Ученики-миряне ощутили большую радость, слушая гимн, и у них возникло сомнение относительно намерений Джецюна покинуть этот мир. А ученики из Ньянама и Тингри еще сильнее желали получить благословение от него и послушать его проповеди.

Как только все разошлись по домам, радуги и другие феномены исчезли.

Теперь жители Брина, через Шива-Вед-Репу и других близких учеников, умоляли Джецюна прочитать им проповеди. Выполняя их просьбу, Джецюн поселился в обители, построенной на вершине скалистой горы, называемой «Ядовитая При Прикосновении». Сама скала считалась капюшоном Зловещего Змея, обитающего в Брине, и обитель была построена для того, чтобы подчинить этого духа с помощью отшельников, живущих в ней. Там Джецюн продолжил чтение проповедей ученикам-мирянам Брина. Закончив, он обратился к присутствующим с таким словами: «Если вам что-нибудь неясно или вы затрудняетесь понять то, что изложено в данных вам наставлениях, поторопитесь выяснить это сейчас, потому что я не уверен, что моя жизнь здесь продлится еще».

Ученики тогда собрали приношения для совершения пуджи и, совершив ее, слушали окончание специальных наставлений и разъяснение непонятных мест. Затем Бри-Гом-Репа и Себан-Репа, обратившись к Джецюну, спросили его: «О Джецюн, твое недавнее высказывание напугало нас. Неужели ты собираешься сейчас перейти в Нирвану? Неужели твоя жизнь закончилась?» Джецюн ответил: «Моя жизнь и мое служение закончились. Сейчас я должен принять то, что является следствием моего рождения».

Через несколько дней у Джецюна обнаружились признаки болезни, и Нган-Дзонг-Репа стал готовиться к свершению от имени учеников искупительного обряда, посвященного гуру, дэвам и Дакини. Одновременно он умолял Джецюна согласиться пройти лечение и принять другие виды помощи. Он собрался уже было созвать всех мирян и учеников с тем, чтобы они закончили нужные приготовления, но Джецюн сказал ему: «Болезнь йога, как правило, следует рассматривать как призыв к религиозному подвигу, и он не нуждается в том, чтобы кто-то молился о его выздоровлении. Он должен относиться к своей болезни как к средству, помогающему проходить Путь, и быть всегда готовым принять страдания и даже смерть. Что же касается меня, Миларепы, то я по милости моего милосердного гуру Марпы исполнил, следуя его особому методу, все обряды для преодоления болезни. И сейчас и не нужны никакая помощь и никакое посредничество. Я сделал своих врагов моими закадычными друзьями[266], и поэтому мне не нужно ни молитв, ни искупительных жертв. Для чего мне заклинать или умилостивлять каких-то демонов? Я превратил все неблагоприятные знаки и несчастливые предзнаменования в богов-хранителей Веры[267], которые совершат все четыре обряда. Болезни, порожденные Пятью Ядами, я превратил в Блаженство Пяти Божественных Мудростей. Поэтому мне не нужны лекарства, составленные из шести главных компонентов[268]. Настала время, когда видимое иллюзорное физическое тело, которое есть рожденная из ума форма Божественного Тела – Дхармакаи, должно соединиться с Духовной Субстанцией, которая есть Свет, и для этого не нужны никакие посвятительные обряды. Те, кто накопил злую карму и должен пожать плоды ее – муки рождения, старость, болезнь и смерть, не смогут избежать их или уменьшить эти страдания с помощью искупительных жертв или лекарств. Ничто не поможет избежать Назначенного Часа или отдалить его – ни власть правителя, ни храбрость героя, ни чарующая красота девушки, ни богатство, ни быстрые ноги труса, ни красноречие оратора. Не существует ни способов, ни средств, мирных, благородных, очаровывающих или суровых[269], с помощью которых можно было бы откупиться или оградить себя от неотвратимого исхода. Если кто действительно страшится этих мук, искренне стремится не допустить их повторения и обрести вечное блаженство, я помогу ему достигнуть этой цели с помощью тайного ритуала».

Тогда некоторые ученики стали просить его научить их этому ритуалу или науке.

В ответ на их просьбу Джецюн сказал: «Я научу вас. Все мирские цели имеют один неизбежный и неотвратимый конец, который есть печаль: приобретения оканчиваются их потерей, построенное разрушается, встречи оканчиваются расставанием, рождение оканчивается смертью. Зная об этом, нужно с самого начала отказаться от приобретений и накоплений, строительства и встреч и, следуя указаниям мудрого гуру, стремиться к достижению Истины, которая не имеет ни рождения, ни смерти. Это и есть наилучший ритуал или наука. Я еще должен вам сказать последнее важное слово. Помните, я исполню мое обещание».

Тогда Шива-Вед-Репа и Нган-Дзонг-Репа обратились к Джецюну с такими словами: «О Джецюн, если бы ты поправился, ты бы мог принести благо еще многим живым существам. Поэтому, даже если ты считаешь ненужным, чтобы мы неустанно молились о твоем выздоровлении, мы, чтобы не пожалеть потом, снова просим тебя соблаговолить совершить тантрийский обряд ради твоего выздоровления, а также принять лекарство».

Джецюн ответил им: «Если бы мое время не наступило, я бы сделал так, как вы просите. Но тот, кто совершает тантрийский обряд для продления жизни не с целью служения другим, ведет себя неподобающе по отношению к Божественным Существам, и это равносильно тому, как если бы кто-то просил царя мыть пол вместо слуги. Человек, совершающий такой поступок, наказывает сам себя. Поэтому я призываю вас никогда не совершать священных тантрийских обрядов с целью достижения личного успеха, хотя эгоистичные люди, которые совершают их из-за незнания, не виновны в этом. Я провел всю свою жизнь, непрерывно применяя на практике Высочайшие Тантрийские Истины для блага всех живущих. И это будет служить религиозным обрядом теперь для отражения зла. Благодаря такой практике, мой ум не может оставить твердое Сиденье Истины – пребывание самадхи. Это и есть обряды, продлевающие жизнь. Лекарства Марпы искоренили болезни, вызываемые Пятью Ядами, то есть похотью, ненавистью, глупостью, эгоизмом, завистью, и это заменит лекарства врачей. А для вас недостаточно быть только преданными религии или совершать религиозные обряды. Вашими проводниками на Пути должны стать испытания и страдания. Если срок смерти еще не наступил, но из-за какого-то злого вмешательства возникла угроза для жизни, не принесет вреда лечение с помощью лекарств и совершения обрядов, лечащих Верой, при условии, что они помогут этому человеку продолжить Путь совершенствования. Недавно сделанное зло можно отразить с помощью силы, заключенной в цепи взаимосвязанных и взаимозависимых обстоятельств, являющихся следствием его. В таких случаях даже само зло можно превратить во благо. Будда, радея о своих менее развитых учениках, дал пощупать пульс врачу Дживаке Кумаре и принял назначенные ему лекарства. Но когда наступило его время, даже Он, Владыка Будда, перешел в Нирвану. Так же и мое время наступило, и я не буду лечиться с помощью лекарств или обрядов».

Так Джецюн не позволил им ничего для него сделать. Тогда два близких ученика попросили Джецюна дать им указания о том, что они должны исполнить после его кончины: «Если Джецюн действительно уходит в другой мир, тогда ради нас скажи, какие погребальные церемонии должны быть совершены, что нужно сделать, чтобы сохранить священные останки и как должны быть изготовлены ступы и сделаны тша-тша? А также кто должен быть избран твоим преемником и как нам отмечать годовщину твоего ухода? Какой вид религиозной практики – слушание наставлений, размышления или медитации в уединении должен осуществлять каждый из нас? По всем вопросам мы просим дать нам устные указания».

Джецюн сказал им: «По милости Марпы я исполнил все обязанности по отношению к сансаре и достиг Освобождения от нее. Так как три принципа моей личности, то есть тело, речь и ум трансмутировались в Тело Истины, маловероятно, что мое земное тело останется здесь. Поэтому не нужны будут ни ступы, ни глиняные тша-тша. Так как у меня нет ни монастыря, ни храма, мне не нужно никого назначать преемником. Голые пустынные холмы, вершины гор и другие безлюдные места вы можете сделать вашими владениями и поселиться там. Все существа, обитающие в Шести Лока, вы можете защищать как своих детей и последователей. Вместо возведения ступ культивируйте преданность ко всем разделам Дхармы и водрузите Победное Знамя Преданности, а вместо тша-тша непрестанно повторяйте молитву из четырех слов.

В годовщины в память о моем уходе возносите искреннюю молитву из самой глубины сердца. Что касается методов приобретения практических знаний, то если какой-то метод приводит к усилению ваших отрицательных качеств и пробуждает эгоистические наклонности, то оставьте его, даже если он признается превосходным, и продолжайте совершать те действия, которые помогают бороться с Пятью Вредоносными Страстями и приносят благо всем живущим. Знайте, что они являются истинной и Святой Дхармой, даже если считаются греховными с точки зрения людей, связанных мирскими условностями.

Если услышавший эти наставления не следует им и вместо этого насмехается над ними, он нарушает Божественный Закон, и, каким бы знающим он ни был, он заработает себе место в самой нижней части преисподней. Жизнь коротка, и час смерти неизвестен. Поэтому усердно медитируйте. Не совершайте грехов и приобретайте заслуги, не жалея сил и даже жертвуя жизнью. Все, что я сказал, кратко выражается в следующем: поступайте так, чтобы вам не пришлось стыдиться самих себя, и твердо придерживайтесь этого правила. Если вы будете поступать именно так, знайте, что вы не нарушаете заповедей Высших Будд, если даже в книгах вы встретите противоречивые требования. К этому сводятся все наставления, касающиеся слушания и размышления. Если вы будете поступать так, сердце мое будет радоваться, а если мое сердце будет радоваться, ваши обязанности будут выполнены как в отношении сансары, так и Нирваны. Никакой другой метод, каким бы он ни казался превосходным для мирских людей, не может удовлетворить меня ни в малейшей степени».

И в заключение Джецюн исполнил гимн о полезных делах:

 

«Я склоняюсь к стопам Милосердного Марпы!

Вы, мои ученики, объединенные верой,

Выслушайте последнее наставление

Старца Миларепы, Духовного Отца,

Йога Миларепы,

По милости Марпы из Лхобрака[270],

Выполнившего все свои обязанности безупречно.

Если вы, мои шишьи и последователи,

Желаете соблюдать мои заповеди,

Делайте то, что я вам сказал,

И тогда в течение этой жизни вы принесете

Неоценимую пользу другим и себе,

Радуя меня и Высших Будд.

Все остальное бесполезно

Для вас и других и огорчительно для меня.

Если гуру не принадлежит к непрерывающейся

апостольной иерархии,

Какая польза от посвящения[271]?

Если Дхарма не проникла в сердце,

Какая польза от заучивания наизусть тантр[272]?

Без полного отречения от мира

Какая польза от медитации на Избранных Истинах?

Если тело, речь и ум не созвучны Учению,

Какая польза от соблюдения религиозных обрядов?

Если гнев не побежден с помощью противоядия[273],

Какая польза от размышлений о терпении?

Если не оставлены все пристрастия, все симпатии и антипатии,

Какая польза от молитв?

Если эгоизм не выкорчеван из сердца,

Какая польза от занятий благотворительностью?

Если живущих в Шести Лока мы не считаем нашими родителями,

Какая польза от посвящения в духовный сан?

Если чистая любовь и благоговение не прорастут в сердце,

Какая польза от возведения ступы?

Если нет способности медитировать круглосуточно,

Какая польза от изготовления тша-тша?

Если произносимая молитва не рождается в глубине сердца,

Какая польза от соблюдения годовщин?

Если не были получены Тайные Учения[274],

Какая польза от страданий?

Если к Святому не относятся с любовью и Верой при жизни,

Какая польза от поклонения его останкам или его изображениям?

Если в человеке не родилось раскаяние,

Какая польза от слов «отвергнись от себя и покайся»?

Если не культивировать любовь к другим, большую, чем к себе,

Какая польза от словесного сочувствия?

Если все греховные страсти не преодолены,

Какая польза от служения религии время от времени[275]?

Если каждое слово гуру не почитается и не исполняется, как закон,

Какая польза от такого учительства?

Все дела, не приносящие пользы,

Не приносят ничего, кроме вреда, и потому не совершайте их.

Йог, завершивший свой путь служения,

Не должен возлагать на себя новые обязанности».

 

Этот гимн произвел на учеников глубокое впечатление.

Вскоре у Джецюна обнаружились симптомы серьезной болезни, и как раз в это время явился геше Цапхува, принеся с собой немного мяса и чанга, якобы для того, чтобы преподнести Джецюну, но на самом деле целью его визита было увидеть своими глазами, в каком состоянии находится Джецюн. Обратившись к Джецюну, он сказал: «Такой святой человек, как Джецюн, не должен болеть такой тяжелой болезнью. Но так как это случилось, ее следует распределить между всеми твоими учениками, если это возможно. Или если есть способ ее переноса, тогда ее можно передать мне. Но если и это невозможно, тогда что лучше всего сделать?»

Джецюн улыбнулся и сказал: «Действительно, эта болезнь настигла меня беспричинно, но у меня не было выбора, как ты, по-видимому, хорошо знаешь. Вообще болезнь йога и болезнь обычного человека не одно и то же. Йогу она может казаться не заслуживающей внимания. Но эта болезнь служит мне украшением».

Сказав так, он спел гимн:

 

«Круговорот рождения и смерти и освобождение от

него можно видеть или постичь в обители Ясного Света.

Когда руки принимают естественное положение[276],

Великая Мудра ставит на них свою печать[277].

Поэтому я обладаю невозмутимостью совершенной и

мужеством, не знающим преград.

Болезни, злые духи, грехи и затмения

Лишь украшают меня премного.

Они заключены во мне, как нервы, как влага и как семя.

Дары я принимаю для украшения знаков моего совершенства.

Пусть грех зложелательства будет искуплен[278].

Эту болезнь, которая мне так к лицу,

Я мог бы передать, но в этом нет нужды».

 

Геше тогда подумал: «Джецюн подозревает, что я его отравил, но он полностью не уверен в этом. А относительно его способности передать болезнь, то я не сомневаюсь, что он не мог это сделать, даже если бы имел на это право». И он сказал Джецюну: «О Джецюн, мне бы хотелось знать истинную причину твоей болезни. Если она вызвана злыми духами, их нужно изгнать. А если это просто расстройство организма, вызванное нарушением равновесного содержания соков, то их нужно уравновесить и нормализовать. Но я в этой болезни не разбираюсь. Однако, если ты можешь передать ее, пожалуйста, передай».

На это Джецюн ответил: «Некое существо сделалось одержимым одним из самых злобных духов, который называется демоном эгоизма. Этот демон и вызвал мою болезнь, нарушив слаженность моего организма. Демона этого невозможно изгнать, и болезнь невозможно вылечить. Если бы я передал ее тебе, ты бы ни одного мгновения не смог бы ее переносить. Поэтому я не буду этого делать». Геше подумал про себя: «Ага! Не желая признаться в своей неспособности передать болезнь, он, притворяясь, говорит, что не хочет ее передавать». И в настоятельном тоне геше сказал: «Передай ее, прошу!»

Джецюн ответил: «Хорошо. В таком случае я пошлю ее не тебе, а в ту дверь, и ты сможешь тогда оценить ее силу». И с этими словами Джецюн послал ее в дверь комнаты для медитаций. Дверь тут же заверещала, задрожала, задвигалась и едва не распалась на части. И в этот момент Джецюн, казалось, не испытывал никакой боли.

Геше и на этот раз не поверил. «Это, безусловно, трюк, производимый магическим способом», – подумал он про себя и сказал Джецюну: «Замечательно! А теперь передай ее мне!»

На это Джецюн сказал: «Я выполню твою просьбу, но передам тебе только часть этой силы». И Джецюн вернул боль из двери и направил ее Цапхуве, сказав ему, что посылает только половину боли, и спросил, как он оценивает ее силу и как он ее переносит.

Для геше боль оказалась столь невыносимой, что он едва не потерял сознание. И когда он испытал на себе эту боль, которую из-за него переносил Джецюн, его охватило глубокое раскаяние. Положив голову под ноги Джецюна, он каялся, проливая потоки слез: «О Джецюн, Святой Владыко. Эта болезнь, как сказал ты сам, послана тебе этим существом, одержимым эгоизмом и завистью. Я молю тебя, возьми все мое состояние, движимое и недвижимое, и прости мне это преступление, дабы злая карма не настигла меня».

Так как эти слова были произнесены в духе искреннего раскаяния, Джецюн увидел, что он действительно покаялся, и с радостью простил его. Вернув всю боль себе, он сказал: «Я никогда не владел[279] никаким домом, никакой собственностью, а сейчас на пороге смерти, когда мне вообще не нужно никаких вещей, что я буду делать с твоим имуществом? Оставь его себе, и больше не нарушай установлений Дхармы. А я буду искренне молиться за тебя, чтобы тебя не постигла злая карма за твое преступление и чтобы ты избежал страданий». И он спел гимн:

 

«Почтение стопам Совершенного Марпы!

Даже Пять Смертных Грехов, беспредельных по их

злым последствиям,

Могут быть искуплены, если своевременно в них покаяться.

И поэтому пусть мои заслуги и блаженство,

Вкушаемое мной со всеми Буддами прошлого,

настоящего и будущего,

Истребят злую карму всех живущих.

Пусть и твоя доля несчастий

Целиком перейдет ко мне и будет также нейтрализована[280].

Мне жаль того, кто делает зло

Своему гуру, наставнику или родителям.

И пусть плохая карма, рожденная этим злом,

Будет съедена мной и тщательно переварена.

Пусть твоими товарищами не будут исполненные порока,

И во всех твоих будущих существованиях

Пусть ты будешь встречаться с добронравными друзьями.

Пусть никто из злобных побуждений не сделает тебе того,

Что исчерпает твою заслугу».

 

Это принесло утешение геше. Радость и вера переполняли его, и он поклялся, что отныне и до самой смерти он не совершит ничего недостойного и посвятит свою жизнь религии. Он сказал Джецюну: «Из-за любви к богатству и собственности я творил зло. А теперь мне не нужны ни дома, ни земли, ни деньги, ни вещи. Поэтому если даже Джецюн в них не нуждается, они могут быть использованы для оказания материальной помощи ученикам и последователям во время их обучения. И я прошу вас принять их от меня».

Несмотря на искренность его слов, Джецюн отказался от имущества геше, но после кончины Джецюна ученики использовали это имущество для оплаты расходов на погребальные церемонии и проведение годовщин в память Джецюна, которые отмечаются и поныне, а сам Цапхува в дальнейшем стал очень преданным верующим.

Джецюн затем сказал: «Мое пребывание в этом месте принесло плоды: закоренелый грешник раскаялся и ступил на Путь Освобождения. И поэтому мои дела здесь закончились. Мне, йогу, больше не следует оставаться здесь. Йогу так же не пристало умирать в населенном месте, как царю в хижине простого крестьянина. Поэтому умирать я пойду в Чубар». На это Себан-Репа сказал: «Из-за твоей болезни тебе будет слишком утомительно идти туда пешком. Мы понесем тебя на носилках, Владыко!» В ответ Джецюн сказал: «Для меня болезнь и смерть одинаково нереальны. Здесь я показал вам знаки моей болезни, а в Чубаре я покажу вам знаки моей смерти. И для этого мне не нужны носилки. Кто-нибудь из младших Репа, учеников Джецюна, могут отправиться в Чубар впереди меня».

Следуя указанию Джецюна, некоторые из младших учеников пошли первыми, но когда они достигли пещеры Брилче – «Язык Самки Яка», они увидели, что Джецюн пришел туда раньше их. Старшие ученики, которые шли сзади, сопровождали другого Джецюна. Еще один Джецюн с симптомами болезни находился в пещере на горе Ядовитая При Прикосновении. Когда одного Джецюна его преданные ученики сопровождали в Чубар, другой Джецюн читал на Красной Скале прощальную проповедь тем, кто пришел послушать его в последний раз. И одновременно он явился к каждому, кто оставался у себя в доме и возносил ему прощальные молитвы.

Поэтому те, кто шел впереди, уверяли, что Джецюн опередил их, в то время как старшие ученики, которые вышли вместе с Джецюном, утверждали, что они сопровождали его. Те, кто пришел позже, в свою очередь говорили, что шли вместе с Джецюном. Другие сказали, что в тот день Джецюн был с ними на Красной Скале. Некоторые говорили, что он был тогда в их доме. А те, кто, оставшись дома, молился ему, сказали, что он приходил к ним как раз в это время. Так, каждому казалось, что Джецюн был только у него почетным гостем и принимал от него все знаки внимания и поклонения, и поэтому в этом вопросе они не могли прийти к согласию. Тогда они все спросили об этом самого Джецюна, и он ответил: «Вы все правы. Это был я, кто играл с вами[281]».

Когда Джецюн находился в Чубаре в Пещере Брилче, болезнь его продолжалась. Все жители этой местности пребывали в это время в состоянии экстаза и видели на небе такие же радуги, которые появлялись во время проповедей Джецюна. От вершин гор исходило сияние, все ощущали действие благодати, и каждый знал, что Джецюн собирается покинуть этот мир.

Тогда ближайшие ученики Шива-Вед-Репа, учитель из Нган-Дзонга (т.е. Нган-Дзонг-Репа) и Себан-Репа спросили Джецюна, в какой мир он собирается уйти и куда им возносить молитвы ему. Они также попросили передать им последние наставления, и каждый из них хотел получить еще специальные указания по методам религиозной практики.

Джецюн сказал им: «О том, куда вам обращать молитвы, решайте сами, согласно вашей вере. В какое место вы бы ни посылали свои молитвы, если вы будете молиться искренне и усердно, я приду к вам[282] и исполню ваши желания. Поэтому молитесь искренне и с твердой верой. Сейчас я собираюсь посетить Обитель Счастья, Нген-Гах, где правит Бхагаван Акшобья. И мое последнее распоряжение, которое вы должны выполнить после моей смерти, состоит в следующем: Речунгу, который, как я предчувствую, скоро прибудет сюда, отдайте мой бамбуковый посох и это платье из хлопка, которые, как вы знаете, являются моей единственной собственностью. Они будут служить ему талисманом и помогать контролировать жизненные токи во время медитации[283]. Пока не прибудет Речунг, никто не должен прикасаться к моему телу. Шляпа Учителя Майтри и этот черный посох из агару будут служить утверждению веры с помощью глубокой медитации и возвышенных устремлений. Их вы должны отдать Юпа-Тенпе. Эту деревянную чашу может взять себе Шива-Вед. Чашу из черепа я предназначаю Нган-Дзонг-Тенпе. Себан-Репе я отдаю кремень и огниво. Эту костяную ложку я оставляю Бри-Гом-Репе. Другим ученикам я отдаю эту накидку из хлопка, которую они могут поделить между собой, разрезав ее на куски. Цена этим вещам невелика, но каждая из них несет в себя заряд духовной силы.

А теперь послушайте о главном. Об этом никто не должен знать, кроме моих близких учеников и преданных мне мирян. Все золото, которое я, Миларепа, накопил в течение жизни, спрятано под этим очагом, и при нем находится письмо, в котором указано, как оно должно быть поделено между всеми вами. После моей кончины не забудьте достать его оттуда и распорядитесь им согласно моим указаниям.

В отношении того, как применять в жизни религиозные учения, вы должны помнить следующее. Среди вас могут найтись такие, кто будет прикрываться показным благочестием, а на самом деле будет стремиться к славе и почестям. Раздавая сотни нужных и ненужных вещей под видом благотворительности, такие люди надеются получить за них щедрое вознаграждение. Хотя боги с их божественным видением отворачиваются от них, эти эгоистичные натуры с ограниченным сознанием продолжают в этом усердствовать. Их показную религиозность, рассчитанную на то, чтобы скрыть страсть к приобретению материальных благ, так как в противном случае об этом станет известно и это послужит поводом к их осуждению со стороны окружающих, можно уподобить употреблению изысканных яств, смешанных со смертельным аконитом. Поэтому не пейте яд желания славы и почестей и, сорвав с себя путы мирской суетности, рождающей это желание, посвятите себя преданному служению».

Ученики тогда спросили, можно ли уделять немного времени мирским делам для оказания помощи другим. На это Джецюн ответил: «Это допускается, если они исполняются без малейшей личной заинтересованности[284]. Но такое отречение встречается редко, и служение другим редко приносит пользу, если помогающий полностью не освободился от желания личной выгоды. Даже при отсутствии желания помогать другим работа, исполняемая в собственных интересах из эгоистических побуждений, требует больших усилий. Это подобно тому, как если бы тонущий, беспомощный сам, пытался спасать другого тонущего. Пока вами не будет достигнута Истина во всей полноте, не бросайтесь слишком поспешно оказывать помощь другим. Слепой не может вести слепого[285]. Пока существует жизнь, будут и нуждающиеся в помощи, и каждый будет иметь возможность ее оказывать. А сейчас я призываю вас стремиться лишь к одному – достижению состояния Будды ради блага всех живущих. Смиряйте себя и удовлетворяйтесь малым. Одевайтесь в лохмотья. Кротко переносите лишения – голод и нищету. Оставьте все помыслы о мирской славе. Умерщвляйте плоть и тренируйте ум и таким путем приобретайте знания из опыта. Чтобы вам не сойти с правильного пути в вашей религиозной практике, храните эти наставления в вашем сердце». А затем Джецюн спел гимн:

 

«С почтением я склоняюсь к стопам Владыки Марпы!

Если вы, стремясь служить религии и достичь Мудрости,

Не изберете себе мудрого гуру и не будете верны ему,

Мало вы заслужите благодати,

Несмотря на вашу веру и кротость.

Если вы не примете Посвящения, глубокого, мистического,

Слова тантр будут только вашими путами.

Если вы не будете сверять свой опыт с тантрами,

Все вами исполняемые обряды будут лишь вашими тенетами.

Если вы не будете мед

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: