Российская эмиграция в ХХ в.

Корни российской эмиграции уходят в глубину веков.

Первым из известных эмигрантов в русской истории был князь Курбский, наместник Ивана IV в г. Юрьеве (1564 г.). Объясняя мотивы эмиграции, он писал о том, что Иван Грозный «затворил русскую землю, сиречь естество человеческое, аки в адовы твердые». В XVII – XIX вв. российская эмиграция имела характер дворянской. Из страны уехали адмирал П. Чагов, декабристы Н. Тургенев и Я. Толстой, профессор В. Печерин, литераторы М. Бакунин, А. Герцен.

В XХ в. наряду с политическими появились экономиче­ские, этнические, идеологические и другие причины эмиграции. В XX столетии можно выделить пять периодов, или «волн», эмиграции, отражающих более или менее массовый выезд россиян на постоянное место жительства за рубеж в связи с теми или иными событиями. Внутри периодов четко прослежи­ваются «приливы» и «отливы», т.е. увеличение или уменьшение потока. Хронологически эти этапы имеют следующие границы: 1. начало XX в. – февраль 1917 г. 2. февраль 1917 г. – 1920 г. 3. конец 1930-х – 1940-е гг. 4. 1970-е – середина 1980-х гг. 5. конец 1980-х гг. – по настоящее время.

В публицистике и на уровне обыденного сознания бытует представление о трех волнах эмиграции: послереволюционной, послевоенной и 1970-х гг.

Первая волна эмиграции носила ярко выраженный экономический характер, в культуре заметного следа не оставила, поэтому на ней останавливаться не будем.

Вторая волна эмиграции составила 1,5–2 млн человек. Эмиграция второй волны носила по преимуществу политиче­ский характер. её начало связано с февральской буржуазно-демократической революцией. В это время эмигрировали твердые сторонники монархии, которые не хотели иметь дело даже с правительством князя Львова. Массовая эмиграция началась в октябре 1917 г. К предыдущей группе присоедини­лись представители торгово-промышленной и финансовой буржуазии, интеллигенция, а также большое количество людей, которых можно отнести скорее не к эмигрантам, а к беженцам, поскольку они покидали страну не по политическим мотивам, а в силу житейских неурядиц: солдаты, служащие, казаки, врачи, учителя.

К этой же волне необходимо отнести высылку из страны в 1922 г. 160 выдающихся деятелей культуры (т. н. «философский пароход»). В эмиграции оказались лидеры всех политических партий России (кроме большевиков), поэтому в большинстве публикаций она характеризуется как белая эмиграция. В конце 1920-х гг. появились представители политической, но красной эмиграции – противники режима личной власти Сталина, активные участники Октябрьской революции: Б. Бажанов – один из секретарей Сталина (1928 г.), Л. Троцкий, высланный в 1929 г., Г. Беседовский – советник советского посольства во Франции (1929 г.), Ф. Раскольников, не вернувшийся с дипломатической работы в 1939 г.

Рассматривая жизньпослереволюционной эмиграции, сле­дует отметить, что при всей её многоплановости, разобщен­ности в ней была логика. Она определялась не столько внутренней жизнью российского зарубежья, сколько постоян­ным соотношением с покинутым Отечеством. При всей мозаичности состава эмиграции этой волны, при всем разнообразии мнений о путях «спасения России», у боль­шинства русских эмигрантов имелся идеал – великая, свободная Россия (в которую они надеялись вернуться).

По своему профессиональному, сословному и мате­риальному положению, по своим идеалам и политическим приверженностям эта эмиграция была разнородным явлением. её представляли все классы и слои российского общества, но большинство составляли дворянство, буржуазная интеллиген­ция, офицерство, меньше всего было рабочих и духовенства (за рубеж выехало 10% епископата и 0,5% священников). Русское рассеяние было высококультурным. Значительная часть его – с высшим и почти 3/4 со средним образованием. В политическом отношении в эмиграции были представлены все партии и оттенки мнений – от крайне правых до крайне левых, т.е. была воссоздана почти копия дореволюционной России. В 1920-е гг. 80% русской эмиграции сосредоточились в Европе.

Несмотря на критику Советской власти, отношение к ней было различным. Так, РОВС (Российский общевойсковой союз, руководитель П. Врангель) не только пропагандировал свои взгляды, но и готовил кадры для похода против СССР в «подходящий момент» и восстановления монархии военным путем. В то же время переход к НЭПу породил у части эмигрантов надежду на диалог с большевиками. Это идейное течение получило название «сменовеховство» (от названия сборника «Смена вех», вышедшего в Праге в 1921 г.).

Первые годы над всеми настроениями эмиграции – и тех, кто смирился со своим положением эмигранта, и кто не сомневался в возращении – господствовало одно – обида. Вот как вспоминает встречу с эмиграцией Н. Бердяев, высланный из страны в 1922 г.: «Эмиграция встретила группу высланных подозрительно и недоброжелательно. Были даже такие, которые позволяли говорить, что это не высланные, а подосланные для разложения эмиграции... Было что-то маниакальное в этой неспособности эмиграции говорить о чем-либо, кроме большевизма».

Колебания эмиграции и её расслоение происходили под влиянием политических изменении в мире и СССР. Московские процессы над «врагами народа», массовые репрессии приводят в восторг самые реакционные круги эмиграции. Испанские события стали еще одним катализатором дальнейшей поляризации эмиграции. «Низы» русской эмиграции выделили из своих рядов сотни интербригадовцев. Именно в это время во Франции эмигрантами создается «Союз возвращения на Родину». И многие вернулись, в т.ч. композитор С. Прокофьев и др. Писатель А. Толстой так объяснил свой поступок: «Я представляю из себя натуральный тип русского эмигранта, т.е. человека, проделавшего весь скорбный путь хождения по мукам. В эпоху великой битвы белых и красных я был на стороне белых. Я ненавидел большевиков физически. Я считал их разорителями русского государства, причиной всех бед. В эти годы погибли два моих брата, расстреляно двое моих дядей, восемь человек моих родных умерло от голода и болезней. Я сам с семьей страдал ужасно. Мне было за что ненавидеть... Но интересы Родины выше…».

Приход к власти Гитлера резко изменил настроения в эмигрантской среде. Многие понимали опасность германского фашизма и для борьбы с ним создают в Париже «Союз оборонцев» (издавал печатный орган «Голос Отечества»). В него пришли люди разные. Среди них генерал Махров (начальник штаба Врангеля), адмирал Вердеревский (морской министр Временного правительства), профессор Одинцов и др.

С началом Второй мировой войны многие эмигранты выступили против фашизма с оружием в руках. Во французском Сопротивлении участвовали русские ученые В. Вильде и А. Левицкий, сын царского министра И. Кривошеин и многие др. И поэтому Гитлер опасался русской эмиграции в случае войны с СССР. Уже 22 июля 1941 г. русская эмиграция во Франции была подвергнута превентивному заключению. Нападение Германии на Советский Союз окончательно размежевало эмиграцию. На сторону Гитлера перешли генерал П. Краснов, атаманы А. Шкуро, Султан-Гирей Клыч.

Большая часть эмиграции определилась сразу. А как только Красная Армия стала одерживать победы, колебания в эмиграции закончились. Подавляющее большинство эмигрантов успешно выдержало экзамен на верность Отечеству. Формы проявления патриотизма были самые разно­образные – от политических жестов до жертвенности. Так, император Всероссийский Владимир, сменивший на троне своего отца (1938 г.), отказался благословить фашистское вторжение в Россию. Князь Юсупов не согласился служить Гитлеру. Генерал Деникин за свое нелояльное отношение к нацистам был вынужден ежедневно отмечаться в комендатуре. В 1944 г. он выступил с обращением, в котором говорилось: «Обстановка в международном масштабе в корне изменилась. Враг изгнан из пределов Отечества. Мы – и в этом неизбежный трагизм нашего положения – не участники, а лишь свидетели событий, потрясших нашу Родину за последние годы. Мы могли лишь с глубокой скорбью наблюдать за страданиями нашего народа и с гордостью – за величие его подвига. Мы испытывали боль в дни поражения армии, хотя она и зовется «красной», а не Российской, и радость – в дни её победы. И теперь, когда мировая война еще не окончена, мы всей душой желаем её победоносного завершения... Ибо судьбы России важнее судеб эмиграции».

Проявлением подлинного патриотизма стал сбор средств в помощь СССР. Эмигранты в США организовали несколько комитетов в помощь СССР. На земле Франции за честь Родины сражалась Анна Максимович (дочь царского генерала, врач); она вступила в эмигрантскую организацию «оборонцев», а затем в движение Сопротивления, погибла в концлагере. Ариадна Скрябина (дочь композитора) сражалась в партизанском отряде, погибла в 1944 г. Елизавета Кузьмина-Караваева (философ, поэтесса, в прошлом член партии эсеров) в 1945 г. сожжена в крематории. И этот список можно продолжить.

Третий период связан со Второй мировой войной. В это время в вынужденной (недобровольной) эмиграции оказались граждане, выполнявшие договорные обязательства СССР на территории Германии и интернированные (в частности моряки торгового флота), военнопленные, люди, насильственно вывезенные оккупантами для выполнения трудовых работ (иностранные рабочие). Еще одну группу эмигрантов составляя­ли пособники фашистов (полицейские, каратели, власовцы, бандеровцы и др.). Всего за границей в этот период оказалось около 10 млн человек, из которых к концу войны в живых осталось около 5 млн чел. После возвращения на Родину большинства из них за рубежом (к 1952 г.) осталось около 450 тыс. чел.

После войны оккупационные власти США, Англии и Франции на территории Германии в определенной мере препят­ствовали возвращению на Родину вынужденных переселенцев, предлагали им первоначальную помощь, и немалая часть советских людей этим воспользовалась. Многие из оставшихся на Западе не вернулись из-за боязни попасть в сталинские лагеря. Среди послевоенных эмигрантов адаптация проще проходила у тех, кто заключал браки с иностранцами и растворился в местной среде. Заметного следа в культуре эта волна не оставила.

Четвертый период – 1970-е – середина 1980-х гг. Эмигрантами этого периода стали представители разных соци­альных групп, в основном интеллигенции. Их отъезд был вызван обострившимися противоречиями нашего общества во всех сферах жизни. Началом четвертого периода эмиграции считается февраль 1971 г., когда первые 24 человека, желающие воссоединиться с родственниками в Израиле, получили официальное разрешение на выезд. Основными группами эмигрантов в этот период были люди, официально выезжающие для воссоединения семей. Формально – по национальным, семейным мотивам, реально – по идеологическим.

Выезжали главным образом армяне, немцы, евреи (в 1989 г. наиболее активно граждане СССР выезжали в Израиль – 44,7%, в ФРГ – 41,8%, в США – 6%). Представители творческой интеллигенции, недовольные существующим строем, часто предпочитали не возвращаться в СССР из зарубежных поездок (режиссер А. Тарковский, артист балета Р. Нуриев) или высылались из страны властями (писатель А. Солженицын, философ А. Зиновьев и др.). Эта волна эмиграции отличается высоким образовательным и творческим потенциалом. Среди тех, кто эмигрировал в США, 76% имели высшее образование, 6% – ученые степени. 60,3% заявили, что главной причиной, побудившей их покинуть Родину, явилось неприятие политиче­ской системы.

Пятый период. С конца 1980-х гг. следует вести отсчет новой крупной волны эмиграции, по своему характеру в основном экономической. Эмиграцию этой волны нельзя соединять с четвертой, поскольку изменились причины отъезда. По численности она сопоставима со второй волной.

С середины 1980-х гг. поток эмиграции несколько уменьшился, что было связано с начавшейся в СССР перестройкой. Но спустя несколько лет количество эмигрантов возрастает, особенно после распада СССР. В ходе пятой волны эмиграциив течение 1990-х гг. из России на постоянное жительство в страны дальнего зарубежья ежегодно выезжало около 100 тыс. человек.

Стабилизация ситуации в России в начале 2000-х гг. вновь приостановила поток эмигрантов. Сегодня проблема эмиграции не столь остра, как в ХХ веке. В современном глобализирующемся мире смена места жительства становится обычным делом; эмиграция часто становится временной, вызванной производственной необходимостью или личным выбором человека. В то же время остается вопрос об «утечке мозгов» – ученых, квалифицированных специалистов.

Несмотря на трудности адаптации, прежде всего психологической, многие эмигранты стремились и стремятся сохранить свои культурные корни и традиции. Мало того, без творчества российских ученых, философов, общественных деятелей, литераторов и художников, особенно принадлежащих ко второй волне эмиграции, сегодня невозможно представить развитие мировой культуры.