Поверх границ: практика сравнительных исследований

Все те исследовательские стратегии, с которыми мы до сих пор имели дело, без труда можно было реализовать, не выходя – как в буквальном, так и в переносном смысле – за пределы одной страны. По большинству политических вопросов – начиная с проблемы полномочий правоохранительных органов и кончая поиском коррелятов политической активности масс – мы можем получить исчерпывающие данные, исходя из опыта собственной страны. Но в то же время, сосредоточиваясь только на одной стране, мы ограничиваем свой кругозор. Если мы хотим научиться лучше объяснять и предсказывать политические события, то один из путей к этому – обратиться к сравнительному анализу. Такой подход предоставляет нам возможность оперировать более широким кругом данных и одновременно позволяет поднимать такие вопросы, на которые данные одной отдельно взятой страны ответа дать не могут. Касается ли это мотивов политического насилия, причин отчуждения народа от правительства, результатов воздействия различных типов политических организаций на государственную политику или каких-либо других проблем – во всех случаях сравнительный анализ повышает надежность наших выводов.

Зачем, в самом деле, ограничиваться изучением только одной страны? Ведь при этом наши результаты будут прежде всего культурно обусловленными. Дело в том, что каждая страна обладает своими уникальными особенностями, которые могут вызвать смещение в результатах исследования. К примеру, мы хотим выяснить, как социально-экономический статус избирателя влияет на его выбор при голосовании. Если мы будем располагать только американскими данными, то скорее всего придем к [c.329] заключению, что социально-экономический статус и поведение на выборах связаны между собой очень слабо и что неверно полагать, будто политическое поведение определяется теми социально-экономическими условиями, в которых приходится жить и работать избирателям. Если же мы расширим нашу выборку и привлечем данные других стран Запада – скажем, Великобритании, Франции, ФРГ, – то с большой вероятностью обнаружим куда более сильно выраженную зависимость, что отчасти объясняется разницей в историческом развитии социальных классов в этих странах. Таким образом, США не могут служить типичным примером для данного случая ¹.

Возьмем другой пример. Допустим, нас интересует, кто и по какой причине воздерживается от голосования на всеобщих выборах. Что касается США, то мы обнаружим, что примерно половина избирателей не приходит в день выборов на избирательный участок. Можно попытаться объяснить это тем, что демократические выборы – особенно на общенациональном уровне – отбивают у избирателей охоту голосовать, поскольку не дают им почти никакой гарантии того, что голос каждого из них может повлиять на исход выборов. Но стоит нам обратиться к данным Западной Европы, как мы придем к совершенно иному заключению. Число не пришедших к урнам в среднем составляло 82% всего числа избирателей в Норвегии в 70-е годы и более 90% в Италии в тот же период, несмотря даже на то, что там в меньшей степени считали, что большое число голосовавших преуменьшает эффект любого отдельного бюллетеня ². Таким образом, должны быть другие объяснения тому, почему в США такой низкий процент участия в выборах, и это становится нам ясно только благодаря привлечению данных других стран. Сравнительный анализ показывает, что состязательность в процессе выборов и институционные черты, такие, как относящиеся к выборам законы и существование двух или многопартийной системы, развивались долго и постепенно, что объясняет различный уровень числа голосующих ³. Оба рассмотренных нами примера говорят о том, что у американской культуры – как и у любой другой – есть свои специфические черты, которые могут исказить наши выводы. [c.330]

Сосредоточение внимания целиком на одной стране ограничивает нас еще и в следующем отношении: оно мешает нам анализировать явления системного уровня. Другими словами, существуют такие переменные величины (как, например, тип политической системы или тип административно-территориальной организации), которые характеризуют страну в целом и поддаются изучению только при сравнении между собой двух и более стран. Взять, к примеру, проблемы федерализма. У нас может возникнуть желание утверждать, что федеральное устройство (когда власть поделена между правительствами двух и более уровней) способствует неравному распределению государственных средств между отдельными районами страны. Если районные власти независимы от федерального правительства, то их взгляды на то, как и куда тратить правительственные фонды, скорее всего будут отличаться от мнения центральных властей. Чтобы проверить это утверждение, нам нужно для сравнения изучить данные по меньшей мере одной не федеральной, или унитарной, системы (когда отдельные районы формально не располагают властью, независимой от центрального правительства). И только обнаружив значительные расхождения между странами с федеральным и с унитарным устройством, мы будем вправе заключить, что федерализм представляет собой важную переменную, влияющую на распределение государственных средств. Точно так же если мы беремся утверждать, что экономический рост в странах, где индустриализация началась недавно, зависит от способности правительства контролировать трудовые ресурсы. Чтобы проверить это утверждение, нам необходимо иметь выборку, включающую страны с различным уровнем контроля над производством ⁴. Таким образом, всякий раз, когда мы затрагиваем свойства системного уровня, мы оказываемся перед необходимостью провести сравнительный анализ на материале двух и более государств.

Сравнительный анализ может оказаться ценным подспорьем также и при оценке политических реформ илиих проектов. Изучение опыта других стран помогает лучше понять преимущества и недостатки альтернативных “правил политической игры” и, следовательно, точнее определить потенциальные плюсы и минусы политической [c.331] реформы у себя дома. В 50-х годах в США некоторые эксперты выступали за проведение реформы по образцу британской политической системы, с тем чтобы добиться большего единства внутри основных политических партий и, как следствие, обеспечить для среднего избирателя большую ясность в выборе между партиями. Другие тогда же выдвигали идею пропорционального представительства (система Франции), при котором число мест, отданных некоторой партии в законодательном органе, прямо пропорционально числу голосов, полученных ею на выборах, в результате чего значительное число различных партий и групп имеют в законодательном органе свой голос, соответствующий степени поддержки их электоратом. В каждом из этих случаев опыт других стран много говорит нам как о преимуществах, так и о недостатках соответствующего политического устройства.

Сравнительный анализ является, таким образом, важной составной частью политологического исследования, потому что позволяет делать обобщения поверх узких подчас рамок отдельной культуры, а также осуществлять проверку некоторых системных свойств. Само собой разумеется, такой анализ должен удовлетворять всем тем стандартам качественного исследования, о которых шла речь в предыдущих главах. Кроме того, необходимо придерживаться следующих правил.

Первое правило касается концептуализации предполагаемого объекта исследования: необходимо удостовериться, что вопросы, которые мы ставим, реально допускают проведение сравнительного анализа. Второе правило заключается в операционализации: каждая переменная величина, используемая нами, должна быть эквивалентной мерой понятий, которые соответствует каждой культуре в нашей выборке. Процесс построения выборки в свою очередь приводит нас к третьему правилу: страны для анализа нужно отбирать таким образом, чтобы свести к минимуму влияние культуры, которое может исказить результаты. И наконец, выборка должна удовлетворять еще одному правилу: наблюдения по каждой стране должны быть независимыми.

Теперь рассмотрим каждое из этих требований, объясняя, как они могут влиять на получаемые результаты. [c.332]