8. Когда все кончилось.

Все закончилось на грустной песне, и шагая после окончания концерта вдоль Фонтанки к дому №168 Чарли и Чухлинке казалось, что все дома, построенные, может быть 300 лет назад, вся пыль подворотен которую ветер носит по земле со времен сотворения мира, все живое и неживое – существовало может быть только для того, чтобы услышать эту музыку, чтобы соединиться с ней, пусть и в сознании одного человека. Что создано все это было только лишь для того чтобы в уме именно Чарли или Чухлинки живущих в самом начале 21-го века века неприметная, непарадная красота этих зданий соединилась с меланхолией только что прозвучавших композиций. И еще казалось, что память об этом дне обязательно останется во всем живом и неживом, и даже больше в неживом. Разве не для этого существует неживое – чтобы в своем постоянстве сохранять знание обо всем виденном, промелькнувшем, протарахтевшем по улице мимо него?

- Вот снаружи растут дома - рассуждал дорОгой Чарли, - а в каналах города растут водоросли и, может быть, – это тоже своего рода дома и среди них тоже живут усатые рыбы – петербуржцы. Живут давно – давнее тех петербуржцев, что на поверхности. И может быть эти подводные горожане ничего и знать не хотят о тех, кто обитает над водой. И тоже у них в зеленых темных водорослях – свои темные дворы – колодцы, арки и дома с мезонином.

Ребята решили немного нагулять сон, ведь прогулка перед сном - это специальный РИТУАЛ, и то, что они гуляли до этого с 6 утра – не считалось. Перед тем как ложиться в кровать нужно непременно пройтись немного БЕСЦЕЛЬНО по тому району, где ты проживаешь, а в случае Чарли и Чухлинки – это был район судостроительных верфей. Поэтому неудивительно, что набрели они на Канонерский остров, к которому ведет туннель под морем. Возле этого острова стоит на причале множество кораблей. Дома же стоят на самом берегу – и потому с некоторых точек казалось, что приплывающие и отплывающие корабли движутся между многоэтажными зданиями – сами похожие на них из-за своих огромных размеров.

Конечно, на острове в превеликом множестве имелись заброшенные промышленные объекты и в один из таких – Огромную Пустую Нефтяную Цистерну - забрались ребята. Так они во второй раз за вечер попали на концерт, но этот концерт – в цистерне – звучал только для них одних, и был превеликой ТАЙНОЙ, ведь не каждый человек посчитал бы музыкой то, что можно было здесь услышать. Но для Чарли и Чухлинки это была МУЗЫКА. Снаружи завывал ветер и задувал потоки воздуха в цистерну через дыры в проржавевшем местами корпусе. Подобно огромной флейте резервуар для хранения нефти преобразовывал силу ветра в удивительные звуки разной тональности, к которым добавлялась перкуссия – стук и скрежет ветвей деревьев о наружную поверхность гигантской бочки. Это был целый оркестр! Еще, еще! Кричали ребята призывая ветер обрушиться на них целой симфонией звуков! И ветер, будто принимая вызов – завывал, гудел, стучал и скрежетал как одержимый, а Чарли изображал дирижера этого сонма рвущихся внутрь духов, размахивая руками как в эпилептическом припадке!

Непонятно, кто выдохся первым, кто первый уступил – Чарли или ветер, но движения рук стали медленнее, музыка ветра успокоилась, кульминация симфонии была позади, прозвучали завершающие аккорды и стихия утихла. Музыканты разошлись по ближайшим пивным, а Чарли и Чухлинка изможденные покинули дирижерский постамент.

- Как ты думаешь. Можно ли в наше время пробраться на корабль и в трюме доплыть до Африки или Латинской Америки, как Святой Франциск? – спросила Чухлинка.

- Сейчас это сложно сделать. Мало того, что нужно пробраться на корабль. Но перед этим нужно пробраться в порт!

 - Ну мы же уже пробрались без билета на концерт. Мне кажется, что пробраться в порт едва ли сложнее. Давай попробуем сегодня попасть в порт! Только сегодня никуда не поплывем – даже если будет корабль прямо до Австралии! Просто погуляем по порту и вернемся назад – предложила вошедшая во вкус к совершению мелких правонарушений Чухлинка.

- Давай! – согласился легкий на подъем Кузнечный.

Они шли вдоль металлического сетчатого забора и увидели табличку.

                      ВНИМАНИЕ, ПОГРАНИЧНАЯ ЗОНА, ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН!

- Кажется это и есть порт! – предположила Чухлинка.

- Наверняка! Куда только делась твоя робость и нерешительность? Сегодня на Роллингах тебя было не так-то просто расшевелить..

- А вот теперь мне кажется, что я ничего не боюсь!

Преодолев преграду и пройдясь немного по неосвещенным дорожкам морской гавани юные нарушители не встретили никаких стражников. Но зато услышали звуки, похожие на шаги великана. Подойдя по ближе к месту, откуда раздавался грохот они увидели гигантскую машину, похожую на цаплю, которая скрежеща и фыркая брала своими исполинскими щупальцами огромные каменные глыбы и бросала их в другое место. Машина эта была похожа на греческих богов-титанов отрывавших куски скал и бросавших их в олимпийцев. Зрелище это завораживало своей мощью и величественностью.

Чарли и Чухлинка подошли поближе, чтобы наблюдать за происходящим и встали в темноте, чтобы не быть обнаруженными стражами порта и человеком управлявшим гигантской цаплей. Стояли ребята как остолбеневшие и очень долго смотрели, как машина эта бросает каменные громады, пока им это не надоело и они не решили, что уже вполне нагуляли себе здоровый сон..

И тут случилось чудо. Как только они отошли от места где несли свой дозор – цапля метнула каменную глыбу ровно туда, в ту самую точку, где оставались отпечатки их подошв.

- О, Господи, мы же стояли там!

- Да, она метнула глыбу прямо туда! Экскаваторщик точно не видел как мы отошли, мы же стояли в полной темноте..

- Это чудо.. кажется нас спасли..

Было ли это настоящее чудо – нам не дано знать, но после ночи проведенной на чердаке дома № 168 по набережной Фонтанки, где ребята спали укрывшись мешком из-под польского сахара – они, выбравшись наружу, увидели в солнечном небе целых две радуги – одна над другой.  

Чухлинка, потягиваясь, сказала – Смотри, Чарли, целых две радуги! Ты когда-нибудь видел такое?

- Да, видел..

- Когда?

- В тот день, когда выезжал из Москвы к тебе..

- Ну и ну! А я и не думала, что такое бывает! А вообще, Кузнечный, ты помнишь, какой вчера был день?

- Какой?

- За-ме-ча-тельный!