 |
Победа англичан при Трафальгаре
|
|
|
|
Мак был очень вежливо отстранен от должности, и в 1819 году те же посредственности вновь возвели его в то же положение.
Утешением, слабым и преходящим, могло служить то, что французско-испанский флот в те же дни, 21 октября, был разбит и уничтожен на море, как австрийцы на суше. Адмирал Вильнев, бывший в немилости у Наполеона и ожидавший уже своего заместителя, должен был выступить, против своего убеждения, но по решительному приказу Наполеона, из Кадикса и выйти (19 октября) в море, для нападения на английский флот. 18 французских, 15 испанских линейных кораблей и 7 фрегатов пошли против 27 линейных кораблей и 4 фрегатов английских, под командой Нельсона. На марше Нельсон напал на них у мыса Трафальгар, между Гибралтаром и Кадиксом. «Англия ожидает, что всякий будет исполнять свою обязанность», — был его простой дневной приказ; так и случилось: победа была полная, но сам Нельсон пал на борту своего адмиральского корабля. Англичане захватили семнадцать неприятельских кораблей и только десять возвратились в Кадикс; жестокое поражение это стоило жизни 8000 французов и испанцев. Буря, застигшая их ночью, довершила поражение французско-испанского флота и отняла у англичан часть их добычи.
Адмирал Горацио Нельсон. Гравюра работы В. Барпарда с портрета кисти Эббота
После этого для Наполеона не могло быть и речи о победоносном продолжении морской борьбы, в котором виноват был лично он сам. Тем тяжелее была для него война на суше; обманчивое счастье нередко испытывает таких людей, как бы желая узнать, в какой степени они дозрели, и желая испытать их. Морское превосходство англичан дало Наполеону нечто вроде права или внушило идеи, за которые он должен был, как ему, по-видимому, казалось, бороться за освобождение торговли от тирании англичан. Так как он не мог уже наносить Великобритании удары на море, то он должен господствовать над всеми союзными державами на суше. С этих пор он поставил себе целью «победить Англию на суше».
|
|
|
Наполеон в Вене
Он ни на минуту не задумался воспользоваться выгодами, которые ему доставила капитуляция Ульма и другие, за ней последовавшие. Его величие, тайна успеха каждого великого полководца, чем он и отличается от обыкновенных людей, состоит в том, что он непоколебимо стремится к главной цели, т. е. военному уничтожению противника в важнейшем пункте. План военных действий неприятеля был разрушен поражением и уничтожением центральной армии в 80 000-90 000 человек. Отступление стало лозунгом в рядах его неприятеля. Эрцгерцог Карл, пролагавший себе путь в Италию нападениями, был рад, отступая теперь внутрь Австрии, что отбил 30 и 31 октября южнее Вероны мощные атаки французов под Кальдьеро, под командованием Массены. В Тироле, где командовал эрцгерцог Иоанн и жители были в прекрасном настроении, тоже отступали. 5 ноября Ней достиг Инсбрука с армией в 12 000 человек. Здесь со всей очевидностью проявилась несогласованность действий австрийцев, которые еще не оправились от поражений, а французы, напротив, удачно провели соединение с армией Массены. На других пунктах большой операционной линии коалиции, Неаполь и Ганновер, ничего не произошло до конца года.
Сразу после ульмской катастрофы главная армия Наполеона выступила на восток, на Вену, по течению Дуная. Первая русская армия под командованием Кутузова, или большая часть ее, достигла в это время Инна. Здесь русские не могли сдержать силы Наполеона, несмотря на 25 000 человек австрийцев (Мерфельд), не попавших в число побежденных, и вновь подоспевшее подкрепление в 60 000 человек. 26-го и 27-го началось отступление, и Кутузов поступил очень мудро, не приняв сражения, столь желательного для противника. На него обрушились все силы Наполеона, и ему пришлось отступать, отбиваясь на каждом шагу от ожесточенных атак французов, которые гнались по пятам за русскими войсками. Только благодаря искусству Кутузова и отваге Багратиона — этих учеников бессмертного Суворова — отступление русской армии было произведено блистательно и без значительного урона. Австрийцы добились небольшого успеха, 11 ноября, при Штейне, где нанесен был чувствительный удар отряду маршала Мортье, никак не поправивший общий ход дел.
|
|
|
В Вене, где всегда любили составлять себе неверное понятие о своих силах и силах противника, были поражены, убиты известием о катастрофе под Ульмом. Во главе государства не было мужественного духа, который сумел бы храбро своей грудью встретить постигшее страну несчастье. В их выражениях ярости не было истинной силы; например, Генц был вне себя при мысли, что «вместо успеха, о котором мечтали, которым льстили себе, они должны читать победоносные отчеты адской роты, в своих же проклятых газетах». 6 ноября двор и правительство выехали из Вены в Пресбург и потом в Моравию. 13-го передовая армия французов, Мюрат и Ланн, приблизилась к столице Австрии. На первом мосту стоял офицер с зажженным фитилем для уничтожения моста, если бы французы дошли до него. Но все были в добродушном настроении. Французские генералы объяснили офицеру, что уже объявлена приостановка военных действий, и таким незатейливым обманом завладели мостом; таким же образом дал себя обмануть губернатор князь Ауэршперг; его войска отступили и французы заняли город.
Главная квартира Наполеона находилась в Шенбрунне. Управление и получение контрибуции в занятой стране не составляло трудностей. Чиновники продолжали свою службу при французском интенданте. Второе действие войны окончилось занятием Вены, третье разыгралось в Моравии. Кутузов, уехавший к Брюну, соединился недалеко от него с Буксгевденом, подошедшим со второй русской армией; австрийская армия, занимавшая Вену, прибавилась к ним и составила вместе силу свыше 80 000 человек. Итальянская и тирольская армии также соединились и эрцгерцоги Карл и Иоанн могли в течение четырнадцати дней выдвинуть к Вене 80 или 90 000 человек. Наконец Пруссия решилась было выйти из своего нейтралитета и действовать в пользу коалиции.
|
|
|
Прусская политика
Пруссия колебалась все лето; с двух сторон напирали на короля. Наполеон, через своего адъютанта Дюрока, действовал гораздо удачнее австрийских и русских посланников; он предлагал Ганновер за союз с Францией, на что соглашался Гарденберг. Но это было противно великодушному образу мыслей короля и нельзя винить его в этом; ему казалось, что, сохраняя нейтралитет, он содействует всеобщему умиротворению, по крайней мере, сам не нарушает мира. Такая политика, руководимая Гаугвицем, вызывала обоюдное неуважение; Гарденберг, напротив, был того мнения, что такая держава, как Пруссия, не смеет оставаться нейтральной при столь обширном горизонте войны. Царь уведомлял о своем намерении провести одну армию через Силезию, и план, который он намечал, исполнили в действительности французы: корпус Бернадота, в начале октября, прошел к театру войны через нейтральную территорию Аншпаха, несмотря на вывешенные всюду предостережения.
Как ни велика была пассивность короля, Наполеон слишком понадеялся в этом отношении на его полное равнодушие к тому, что касалось чести его страны. Он стал склоняться к коалиции. «Я не хочу иметь дела с этим человеком», — было его решение. Супруга его, Луиза, которая верным женским чутьем предугадывала «в этом человеке» низкую натуру и чувствовала к нему отвращение, вместе с племянником короля, принцем Луи Фердинандом, поддерживали его в этом настроении всеми силами и мерами. Печальные известия с Дуная ускорили принятие решения в этом направлении, самом верным из всех. Добрыми речами, уговорами, переговорами, как делали Лукезини и Ламбард, нельзя было одолеть могущества Наполеона, и потому стали против него ополчаться. 25 октября, неожиданно скоро, явился император Александр лично. В Потсдаме, у гроба Фридриха Великого, император и королевская чета высказали взаимно самые искренние чувства. Следствием пребывания там царя было условие от 3 ноября, по которому Пруссия, как посредница, предъявит Наполеону требование о восстановлении прежних договоров — независимость Неаполя, Швейцарии, Голландии, Германского государства — и разъединении итальянской и французской корон, как главные основы мира. Если это не будет принято в течение четырех недель, Пруссия должна выдвинуть на поле сражения 180 000 человек. С инструкцией, основанной на Потсдамском соглашении, отправлен был, 23 ноября, граф Гаугвиц к Наполеону.
|
|
|
Прощание Александра I с Фридрихом-Вильгельмом III и Луизой у гроба Фридриха Великого в Гарнизонной церкви, в Потсдаме, в ночь с 3 на 4 ноября 1805 г.
Гравюра работы Мено Гааса, 1806 г., с картины кисти фон Дэлинга
Аустерлицкое сражение
Все эти обстоятельства говорили в пользу того, что нельзя принимать сражения и надо избегать его, тем более, что в близком будущем силы союзников должны были утроиться, отчасти присоединением к ним прусской армии, отчасти же — прибытием подкреплений, поспешно подходивших из России; так советовали «люди опыта и расчета», с Кутузовым во главе. Но близкие к Александру молодые военные были другого мнения. По их настояниям был принят весьма легкомысленный план австрийского генерала Вейратера, и решено было немедленно перейти к решительному наступлению. Притом еще план стали приводить в исполнение так неосторожно, что уже в самом начале французы поняли сущность и Наполеон получил возможность совершенно изменить диспозицию его войск. Чтобы выиграть время и стянуть побольше войск в одно место, Наполеон прислал парламентера предложить небольшую приостановку военных действий, всего на 24 часа. Ему в этой приостановке отказали, а между тем промедлили 3 дня в полном бездействии и дали ему возможность собраться с силами для ожидаемого боя.
2 декабря между Брюном и Ольмюцем произошло знаменитое сражение «трех императоров», названного Аустерлицким, по замку графа Кауница, где с 3 числа находилась главная квартира Наполеона. Союзных войск было около 80 000 против 70 000 французов; Наполеон был полон надежд, когда понял план австрийцев, и приказ того дня сулил его войскам верную победу. «Когда неприятель двинется, чтобы обойти меня справа, то он откроет мне свой фланг», — так оно и случилось. Поле сражения лежит к югу от дороги, ведущей от Брюна к Ольмюцу. Возвышенности Праца были центром австрийско-русских войск; к югу оттуда, в 7 часов утра, началось нападение с левого крыла союзников на правое крыло французов. Битва около селений Тельница и Сокольниц, на неровной местности, продолжалась без особенных успехов для союзников; наконец, Наполеон уловил мгновение, когда русские войска отошли от центра, в подкрепление атаки левого крыла союзного войска, наступавшего против Даву; он выдержал страшный натиск русской пехоты и кавалерии, но пробился в центр союзников, близ Праца. К полудню бой ясно определился: сражение было выиграно, и началось общее отступление. Буксгевден, по недоразумению, не подчинившийся приказанию отступать на левом фланге, поплатился полнейшим поражением и уничтожением своей армии. Только ночь прекратила битву и преследование. Потери были ужасны; часть русских войск и артиллерии при отступлении потонули в озерах, на которых тонкий лед подломился… целая армия погибла — 6000 австрийцев и 21 000 русских — вернее сказать, 30 000 убитых, раненых, пленных; у французов выбыло из строя 7-8000 человек. Несчастье это поразило Австрию, и окончательно отбило у нее охоту продолжать войну. Император Франц отделился от союзников, которым не мог ничем помочь. 4 декабря он отправился к Наполеону, после того, как победитель согласился вступить в переговоры; теперь Франц играл особенно жалкую роль. Разговор императоров происходил у бивуачного огня: «Это единственный дворец, который я занимаю вот уже четырнадцать дней», — сказал ему Наполеон, некогда бывший учеником гасконца Барера. «После того, как я виделся с ним, — сказал Франц провожавшему его князю Лихтенштейну на обратном пути, — я его терпеть не могу». То не было движением мужественного чувства, как покажет вся эта трагедия, до конца.
|
|
|
Пресбургский мир
6 декабря была достигнуто соглашение об остановке военных действий. Русские стройно выступали из австрийских владений, а французы заняли под свой протекторат половину Австрии: эрцгерцогство Австрийское, Штирию, Крайну, Герц, Истрию, Венецию, Тироль, часть Богемии, Моравии, Пресбург в Венгрии; возобновление неприятельских действий при таком положении сделалось невозможным. Переговоры о мире начались тотчас и следствием их был мир в Пресбурге 26 декабря 1805 года, стоивший Австрии, кроме военного налога в 108 миллионов, еще и земельных уступок в количестве 1140 кв. миль, примерно с 3 миллионами жителей. Итальянскому королевству отдали Венецию, Фриуль и Далмацию и признали его самостоятельность. Бавария предъявляла требования на Вюрцбург, в пользу Тосканского габсбургского родства — Тироль с Бриксеном и Триентом, Форальберг, с несколькими южногерманскими графствами и владениями; австрийские владения в Верхней Швабии и в Бадене были отданы Бадену и Вюртембергу; Бресгау, город Констанц, Майнау — первому, а города в придунайском округе Эхинген, Заульгау, Ридлинген и др., графство Гогенберг и т. д. — последнему. Австрия получила потом Зальцбург и Берхтесгаден, в виде вознаграждения, около 120 кв. миль. Бавария, самый дорогой союзник Наполеона, сделала лучшее приобретение: она получила около 400 кв. миль. Седьмая статья признала королевский титул за курфюрстами баварским и вюртембергским, который они и приняли. «Короли баварский, вюртембергский и курфюрст баденский, — так объясняла 14 статья, — правят новыми землями полновластно, и император германский и австрийский, — значилось далее, — ни в каком случае не будет им препятствовать». Император германский, как увидим далее, не мешал ни в чем: ни в дурном, ни в хорошем; но как понимать первое, полное верховенство, скоро показал вюртембергский деспот, потребовавший 30 декабря того же года от коллегий страны полнейшую подданническую присягу; кто этому не подчинялся, тех увольняли, а остальным объявляли, что конституция уничтожена, и что всякое собрание или коллегиальное совещание будет наказываться как возмущение.
|
|
|
