Две серьезные ошибки

Дискуссии о проблеме страдания часто незаметно становятся абстрактными и философскими. Такие фразы, как «лучший из возможных миров», «преимущества свободы человека» и «кузница духа» пробираются в нашу речь, а это может невольно
отодвинуть насущные проблемы страдающих людей на второй план. И все же я посчитал необходимым поднять эти вопросы, потому что считаю, что они оказывают непосредственное и значительное влияние на нашу реакцию на страдание. Вообще, я считаю, что в интеллектуальном смысле христиане ходят по натянутому канату, и всегда существует опасность упасть в одну или другую сторону. А ошибки в размышлениях по этому предмету могут иметь трагические результаты.

Первая ошибка — это когда мы все страдания приписываем Богу, считая их наказанием за грехи человека; вторая ошибка заключается в обратном, когда мы считаем, что жизнь с Богом исключает страдание.Я уже вспоминал об одном из нежелательных последствий первой ошибки. Я не раз брал интервью у тяжело больных христиан, и все они без исключения рассказывали мне о том, какой душевный ущерб наносят посетители, наводящие на мысль: «Ты поступил где-то неправильно и заслужил это наказание». В тот самый момент, когда больным больше всего нужна сила и надежда для борьбы с болезнью, им преподносят леденящую дозу вины и сомнения. Я радуюсь тому, что автор книги Иова так подробно записал речи его друзей: эта книга служит мне постоянным напоминанием о том, что я не имею права стоять рядом со страдающим человеком, заявляя: «В этом — воля Божья», даже если я искусно маскирую эту мысль красивыми религиозными фразами.

Ошибка, которую мы совершаем, изображая Бога источником всех страданий, имеет далеко идущие последствия, как об этом печально повествует история церкви. Во времена средневековья женщин посылали на костер за еретический поступок —
принятие обезболивающего средства во время родов. «В болезни будешь рождать детей», -осуждающе произносил священник, когда женщину посылали на смерть. А когда Эдвард Дженнер разработал вакцину от оспы, наиболее серьезная оппозиция
исходила от священнослужителей, не желающих нарушать волю Божью. Даже сегодня некоторые религиозные секты отказываются от современных методов лечения.

Светские писатели используют эту слабость. В своей повести «Чума» Альберт Камус изображает католического священника, отца Панелуа, раздираемого дилеммой. Чему посвятить себя — борьбе с чумой или проповеди о том, что нужно принимать ее как от Бога? Он поднимает этот вопрос в проповеди. «Панелуа начал с того, что ему нелегко об этом говорить. Но, поскольку Бог хочет этого, мы также должны этого хотеть. Поэтому только христианин способен смело встретить чуму... Страдания детей — это хлеб болезни, но без этого хлеба наши души погибнут от духовного голода». Отец Панелуа проповедует об этом, но не в силах этому поверить: позже он отрекается от своей веры, видя, как ребенок умирает в мучениях от чумы.

Если бы Библия настолько явно не отрицала того, что всякое страдание — это результат конкретного греха; если бы трудности Иова не были описаны в ней столь ярко; если бы в ней не был изображен Божий Сын, который, будучи на земле, не приносил болезни, а исцелял их — то дилемма, выдвинутая Камусом, была бы неразрешимой. Потому что, если мы считаем, что все страдания приходят от Бога, чтобы чему-то нас научить (как, например, считают мусульмане), следующим логическим шагом был бы полный фатализм. Полиомиелит, СПИД, малярия, чума, рак, лихорадка — зачем человеку сражаться со всеми этими болезнями, если они — Божьи уроки для нас?

Когда в XVII веке «черная смерть» распространялась в Англии, некоторые уличные пророки с неким удовлетворением объявляли, что чума — это Божья кара. Но другие верующие — среди них были и врачи, и священники — остались в Лондоне с тем, чтобы помогать больным. Один жертвенный священник сплотил вокруг себя 350 жителей деревни Иам и убедил их не выходить из деревни, чтобы болезнь не распространялась. В конечном итоге умерло 259 жителей деревни, но они служили друг другу в болезни и предотвратили дальнейшее распространение заразы.

В своем «Дневнике года чумы» Даниель Дефо сравнивает поведение христиан с поведением магометан. Когда чума пришла на Средний Восток, живущие там религиозные фаталисты нисколько не изменили своего поведения: они, как и раньше, посещали общественные места. По сравнению с более осторожными лондонцами, намного более высокий процент из них был поражен чумой.

В наши дни некоторые христиане все еще рискованно склоняются к фатализму, который более присущ исламу или индуизму, чем христианству. Несколько лет назад проводилось исследование, целью которого было определить, почему в южной части США от ураганов погибает больше людей, чем в сред незапад ной части.

Исследователи обнаружили такие факторы, как разные типы построек и другие, но также выделили следующее: некоторые южане, будучи более религиозными, ведут себя по отношению к ураганам как фаталисты. «Ураган, так ураган, я же ничего изменить не могу!» А жители среднезападной части страны более внимательно относились к прогнозам погоды, закрепляли перед ураганом предметы, которые мог сорвать ветер, скрывались в убежищах.

Если заключения исследователей верны, я воспринимаю такие тенденции как опасное искажение христианских догм. Южанам надо было слушать прогнозы погоды и вовремя укрываться. Отцу Панелуа надо было быть в первых рядах борцов с чумой, наряду с
докторами. Сам Иисус во время Своей жизни на земле боролся с болезнями и отчаянием. Ни разу Он не сделал намека на фатализм и не проповедовал безропотного принятия страданий. Мы, обитатели этой «стонущей» планеты, имеем право бороться со страданием; более того, это — наша обязанность. Тому, кто не согласен с этим, я советую перечитать притчу о добром самарянине в Евангелии от Луки, 10 глава, а также притчу об овцах и козлах в Евангелии от Матфея, 25 глава.