Факт и мнение

К оглавлению

Кроме свободы слова и права свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию Кон­ституция РФ также гарантирует гражданам сходные, но не тож­дественные им свободу мысли и мнений, включая свободу выра­жать свои мнения и убеждения. Продуктом реализации этих групп прав являются сообщения о фактах и сообщения, выражающие мнения. При этом в Конституции РФ подчёркивается, что ничто не может стать основанием для умаления человеческого досто­инства.

Ограничением свободы слова, мнений и информации являет­ся наказание за распространение недостоверных сведений, ущем­ляющих честь, достоинство и деловую репутацию. Многие право­веды считают, что ключевое здесь слово «недостоверных» неприменимо к сообщениям о мнениях и убеждениях. Причина тому — невозможность определения судом истинности либо ложности мнения. Мнение (комментарий, авторская реминисценция, срав­нение и т. п. ), следовательно, должно иметь иммунитет от граж­данских исков по защите чести и достоинства. Оценочные выска­зывания, если они не носят оскорбительного характера, также не должны образовывать состава уголовного преступления. В пункте 9 статьи 47 Закона о СМИ дополнительно закреплено право журналиста на выказывание своего мнения, суждения, оценки.

Такая точка зрения опирается на судебную практику в За­падной Европе и США. В США, где права прессы практически возведены в абсолют или, по крайней мере, ставятся выше дру­гих прав, тем не менее, существуют серьёзные ограничения воз­можности журналистов манипулировать фактами и злоупотреб­лять правом на собственное мнение.

В судебных разбирательствах, связанных с изложением фак­тов в прессе, главным элементом, который решает судьбу иска к журналистам и СМИ, является правдивость этих фактов. При­чём правдивость не должна быть абсолютной, главное, чтобы по

существу факт был изложен верно. Ярким примером, характери­зующим ситуацию в американском праве в связи с этим утверж­дением, является случай, когда местная газета изложила одно из выступлений на парламентских слушаниях в Конгрессе США.

В этой речи прозвучала фраза, в которой выступавший обвинил «политических заговорщиков-сионистов» в разработке плана захвата власти во всем мире с целью передать её в руки мирово­го правительства. В статье же было написано, что г-н N «высту­пил с нападками на евреев». N подал иск против газеты, но суд отклонил его в связи с тем, что по существу газета изложила факт правдиво.

Необходимо заметить, что по американскому законодатель­ству, за исключением достаточно ограниченного ряда случаев, правдивое сообщение о ложных обвинениях не может служить защитой от судебных исков. На федеральном уровне или, по крайней мере, на уровне всех 50 штатов защитой считается: ис­пользование стенограмм судебных заседаний, документов либо стенограмм заседаний органов как исполнительной, так и законодательной власти, а также (в некоторых штатах) точное цити­рование документов полицейских управлений, полицейских участ­ков, книг записей, в которых фиксируется, кто, когда и в чём был обвинён, предположим, при аресте.

Но в соответствии с законодательством (как, впрочем, и с профессиональными принципами и практикой) западный журналист не должен ограничиваться лишь правдивым цитировани­ем предположительно ложного обвинения или ложных высказы­ваний. Так же, как и в российском законодательстве, он обязан доказать или, по крайней мере, получить какие-то доказатель­ства правдивости того или иного утверждения. Причём так же, как и в России, сделать это, опираясь только на свидетелей, до­статочно сложно (свидетели, как правило, либо исчезают в са­мый неподходящий момент, либо начинают менять свои показания). Личной же убеждённости репортёра в правдивости ин­формации недостаточно. Поэтому, чтобы избежать возможно ложных обвинений либо ложной интерпретации событий, журналист должен иметь документальное подтверждение тех утверж­дений, которые он собирается использовать в репортаже.

Проверка фактов важна для американских журналистов, но у них, как и у работников российских СМИ, нет следственного аппарата, а, следовательно, они не могут удостовериться на 100% в том, что то или иное заявление или обвинение соответствует действительности.

Если же говорить о различиях между мнением и фактом, то здесь на основе прецедентного решения Верховного суда США определена достаточно чёткая граница, позволяющая с большой ясностью отделить факт от мнения. Мы имеем в виду решение, которое было написано судьёй Пауэллом по делу Герца.

Пауэлл пришёл к выводу, что не существует такого понятия, как «ложная идея». С тех пор эта сентенция стала канонической и используется во всех последующих судебных разбирательствах, когда речь идет о разграничении фактов и мнений. Сколь бы нелепым ни казалось мнение, суд не должен корректировать его. Оно может быть оспорено лишь на основе конкуренции с другими мнениями. То есть здесь подчёркивается, что демократическому обществу необходим «рынок идей», на котором должна существовать конкуренция, и эту конкуренцию нельзя ограничивать. В этом и заключается ценность американской и всей за­падной демократии.

Основные отличия факта от мнения были определены также в решении Верховного суда США по делу Эванса и Новака про­тив Ольмана. (Журналисты-комментаторы Эванс и Новак обви­нили профессора Ольмана, незадолго до этого получившего дол­жность руководителя кафедры политологии в Массачусетском университете, в том, что он марксист и собирается использовать университет для пропаганды идей революции, а также в том, что он является неквалифицированным и неграмотным специа­листом. После таких обвинений Ольман подал иск против журналистов. )

Итак, в суде должен быть получен ясный ответ на вопросы, каждый из которых служит критерием для отделения мнения от факта. Первый из этих вопросов касается стиля: использован ли в журналистском материале точный язык или для него характер­ны туманные выражения и напыщенный слог? Если материал состоит из точных выражений, которые говорят о конкретных вещах, статью можно охарактеризовать как содержащую факты. Если же автор изъясняется напыщенным языком или прибегает к туманным выражениям, то, скорее всего, в статье подаётся субъективное мнение.

Второй критерий разграничения факта и мнения — это про­веряемость. Если можно проверить, соответствует факт истине или нет, ложен он или верен, то мнение можно охарактеризо­вать по принципу «справедливое или несправедливое». Но даже если речь идёт о выяснении справедливости или несправедливо­сти мнений, не суд должен решать данный вопрос.

Третий критерий — это критерий контекста; как правило, это выяснение того, в какой части издания помещена статья. Если она вышла на странице новостей, то, скорее всего, в ней должны быть изложены факты, а если на странице с коммента­риями, например в разделе, где публикуют мнения синдициро­ванных обозревателей, книжное обозрение, ресторанное обозре­ние и т. п., то читатель наверняка воспримет такую статью как выражение мнения, а не факта.

Четвёртый критерий также имеет отношение к языку. Суд должен поставить вопрос, понимает ли читатель, что в материа­ле использованы такие художественно-изобразительные средства речи, как метафоры, гиперболы и другие, присущие именно вы­ражению мнения, а не факта? В частности, если в статье сказано, что г-н N изнасиловал девушку, то речь, видимо, идёт о факте, если же написано, что он изнасиловал родную страну, то, есте­ственно, это — гипербола, ни о каком факте здесь не говорится и такой журналистский материал должен квалифицироваться как выражение мнения. Или вспомним случай, который более-ме­нее верно показан в известном фильме «Народ против Ларри Флинта». В нём рассказывается об иске, поданном в суд в связи с утверждением американского порнографического журнала «Хастлер», что руководитель общественной организации «Моральное большинство» впервые в жизни занимался сексом в туа­лете во дворе собственного дома, причём со своей матерью и в состоянии алкогольного опьянения. По целому ряду признаков суд выяснил, что это гипербола, использованная в целях сатиры и не имеющая никакого отношения к реальным фактам. Реше­нием суда (в 1988 г. ) иск не был удовлетворён.

Пятый критерий — наличие политических обвинений. Если в журналистском материале присутствуют политические обвине­ния, то это всегда должно квалифицироваться как выражение мнения. Политические обвинения на Западе примерно такие же, как и в нашей стране: «фашист», «фюрер», «Аль Капоне», «мафиози», «шарлатан». Бывают и более мягкие — «невежда», «бездарный политик» и т. п.

Шестым критерием разграничения факта и мнения может служить так называемая «нейтральность репортажа». Этот крите­рий связан с иском, который был подан около 20 лет назад. Тогда американские учёные, работавшие в ряде химических компаний, утверждали, что создаваемые ими химикаты (например, ДЦТ) яв­ляются безвредными для людей. Эти учёные были обвинены ак­тивистами движения в защиту окружающей среды в том, что они высказывают такое мнение только потому, что получают деньги от этих химических компаний. Газета «Нью-Йорк Таймс» опубли­ковала большой материал об этом конфликте, изложив в нём мнение противников ДЦТ. Журналисты также взяли интервью у специалистов, которые были обвинены экологами, и, наконец, был опубликован краткий комментарий научного обозревателя газеты. Несмотря на кажущийся баланс, учёные, обвинённые в том, что «лгут за деньги», подали иск против «Нью-Йорк Таймс». И тогда впервые возник критерий «нейтральности репортажа». На стадии апелляции судья отклонил иск, основываясь на том, что при написании статьи журналисты не высказывали собствен­ной точки зрения, не проводили собственного расследования и не становились на чью-либо сторону. А так как обвинения про­тив учёных имели отношение к общественным интересам, к но­востям, то журналистов винить не в чем.

Итак, в США мнение неподсудно. Но мнение должно быть основано на достоверных фактах, а не на слухах или фантасти­ческих умозаключениях журналиста. Достоверность является весьма важным элементом в западной журналистике, и нейтраль­ность репортажа выступает надёжной защитой в тех случаях, когда истец пытается опровергнуть достоверность того или иного материала. Как видим, правдивость фактов и достоверность мне­ний — отнюдь не столь уж эфемерные понятия. Отечественному судопроизводству необходимо накапливать собственный опыт, не потворствуя при этом тем, кто использует суды для подавления свободы печати. Очевидно, что здесь небесполезен анализ запад­ных примеров разрешения конфликтов с участием СМИ.

На сегодняшний день в российском судопроизводстве часто не видят разницы между сообщением о факте и сообщением о мнении, требуя от СМИ доказывания истинности «сведений» лю­бого рода. Дело доходит до необходимости доказывать истин­ность художественных, пародийных произведений (стихов, басен, пьес, рисунков, коллажей и карикатур). Для усиления эффекта авторы часто используют в них жёсткие и неприемлемые для объекта произведения эпитеты, которые также являются своеоб­разными художественными оценками. В результате подаются иски.

Печальным примером судебной практики по делам такого рода может служить происшедшее в 1999 году разбирательство по иску тогдашнего губернатора Приморского края Евгения Наздра­тенко по поводу карикатуры, напечатанной в газете «Приморье». Газета опубликовала интервью с бывшим следователем Тельма­ном Гдляном. Материал оказался чрезвычайно острым: в первых же строках утверждалось, что губернатор является «заказчиком убийства». Однако в поданном Наздратенко иске это обвинение и вообще суть изложенного в интервью даже не затрагивались. Фактически иск был подан только против шаржа: губернатор, у ног которого вьётся чёрная кошка, сидит в кресле и читает книгу «Крёстный отец». В исковом заявлении суд просили признать, что «шарж выполнен на низком художественном уровне». Кроме того, истец потребовал взыскать с газеты за моральный ущерб, причинённый ему публикацией шаржа, 300 тыс. рублей. Суд при­нял дело к производству и, как ни странно, удовлетворил ис­ковые требования. Правда, судья снизил размер компенсации до 10 тыс. рублей, но признал, что, действительно, «шарж выполнен на низком художественном уровне». На основании этого, было сказано в решении, «суд считает, что публикацией данного шар­жа затрагивается и унижается честь и достоинство истца, по­скольку любой средний житель, увидев изображение Е. Наздра­тенко... предположит, что он является " крёстным отцом" ».

В нашей стране сложилась судебная практика, когда «оби­женная сторона» добивается признания распространённых мате­риалов СМИ порочащими их честь и достоинство, не затрагивая при этом сути сообщений, а лишь требуя доказать соответствие действительности сопровождающих их рисунков. На сегодняш­ний день удобство подачи иска против газеты или журнала, проиллюстрировавшего статью шаржем или карикатурой, не вызы­вает сомнений. В большинстве случаев редакция может пытать­ся доказать соответствие действительности распространённых в СМИ негативных сведений, что почти невозможно, если дело касается карикатуры, коллажа или шаржа, поскольку эти произ­ведения чаще всего заведомо не соответствуют реальным обстоя­тельствам, представляя изображённых в них лиц в искажённом виде. Основная задача этих жанров — обратить внимание ауди­тории на те или иные особенности или недостатки человека, ги­перболизировав их или изобразив этого человека в нелепой, час­то нереальной ситуации. Столкнувшись же с требованиями суда доказать соответствие действительности сведений, «изложенных в иллюстрации», редакции неизбежно проигрывают.

Такую практику стимулирует и принятое в 1999 году реше­ние Верховного Суда РФ по делу, возбуждённому рядовым пен­сионером, узнавшим себя на фотоколлаже, опубликованном дву­мя нижегородскими газетами в поддержку кандидата в мэры го­рода. На коллаже под лозунгом «Сильному — работа, слабому — забота! » кандидат был изображён стоящим на фоне людских масс. Лица нескольких человек из толпы можно было различить, од­ним из них и был будущий истец С. Пройдя через все кассаци­онные и надзорные инстанции, дело дошло до Верховного Суда РФ, который признал, что коллаж может стать предметом иска, на редакции средства массовой информации лежит бремя дока­зывания соответствия изображения действительности, а сюжет коллажа может быть рассмотрен в отрыве от иллюстрируемых им статей.

Некоторые судьи отказывают в возбуждении дел о коллажах и карикатурах либо отклоняют предъявляемые по ним исковые требования, полагая, что статья 152 Гражданского кодекса РФ, устанавливающая, что «гражданин вправе требовать по суду оп­ровержения порочащих его честь, достоинство или деловую ре­путацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности», не должна применяться к шаржам, коллажам или карикатурам. Во-первых, последние нельзя признать «сведениями», — в них не содержатся сообщения о каком-либо событии или явлении. Во-вторых, лю­бому читателю ясно, что, например, карикатура — это изобра­жение вымышленной ситуации, коллаж не является фотографией и т. д. Таким образом, его нельзя ввести в заблуждение относи­тельно истинности изображённого. Наконец, в-третьих, карикатура, шарж — это художественные произведения, созданные фан­тазией художника, а требовать доказательств соответствия плода фантазии действительности в принципе неверно.

Справедливой причиной отказа судей в приёме такого рода дел к производству является также то, что «потерпевшие» не затрагивают в своих заявлениях сути журналистских материалов, а просят дать оценку лишь сопровождающим их иллюстрациям. Отказ в принятии к рассмотрению таких исков мотивируется обязательностью рассмотрения дела лишь в совокупности сведе­ний, изложенных как в публикации, так и в сопровождающих её рисунках. Кстати, в Англии, по мнению профессора Д. Голдберга, прецедентным в области карикатур и коллажей можно счи­тать дело, рассмотренное палатой лордов (высшая судебная ин­станция страны) в 1995 году. Дело касалось двух актёров, сыгравших в популярной австралийской мыльной опере «Соседи». Они подали в суд на корпорацию Р. Мэрдока, издающую лон­донскую газету «Ньюс оф зе уорлд». В одном из её номеров была напечатана статья о сериале и его главных героях, а рядом — коллаж, на котором головы актёров были приставлены к голым телам. Телезвёзды утверждали, что этот коллаж нанёс значитель­ный ущерб их чести и достоинству. Суд отклонил иск, постано­вив, что рассматривать коллаж отдельно от сопровождаемого им текста неправомерно. Публикация должна анализироваться пол­ностью, а не по частям, в целом же, по мнению судей, она не носила оскорбительного или клеветнического характера.

 

Корреспонденция – жанр-гибрид                      

Создание журналистского произведения всегда обуслов­лено рядом

взаимозависимых процессов, к которым можно от­нести поиск и рождение темы

будущей публикации, формиро­вание и разработку замысла конкретного

произведения, нако­нец, определение его идейной стороны.

На этих этапах решаются вопросы, связанные и с выбором объекта будущего

отображе­ния, и с накоплением жизненных впечатлений, и с планиров­кой

будущего материала, и с его идейной направленностью, что в конечном итоге

сказывается на всей последующей работе журналиста по реализации замысла

конкретного произведения.

Процесс жанрообразования, т. е. обретения будущими публикациями характеристик,

позволяющих относить эти публикации, например, к уже известным жанрам, надо

отличать от процесса возникновения " имен" жанров.

Этот второй - процесс " номинации" (обозначения), заявившей о себе новой

группы публикаций, еще не получившей жанрового определения, не имеет строгих

принципиальных оснований, не опирается на какую-то закономерность.

Иногда название возникает как результат акцентирования внимания субъекта,

дающего жанру " имя", на каком-то жанрообразующем факторе. Но какой из них

именно " проявится" в названии жанра, точно сказать нельзя.

Так, называя определенного рода публикации именем " интервью", его

родоначальники закрепили за жанром название определенного познавательного

метода, который применяется в журналистике при сборе информации и в какой-то

мере фиксируется в публикациях, относимых к этой группе (как вопросно-

ответная форма изложения материала) [1, с. 27].

По такому же " алгоритму" образованы имена других жанров - версии, беседы,

рецензии и пр. Но нередко название жанра никак не связано с факторами,

определяющими ход создания публикации и ее содержательно-формальные

характеристики. Показательным в этом отношении, например, является название

жанра корреспонденции, связанное с понятием " корреспондирование", т. е.

сообщение сведений в редакцию. А название " статья" вообще означает " сустав",

" часть чего-либо" (в частности, часть газетной полосы). И т. д.

В журналистике существует множество жанров, но четыре из них особенно

характерны для СМИ:

                         - новости (заметка);                              

- новостная статья с элементами анализа (корреспонденция);

- очерк;

- комментарий.

Новостная статья с элементами анализа (корреспонденция)

Особенности:

- выходит за пределы простого изложения фактов;

- объясняет события в контексте;

- дает направление, основываясь на фактах;

- должна быть информативной и сбалансированной.

Объективность и сбалансированность предполагают следующее:

- личное мнение отсутствует;

- речь идет о фактах;

- факты должны быть переданы источниками;

- анализ опирается на эти факты.

Если цитируется источник, высказывающий какое-либо мнение, необходимо

привести и мнение оппонента.

Детали:

- важность указания времени: скажите сразу же, в первом или во втором абзаце,

когда происходит описываемое событие;

- повествование идет от третьего лица;

- используются короткие предложения и абзацы. Часто абзац состоит из одного

предложения, максимум 25 слов в предложении (20 слов для вводной части);

- одна идея в одном абзаце;

- повествование не категоричное (это облегчает чтение);

- точные даты (не " в последнюю неделю", например, а " 15 июля" );

- самые важные факты даются в начале статьи, менее важные - в конце (принцип

" перевернутой пирамиды" ).

Такие материалы - наиболее популярный жанр материалов [1, с. 33-34].

Корреспонденция (позднее лат. correspondentia, от correspondeo -

отвечаю, осведомляю) - жанр журналистики, предметом которого выступает

конкретная социальная ситуация (" кусочек жизни" ), ограниченная местом и

временем. Корреспонденция имеет два основных вида - информационный и

аналитический. Аналитическая корреспонденция рассматривает сумму общественно

значимых фактов под углом зрения классово-партийных интересов и приводит к

выводам, имеющим актуальное практическое значение. Корреспонденции присуще

устойчивое единство содержания и формы, которое обеспечивает её

публицистическую эффективность.

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: