Ю.М.Лотман и тартуско-московская семиотическая школа в отечественной культурологии.

Символическое понимание культуры (Э.Кассирер).

Эрнст Кассирер (1874—1945) — немецкий еврей, философ-неокантианец. Э. Кассирер является учеником Германа Когена, представителя маркбургской школы неокантианства. Основные философские труды — «Философия символических форм», «Опыт о человеке», «Познание действительности».

Неокантианство — влиятельнейшее философское течение конца XIX — начала XX вв. Представители неокантианства пона­чалу вели полемику с философами, которые раскрывали понятие философии культуры с позиций «философии жизни» (Жизнь, т. е. первичная реальность до всякого разделения, самоограни­чивается посредством исходящих из нее форм, образующих «более-жизнь» и «более-чем-жизнь» или формы культуры). Постепенно происходит взаимовлияние и сближение этих двух школ, объяснимое общностью тем (своеобразие культуры, проти­воречия, ее кризис) и единством исходной философской тради­ции. Влияние романтизма на неокантианство было весьма суще­ственным. Так, ранний его представитель Ф. Д. Ланге утверждал, что познанию доступны лишь отдельные части мира явлений, целое же является предметом творческого вымысла, который есть необходимое порождение духа, вырастающее из глубочайших жизненных корней нашего рода. Интеграционную функцию в культуре выполняет метафизика, трактуемая Ф. Д. Ланге как «поэзия понятий».

В 1923—1929 гг. Э. Кассирер выпустил в свет свою «Филосо­фию символических форм». По аналогии с вопросами кантов-ской «Критики чистого разума» («как возможно математическое естествознание?») он ставит вопрос «как возможна культура?». Согласно Э. Кассиреру, она раскрывается пред нами как много­образие символических форм, связанных и упорядоченных в со­ответствии со своими функциональными ролями в систему моду­сов и уровней, каждый из которых (язык, миф, наука) не сводим к другому и равноправно существует в ее мире. Сама «символиче­ская форма» определяется как априорная (т. е. доопытная) спо-

собность, создающая все многообразие культуры; символические формы автономны и самодостаточны. Задача философии культу­ры, в понимании Э. Кассирера, заключается в описании струк­турных уровней и «индексов модальности», символических форм. Что позволяет понять своеобразие, например, пространства и времени в контексте науки, мифа или языка.

Основной тезис его главного 4-томного сочинения «Филосо­фия символических форм» состоит в следующем: главное значе­ние для теории познания имеет анализ мифологического мышле­ния. Э. Кассирер строит свою концепцию мифа из рассмотрения его как обладающего собственной внутренней структурой. Он пишет: «То, что миф внутренне и необходимо связан с общей задачей феноменологии, косвенно следует из собственной геге­левской формулировки и определения этого понятия»20. Из этого положения следует то, что миф занимает определенное место в феноменологии духа.

В своей работе Э. Кассирер ссылается на Г. Гегеля и прини­мает его формулировки. Кроме того, здесь встречаются ссылки и на И. Канта.

Первой работой, относящейся к его концепции философии символических форм, является «Понятие символической формы в структуре наук о духе». Основное положение — единство какой-либо сферы можно установить, исходя из какой-либо функции. Э. Кассирер сравнивает различные сферы культурного твор­чества — мифологическую сферу и эстетическую деятельность. Он говорит, что неправильно отмечать миф как псевдонауку. Миф тоже обладает причинно-следственной связью. Только миф говорит о связи вещей, а наука говорит о характере изменения внутри каждой вещи.

Здесь же философ обращается к генезису языка. Он полагает, что научная форма является высшей формой развития языка (категориальная, понятийная форма).

Вторая работа, относящаяся к концепции символических форм, — «К вопросу о логике символических понятий». Э. Касси-рер говорит о двух видах логики: аналитической (логике тож­дества) и синтетической (логике отношений).

Первую логику, по его мнению, открывают еще эллины. Так, например, Платон вводит синкретическую логику различия.

Ю.М.Лотман и тартуско-московская семиотическая школа в отечественной культурологии.

Предметом исследования тартуско-московской семиотической школы (ТМШ)¹⁵ является преимущественно семиотика культуры. Эта формулировка может быть даже усилена: культура является для ТМШ не преимущественным, но исключительным объектом исследования; те же крайне немногочисленные работы, опубликованные в тартуских семиотических изданиях 1964–1992 годов, которые не имеют прямого отношения к семиотике культуры, занимают в этих изданиях явно периферийное положение, подчас выглядят даже инородным телом. Наиболее показательны в этом смысле, вероятно, исследования ТМШ в области семиотики языка (значительное число участников ТМШ — профессиональные лингвисты) — большинство из них рассматривает не какие-либо отдельные аспекты или категории языковой структуры и даже не всю систему языка, взятую имманентно, а его функционирование в общем контексте культуры.

ТМШ: семиотика и культура оказываются настолько тесно между собой связанными, что проблема состоит не в том, как между собой могут быть соединены эти понятия, а в том, возможно ли их вообще разъединить. Основу культуры составляют семиотические механизмы, связанные, во-первых, с хранением знаков и текстов, во вторых, с их циркуляцией и преобразованием и, в-третьих, с порождением новых знаков и новой информации. Первые механизмы определяют память культуры, ее связь с традицией, поддерживают процессы ее самоидентификации и т. п., вторые — как внутрикультурную, так и межкультурную коммуникацию, перевод и т. п., наконец, третьи обеспечивают возможность инноваций и связаны с разнообразной творческой деятельностью. Все прочие функции культуры являются производными от этих базовых, семиотических функций. Таким образом, семиотика оказывается не одним из многочисленных возможных подходов к исследованию культуры, а основным и исходным, органически связанным с самой природой культуры: культурология есть, в первую очередь, семиотика культуры.

Семиотика составляет основу не только теории культуры, но и методологии любых культурологических исследований. Культурология есть продукт рефлексии и самоописания культуры (сказанное представляется справедливым даже в отношении этнографии «чужих» и «экзотических» народностей), то есть является метасемиотическим образованием. Культурология оперирует знаками знаков, создает тексты о текстах. Поскольку в культуре не существует до- и внезнаковых образований²¹, интерпретация любых феноменов культуры должна начинаться с их семиотического анализа, дешифровки²².

Итак, культура семиотична. Но и семиотика — культуроцентрична, чтобы не сказать — культуроморфна. Во-первых, культура для семиотики не просто один из многочисленных объектов описания, но ее первичный и наиболее важный предмет; значительное большинство остальных областей семиотики так или иначе связаны с семиотикой культуры, зависят от нее. Семиотика есть, в первую очередь, семиотика культуры. Во-вторых, семиотическое описание не знаменует собой лишь один из многих возможных подходов к исследованию культуры, но точку зрения, органически связанную с самой природой культуры: культурология есть, в первую очередь, семиотика культуры.