Агрессия японского империализма в Китае и превращение Кореи в военный плацдарм

Движение за создание единого национального фронта в 1930-х – начале 1940-х гг.

Агрессия японского империализма в Китае и превращение Кореи в военный плацдарм

Из-за мирового экономического кризиса 1929 г., начавшегося в Америке, Англия и другие передовые капиталистические государства пытались бороться с кризисом путем формирования блоковых экономических зон (сфер), являвшихся своеобразной формой торгового протекционизма. Кризис передовых стран, распространившийся и на более отсталую в капиталистическом отношении Японию, нанес ей тяжелый удар. Поэтому Япония в качестве средства для выхода из этого положения стремилась развернуть агрессию на азиатском континенте, чтобы сформировать некую экономическую сферу для своего монопольного господства. С этой целью она усилила военно-фашистскую политику укрепления государственного монополистического капитала и идеологии милитаризма. Япония, во главе с военщиной осуществлявшая модернизацию страны Мэйдзи исин (реформы Мэйдзи, 1868 г.), возрождала традиции военной гегемонии, с помощью которой она захватила Корею.

Наметив Маньчжурию в качестве первого объекта континентальной агрессии, Япония искала только предлога для отправки туда своих войск, и в такой обстановке возник так называемый «ваньбаошаньский инцидент». Когда Ли Сынхун (это не Ли Сынхун–Намчжан. – Прим. авт.) и другие арендовали в июле 1931 г. земельные угодья в деревне Ваньбаошань (уезд Чанчунь провинции Цзилинь) и начали строить оросительные сооружения, возник конфликт с местными китайскими крестьянами, который стала раздувать Япония с целью спровоцировать распрю между корейцами и китайцами[1] и использовать обстановку для развертывания агрессии. Затем, взорвав участок дороги Лютяогоу в провинции Фынтянь, японские империалисты представляли это как дело рук китайцев и тем самым оправдывали отправку туда своей Квантунской армии. Так, фактически спровоцировав в сентябре 1931 г. «маньчжурский инцидент», японцы полностью захватили Маньчжурию, а в Чанчуне учредили прояпонское марионеточное правительство Маньчжоуго во главе с императором Пу И. Затем в 1937 г., начав войну в Китае, Япония устроила так называемую «нанкинскую резню», в которой было убито более 300 тысяч жителей Нанкина, а в 1941 г. напала на американскую военную базу на Гавайях и начала войну на Тихом Океане.

В обстановке непрерывно продолжающейся агрессии Япония постепенно превращала Корею в основную военно-сырьевую базу, тем самым изменяя ее экономическую структуру. Прежде всего, для преодоления аграрного кризиса в самой Японии в 1934 г. было прервано действие плана по увеличению производства риса в Корее, что нанесло тяжелый удар по положению корейского крестьянства, которое было преимущественно занято в производстве риса. Вследствие этого крестьянское движение вышло за рамки простых арендных конфликтов и приняло характер крайне левого движения под руководством красных крестьянских союзов (чоксэк нонмин чохап).

Японские власти, вместо прерванного плана по увеличению производства риса, в обманных целях начали навязывать Корее так называемое «движение по развитию деревни» (нончхон чинхын ундон), мотивируя это стремлением ликвидировать последствия весеннего голода собственными силами. На деле же не только начальники уездов и волостей и полиция, но и директора школ и главы кредитных товариществ постоянно вмешивались и контролировали жизнь крестьян, чтобы побуждать их вести хозяйство экономно и аккуратно платить налоги.

Несмотря на то, что под предлогом защиты наиболее страдающих крестьян-арендаторов японцы издали ряд законов – О регулировании аренды (1932 г.), О пахотных землях (1934 г.) и др., фактически регулирование арендных отношений было передано помещикам, капиталистам, финансистам, поэтому привело к выгодным для последних результатам, а установление сроков аренды пахотных земель и запрещение передачи арендных прав, хотя и принесли некоторую выгоду мелким крестьянам, оказалось крайне невыгодным для крестьян в целом, у которых было много работы по дому, и нанесло ущерб средним и мелким помещикам.

В период между войной в Китае в 1937 г. и Тихоокеанской войной 1941 г. из-за необходимости поставки риса в качестве армейского провианта было введено нормированное потребление риса и система государственного распределения риса и других зерновых культур. Снова был введен и план увеличения производства риса. Таким образом, крестьяне должны были в принудительном порядке продавать японским властям произведенный ими рис, а необходимое продовольствие они получали по нормам и едва могли поддерживать свое существование. Но к концу войны на Тихом Океане было крайне трудно получит пайковый рис, поэтому за счет ввезенного из Маньчжурии грубых зерновых культур крестьяне с трудом спасались от голодной смерти. Именно с этого времени заветной мечтой корейцев стала еда из белого риса.

С другой стороны, вкладывая в Корею избыточный капитал, Япония проводила политику индустриализации, нацеленную на развитие военной промышленности, производящей необходимую для войны продукцию. Был выдвинут заманчивый лозунг «одновременного развития промышленности и сельского хозяйства» (нонгон пёнджин). Богатые промышленные и гидроэнергетические ресурсы, равно как и дешевая рабочая сила в Корее благоприятствовали японской политике индустриализации. В 1930-е годы в Корею проникли основные японские монополии – «Мицуми», «Мицубиси», «Ногути» и др. и захватили господствующие позиции в различных отраслях обрабатывающей и горнорудной промышленности: «Ногути» – гидроэнергетику, «Мицуи» – прядильную и текстильную промышленность, производство алкоголя, муки и пороха, «Мицубиси» – пивоваренную и пр.

В результате политики индустриализации на Корейском полуострове сформировались новые промышленные районы. Вокруг Хыннама в провинции Хамгён сложился Северный промышленный район (металлургия и химическая промышленность), вокруг Чиннампхо и Синыйджу – Западный промышленный район (металлургия и химия), между Сеулом и Инчхоном – Столичный промышленный район (машиностроение, текстильная промышленность). Многочисленность промышленных районов на севере Корейского полуострова была обусловлена не только богатством недр и гидроресурсов (Супхунская гидростанция на р. Амноккан, Пуджонская и Чанджинская электростанции) и равномерным распределением промышленных центров по стране, но и прежде всего заботами о высоких прибылях японских монополий.

Хотя в 1930-е годы быстро шла показная индустриализация страны, она проявлялась в бедственной ситуации, когда более 70-80% промышленных предприятий в важнейших отраслях (текстильной, металлургической, химической, производстве керамике) принадлежало немногочисленным японским капиталистам. Вследствие этого занятый преимущественно в легкой промышленности корейский национальный капитал не выдерживал конкуренции с японским монополистическим капиталом, и со временем все более приближал национальные предприятия к банкротству. В 1942 г. по приказу генерал-губернаторства «Об упорядочении производства» они были насильственно закрыты или прекратили производство. В таких неблагоприятных условиях легкая промышленность, где были заняты корейские предприниматели, была представлена по большей части такими отраслями производства, как рисоочистительная, производства напитков, а затем резиновая и текстильная, трикотажная, шелкопрядильная и полиграфическая отрасли.

Но среди корейских капиталистов наблюдались и случаи их развития в сотрудничестве с японскими монополиями. К ним относились Нефтяная акционерная компания (Ким Сонсу, Пак Хынсик), Ханганская гидроэнергетическая акционерная компания и Корейская черно-металлургическая компания (Ким Ёнсу), Корейское деловое акционерное общество (Ким Ёнсу, Пак Хынсик, Хан Саннён, Мин Гюсик), Корейская авиационная акционерная компания (Пак Хынсик) и др.

Индустриализация Кореи по своим результатам составляла только оборотную сторону деятельности японских монополистических клик. Именно в это время быстро выросли наиболее известные сейчас крупные предприятия Японии. Рабочие корейской национальности были заняты на простой черновой работе и не могли получать сложную техническую квалификацию. В результате, после освобождения страны (15 августа 1945 г.) выросшие в Корее японские финансовые корпорации («Мицуи», «Мицубиси») стали главной силой, направлявшей послевоенное экономическое развитие Японии, а Корея, получившая в наследство уродливую колониальную промышленность, утратившая к тому же промышленные районы Севера из-за раскола страны, оказалась в крайне затруднительном положении.

Промышленный капитал корейцев и японцев (к 1938 г.)

(в 1000 вон)

Источник: A.J. Grazdanjev. Modern Korea, p.176.