Четвертая философия и традиция мученичества

Кроме фарисеев, саддукеев и ессеев Иосиф Флавий упоминает некую «четвертую философию». Многие связывали это обозначение с зелотами и сикариями, но недавно Хорсли убедительно опроверг эту идентифи­кацию. Хорсли обратил внимание на тот факт, что, с одной стороны, Иуда Галилеянин назван законоучите­лем с собственной группой приверженцев, и этот представитель четвертой философии «во всем прочем примыкает к учению фарисеев. Зато у них замечается ничем не сдерживаемая любовь к свободе. Единственным руководителем и владыкою своим они считают Господа Бога». По край­ней мере, prima facie четвертая философия была ответ­влением фарисейства, причем вожди этого направле­ния выступали за более решительное противостояние римлянам (напр., Иуда Саддок и др.). Хорсли предпо­ложил, что сопротивление Риму основывалось на че­тырех связанных между собой представлениях.

Во-первых, речь шла об отношении к налогам: уп­лата податей приравнивалась к признанию своего раб­ского состояния, более того, высказывалось мнение, что это противоречит Писанию (2 Цар 24), поэтому следовало отказаться от уплаты податей Риму.

Во-вто­рых, Израиль был теократическим государством, под­чиненным исключительно Богу. Повиновение инопле­менникам приравнивалось к идолопоклонству и нару­шению первой заповеди - «Да не будет у тебя других богов кроме Меня».

В-третьих, Бог будет действовать через свой преисполненный веры народ, если люди начнут активно и бесстрашно сопротивляться захват­чикам.

В-четвертых, как только Израиль проявит волю к сопротивлению, Бог через него установит свое Цар­ство на земле. В худшем случае (в случае поражения) «народ создаст себе вечный почет и славу своим вели­кодушным порывом».

Однако Иосиф Флавий нигде не описывает этот вид сопротивления как вооруженный мятеж. Напротив, сторонники этого учения предпочитали добровольно принять страдание. «Идти на смерть они считают за ничто, равно как и презирают смерть друзей и родственников, лишь бы не признавать над собою главенство человека». При­верженцы четвертой философии не прибегали к ору­жию в уверенности, что, если им удастся выстоять и противопоставить Риму неколебимую верность Торе, «Бог с готовностью поспособствует их замыслу, в особенности если они не устрашатся надвигающейся на них гибели». Если данное пони­мание четвертой философии верно, идейными пред­ками ее были мученики эпохи Антиоха Эпифана IV. Традиция мученичества имела своих предшествен­ников, но особенно велико было число ее привержен­цев во II в. до н.э., когда евреи подверглись жестоким преследованиям. Аристократия шла на компромисс в вопросах веры, сотрудничая с завоевателями, а на вер­ных Торе обрушились казни. Страдания праведных были истолкованы как воинский подвиг. Набожные иудеи полагали, что гибель невинных возмутит небе­са и Бог как бы «обязан» будет вмешаться. Наиболее четко эта мысль сформулирована в Завете Моисея: «Если мы... умрем, наша кровь будет отомщена перед Господом, и тогда Его Царство явится во всем Его тво­рении... Он отомстит своим врагам... Он выйдет из Своего священного обиталища, гневаясь и негодуя за своих сынов».

В основе этой речи лежит концепция Бога - Спа­сителя (go 'el - искупителя) праведных. Согласно доктрине боже­ственного возмездия, Бог защищает невинных и мстит за них, когда они становятся жертвой социаль­ной несправедливости (Пс 9:21; Ис 5:4-5; 16:1-6; Иер 11:20; 15:15) и тем более, когда доходит до кровопро­лития (Быт 4:9; Втор 32:43; 4 Цар 9:7-10; Пс 9:11-12; Иез 24:7-11; Иоил 3:19-20). Бог реагирует не на пре­ступление как таковое, но на молитвы угнетенных, на вопль безвинно пролитой крови. «Когда они возопиют ко Мне, Я услышу вопль их» (Исх 22:22-23). Соот­ветственно и автор Завещания Моисея надеялся, что му­ченичество праведника и его сыновей побудит Бога к действию как вопль невинной крови. В результате Бог не удовлетворится ничем, кроме полного истреб­ления врагов Израиля и созданием эсхатологическо­го Царства. Та же идея прослеживается в других источниках это­го периода, особенно в 4 Макк.

Книга 4 Макк была написана перед первой Иудейс­кой войной. Это панегирик мученикам эпохи Антио­ха IV. Цель книги не только воздать хвалу мученикам, но и ободрить тех, кому предстояло подобное испытание - пусть они проявят твердость в вере и проти­востоят угнетателям смирением и страданием. В 4 Макк 9 старший из братьев, подвергшийся чудовищ­ным пыткам, ободряет соотечественников: «Сразитесь в священном и благородном бою за веру, и пусть бла­гое Провидение, которое вело наших предков, смило­стивится над нашим народом и отомстит проклятому тирану».

Здесь звучит призыв не отступать и вместе с тем не прибегать к недозволенным средствам борьбы. Евреи должны выдержать благое страдание, тем са­мым они одолеют царя, поскольку Бог отомстит ему. Та же мысль звучит в речи четвертого брата, в свой черед подвергшегося истязанию:

Даже если вы лишите меня органа речи, Бог услышит и немого. Вот мой язык - отрежьте его, и все же вы не заставите молчать наш разум. Мы с радостью отдадим свои тела на поругание во имя Бога. Бог скоро посетит вас, ибо вы отрезаете язык, воспевавший божественные псалмы (4 Макк 10:18-21).

И снова оказывается, что страдания невинных побудят Бога действовать, то есть гонители Израиля сами приближают час суда. Все более жестокими становятся казни беззащит­ных, и мольбы об отмщении несутся к небесам. Каж­дый мученик, умирая, знает, что с его гибелью обви­нение против тирана становится еще весомее, и день суда над царем - еще ближе. Об этом говорит в 4 Макк 11:3 пятый из братьев: «Я пришел сюда по доброй воле, чтобы, убив меня, вы навлекли на себя небес­ную кару за еще одно преступление». Этот мученик верил, что благодаря его невинным страданиям зако­ренелый грешник Антиох увеличит число своих пре­ступлений, и вскоре они достигнут того предела, когда Божественный Судия сочтет необходимым вме­шаться во имя справедливости. Эта же богословская мысль звучит в решительном высказывании шестого брата: «И я, облачившись в благородство, умру со своими братьями и вместе с ними навлеку великого мстителя на тебя, изобретатель пыток, враг всех под­линно верующих» (4 Макк 11:22-23).

Сила мстителя заключена в его броне, то есть в его добродетели. Невинная смерть мучеников прибли­жает час гнева Господнего, и праведникам не придет­ся долго ждать отмщения, суд скоро наступит. Это вдохновляет на мученичество четвертого брата, и он стойко переносит страдания: «Мы с радостью отда­дим свои тела на поругание во имя Бога. Бог скоро посетит вас» (4 Макк 10:20-21 ср. 12:20). Месть порой даже персонифицируется как Тот, Кто преследует главного поборника зла. Автор этой книги указыва­ет, что месть скоро настигнет свою добычу и восста­новит справедливость. «Тиран Антиох и на земле понес наказание и после смерти казнится» (4 Макк 18:5). И в той же главе мы читаем: «Божественная справедливость преследовала и будет преследовать проклятого тирана за эти преступления» (18:22).

Автор, безусловно, воспринимает страдание мучени­ков как сражение, как участие в войне добра и зла - Бога против сатаны. Об этом же говорит и его ком­ментарий, завершающий хвалу мученикам: «И следовало бы начертать на их гробнице такие сло­ва, как напоминание нашему народу: «Здесь лежит пре­старелый священник, престарелая женщина и семеро их сыновей, погибшие от неистовства тирана, желав­шего уничтожить все правила жизни иудеев. Они от­стояли свой народ, призывая Бога и перенося пытку вплоть до самой смерти. Несомненно, они были вои­нами Бога» (4 Макк 17:8-11).

Мать семерых сыновей также удостаивается хвалы она выступает верным соратником в битве против Антиоха. Автор именует ее «воителем» и с изумлени­ем описывает ее духовную битву, даже приписывая ей победу в национальной борьбе против тирана: «О мать, воин Божий за дело веры, женщина, старуха! Упорством своим ты одолела тирана... ты стояла и смотрела, как подвергается пыткам Елеазар, и говори­ла сыновьям на родном языке: «Сыны мои, вы призва­ны к достойной битве, чтобы свидетельствовать за весь народ. Сражайтесь ревностно за древний наш закон!» (4 Макк 16:14-16).

Роль мученика в битве против Антиоха - принять страдание и умереть; нельзя пойти на компромисс, но нельзя и взяться за оружие. Мученики просто подстав­ляют свои тела под пытки и мечи тирана, тем самым внося ценнейший вклад в поражение врага и освобож­дение нации от угнетателей. Такова основная тема этой книги. Отметим еще некоторые важные тексты: Они причина падения тирании, угнетавшей их народ, они победили тирана (4 Макк 1:11, ср. 9:30).

О мать, ты вместе с семью сыновьями обессилила ярость тирана, разрушила его подлые замыслы (4 Макк 17:2).

В большинстве комментариев о смерти мучеников и ее последствиях сами мученики оказываются ору­дием победы, то есть их вклад в исход войны оказы­вается решающим. Именно по этой причине значи­тельная часть 4 Макк уделена подвигам мучеников -без них победа была бы невозможна. По мнению ав­тора, мученики как бы уже, без помощи других лю­дей, одолели Антиоха и его подлых приспешников. Мученики способствовали падению царя, строго при­держиваясь Закона, не идя на компромисс, до конца свидетельствуя о своей вере. Праведность оказалась грозным оружием. Мученики становятся воинами Бога, поскольку не отступают от веры и терпеливо сносят пытки и смерть - таково единственное оружие мучеников. Антиох является их врагом лишь в той мере, в какой он связан с силами зла. Главный враг мучеников - сатана, и битва идет за их души. Небес­ное воинство помогает им в битве, своей смертью мученики скрепляют победу. Эта идея прослеживает­ся в более ранней мартирологической литературе.

Таким образом мученики именно благодаря невинно­му страданию становятся участниками войны против Антиоха и главным орудием победы. Если Хорош пра­вильно определил четвертую философию, то богосло­вие мученичества как решающего фактора в битве со злом можно считать предтечей этого учения, и - мно­гие, если не все, вышеупомянутые богословские поло­жения отчетливо прослеживаются в четвертой филосо­фии. Хотя в основу этой доктрины положено страдание, целью мученичества было торжество над врагами Из­раиля, и поэтому четвертая философия имеет не мень­ше оснований быть причисленной к революционным движениям, чем другие.

Сикарии

Слово «сикарии» связано с оружием этих людей - изог­нутым кинжалом (лат. sicae). Вот как описывает этих людей Иосиф Флавий: «В Иерусалиме образовалась другая шайка разбойников, получивших название сикариев. Они убивали людей среди белого дня и в самом городе, преимущественно в праздничные дни они смешивались с толпой и скры­тыми под платьем кинжалами закалывали своих врагов; как только жертвы падали, убийцы наравне с другими начинали возмущаться происходившим и, благодаря такому притворству, оставались скрытыми. Первый, ко­торый таким образом был заколот, был первосвящен­ник Ионатан. Вслед за ним многие другие погибали ежедневно» (Война 2.13. 3 §254-256). Некоторые отождествляют сикариев с зелотами, другие с разбойниками, но, как указывает Хорсли, Флавий назвал их «другой шайкой разбойников». Мы уже говорили, что Робин Гуды обычно действовали в сельской местности, грабя богатых. Поскольку они подвергались преследованиям властей, то обычно сбивались в большие шайки, находили убежища, по­стоянно меняли места обитания. Сикарии, однако, были убийцами и действовали в городе, соблюдая конспирацию, могли вести внешне нормальный образ жизни, не прячась в убежищах.

Очевидно, эта тактика насилия несовместима с четвертой философией, хотя Иосиф намекает на преемственность между вождями этих движений: «си­карии, во главе которых стоял знатный муж Элеазар, потомок Иуды». Если это так, приходится предположить какое-то сходство в рели­гиозно-политической ориентации двух этих групп, однако идея индивидуального террора - это уже но­вая грань в сопротивлении угнетателям.

Политические убийства начались в 50-е годы, при Феликсе. В отличие от сельских разбойников, нападавших на низших чиновников, назначенных Римом, и на обозы, сика­рии выбрали объектом покушения представителей еврейской аристократии. Тактика сикариев сводилась к одному из следующих видов борьбы. Во-первых, они убивали отдельных представителей правящего класса, как, например, первосвященника Ионатана. Во-вторых, сикарии убивали представителей еврейс­кой аристократии с проримской ориентацией, ко­торые жили в сельской местности. При этом они грабили и жгли их имения. В-третьих, они прибегали к захва­ту заложников. Такие действия сикариев способствовали разви­тию революционной ситуации. В правящих кругах распространялось взаимное недоверие, аристократия была парализована страхом, рушилось социальное устройство. Высшие классы лишались уверенности в прочности своего положения, испытывали смутную тревогу и беспокойство; каждый мог стать следующей жертвой. Распад правящего класса был неизбежен, главной проблемой общества стало обеспечение лич­ной безопасности. Таким образом, вместо того что­бы церковной и политической аристократии объеди­нить усилия для отстаивания своих интересов, они стали нанимать частные отряды для защиты своей жизни и семьи. Насилие и несправедливость правящих классов тоже способ­ствовали разрушению социальных связей и подготав­ливали первую Иудейскую войну.

В самом восстании сикарии сыграли довольно незначительную роль. Сперва они даже не были в центре событий, но вскоре появились на сцене бое­вых действий, помогали в осаде Верхнего города и истреблении его аристократического населения. Они также помогали в захвате цар­ского дворца и резиденции первосвященника Ана­нии. Вскоре сикарии поссорились с другими револю­ционными отрядами, и не прошло и нескольких не­дель, как большинство сикариев было уничтожено, остатки скрылись в Масаде. Сикарии, укрывшиеся в Масаде, продержались там всю войну, грабя окрест­ности и таким образом добывая необходимые припа­сы. В 73 н.э. римляне штурмом взяли Масаду, один из последних оплотов еврейского сопротивления, и обнаружили, что все защитники крепости покончи­ли с собой.

Зелоты

Хотя Лука упоминает некоего Симона «зелота» (Лк 6:15; Деян 1:13), это скорее прозвище, свидетельству­ющее о его «ревностности», чем термин, указываю­щий на связь с революционной партией. До зимы 67-68 н.э. партии зелотов не существо­вало. Причиной, которая привела к созданию этой партии, можно считать столкновения римского про­куратора Флора (64-66 н.э.) с жителями Иерусалима. За время своего правления Флор успел захватить сокровища Храма, позволил армии грабить город, пытался захватить и держать под контролем сам Храм. Все его злодеяния остались неотомщенными: город пришел в волнение, рядовые священники при­зывали к восстанию. Предводитель храмовой стражи Элеазар, сын Анании, стал во главе этого движения. Вместе с рядовыми священниками и революционны­ми вождями народа он объявил о решении прекра­тить ежедневные двухразовые жертвоприношения за Рим и благополучие императора. Эти жертвоприношения были установлены в результате компромисса с властями как замена куль­та императора, и были реальным подтверждением лояльности евреев к Риму. Отказ от жертвоприноше­ний приравнивался к объявлению войны, и Израиль превратился во врага Римской империи. Очистив Храм, евреи вновь присягнули на абсолютную верность Торе и ждали, что на нацию снизойдет Божье благословение.

Однако первосвященники и вожди фарисеев про­тивились переменам, и вскоре разразилась граждан­ская война. На сторону Элеазара стали сикарии, и вместе они взяли верх над противниками. Затем начался дележ власти между недавними союз­никами. Сикарии выступили против приверженцев Елеазара, потерпели поражение и укрылись в Маса­де, а Иерусалим остался в распоряжении Элеазара. В августе 66 н.э. Цестий, проконсул Сирии, во главе римских войск начал штурм Иерусалима. Неожидан­ный поворот событий привел к тому, что Цестий отказался от осады города и отступил, потеряв мно­го людей. Подавляющее большинство жителей Иеру­салима и Иудеи, опьяненные этим успехом, присое­динились к восстанию. Заново объединившись, нация избрала своей главой первосвященника Анана. Была восстановлена традиционная власть первосвященни­ков, Елеазар присоединился к высшей власти, став полководцем Идумеи.

Затем римляне начали вновь отвоевывать свою колонию. Летом и осенью 67 н.э. они покорили Гали­лею и прошли походным маршем через Иудею. Рево­люционные войска и шайки разбойников отступали. Когда эти беженцы, а также те, кто спасся из Идумеи и Переи, укрылись в Иерусалиме, обнаружилось совпа­дение их взглядов с представителями низшего духовен­ства, которые и положили начало восстанию, отказав­шись от жертвоприношений за благополучие Рима. Эту новую коалицию Иосиф и называет «зелотами». Зелоты выступали против священнической аристокра­тии и достаточно скоро заявили о себе. Во-первых, они напали на аристократов из числа приверженцев династии Ирода, против которых они имели какую-то «древнюю вражду» и которых они обвинили в измене. «Древняя вражда», вероятно, обрушилась на богатых землевладельцев, опутавших крестьян множеством долгов. Забывая об угрозе со стороны римлян, зелоты развязали классовую войну против еврейской аристократии.

Разумеется, враждебность зелотов по отношению к аристократии, связанной с династией Ирода, вы­звала тревогу во всем правящем классе Израиля. Но на этом зелоты не остановились. Они назначили на священнические должности по жребию лиц из числа своих приверженцев: более того, неподготовленного и необученного мирянина они назначили даже на должность первосвященника. Зелоты со всей очевид­ностью стремились к власти, и не вызывают удивле­ния действия еврейской аристократии, немедленно обрушившейся на зелотов. Жители Иерусалима откликнулись на призыв двух первосвященников, Анана и Иисуса, сына Гамалы, и согнали зелотов во внутренний двор Храма. Оказавшись в ловушке, зелоты обра­тились к своим сторонникам за пределами Иерусалима с просьбой о помощи. На помощь явились идумеи, освободили зелотов, убили Анана и Иисуса, сына Гамалы, а заодно и множество аристократов. Так в очеред­ной раз подвергся истреблению аристократический слой Иерусалима, и жертвами вновь стали как пре­жние правители, так и просто богатые люди.

Однако и в рядах зелотов не все было благополуч­но. Многих не устраивали диктаторские замашки Иоанна Гискала. Не добившись полной поддержки среди зелотов, Иоанн организовал собственную рево­люционную фракцию, но от­дельно она просуществовала недолго. Мессианское движение Симона бар Гиоры сделалось угрозой для правления зелотов в Иерусалиме, и в то же время Иоанна оставила значительная часть его привержен­цев, поэтому Иоанну и зелотам пришлось вновь сроч­но объединяться. Этому альянсу не удалось противо­стоять попытке Симона бар Гиоры освободить город от зелотов и Иоанна Гискала. Симон вновь оттеснил зелотов в Храм. Зелоты, не способные к единству, расколо­лись на несколько партий, одна из которых приняла сторону Иоанна. Согласно Иосифу, война сделалась трехсторонней: Симон бар Гиора, овладев Иерусали­мом, наседал на Иоанна Гискала, а тот в свою очередь пытался овладеть приделами Храма и оказался зажат между Симоном и враждебной ему частью зелотов, державшихся во внутреннем дворе Храма. Вскоре Иоанну (правда, путем обмана) уда­лось заключить мир с другой частью партии зелотов и вновь сделаться их вождем.

К этому времени римляне уже стояли у стен Иеру­салима; нависшая над городом угроза побудила враж­дующие партии выступить единым фронтом, но тем не менее силы были неравны. Во время осады груп­па зелотов оказалась самой малочисленной, и пото­му их роль в этот период войны нельзя назвать зна­чительной (2400 зелотов, 6 тысяч приверженцев Иоанна Гисхала, 15 тысяч у Симона бар Гиоры). И все же, несмотря на свою малочисленность, зелоты до самого конца отважно сражались вместе с другими еврейскими партиями против превосходящих сил римлян.

Заслуга зелотов прежде всего в том, что они сорва­ли план аристократии о соглашении с римлянами. Зелотов нельзя отождествлять с четвертой философи­ей, о которой говорит Иосиф Флавий. Собственно, эти люди не принадлежали к какой-либо секте или учению, не были они и застрельщиками восстания, однако когда война началась и выбирать приходилось между битвой и бегством, они стояли до конца.

Заключение

Столетия, завершившиеся первой и второй Иудейской войной, были крайне тяжелыми для еврейского наро­да, с трудом переносившего политическое подчинение иноземцам и постепенное размывание привычного религиозного, культурного и социоэкономического уклада. Общей реакцией евреев на притеснение был мятеж, который, однако, не всегда выливался в воо­руженное восстание. Разбойники, зелоты, сикарии и самозваные мессии, как правило, выступали за сило­вые методы, но эти группировки часто враждовали между собой, что отрицательно сказывалось на их деятельности. Другой тип реакции, представленный апокалиптическими пророками и мучениками, основы­вался на вере в Бога и ожидании Его вмешательства, что Бог сам поразит врага. Четвертая философия, скорее всего, наследница мучеников той эпохи, которая опи­сана в Книге Маккавеев, полагала, что страдания и мученичество побудят Бога придти на помощь Израи­лю. Ни тот, ни другой способ действий не годился против римлян. После второй Иудейской войны (132-135 н.э.) существование Израиля прекратилось почти на 2 тысячи лет.

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: