Практически все существительные в английском языке могут употребляться в именительном падеже (The Nominative Case), в этой форме они приведены в словарях.

Категорию падежа В. Д. Аракин определяет как "грамматическую категорию, представляющую собой единство значения отношения обозначаемого предмета к другим предметам, действиям, признакам и средств его материального, языкового выражения. А реальной формой выражения этой категории служит падежная форма, или форма падежа, представляющая собой морфему, состоящую из определенного звукоряда, которая вместе с корневой морфемой придает определенное содержание слову. Совокупность падежных форм, составляющих определенную систему изменений, образуют склонение"

Следует принять во внимание, что в разных языках количество падежей не совпадает и поэтому категория падежа может рассматриваться как типологическая характеристика морфологической системы языка.

В русском языке категория падежа представлена 6 падежами: именительным, родительным, дательным, винительным, творительным и предложным. Следует отметить, что падеж определяется как морфологическая категория, т.е. считается, что при установлении количества падежей необходимо учитывать наличие формальных признаков Г. Суит выделял 2 падежа: общий и притяжательный. При установлении категории падежа не учитывается форма, принимается во внимание только значение. В этом случае для английского языка устанавливают 5 падежей: именительный, родительный, дательный, винительный, звательный. О. Есперсон считал, что такое выделение падежа для английской грамматики не правомерно, т.к. происходит под влиянием латинской системы падежей.

В английской грамматике всего два падежа - "общий" (common case) без окончания, "притяжательный", или "родительный" (possesive case) обычно с окончанием - `s. Из-за отсутствия других падежей в английской грамматике возрастает роль предлогов еще больше, чем в немецкой. Отличающиеся большим разнообразием по своему значению их общее количество значительно превосходит число русских предлогов. Главное же - предлоги в английской речи встречаются гораздо чаще, чем в русской.

Именительный отец - the father

Родительный отца - of the father

Дательный отцу - to the father

Винительный отца - the father

Творительный отцом - by the father

Предложный об отце - about the father

 

Виды падежей и их функции

 

Общий падеж представляет собой словарную форму существительного единственного числа или форму существительного во множественном числе:

student – students студент – студенты

man – men мужчина – мужчины

I am a student. I have a friend. My friend is a student too. We are a students.

Я студент. У меня есть друг. Он тоже студент. Мы оба студенты.

Существительное в общем падеже без предлога в зависимости от места, которое оно занимает в предложении, передает отношение, выраженное в русском языке существительными в именительном, винительном или дательном падеже:

The student answered well. (Этот) студент отвечал хорошо.

The teacher asked the student about his work. (Этот) преподаватель спросил (этого) студента о его работе.

Сначала решим, есть ли в английском языке дательный падеж, отличный от винительного. Этот вопрос можно было бы решить положительно, если бы для различения названных двух падежей нашлись подлинно грамматические критерии, основанные либо на форме, либо на функции. В приведенном предложении есть дательный падеж. Ведь нельзя сказать Не gave a book Paul’s son! При ближайшем рассмотрении оказывается, что признать позиционный дательный нельзя; в таких предложениях, как I gave it him - "Я дал это ему", мы находим обратный порядок слов. Ведь было бы одинаково нелегко говорить, что it является здесь формой дательного падежа или что существует позиционный дательный, который ставится иногда перед прямым дополнением, а иногда после него. Далее: если в предложении The man gave his son a book - "Этот человек подарил своему сыну книгу" слово son стоит в позиционном дательном падеже, тогда придется признать существование позиционного дательного во всех следующих ниже примерах, где невозможно изменить порядок следования двух существительных:

I asked the boy a few questions - Я задал мальчику несколько вопросов;

I heard the boy his lessons - Я прослушал у мальчика его уроки;

I took the boy long walks - Я брал мальчика на продолжительные прогулки;

I painted the wall a different colour - Я выкрасил стену в другой цвет;

I called the boy bad names - Я обозвал мальчика дурными словами;

I called the boy a scoundrel - Я назвал мальчика негодяем.

Неизвестно, где в этом списке кончается дательный падеж и где начинается винительный, и не нахожу никаких указаний на это даже в тех грамматиках, в которых идет речь об этих падежах.

Можно было бы как будто предложить критерий, основанный на возможности превращения слова в подлежащее пассивного предложения, поскольку такое употребление допустимо только для винительного падежа. Это был бы чисто лингвистический критерий — но он неприменим: во-первых, вовсе не всякий „винительный" может быть превращен в подлежащее пассивного предложения; ср. второй винительный в предложении

They made Brown Mayor - Они избрали Брауна мэром,

They appointed Kirkman professor - Они назначили Киркмана профессором;

во-вторых, "дательный" может стать подлежащим пассивного предложения, например, He was awarded a medal - Его наградили медалью.

Пока не выработано никаких надежных критериев, мы вправе утверждать, что в современном английском языке нет отдельного дательного и отдельного винительного падежей.

Правомерность этого вывода станет еще более очевидной, если обратиться к грамматике проф. Зонненшейна — самого умелого защитника отличия винительного падежа от дательного падежа. В его грамматике нельзя найти последовательной системы критериев, которую можно было бы применить не только к случаям, приводимым в книге, но и к другим случаям. Иногда дается историческое обоснование, когда, например, формулируется правило о том, что после всех предлогов должен стоять винительный падеж: „В древнеанглийском языке некоторые предлоги сочетались с дательным падежом... но затем в языке произошло изменение, так что в позднем древнеанглийском обозначилась сильная тенденция употреблять винительный падеж после всех предлогов". Но это не совсем так. В некоторых сочетаниях в течение длительного времени сохранялся дательный падеж; ср., например, у Чосера: of towne, yeer by yere, by weste и др., где -e произносится. Остатки этого сохраняются и сейчас в некоторых формах: дат. ед. в слове alive „живой" (on life), Atterbury (жt южre byrig), дат. мн. в сочетании (by) inchmeal, on foot „пешком"; последнее через среднеанглийское on foten, on fote можно возвести к древнеанглийскому on fotum, во всяком случае если речь идет не об одном лице, например, They are on foot - Они на ногах.

Если же отвлечься от таких изолированных пережитков, то историческая истина будет заключаться в том, что у большинства местоимений сохранился только дательный падеж; во множественном числе существительных — винительный (равный именительному), а в единственном числе существительных — форма, в которой полностью смешались именительный, винительный и дательный падежи. Однако, каково бы ни было происхождение этих форм (him, kings, king), они употреблялись уже с раннего периода одинаково, как в случаях, где прежде требовался дательный падеж, так и в случаях, где требовался винительный.

Теперь вернемся к тому, как проф. Зонненшейн разграничивает эти два падежа в современном английском языке. В предложении Не asked me a question „Он задал мне вопрос" он считает прямыми дополнениями как те, так и question, вероятно, потому, что др.-англ. глагол ascian сочетался с двумя дополнениями в винительном падеже; в сочетании " teach him French" - "учить его французскому языку" нам предоставляется решать самим, чем является him — винительным или дательным падежом, хотя предпочитается как будто первый, несмотря на то что teach восходит к древнеанглийскому слову, которое управляло дательным и винительным. Очевидно, мы никогда не услышали бы о двух винительных падежах при этом глаголе, если бы не существовало сходного управления у лат. doceo и нем. lehren; но ведь это совершенно безразлично для английской грамматики: в противном случае мы можем когда-нибудь услышать, что use „пользоваться" требует творительного падежа, подобно лат. utor.

Иногда правила, которые дает Зонненшейн, являются явно неполными. Дательный падеж в качестве косвенного дополнения, по-видимому, признается только тогда когда в том же предложении есть дополнение в винительном падеже, например, Forgive us our trespasses - Прости нам наши прегрешения. Но если сказано просто Forgive us, следует ли говорить, что us стоит в винительном падеже? Можно ли сказать, что him в предложении " I paid him", являясь единственным дополнением, стоит в винительном падеже? Или, может быть, оно стоит в дательном падеже, поскольку выступает как косвенное дополнение в предложении I paid him a shilling - Я заплатил ему шиллинг? Таких вопросов возникают десятки, как только мы начинаем разграничивать то, что соединено природой в один падеж. И в то время как в немецком языке на эти вопросы можно ответить, основываясь на форме, в английском в данном случае руководствоваться нечем. Кто может сказать, например, является ли him в сочетании hit him a blow - нанести ему удар косвенным дополнением (дательным падежом), a blow — прямым (винительным падежом), а может быть, him — это прямое дополнение (винительный падеж), a blow — субъюнкт („инструментальный" или „адвербиальный")?

На вопрос о функции him в простом предложении Hit him (без добавления a blow) большинство, вероятно, ответило бы, что him — прямое дополнение, а следовательно, стоит в „винительном падеже". Зонненшейн признает „адвербиальное" употребление обоих падежей, но найти какие-либо основания для такого разграничения невозможно. Near him — дательный падеж. Почему? Если на основе древнеанглийского синтаксиса, тогда him в сочетаниях to him, from him тоже должно быть дательным падежом. Однако здесь говорится, что это винительный падеж в силу мнимого правила, согласно которому все предлоги сочетаются с винительным падежом; но почему же тогда это не применяется к слову near, которое Оксфордский словарь признает предлогом? He blew his pipe three times „Он трижды подул в трубку" — винительный падеж, почему? (В древнеанглийском языке здесь был бы дательный.) И так можно продолжать, поскольку нет никаких оснований для произвольного отнесения слов к одному или другому падежу. Такие правила ученикам приходится заучивать наизусть; понять их нельзя.

Проф. Зонненшейн заявляет, что, изучив историю английских грамматик, он решительно отвергает взгляды многих ученых, которые приписывают прогресс, происшедший в английской грамматике, постепенному освобождению ее от латинской грамматики. В журнале „Modern Language Teaching", март, 1915, он пишет, что прямая линия ведет от ранних грамматистов, отрицавших аналогию между английской и латинской грамматикой, к постепенному признанию в английском языке тех же самых падежей, что и в латинском, и что признание сходства между этими двумя языками стало возможным только после того, как сравнительная грамматика выяснила отношения между ними. Однако это мнение о постепенном „прогрессе" в системе Зонненшейна не отражает истинного положения вещей. Зонненшейн не учитывает, что его система существовала в готовом виде еще в 1586 году, когда Буллокар (Bullokar) утверждал, что в английском имеется пять падежей и что в предложении How, John, Robert gives Richard a shirt слово John стоит в звательном падеже, Robert — в именительном, shirt — в винительном, a Richard — в дательном, т. е. усмотрел в этом предложении четыре падежа, кроме родительного. А в 1920 году в предисловии ко второму тому своей грамматики проф. Зонненшейн упомянул нескольких ранних грамматистов (Гилл — 1619 г., Мэсон — 1622 г.), которые основывали английскую грамматику на латинской. И хотя во все времена существовали две противоречивые точки зрения по этому вопросу английской грамматики, Зонненшейн все же думает, что „в основном" общая линия и прогресс шли в предполагаемом им направлении. Он не упоминает таких блестящих грамматистов, как Уильям Хазлитт (William Hazlitt), Уильям Коббет (Cobbett) и Генри Суит, которые отвергали его точку зрения на падежи, но очень хвалит Линдли Муррея (Lindley Murray), который „сделал важный шаг, признав "объектный" падеж существительных", и таким образом „оказал английской грамматике услугу, освободив ее от ложного определения падежа", и „открыл путь" для следующего важного шага — признания дательного падежа Зонненшейном. Интересно, каков будет следующий шаг в этой серии? Вероятно, теперь кто-нибудь будет благодарить Зонненшейна за то, что он „открыл дверь" для признания отложительного падежа; а почему не признать еще и творительный, местный падеж и т. д.? Все доводы профессора в пользу признания дательного одинаково применимы и к этим падежам. Он утверждает, что падежи представляют собой категории значения, а не категории формы и что это в одинаковой мере справедливо как для латинской, так и для английской грамматики.

Необходимо отметить, что различные падежи латинского существительного не всегда отличаются друг от друга по форме: винительный падеж существительных среднего рода имеет всегда ту же самую форму, что и именительный падеж; отложительный падеж множественного числа всегда совпадает по форме с дательным падежом множественного числа; у некоторых существительных дательный падеж единственного числа не отличается по форме от родительного единственного, у других — от отложительного единственного. Все это совершенно верно, но это не опровергает того взгляда, что падежные различия в латинском языке основаны в первую очередь на различии формы, связанной с различием функции. Никто бы и не подумал говорить об отложительном падеже в латинском языке, если бы он во многих случаях не отличался по форме от дательного. А тогда, когда оба падежа совпадают по форме, все-таки можно сказать, что в одном случае мы имеем один падеж, а в другом — другой, поскольку другие слова в том же положении показывают, какой падеж употреблен. Мы убеждены, что Julio стоит в дательном падеже в предложении do Julio librum и в творительном в сочетании cum Julio, поскольку аналогичные предложения со словом Julia содержат разные формы: do Juliae librum, cum Julia. Templum в некоторых предложениях выражает именительный падеж, а в других — винительный, поскольку в первых мы могли бы употребить форму domus, а во вторых — форму domum. И точно таким же образом мы понимаем форму cut как претерит в предложении I cut my finger yesterday, хотя в форме этого глагола нет ничего отличного от настоящего времени. Но в отношении английских существительных так рассуждать нельзя: есть принципиальное несоответствие между латинской системой, где падежи в большинстве случаев, хоть и не всегда, выражены формой, и английской системой, где они никогда так не выражаются. Поставить на одну доску винительный и дательный падежи в английском языке, всегда совпадающие по форме, и соответствующие латинские падежи, различающиеся более чем в девяноста случаях из ста, — это значит поставить научные принципы с ног на голову.

Совершенно верно, что наша трактовка грамматической системы английского языка должна основываться на фактах, установленных сравнительно-исторической грамматикой; но одной из самых важных истин этой науки является дифференциация, которая с течением времени разобщила языки, бывшие когда-то близко родственными, и тем самым исключила возможность применять ко всем языкам одни и те же категории. В отношении английского языка, в отличие от греческого, мы не говорим о двойственном числе, хотя в этом случае понятийная категория достаточно ясна. Зачем же тогда говорить о дательном падеже, когда для этого столь же мало оснований с точки зрения формы, а с точки зрения понятия значение дательного падежа в тех языках, где он имеется, расплывчато и неопределенно?

Проф. Зонненшейн утверждает, что падежи „обозначают категории значения". Однако он не определяет, да и не может определить, какое значение имеет дательный падеж. Если обратиться к правилам любой немецкой, латинской или греческой грамматики, — обнаруживается огромное разнообразие употреблений и функций, т. е. значений, дательного падежа, но многие из них различаются от языка к языку. В этом нет ничего странного, если мы вспомним, какими неодинаковыми путями развились эти языки из индоевропейского праязыка — их общего „предка".

Как говорит Пауль, совершенно произвольным (es ist im Grunde reine Willkьr) является даже самое обозначение соответствующего немецкого (и древнеанглийского) падежа термином „дательный", поскольку, кроме функций старого дательного падежа, он выполняет также функции местного, отложительного и творительного. Формально он соответствует старому дательному только в единственном числе у некоторых слов; у других слов он представляет собой старый местный падеж, а дательный множественного у всех слов восходит к старому творительному. Греческий дательный падеж единственного числа третьего склонения представляет собой старый местный падеж, а дательный падеж всех слов объединил в себе функции местного и творительного падежей наряду с функциями собственно дательного. И сколько бы мы ни продвигались в глубь истории, мы нигде не нашли бы падежа с одной ясно очерченной функцией: в любом языке каждый падеж служит для различных целей, границы между ними не являются отчетливыми. Именно это в сочетании с характерными для падежей исключениями и непоследовательностью при образовании форм объясняет многочисленные случаи слияния падежей, известные в истории языков („синкретизм"), а также хаотические правила, свойственные отдельным языкам, — правила в значительной степени трудно объяснимые. Если английский язык упростил эти правила больше, чем другие языки, мы должны испытывать к нему искреннюю благодарность и ни в коем случае не пытаться навязать ему беспорядок и запутанность далекого прошлого.

Но если у дательного падежа в том виде, как он существует в любом из древних языков индоевропейской семьи, отсутствует какое-либо четко очерченное значение, то и винительный падеж таким значением также не обладает. Некоторые ученые выдвинули „локалистическую" теорию падежей и усматривали в винительном падеже форму, которая первоначально обозначала движение по направлению к предмету и лишь позже на этой основе развила все другие значения: Romam ire „идти в Рим" повело к Rornam petere, а это последнее — к другим винительным дополнения и, таким образом, в конечном счете — даже к Rornam linquere „покидать Рим". Другие ученые считают первичным употребление винительного падежа в функции дополнения. Третьи склоняются к тому, что винительный был своею рода „одной прислугой", которая использовалась там, где нельзя было употребить ни именительный, ни какой-либо из специальных падежей. Несомненно, одно — винительный падеж совмещал значение (прямого) дополнения со значением движения по направлению к предмету и со значением пространственного и временного протяжения. Возможно, что первоначально у него были и другие, неизвестные нам функции.

Проф. Зонненшейн пытается подкрепить свою теорию педагогическими соображениями (Часть III, Предисловие): учащийся, овладевший правилами употребления английских падежей в том виде, в каком они изложены в его книге, перейдя к латинской грамматике, не должен почти ничего учить дополнительно, кроме того, что в латинском языке есть еще один падеж — отложительный. Это означает, что ряд трудностей латинской грамматики переносится на уроки английского языка; сам предмет от этого не становится легче даже для тех учащихся, которые впоследствии будут заниматься латинским языком; разница состоит лишь в том, что им приходится учить часть латинской грамматики на более ранней ступени, и они будут иметь дело с языком, который предоставляет меньше возможностей для понимания всех этих явлений, поскольку в нем нет осязаемых форм, которые могли бы быть опорой для памяти. А что сказать о тех учащихся, которые никогда не будут иметь дело с латынью? Целесообразно ли обременять память всех мальчиков и девочек заучиванием таких различий, которые не будут иметь для них ни малейшего практического значения в их будущей жизни?

Профессор Е. И. Шендельс выделяет комплексный характер отдельных падежей, состоящих из ряда более мелких значений, которые более не могут быть разложенными. Так, например, к имени существительному он применяет значение предметности, принадлежности к определенному грамматическому роду, одушевленности/неодушевленности, а также выражения числа (единственного и множественного).

Например, для винительного падежа характерно значение "направленности действия", а для родительного падежа – "принадлежность".

В отличие от русского, в английском языке проблема падежа сводится к вопросу: "существует ли вообще в английском языке падеж?"

 Ответ на этот вопрос зависит, прежде всего, от того, рассматривать ли падеж как форму или только как содержание, передаваемое теми или иными средствами. Этот вопрос до сих пор носит спорный характер, и все зависит от подхода к этой проблеме. Автор исходит из положения, что падеж — морфологическая категория, передающая отношения имени в предложении. Отсюда следует, что те или иные отношения, передаваемые падежом, должны передаваться формой самого имени. Все другие средства, не заключенные в форме имени (предлоги, порядок слов), не являются морфологическими и поэтому не могут рассматриваться как формы падежа. Отсюда следует также, что не может быть менее двух падежей. В отличие от русского языка, имеющего шесть падежей, в английском языке обычно принято говорить именно о двух падежах: об общем падеже (Common Case) и притяжательном (Possessive Case), хотя некоторые лингвисты считают, что их 4.

Существительные в общем, падеже без предлога переводятся на русский язык в зависимости от места, занимаемого им в предложении.

1 Именительный падеж (кто? что?). Существительное, стоящее перед сказуемым, является подлежащим и переводится именительным падежом:

The student asked the teacher.

Студент спросил преподавателя.

2 Винительный падеж (кого? что?). Существ., стоящее после сказуемого, является прямым дополнением и переводится винительным падежом без предлога:

The teacher asked the student.

Преподаватель спросил студента.

3 Дательный падеж (кому? чему?). Существительное без предлога, стоящее между сказуемым и прямым дополнением, является косвенным дополнением и переводится дательным падежом без предлога:

The teacher showed the student a book.

Преподаватель показал студенту книгу.

Существительные с предлогами

Существительные в общем, падеже с предлогами выражают отношения, передаваемые русскими косвенными падежами без предлогов либо с предлогами. Например:

1 Родительный падеж (кого? чего?) - of [qv], from [frqm]. Существительное выполняет функцию определения предшествующего существительного:

He had received a letter from his girl-friend.

Он получил письмо от подруги.

Причем предлог of выражает, чаще всего, принадлежность, часть целого, обозначает материал или содержимое емкости (вместилища) чего-либо:

The leg of the table is broken.

Ножка стола сломана.

the voice of the girl

голос девочки

a dress of blue silk

платье из голубого шелка

a bottle of milk

бутылка молока

2 Дательный падеж (кому? чему?) - to [tq], for [fq]. Существительное выполняет функцию предложного косвенного дополнения:

I gave the ticket to my sister.

Я отдал билет сестре.

He bought a ball for his son.

Он купил мяч сыну.

3 Творительный падеж (кем? чем?) - by [baI], with [wID]. Существительное с предлогом by выполняет функцию предложного дополнения, обозначая действующую силу после глагола в страдательном залоге:

America was discovered by Columbus.

Америка была открыта Колумбом.

by plane - самолетом

Существительное с предлогом with выполняет функцию предложного дополнения, обозначая предмет, при помощи которого производится действие:

The child usually eats with this spoon.

Ребенок обычно ест этой ложкой.

to cut with a knife- резать ножом

4 Предложный падеж (о ком? о чем?) - about [q'baut], of [qv]. Существительное выполняет функцию предложного косвенного дополнения:

They told us about the exhibition.

Они рассказали нам об этой выставке.

She spoke of literature and music.

Она говорила о литературе и музыке.

Говоря о притяжательном падеже, необходимо отметить, что суффиксы –‘s и – s‘ являются признаками притяжательного падежа существительного:

 

Общий падеж