Как читали романы в 19-м веке

Правительство не позволило Герцену забыть о лютой ненависти и революционной миссии. Перлюстрированное письмо к отцу с пустяковым критическим замечанием в адрес полиции ста­ло поводом для срочного вызова в III Отделение и новых кар.

Герцен вспоминал, что жена «с этого дня занемогла и, испуганная еще вечером, через несколько дней имела преждевременные роды. Ребенок умер через день. Едва через три или че­рез четыре года оправилась она».

Условия второй ссылки - в Новгород - были еще более щадящими, чем первой: Герцен жил с любимой семьей, служил, виделся с друзьями, сочинял. Но ничего не забыл и не простил.

Затем - возвращение в Москву. Огаревых не было в России, однако Герцен опять вошел в круг блестя­щих интеллектуалов. Причем самым блестящим был он. И если жена Огарева когда-то натолкну­лась на антипатию единомышленников мужа, то Натали блистала рядом с Александром.

Он - не­унывающий сангвиник, она - грустная меланхо­личка, но оба - в центре круга. Он продумывает социалистическое учение и оттачивает философ­скую диалектику, дабы обратить ее в инструмент решения общественных вопросов. Она размышля­ет об эмансипации женщин.

В ту пору Европа зачитывалась романами Жорж Санд, в которых велась пропаганда освобождения женщины от семейного и социального гнета. Санд яростно критиковала законный брак как неспра­ведливый общественный институт и реабилитировала «тело», а ее персонажи - самоотверженные альтруисты - были готовы жертвовать собой, лишь бы облагодетельствовать своих любимых.

Герцен уважал Жорж Санд, Натали - боготворила. Герцен острил, утверждая, что вместе с женой обя­зательно «поклонился» бы Жорж Санд, «лишь бы она не курила при мне, все права отдаю женщине, но женщина с трубкой - гермафродит», а Натали именовала ее Христом.

В относительно раннем романе «Жак» тема только нащупывается: муж по-настоящему любит жену, а потому, поняв, что жена любит другого, дает ей полную свободу - совершает самоубийство.

В ро­мане «Орас», который Герцен ценил у Жорж Санд больше других, противопоставлены два героя: один - буржуа, сту­дент, другой - крестьянин, участник революцион­ных боев; первый терпит неудачу человечески (бро­сает беременную возлюбленную) и исторически, в финале превратившись в обывателя-адвоката, второй же демонстрирует способность любить и бороться за свободу.

Совсем уж чудно получилось с романом «Лукреция Флориани». Герой - аристократ Кароль - еще хуже Ораса: он капризен, себялюбив, не умеет любить. Зато заглавная героиня настолько любвеобильна, что родила четырех детей от четырех мужей. На­тали пришла от романа в совершенный восторг:

«О великая Санд, так глубоко проникнуть в чело­веческую натуру, так смело провести живую душу сквозь падения и разврат и вывести ее невреди­мою из этого всепожирающего пламени... Что бы сделали без нее с бедной Лукрецисй Флориани, у которой в 25 лет было четверо детей от разных отцов, которых она забыла и не хотела знать, где они слышать о ней считали бы за великий грех, а она (т.е. Санд) становит ее перед вами, и вы готовы преклонить колена перед этой женщиной.

И тут же рядом вы смотрите с сожалением на выу­ченную добродетель Кароля, на его узкую корыст­ную любовь. О! Если б не нашлось другого пути, да падет моя дочь тысячу раз - я приму ее с такою же любовью, с таким же уважением, лишь бы оста­лась жива душа ее, тогда все перегорит и все сгорит нечистое, останется одно золото». Наконец, учеб­ником жизни стала повесть «Маленькая Фадетта».

Санд строит повесть на контрасте двух братьев-близнецов: слабохарактерного Сильвине и реши­тельного Ландри; оба влюблены в одну женщину - Фадетту, жену Ландри и духовную наставницу Сильвине; в финале Сильвине уходит в солдаты, чтобы не мешать счастью любимых людей.

Книги прочитаны, курс обучения пройден: Герцен готов к социальной революции, Натали - к сексуальной. Проницательнейший мемуарист Павел Анненков суммировал: «Реакция против условий московско­го существования началась у нее с того мгновения, когда она почувствовала непреодолимое отвраще­ние к буржуазным добродетелям. Ей уже сделались не только скучны, но и подозрительны доблести при домашнем очаге, семейный героизм, всегда до­вольный и гордый самим собой...».

Умер Иван Алексеевич Яковлев. Герцен получил внушительное состояние. Пустив в ход связи, он - по примеру Огаревых - вырвался в Европу. Разуме­ется, в Париж - столицу революций и эротической вольности.

Психическая патология?

 

В 1848 году Европу потрясла череда революций. Во Франции была установлена республика. Европей­ская цивилизация оказалась на грани социально­го переворота. Однако социальная революция не удалась: лидеры новой республики («буржуазия») обратили оружие против социалистов, Герцен не­годовал и проклинал буржуазию (по-русски - ме­щанство) как квинтэссенцию Запада. В это время Натали отважилась на свою личную, приватную революцию.

В эмигрантском интернациональном сообществе Герцен иего жена тесно сошлись с семьей Гервегов. Георг - поэт, демократ, вождь неудачного ре­волюционного рейда на территорию Германии; Эмма - любящая супруга. По колким словам Герцена, «она открыто при всех волочилась за своим мужем так, как пожилые муж­чины волочатся за молоденькими девочками».

Герцены и Гервеги на деньги русского бунтаря образовали полукоммуну, полусемью. И поначалу все обстояло прекрасно. Но далее ситуа­ция развивалась, так сказать, предсказуемо: в авгу­сте 1849-го Гервег и Натали стали любовниками (на фоне аффектированной преданности обоих Герцену).

Счастливая Натали записала в книжечку Георга: «Не надо ни революций, ни республик: мир будет спасен, если он нас поймет. Впрочем, если он и погибнет, мне это безразлично, ты всегда для меня будешь тем же, чем теперь. О приди же, приди и скажи одно лишь слово!..»

Натали грезит в духе Жорж Санд: она будет Фадеттой, Гервег - Сильви­не, Герцен - Ландри. Ну, где-то так...

Преследуемая французской реакцией, семья-коммуна перебралась в Ниццу и жила общим хозяйством. Натали мечтала, что к ним присое­динятся Огаревы. Но в начале 1851 года Герцен прозрел. И повел себя по модели, которая отнюдь не напоминала ни Огарева, который растратил со­стояние для бросившей его жены, ни альтруистов Жорж Санд.

Он выставил Гервегов из дому и начал, как бы сейчас сказали, прессинговать Натали. Пошел обмен гневными по­сланиями, взаимными обвинениями, угрозами покончить с собой, зарезать собственных детей и т.п. К концу года конфликт достиг пика. Во Франции произошел военный переворот, ликвидировав­ший республику. Мать и один из сыновей Герцена погибли при кораблекрушении. Натали недужила, тяжело перенося очередную беременность. Гервег вызвал Герцена на дуэль в письме, где объявил_: что Натали была беременна его ребенком, что она из­винялась за то, что потом забеременела от мужа, что она оставалась девственной в объятиях нелю­бимого мужа и что она обязательно в конце кон­цов бросит его.

Герцен отверг дуэльный вариант, который казался ему недостаточным. Он заставил жену написать последнее письмо Гервегу, а сам писал о ней так: «С этой минуты ее презрение перешло в ненависть, и ни­когда ни одним словом, ни одним намеком она не простила его и не пожалела о нем».

Роды вышли неудачными. Вначале умерла Натали, потом - новорожденный. Герцен, к его счастью, так и не узнал, что на смертном одре Натали от­правила последнее-последнее письмо Гервегу: «Я знаю только, что мои благословения будут сле­довать за тобой всюду...» Письмо было опублико­вано в XX веке и старательно замалчивалось со­ветскими учеными.

Герцен проклял европейскую революцию - Натали же до последнего вздоха оставалась верна своей революции.

Потрясенный Герцен не впал в депрессию, не вы­шел на дуэль, но открыл масштабные военные действия. Он засыпал обращениями виднейших представителей европейской элиты - компози­тора Рихарда Вагнера, анархиста Прудона, вождя революционной Италии Мадзини, Жорж Санд и др. Он требовал суда во имя утверждения морали нового человека.

Суд не получился: далеко не все адресаты выразили сочувствие мужу-социалисту, который, защищая брак, губил жену. Герцен нанес новый удар - в литературной области, где был мэ­тром, он бил по врагу мемуарами: «Вместо ножа - у меня в руках скальпель, и вместо брани и про­клятий - принимаюсь за рассказ из психической патологии».

К чему приводят идеологические игры

«Былое и думы» (1852- 68) - один из шедевров мемуарной литературы, поистине великая книга, кото­рую автор писал 16 лет и сделал энциклопедией своего времени. И, тем не менее, главное в ней - финальная битва за Натали. В историческом плане Герцен доказы­вал, что истинная трагедия Запада - торжество мещанства, буржуазии. В личном плане он свел семейную трагедию к «психической патологии» Гервега, который, оказывается, не революционер, но духовный агент Запада, символ деградации. В терминах Жорж Санд Гервег - отнюдь не Силь­вине, но Орас, перерожденец и предатель. При­чина гибели Натали - Гервег, Гервег - символ исторической победы буржуазии, значит, причина гибели Натали - историческая победа буржуазии.

Разумеется, не следует сводить содержание «Былого и дум» к подобного рода софизмам. И, тем не ме­нее, при таком подходе автор изображает себя не­винной жертвой исторических обстоятельств. Он не виноват ни во флиртах, которые травмировали Натали, ни в заражении ее одурманивающим языком гло­бального мироустройства.

Однако «Былое и думы» передает не только то, что Герцен намеревался сказать, но и то, что само не­намеренно сказалось. Рассказ о зарождении своей великой любви Герцен сопроводил замечательным лексикографическим экскурсом: «Слово сестра выражало все сознанное в нашей симпатии: оно мне бесконечно нравилось и теперь нравится, употребляемое не как предел, а_; напротив, как смеше­ние их, в нем соединены дружба, любовь, кровная связь, общее предание, родная обстановка, при­вычная неразрывность. Я никого не называл пре­жде этим именем, и оно было мне так дорого, что я и впоследствии часто называл Natali так».

Труд­но отделаться от впечатления, что трагедия была предрешена и коренилась в изначальном «смеше­нии» - опасных идеологических играх, в которые Александр научил играть жену-сестру.

Однако, это была еще не последняя трагедия в семействе Герцена.

Елизавета Герцен, 17-летняя дочь А. И. Герцена и Н. А. Тучковой - Огаревой, покончила жизнь самоубийством из-за неразделенной любви к 44-летнему французу во Флоренции в декабре 1875 года. Самоубийство имело резонанс, о нем писал Федор Достоевский в очерке «Два самоубийства».

Что сказать в заключение?

«Человеческая жизнь - в сущности не бог весть что. Ограниченное число значимых событий» - так заметил в своем последнем романе француз Мишель Уэльбек, один из моих любимых писателей. И вроде бы так оно и есть: все мы рождаемся, получаем образование, строим планы, любим, разочаровываемся…

Но если почитать литературу и обратить внимание на какие-то детали и нюансы, вытащить на свет то, о чем люди, жившие, например, в 19-м веке, и сами предпочли бы забыть, то, в результате, абстрактная цепочка «значимых событий» нальется красками, наполнится неповторимостью, превращаясь в историю человеческой жизни.

«Бог - в мелочах» - гласит старинная пословица, тоже, кстати, французская. Если бы это было не так, писатели перестали бы писать книги, читателям стало бы нечего читать, библиотеки давно бы закрылись, а сами библиотекари остались без работы. Не правда ли?

ЛИТЕРАТУРА:

1. Бугаевский А. В., Менцин Ю. Л. Создатель первой обсерватории Московского университета. (К 200-летию со дня рождения Д. М. Перевощикова) // Земля и Вселенная. 1988. - № 4.

2. Володин В. А. А. И. Герцен в размышлениях о науке. - М.: Природа, 1987.

3. Герцен А.И. Сочинения в 2-х томах, т. 2/ Александр Иванович Герцен.- М., 1986.- Стр. с. 352.

4. Гурьянов В. П. А. И. Герцен - студент физико-математического факультета Московского университета // Труды ИИЕ. Т. 5. - 1953. Т- Стр. 379 - 386.

5. Валовой Д., Валовая М., Лапшина Г. Дерзновение // М.: «Мол. гвардия», 1989. - 314 c., ил. (Стр.194 -206.)

6. Капица П. Л. О лидерстве в науке // Капица П. Л. Эксперимент, теория, практика. - 2-е изд. - М., 1977.

7. Лебедев А. А. Нетерпимость // Лебедев А. А. Выбор. Статьи. - М., 1980.

8. Одесский М. Любовь Александра Герцена/ Михаил Одесский //Крестьянка. - 2009.- № 2.- Стр. 48-51.

9. Пирумова Н.М. Александр Герцен - революционер, мыслитель, человек// Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. - Москва, 1997 г.
10. Сергеенко П. Толстой и его современники.- М., 1911. - Стр. 13.

11. Черныщова Е. Сын сердца//Гала Биография. - 2012.- №4.- Стр. 108-120.

 

2.04.17. Россинская Светлана Владимировна, гл библиотекарь библиотеки «Фолиант» МБУК «Тольяттинская библиотечная корпорация, e-mail:rossinskiye@gmail.com; Страница группы Вконтактеhttp://vk.com/library_foliant

 

⇐ Предыдущая12

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: