Османский султанат в первой половине XV в.

Поражение восстания 1415–1416 гг. не означало еще конца кризиса. После смерти Мехмеда I вновь вспыхнули династийные распри, чему в немалой степени способствовали византийцы. Вначале они разрешили Дюзме Мустафе выступить против сына Мехмеда I Мурада II (1421–1444, 1446–1451), объявленного преемником отца. Затем в междоусобную войну вмешался еще один претендент – младший брат Мурада Кючюк Мустафа, поддержанный теми малоазийскими беями, которые еще пытались сохранить свою независимость.

Лишь к середине 20‑ х годов XV в. с окончательным присоединением к османским владениям княжеств Айдын и Ментеше и гибелью измирского бея Джунейда (по словам византийского автора Дуки – " самого сведущего в искусстве ведения войны турка" ) ситуация в государстве стала стабилизироваться. Об этом свидетельствует и активизация внешней политики султанского правительства, вновь обратившегося к завоевательным походам на Балканах. В 1430 г. турецкие войска вторично захватили Салоники, что позволило завершить завоевание Македонии. В последующие годы Мурад II предпринял новые экспедиции в Грецию, Албанию и Сербию.

Дальнейшее продвижение турецких завоевателей на северо‑ запад натолкнулось на упорное сопротивление венгров во главе с талантливым полководцем Яношем Хуньяди. Лишь в 1448 г. в битве на знаменитом Косовом поле турки смогли окончательно разгромить немногочисленное венгерское войско. Это поражение значительно ослабило военную мощь последнего государства в Юго‑ Восточной Европе, способного сопротивляться османской экспансии.

С возобновлением наступательных операций в Юго‑ Восточной Европе и вторичным подчинением османской власти бейликов в Западной Анатолии начинается период быстрого распространения тимарной системы. Широкая раздача завоеванных земель в качестве условных пожалований привела к заметному увеличению числа " людей меча" и расширению социальной базы султанской власти.

Одновременно возросла численность янычар и других " государевых рабов", что заставило османскую верхушку радикально изменить порядок комплектования капыкулу. Поскольку прежние источники пополнения не обеспечивали потребности государства, начался {124} систематический набор (раз в 3 или 7 лет) детей и юношей из подчиненного христианского населения Балкан, прежде всего из славян и албанцев, в порядке принудительной разверстки или своеобразного " живого налога" – " девширме". Рекруты подвергались насильственному отуречиванию и исламизации, для чего их обычно направляли в турецкие, преимущественно сельские, семьи в Малой Азии, где они использовались на различных хозяйственных работах. Через несколько лет будущих " государевых рабов" возвращали в янычарские казармы, из них отбирали кандидатов для службы при дворе, в янычарском корпусе или в различных султанских мастерских.

Потребность в пополнении постоянного войска была особенно велика, поскольку османская верхушка видела в нем важнейший инструмент укрепления сильной центральной власти и единства государства. В этот период части, состоявшие на жалованьи у султана, дифференцировались: наряду с янычарской пехотой появились отряды конной гвардии и корпус артиллеристов – топчу. Убедившись еще в конце XIV в. в эффективности нового – огнестрельного оружия, османские правители в первой половине XV в. стали активно оснащать свою армию пушками и мушкетами. Одновременно стал создаваться флот, поскольку под османский контроль перешли обширные районы на побережье Черного, Эгейского и Средиземного морей.

К середине XV в. турецкая армия по своей организации и боевым качествам не уступала европейским ополчениям и наемным войскам, к тому же, как правило, турки имели заметное численное превосходство над армиями других стран. Последнее обстоятельство сыграло важную роль в разгроме еще одного крестового похода, организованного в 1444 г. папским легатом кардиналом Джулиано Чезарини с помощью короля Венгрии и Польско‑ Литовского государства Владислава III. Инициаторы похода рассчитывали воспользоваться обострившимся конфликтом внутри османской правящей верхушки, в результате которого Мурад II вынужден был летом 1444 г. заявить о своем уходе от государственных дел и передаче трона своему четырнадцатилетнему сыну Мехмеду, будущему знаменитому султану Мехмеду II Фатиху (1451–1481). Когда же известие о наступлении крестоносцев под водительством Я. Хуньяди достигло Эдирне, напуганные придворные уговорили Мурада принять на себя командование османскими войсками. 10 ноября 1444 г. под Варной произошло сражение, в котором армия Мурада II оказалась вдвое большей, чем польско‑ венгерское войско Хуньяди. Рыцарское ополчение потерпело сокрушительное поражение, погибли и король, и кардинал.

В годы правления Мехмеда I и Мурада II продолжались и усилия по кодификации османского права в виде сводов законодательных положений (канун‑ наме ) по отдельным санджакам. В них обобщались {125} решения по административным, финансовым и уголовным делам, устанавливались принципы налогообложения различных групп податного населения, регулировались вопросы поземельных отношений с учетом практики, сложившейся в данных районах к моменту их включения в Османское государство. С точки зрения мусульманского права подобные кодексы представляли новшество, несколько умалявшее роль шариата. Составлявшие их законоположения базировались в основном на нормах обычного права и регламентах, действовавших до османского завоевания, и потому иногда существенно расходились с шариатскими догмами, которыми обычно руководствовались мусульманские судьи‑ кадии.

С правлением Мурада II связано еще одно важное нововведение. От времен Орхана самыми влиятельными духовными лицами в османской иерархии были кадиаскеры. Существование института высшего военного судьи означало, что компетенция шариатских судов была ограничена главным образом сферой гражданского права и рассмотрением дел податного населения, тогда как вопросы, касавшиеся представителей господствующего класса (аскери), решались кадиаскерами. В 1424 г. был учрежден пост шейх‑ уль‑ ислама как ведущего духовного авторитета (главного муфтия). Первым главным муфтием стал Мехмед Шемседдин Фенари ( 1350–1431), входивший в круг людей, весьма близких к шейху Бедреддину Симави.

Назначая Фенари на пост шейх‑ уль‑ ислама, Мурад II явно рассчитывал обеспечить внутреннюю стабильность режима за счет более эффективного взаимодействия с улемами и одновременного контроля над ними. Положение Фенари было двойственным. За свои обязанности издавать фетвы (заключения о допустимости с точки зрения мусульманской религии того или иного действия или мероприятия) он должен был получать ежедневное жалованье в 30 акче, тогда как кадиаскеру полагалось 500 акче. Главный муфтий не был введен в султанский диван; все назначения преподавателей в медресе, муфтиев и кадиев оставались в руках султана, великого везира и кадиаскеров. Тем не менее появление в Османском султанате столь авторитетной фигуры, выступавшей в качестве главного знатока и блюстителя мусульманской веры, способствовало усилению влияния турецких правителей в исламском мире. Они как бы уравнивались с мамлюкскими султанами Египта, державшими под своим попечительством уцелевших наследников аббасидских халифов. Последние по традиции признавались духовными вождями всех мусульман, и покровительство им давало мамлюкским властителям основание претендовать на роль лидеров мусульманского Востока. {126}