 |
Постскриптум: как далеко во времени и пространстве?
|
|
|
|
Никакое обсуждение повторного проигрывания не было бы полным без признания, по крайней мере, одного интригующего аспекта травматического повторения, который не поддается объяснению. Конкретно, я имею в виду те воспроизведения 7травматических событий, которые могут быть прослежены в истории семьи на протяжении нескольких поколений.
Недавно в учебном классе меня попросили встретиться с молодой девушкой, «Келли», участвовавшей в крушении самолета в Сиу Сити (на котором основан сюжет фильма «Бесстрашные» («Fearless»)). Во время полета по маршруту Денвер — Чикаго в самолете взрывной волной был разрушен двигатель. Самолет накренился и стал отвесно падать вниз под таким острым углом, что штопор казался неизбежным. Удивительно, что пилот, Эл Хейнес, удержал самолет от вхождения в штопор и смог совершить аварийную посадку. При ударе об землю, самолет разбился на части. Куски горящего фюзеляжа разлетелись по соседним кукурузным полям. Это драматичное событие было запечатлено одним из самых известных видеографов-любителей нашего десятилетия. Келли спаслась: оказавшись запертой в разрушенной секции самолета, она выползла сквозь запутанный лабиринт металла и проводов к лучам света.
Во время нашей совместной работы, Келли медленно и постепенно заново преодолевала ужас крушения. Когда мы пошли к тем ее переживаниям, которые она испытала в момент удара, Келли услышала голоса своего отца и деда, которые кричали: «Не жди, иди сейчас же! Иди к свету. Выберись отсюда до вспышки». Она послушалась. Оба и отец, и дед Келли выжили в разных крушениях самолета. Оба мужчины еле-еле избежали смерти, покинув обломки сразу же, как только самолет ударился о землю.
|
|
|
Скорее всего, Келли слышала рассказы о том, что пережили ее отец и дед, и эти истории могли сильно помочь ей понять, что нужно сделать, когда самолет упал вниз. Но как насчет других ее переживаний? Крушения самолетов очень хорошо освещаются средствами массовой информации. Они часто затрагивают жизни сотен людей одновременно, но, в целом, не многие из нас имеют хотя бы одного родственника, который участвовал в крушении самолета, не говоря уже о трех. Далее следует рассмотреть природу этого события. Автомобильная авария довольно легко может быть приписана минутной неосознанности, даже та, в которой неосознающий человек, казалось бы, не виновен. Но далеко за пределы вероятного выходит предположение о том, что крушение самолета может произойти подобным образом.
Я слышал несколько историй такого рода, рассказанных клиентами и друзьями. На протяжении поколений происходят события, имеющие поразительно совпадающие элементы. В некоторых случаях эти совпадения могут быть, по меньшей мер, отчасти приписаны тому способу действия, который сформировался у детей под влиянием семейных мифов и паттернов. Другие совпадения (особенно когда в трагедию такой величины вовлечены большие группы людей) невозможно объяснить. Я оставляю дальнейшие комментарии Роду Серлингу, но все же удивляюсь, насколько далеко на самом деле простираются паттерны травматического шока.
Другим примером таинственных путей травматического проигрывания служит история Джессики. В возрасте двух лет она пережила свое первое крушение самолета. Пилот, ее отец, держал ее на руках и спустился вниз с дерева, на которое приземлился маленький самолет. Через двадцать пять лет, пролетая в девятистах милях от дома, Джессика и ее приятель попали в снежную бурю и врезались о дерево. Это дерево, как выяснилось, росло на другой стороне того самого холма, где она потерпела крушение, когда ей было два года! На нашем с ней сеансе она разрешила много глубоких чувств и реакций своего сложного и трудного детства. Означает ли это, что ей больше не нужны несчастные случаи, или то второе крушение в тот самый холм было чем угодно, только не случайным совпадением? Я не знаю и, надеюсь, никогда этого не узнаю; запишите это на счет таинства всего происходящего.
|
|
|
Причина, по которой мы духовно соединены одновременно и с адом, и с раем, состоит в том, чтобы сохранить нас свободными.
— Эммануил Шведенборг
14
Трансформация
Для того чтобы травмированный человек мог придти к полной и свободной жизни, облегчения его симптомов недостаточно — ему нужна трансформация. Когда мы успешно преодолеваем травму, в нашем существовании происходит фундаментальное изменение. Трансформация — это процесс изменения чего-либо в направлении к его полной противоположности. При трансформации от травматического состояния к спокойному, происходят фундаментальные изменения в нашей нервной системе, чувствах и восприятии, которые переживаются посредством телесно ощущаемого чувствования. Нервная система колеблется между неподвижностью и подвижностью, эмоции пульсируют между страхом и отвагой, а восприятие перемещается между узостью, ограниченностью и восприимчивостью.
Через трансформацию нервная система вновь обретает свою способность к саморегуляции. Наши эмоции начинают скорее воодушевлять нас, а не приводить в уныние. Они стимулируют в нас восхитительную способность летать и парить, давая нам более полное видение нашего места в природе. Наше восприятие расширяется, чтобы вместить в себя восприимчивость и принять то, что есть, без оценки. Мы в состоянии учиться на своем жизненном опыте. Не пытаясь прощать, мы понимаем, что нет никакой вины. Часто, когда мы становимся более жизнерадостными и непосредственными, мы обретаем более верное ощущение самих себя. Эта новая уверенность в себе позволяет нам расслабиться, наслаждаться и жить более полной жизнью. Мы приходим в большую гармонию с восторженными и страстными сторонами жизни.
Это — сильная метаморфоза, изменение, которое влияет на большинство базовых уровней нашего существа. Мы уже не будем смотреть на мир глазами, полными страха. И хотя наша планета может быть опасным местом, мы уже не будем страдать от постоянного страха, который порождает сверхбдительность — чувство, что везде таится опасность и часто случается самое худшее. Мы начинаем смотреть на жизнь с возрастающим чувством отваги и доверия. Мир становится местом, где плохое может произойти, но его возможно преодолеть. Доверие, занявшее место тревоги, формирует поле, на котором происходят все переживания. Трансформация проникает во все уголки нашей жизни, подобно тому, как однажды это сделало разрушающее воздействие травмы. Тим Кахилл, искатель приключений и писатель, формулирует это следующим образом: «Я подверг риску собственную жизнь, чтобы спасти свою душу».* При травме мы уже подвергли риску свою жизнь, но награда спасения у нас все еще впереди.
|
|
|
Два лица травмы
Куски горящего фюзеляжа устилают огромное кукурузное поле, изрезанное черной дорогой разрушения. В этой драматичной начальной сцене выдающегося фильма Питера Уэйра под названием «Бесстрашные» («Fearless»), Макс Клейн (роль которого исполняет Джеф Бриджес) только что пережил Крушение коммерческого самолета. Шатаясь, он идет среди гигантских стеблей кукурузы, с трудом держа младенца в одной руке, а другой — ведя за руку десятилетнего ребенка. Пока санитары и пожарники бегают вокруг, Макс ловит такси и просит отвезти их в мотель. В мрачном оцепенении он принимает душ. Стоя под струей воды, он ощупывает себя руками, чтобы удостовериться, что его тело все еще на месте. Он удивлен, когда обнаруживает глубокую рану у себя в боку. На следующее утро Макс, который страдал перед крушением фобией полетов, отказывается от предложения отправиться домой на поезде. Теперь этот экс-неврастеник самонадеянно решает лететь обратным рейсом в салоне первого класса.
* Tim Cahill. «Jaguars Ripped My Flesh — Adventure is a Risky Business», Bantam Books, 1987.
Оказавшись дома, Макс теряет всякий интерес к земной реальности повседневной жизни. Он уходит из семьи и из мира материального, и вскоре с головой уходит в головокружительный роман со своей подругой, выжившей после катастрофы (ее играет Роузи Перес). Кардинально изменившись, он больше не боится смерти. Почитаемый героем теми, чьи жизни он спас, Макс—бесстрашный, вероятно, пережил трансформацию. Но так ли это?
|
|
|
В этом действительно сложном фильме представлены две стороны травмы. Жизнь Макса значительно изменилась под влиянием его героических действий перед лицом смерти. Однако он изменился одновременно в двух разных и противоречащих друг другу направлениях. С одной стороны, он, кажется, становится «трансцендентным» к обычному миру, и начинает вести «расширенное» (expanded) существование, полное восхитительной страсти. В то же время он становится «сжатым» (constricted) и больше уже не может примириться и жить своей нормальной жизнью. Его все сильнее затягивает спираль, которая постоянно сжимается и буквально закручивает его в штопор угрожающих жизни повторных проигрываний травмы. В дикой попытке исцелить свою новую возлюбленную, он чуть не убивает их обоих. В конце концов, благодаря ее любви и состраданию, Макс освобождается от своих «мессианских» иллюзий и противостоит своему ужасу и отчаянной нужде в спасении.
Каждая травма предоставляет возможность для подлинной трансформации. Травма усиливает и пробуждает расширение и сжатие духа, тела и души. То, как мы реагируем на травматическое событие, определяет, станет ли травма жестокой и карающей Медузой, которая обратит нас в камень, или она будет для нас духовным учителем, который поведет нас по множеству дорог, не отмеченных на карте. В греческом мифе кровь из мертвого тела Медузы была собрана в две бутылочки: в одной бутылочке была сила, способная убить, а в другой — была сила воскрешать. Травма может похитить нашу жизненную энергию и разрушить всю нашу жизнь, если мы позволим ей сделать это. Однако мы можем также использовать ее для мощного самообновления и трансформации. Травма, если она разрешена, является благословением высшей силы.
|
|
|
