 |
О втором приходе в Гянджу царя иберского Вахтанга
|
|
|
|
Как уже было сказано, первое прибытие Вахтанга на помощь гор. Гяндже было вызвано нашествием лезгинских племен. Он обратил их в бегство без сражения и после этого в течение месяца стоял [с войском] около города.
Горожане вступили с ним в переговоры, в ходе которых говорили: «Лезгины не пришли бы к нам в нашу страну, если бы не имели единомышленников в соседних с нами областях, среди окружающих нас народов. [32]
Они пришли по их наущению, как единоверцы их, сунниты. И если ты друг великого шаха, который тебя любит и ты нам друг, ты должен наказать их — опустошить и ограбить их села и взять их в плен».
За этими словами крылась и другая причина: за его (Вахтанга) приход ему была обещана крупная сумма денег и так как этих денег ему не дали, то и направили его на тех (на соседей). Так как уже была весна — май 1171 г. (1722), то все проживающие в палатках племена, называемые терекеме 190, т. е. скотоводы, по своей исконной привычке уже поднялись в горы на яйлаги в богатые травой места. К тому же, опасаясь лезгин, они еще находились в бегстве. И вот, по подстрекательству гянджинцев и их правителя Джавад-хана 191, Вахтанг приказал своему войску двинуться на тех, на кого ему указывали и ограбить их.
Иберское племя милекан, более безжалостное, чем кавказцы 192, двинулось отрядами и тотчас же рассыпалось по горам и лощинам, по низменностям Загама, Шамхора, Гянджапасана, Восканапата, Кирокчая 193, Партава, до сел. Гюлистана 194 и до реки Дрду (Тертер).
Хотя они почти никого не убивали и не брали в плен, но все, что было доступно их оку — они все забирали, скот, даже кур, кошек и собак, а что касается неодушевленных вещей, — о них уж и говорить не приходится, так как забирали все, даже деревянные предметы, камышевые циновки и глиняные вещи. А если это так, то что я могу писать о необходимых ценных вещах и имуществе, о разнообразных золотых и серебряных украшениях и о домашней утвари.
|
|
|
Говорили, что из-за множества добычи, т. е. медных, железных [вещей] и одежды не хватило вьючных животных и они (иберы) доставили их в свой лагерь на арбах, которые находились при них. Лагерь же их находился близ гор. Гянджи в местности, называемой Чолак 195. Так они поступали не только в указанных магометанских районах, но смешали с ними и все армянские районы в той стране, где они ограбили все движимое и недвижимое.
Случалось, что при приближении какого-либо иберского отряда жители выходили к ним навстречу с священниками, облаченными в ризы, с крестом, со свечами и с колоколами, по христианскому обычаю. Иберы же нападали и на них, расхищали ризы, грабили [33] церкви, книги и все сосуды [церковные], грабили мужчин и женщин, и разграбив все имущество села до наготы, опустошив все, уходили.
Так поступили они со всеми областями и опустошив все и очистив все церкви в районах Гянджи от всего, что в них находилось, они наполнили всем этим свой лагерь.
Кто может перечислить [захваченные] стада, гурты и крупный скот? Так как у них существует обычай — уделять своему начальнику десятую часть добычи, то говорят, что его (Вахтанга) доля составляла 25000 овец и 9000 крупного скота, а уже остальное представьте себе сами. И его приход нам принес лишь то, что если осталось что-либо от [набега] наглого племени лезгин, то теперь и это последнее отнял тот жадный, ненасытный и немилостивый народ иберов.
Однако сам царь Вахтанг был муж добрый, набожный, незлопамятный. Он любил христиан, и неоднократно отдавал приказания войску не убивать и не брать в плен христиан, но они по грубости и упрямству, свойственным иберам, не слушались и не подчинялись приказу своего начальника.
|
|
|
Совершив все сказанное, они возвратились к себе, страна же наша осталась беспризорной, и без главы, а люди стали поступать как кому вздумается.
Поэтому, убедившись, что такому положению не видно конца, а умиротворения страны все нет, я, находившийся в лагере Вахтанга, тоже отправился с ним в страну иберов. Двинувшись из Гянджи 28 мая 1171 г. (1722), мы вступили в город Тпхис, где пробыли четыре месяца.
С наступлением осени, в сентябре Вахтанг решил вторично отправиться в Гянджу по следующей причине.
При окончательном ослаблении царства персидского и низвержении его (шаха) 197, о чем я подробно расскажу после, поднялись его враги, особенно великий император и самодержец русский, я говорю о московском царе Петросе, и царь Хоромов владетель константинопольской, измаильтянин 198. Они начали каждый со своей стороны отправлять войска в страну персидскую. Русь хотела помогать царю персидскому, а Хором хотел взять все себе, говоря: «Другие хотят покорить те области. Издавна нам принадлежала. [34] страна Атрпатакан 199, поэтому мне и надлежит/взять ее».
По этой причине обе стороны стали отправлять посланников к царю иберскому Вахтангу. Один говорил: «Будь моим сторонником, подчинись мне», а другой — «ты единоверец мой, ты должен слушать меня и прийти ко мне». Ибо царь Петрос обещал Вахтангу этой осенью прибыть лично в Шемаху и поставил ему условием, чтобы тот уже находился там в полной готовности. Царь персидский, который был близок к низвержению с трона, спешно прислал Вахтангу указ следующего содержания:
«Передал я тебе власть над всеми районами Гянджи и Атрпатакана и назначил тебя командующим войсками и начальником над всеми властителями тех мест. Поэтому немедленно собирай войско и приходи в Гянджу, охраняй те районы и будь бдительным по отношению к нашим врагам».
Получив такой указ, Вахтанг в тайниках сердца своего рассудил так: «Оба самодержца понуждают меня: надо выполнять приказ одного из них, ныне хоромы 200, не являющиеся нашими единоверцами и чуждые нам, хотят силой покорить нашу страну. Второй, наш подлинный владетель — персидский царь. А тот (Петр) наш единоверец и христианский император, сильный и могущественный. Я поступлю по их приказу: кому из них удастся привести в исполнение свое намерение, то исполню и я». И немедленно издал приказ о сборе войска.
|
|
|
Он (Вахтанг) собрал войско иберское и армянское и не оставил никого кто мог быть взят. С собой взял он также и меня, ибо со дня нашего прихода туда и до возвращения он нас любезно принимал и приказал выдавать за его счет нам содержание. С огромным количеством людей, число которых по несметности мы не могли записать, мы вышли из Тпхиса и достигли разрушенного моста, называемого Сыных-корпи 201 в день праздника Воздвижения святого Креста 202.
В тот же день он (Вахтанг) призвал меня и приказал мне раньше его отправиться в страну Карабахскую, чтобы привести к нему собранное там войско армянское, находившееся под начальством меликов и четырех молодых начальников — Авана, Шрвана, Шахни и Сарухана, называвшихся — юзбашами. После первого [35] прихода Вахтанга и ослабления персидской власти они с карабахскими меликами, объединив вокруг себя всех храбрых и мужественных юношей Агванской страны, организовали большое войско, более 12000 человек и укрепились в неприступных местах Арцаха. Они проявили много мужества в нашей стране, и рассказ о них вы часто будете встречать впереди.
Услыхав о них, он (Вахтанг) незамедлительно отправил нас к ним с поручением привести их к нему с вполне готовым войском. По его приказу мы пришли к ним, привели их в порядок согласно воинским правилам, ибо они не были обучены военному делу, и, собрав до 10000 отборных и вооруженных мужей, а с ними сонм священников и слушателей наших, с великой пышностью и торжеством, считая албанское государство восстановленным, мы двинулись и через три дня остановились близ города Гянджи в местности Чолак, так как царь Вахтанг тоже стоял лагерем в этом районе на берегу потока, называемого рекой Кошкара и Кара-арх 204
Спустя три дня он приказал нам пойти к нему. Мы выступили и двинулись к его лагерю. Тогда он приказал своему войску в знак приветствия выступить нам навстречу.
И вот два войска встретились при торжественной обстановке, стали друг против друга фронтом и устроили примерное сражение. Наши юноши вертелись и порхали на своих лихих скакунах по фронту. От ружейной стрельбы гремела и дрожала окружающая местность. Поднявшаяся пыль, смешавшись с пороховым дымом, подобно громоносным тучам, заслонила солнечные лучи настолько, что мы еле видели друг друга. И так радуясь, мы дошли и остановились близ их лагеря. Вахтанг, увидя такой успех наших [воинов], возрадовался душой и телом и тотчас же пригласил к себе нас и молодых начальников, а также меликов. Он одобрял нас утешительными словами, обнадеживал и внушал нам веру: «Одобритесь и мужайтесь как сыны всемогущего! Не бойтесь никого и ни откуда, ибо настал час спасения христиан!». А потом, обратившись к нам, очень благодарил нас и на следующий день одарил всех начальников почетным одеянием. И так пребывали мы у него двадцать пять дней.
|
|
|
Причиной такой дружбы к нам было то, что во-первых, [36] он вообще любил наш народ и не особенно доверял своему народу — иберам, которые всегда коварны и лукавы; поэтому он хотел это наше войско и особенно армянский народ привлечь к себе как жителей Тпхиса, в во-вторых, точно узнав и установив время прибытия русского императора Петроса, он пожелал предстать перед ним с большой торжественностью с армянскими и иберскими войсками.
Но после долгих ожиданий вести о нем (Петре) грехи наши взяли верх над этими ожиданиями, ибо по его прибытии к Железным Воротам 205, где жители добровольно сдали ему крепость, случилось какое-то происшествие. Некоторые говорили, что от болезней и от других бедствий войско его претерпело большие невзгоды и пало много лошадей, непривычных к климату нашей страны, а также, что по причине кораблекрушения погибло много оружия, т. е. джаппа-хана 206 и продовольствия войска 207.
Другие говорили о других причинах. Так или иначе, но он, оставив там большое войско, отбыл оттуда в свою страну, с обещанием возвратиться на следующий год.
Услыхав об этом, Вахтанг тоже решил возвратиться к себе, ибо до него дошел слух от двора персидского царя о том, что близко падение гор. Аспахана, где находился в осаде персидский шах [Хусейн I] со всем своим войском. Кроме того, к нему прибыл гонец с известием: «Некоторые из твоих врагов собираются напасть на твою столицу, и ты должен немедленно прибыть туда». По этой причине он, спешно выступив, двинулся обратно и, разорив по пути Казахскую область, с которой враждовал еще до этого, он ушел к себе в гор. Тпхис. Мы же, обманутые в своих ожиданиях, каждый возвратились в свои места и укрепились на труднодоступных горах 208.
|
|
|
Относительно же Вахтанга мы хотели бы рассказать еще кое-что.
Еще до его возвращения, пока мы находились на своих местах, объединились враждовавшие с ним правители Гянджи, Кахетии, Еревана, Борчало 209 и Казаха, особенно же один из внуков Томраза 210, отступник Мухаммат Кули-хан Кахетинский, которого прежде называли Костанд 211, а также Огурлу-хан гянджинский, роды которых изстари враждовали с родом Вахтанга. [37]
Приготовившись к выступлению, они написали о Вахтанге новому шаху Тахмасу 212, ибо одного из сыновей шаха Султан-Хусейна, по имени Тахмаз, спасли и увезли из Аспахана и в Казвине объявили шахом.
Ему о Вахтанге написали, что «он задумал восстать против тебя, объединил армянский и иберский народы и отправил послов к русскому царю, чтобы он пришел и покорил твою страну. Прикажи исполнить все, что угодно твоему взору». А тот, новоиспеченный и безрассудный подписал указ о том, что «Кахетинскую и Картлинскую страну, т. е. Тпхис со всеми туманами (областями) иберов отдаю Махмат-Кули-хану, а также даю ему в помощь всех начальников и войска Гянджи, Еревана и других, и требую, чтобы вы доставили мне Вахтанга живым, или же его голову».
После этого со всех мест двинулись на него (Вахтанга) войска. Сам Махмат-Кули-хан ночью тайно от Вахтанга вошел в крепость, а утром выстрелил из пушки по дому Вахтанга и послал ему сказать: «Приказ шаха: встань и уходи отсюда!».
Вахтанг только недавно избавился от персов, которые, заверив его клятвой, пригласили к себе и потом продержали на юге Персии в ссылке три года. После этого, ему опять дали командную должность в персидских войсках, в которой он пробыл два года, а затем уже, предоставив ему отцовскую власть, разрешили возвратиться на свое место. Вахтанг возвратился, и хотя внешне вел себя иначе (благонамеренно), но всем были известны его мысли. Он от всей души ненавидел персов, а те были его враги.
Теперь, когда против него начались военные действия, он также собрал свое войско, особенно из горожан, храбро воюющих воинов-армян, которые добровольно пожертвовали за него жизнь свою, сыновей и имущество.
Военные действия начались 1 декабря и продолжались до праздника святой Пасхи. Вахтанг (воевал) с помощью иберских и армянских войск, а Махмат-Кули — персидских.
Что я могу написать о разрушениях, пленении и убийствах в той стране! Первоначально это дело закончилось тем, что войско персидское было разбито, уничтожено и обращено в бегство. Махмат-Кули оказался в одиночестве, отделенный от своего войска. За ним [38] погнались и когда его уже почти настигли, он направил своего коня в южную часть города Тпхис, к реке Куре. Конь, бросившись в воду, переплыл реку и таким образом он Махмат-Кули-хан ушел в свою страну — в Кахетию.
Однако он на этом не остановился и не перестал замышлять зло, и, сгорая от зависти, этот второй Иуда сделался воплощением отца своего — дьявола. Потеряв веру в персов, он отправился к лезгинам и другим кавказским народам, заключил с ними союз, обещав, что «если вы окажете мне содействие и поможете мне взять город Тпхис, я дам вам все, что в нем есть: золото, серебро, парчу, полотно, шерстяные ткани, медь, железо, олово и всех пленных, которые там будут взяты. Ко всему этому я еще от себя дам каждому из ваших людей по три тумана, лишь бы отомстить ему Вахтангу за ту великую обиду».
Опытные в злодеяниях разрушители страны, буйный тот легион демона 213, услышав от своего полководца такую благую весть, сильно возрадовались и обещали исполнить его желание. Немедленно собралось большое количество лютых народов, горцев-варваров совместно со своими начальниками: Али-Султаном, Исми (Уцмий) и другими 214. Разделившись по жребию на три отряда, они напали на богатейший гор. Тпхис, о чем они давно мечтали, и, внезапно появившись, осадили город.
Войско же Вахтанга было отпущено (по домам), а он сам беспечно проводил время. Все же он организовал сопротивление, но через несколько дней, увидя, что ни откуда ему помощи нет, а некоторые начальники иберские и знатные, как, например, Эристав Георгий Гарагалхана, гапланцы и другие, а также некоторые горожане откололись от него, Вахтанг пришел к заключению, что дальнейшее упорство не принесет никакой пользы ни ему, ни городу. Поэтому он вышел из города на окраину, а старшинам города приказал выйти к ним (лезгинам) навстречу и добровольно впустить их войско в город, в надежде, что они может быть не произведут разгрома, а жители будут избавлены от резни и пленения. Он (Вахтанг) очень жалел город, который являлся его родиной. Затем он ушел на север и укрепился во внутренней Иберии, откуда стал часто отправлять курьеров и посланников к русскому царю [39] с просьбой прислать ему в помощь войско, но оно не прибывало.
А Махмат-Кули и толпы лезгин, вступивши в город 215, тотчас же начали обыскивать дома, идя из дома в дом, от порога к порогу, а также все церкви от верхних тайников до подвалов. Так как этот город издавна не трогали враги, и он не переносил военных испытаний, то он был весьма пышен и великолепен. Как известно, местные мужи были старательными купцами. Их женщины, мальчики и девушки нежны и красивы лицом, а своей вежливостью превосходят многих. Там было много прекрасных и красиво внутри убранных дворцов, изобилующих домашней утварью и мебелью, а в принадлежащих армянам все сосуды и посуда как для домашнего обихода, так и столовая, были не медные, а серебряные или золотые. Об одежде же, о нарядных платьях, о блещущей драгоценными камнями парче, расшитой жемчугом — представь себе насколько позволит тебе твое воображение.
Что я могу сказать о богатстве и великолепии церквей? Они блистали украшениями и обилием золота, серебра, разнообразной парчи и всевозможной утвари и сосудов!
Все это они забрали, — тот лютый, дикий, жадный по своей ненасытности, зверонравный, подобный пиявке народ, разграбив все, свалили в громадные кучи добычу, понравившихся им детей, мальчиков, девушек и женщин взяли в плен.
Кто может рассказать о количестве награбленного, кто может описать все это!
Однако, убийств они не совершали и не взяли слишком много пленных, так как хан этого не разрешал. Но они его все же не слушали, так как требовали от него обещанные суммы. Поэтому он обложил граждан тяжелой данью в 40000 туманов. Получивши ее, он отдал им (лезгинам) и отпустил их в их страну.
(пер. Т. И. Тер-Григоряна)
Текст воспроизведен по изданию: Есаи Хасан-Джалалян. Краткая история страны албанской. Баку. 1989
|
|
|
