Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Папы и фридрих барбаросса




 

В преддверии кончины Анастасия усилилось недовольство среди младших кардиналов курии примиренческой политикой двух последних пап в отношении Германии. Место папы прочили кардиналу Альбано, враждебное отношение которого к империи ни для кого не являлось секретом. И действительно, Анастасия сменил молодой решительный англичанин Николас Брейкспир, принявший имя Адриан IV (ок. 1115–4. 12. 1154–1. 9. 1159).

Незаконный сын английского священника, он родился в Хартфордшире, но еще в ранней юности покинул Англию. Как утверждает летописец, Николас «бежал на чужбину, стыдясь просить подаяние у себя на родине».  Считается, что отец проклял его. Во Франции он учился в университете, принял монашество, затем был избран аббатом монастыря, однако спустя некоторое время братья изгнали его из-за чрезмерной строгости. Добиваясь справедливости, Николас совершил путешествие в Рим, где его красноречие, красивая внешность и выдающиеся способности привлекли внимание папы Евгения III. После этого он быстро пошел в гору.

Молодой англичанин был умен, отличался практичностью и непреклонной волей. До своего восшествия на престол он осуществлял весьма важную функцию — основал в Скандинавии аббатство Тронхейм и подчинил шведские церкви национальному архиепископству в Лунде вместо Бремена-Гамбурга, как было ранее. Немцам это не понравилось, но Фридрих смолчал, поскольку хотел, чтобы его коронация прошла без осложнений. Адриан же очень надеялся на соглашение в Констанце, из которого планировал извлечь большие выгоды. Обладая весьма независимым и энергичным характером, он тем не менее способен был действовать со всей необходимой осмотрительностью.

Пока еще папа не был врагом империи, но не слишком доверял молодому королю. В переписке, завязавшейся между первосвященником и Барбароссой, последний настаивал на «неразрывности сердечных связей между королевством и духовенством».

Между тем ситуация в Вечном городе и Церковном государстве становилась все более напряженной. В Риме папа не пользовался авторитетом, но не из-за личных качеств — в этом римляне не имели к нему претензий, — а как олицетворение власти первосвященника. Дело дошло до того, что он был вынужден спасаться в укрепленном дворце, построенном еще папой Львом III, Леонине. Находясь в относительной безопасности, он решительно отказался признать коммуну, подстрекаемую Арнольдом Брешианским.

Улицы города становились с каждым днем все опаснее. Произошло неслыханное событие: кардинал из Санта-Пуденциана был заколот коммунарами и брошен на пустыре. Папа не остановился перед обострением конфликта и наложил на Рим интердикт. Близилась Пасха, и надежды отлученного города получить доходы от множества паломников, стремившихся приобщиться к римским святыням, таяли. Римляне не выдержали четырех дней без обедни и дрогнули. Население, всегда переменчивое в своих пристрастиях, изгнало Арнольда и его сторонников. Народному трибуну пришлось отправиться в еще одно, последнее изгнание. Сделка между будущими врагами, папой и королем, состоялась, немецкие войска вступили в предместье Рима.

Адриан IV отчетливо различал основные проблемы Св. Престола: анархический Рим, империя, Сицилия. Но он вовсе не замыкался на них, простирая замыслы на весь христианский мир. Папа не оставлял забот об устроенной им скандинавской церкви; вчерашний бедняк писал английскому королю, что Ирландия и другие острова по праву принадлежат ему, папе.

Понтифик решительно отказывался вести переговоры с королем Сицилии Вильгельмом I. Его не удалось прельстить даже исключительно выгодными предложениями сицилийского правителя. В конце мая 1155 г. король напал на Церковное государство, сжег Чеперано и постепенно проникал в Беневенто. Папа резко выразил протест и отлучил Вильгельма от Церкви. Но он ничего не мог сделать без помощи Фридриха, хотя в то же время опасался вмешательства в свои дела авторитарного немецкого короля.

Новые волнения заставили Адриана укрыться в Витебро. Фридрих весьма своевременно направил к нему посольство с предложением дружбы, но папа подозревал, что тот вошел в сношения с римским сенатом и готовит его низложение.

Возможно, Барбаросса и обдумывал подобную возможность, но он, прежде всего, руководствовался прагматическими соображениями. Только папа мог дать ему императорскую корону — значит, следовало поддержать папу. И хотя сенат и римская коммуна действительно предлагали ему принять венец из рук римского народа, надменности Фридриха претила мысль, что императорская власть может быть дарована ему его же подданными.

Он перешел Альпы и короновался в Павии железной короной лангобардских королей, что считалось обязательным этапом на пути к короне императорской.

Адриан тем временем созрел для того, чтобы принять помощь Барбароссы и венчать его на царство, что уже и начал осуществлять. Но гордый тевтон неожиданно отказался держать папе стремя и вести под уздцы его коня, как это было принято издавна. В ответ папа отказал ему в так называемом «поцелуе мира», без чего обряд коронования не имел силы. Папа действовал не сгоряча и не опрометчиво: необходимо было подавить неповиновение сильного светского правителя в самом зародыше.

На карту было поставлено слишком много, чтобы Фридрих продолжал упорствовать, и не уступил папе в таком пустяке. Не для того же он целый год медленно и трудно продвигался к Риму, чтобы теперь, заспорив об обычаях, забыть о главном. Но общность их интересов проявилась лишь в отношении еретиков и Арнольда Брешианского, который был повешен 18 июня 1155 г., труп его сожжен и прах развеян над Тибром. Однако его дело не осталось бесплодным: пополланское восстание 1143 г., воскресившее сенат, можно считать началом новой римской коммуны. Она уцелела, а сенат остался аристократическим противовесом теократии

В тот же день Барбаросса был коронован как император, поклявшись «быть покровителем и защитником святой Римской церкви и особы папы или его преемников».  Одновременно он открыто заявлял, что явился в Рим получить законное «наследство отцов», «если надо, силой оружия», что означало отказ папе в его правах.

Ответом на коронацию было отчаянное восстание римлян, потопленное в крови.

Свой главный козырь — императорскую корону — папа выложил, ничего не получив взамен. Его негодование не было бессильным. Чужестранец Адриан IV был ненавистен римлянам как их местный государь, но они чтили в нем папу; Фридрих же должен был казаться им в то время совершенно невыносимым. На этом можно было сыграть.

Летом 1155 г. в материковой части Сицилийского королевства начался широкомасштабный баронский мятеж, тотчас же поддержанный Византией, стремившейся восстановить контроль над Южной Италией. Во второй половине 1155 г. византийские войска и мятежные бароны полностью подчинили себе Апулию. Ровно через год после коронации Адриан IV, хоть и обещавший Фридриху I не вступать в сепаратные переговоры с Византией, но чувствовавший себя обманутым, воспользовался ситуацией. В обмен на византийскую финансовую помощь и обещание передать под его власть три города на апулийском побережье папа выступил в конце сентября 1155 г. со своей армией на стороне Византии. За короткое время ему удалось добиться контроля над Кампанией, и местные бароны признали его своим сюзереном. 18 июня 1156 г. в Беневенто Адриан заключил против императора с врагом империи Вильгельмом Сицилийским союз, который принято называть Беневентским соглашением.

Святой Престол жаловал Вильгельму право инвеституры в Сицилийском королевстве, включая в него последние норманнские завоевания, до того времени оспариваемые папой. В обмен на это король принес ему присягу на верность и обязался ежегодно платить 600 золотых монет податей. Таким образом, Вильгельм был признан законным монархом, а его права на территориальные владения подтверждены. Папа сохранял суверенитет в его королевстве и получал права действенного контроля над церквями, в которых Рим давно утратил влияние. К тому же король без колебаний вооруженной силой помог папе в ноябре вернуться в Вечный город. Вильгельм частью золотом, частью угрозами заставил римлян стать более уступчивыми, и они, движимые ненавистью к Фридриху, пошли на соглашение. Договор с римлянами, заключенный точно так же без ведома и участия императора, должен был привести его в негодование, чему коварные римляне только радовались.

Такого демарша, нарушавшего всю его итальянскую политику, Фридрих не мог предвидеть. Его гнев и ярость трудно описать. Эти чувства способствовали выработке плана мощного военного вторжения в Ломбардию. Главный удар был направлен на Милан.

Папа не поддерживал с Фридрихом никаких отношений с осени 1156 г. Но в его окружении не было единодушия. Пронемецки настроенные прелаты, составлявшие партию гиббелинов и возглавляемые кардиналом Октавианом, настаивали на уступках Барбароссе. На стороне папы была только меньшая часть клира во главе с канцлером кардиналом Роландо. Патриоты опасались, что интересы Св. Престола будут попраны, если Италия окажется под пятой властного немецкого короля.

Адриан не хотел жечь мосты. Он воспользовался предлогом снова вступить в диалог с Барбароссой, когда шведский архиепископ Эскиль был захвачен в плен вассалом императора. Фридрих не счел нужным ответить на обращение папы. Рим высказал протест, в котором папа перечислял все благодеяния, оказанные Св. Престолом молодому императору и как бы между прочим выражал надежду, что ему не придется жалеть об этом. Причем в послании папа употребил слово «бенефиций» и дал понять, что императорская корона получена Фридрихом как благодеяние (beneficium — благодеяние, пожалование, лен).

Немцы возмутились, пожелав расценить это слово как указание на пожалование их королю империи в качестве ленного владения из рук папы. Друг детства и соратник Барбароссы Отгон Виттельсбах даже замахнулся на легатов папы, кардиналов Роландо и Бернара, своим огромным мечом. В негодовании Фридрих предложил папским легатам немедленно удалиться, а сам обнародовал манифест, в котором, излагая притязания папы, заявлял, что и власть королевскую, и власть императорскую он получил в силу избрания князей «от единого Бога».

Абсолютной власти Церкви Фридрих резко противопоставил принцип абсолютной монархии.

Жестокий удар папе нанесли так называемые «Ронкальские декреты».

В ноябре на Ронкальской равнине, после долгого совещания с духовными и светскими сановниками, при громадном стечении народа, было объявлено введение нового императорского права, которому Фридрих дал название «Восстановление». В манифесте, изданном по этому поводу, говорилось следующее: народ передал всю законодательную власть особе императора. Поэтому все регалии — привилегии, герцогские, маркграфские и графские права, пошлины, доходы — должны быть предоставлены во власть императора, который в тех случаях, когда их принадлежность может быть доказана актами, оставляет их за владельцами, в противном случае — поступает по справедливости. И консулов, и все начальствующие лица на будущее время будет назначать император с согласия народа, всякие передачи или отчуждения ленов без прямого согласия на то владельца лена воспрещаются. Тот вассал, который не явится по призыву владельца лена и не примет участия в объявленном походе, утратит права на лен.

За все присваиваемые себе права император обещал одно — правильное и определенное судоустройство.

Ронкальские декреты встретили сильнейшее сопротивление, так как они разрушали установившееся развитие городской и сословной жизни на полуострове. Императору предоставлялись огромные доходы, и совершенно игнорировалось все, что было приобретено Италией в области права во времена Григория VII. Новое положение о назначении  городских властей (potestates  или podestas)  императором противоречило заключенному в предшествующем году договору с Миланом, в котором говорилось только об утверждении  их императорской властью. При переговорах, возникших по этому поводу, когда им напомнили о присяге, миланцы ответили хорошо характеризующими их словами: они отвечали, что «действительно присягали, но присягу соблюсти не обещали».  Тогда Фридрих объявил им опалу, и его войско, усиленное новыми подкреплениями, обрушилось на союзный Милану город Кремону, который защищался упорно и ожесточенно.

Между тем папа противопоставил Ронкальским декретам свои требования. Он протестовал против каких бы то ни было прав императора на Рим, где все права принадлежали св. Петру, и против уплаты налогов императору с территории Папской области; ходатайствовал о возвращении владений Римской церкви, особенно «наследства Матильды», и требовал, чтобы итальянские епископы приносили императору только присягу в верности, а не ленную присягу как вассалы. Император в ответ обещал поддержку врагу папы, сенату Рима.

В 1159 г. представители четырех решительно настроенных итальянских городов, врагов Фридриха — Милана, Брешии, Кремы и Пьяченцы — встретились с папой в Ананьи и в присутствии посланника короля Сицилийского поклялись быть верными союзу, названному Великой Ломбардской лигой. Города обещали не иметь дел с империей без согласия папы, а тот, в свою очередь, должен был отлучить императора от Церкви через сорок дней после предупреждения.

Это был последний политический шаг Адриана IV. Он заболел и вечером 1 сентября 1159 г. умер от «ангины» — грудной жабы, — едва достигнув сорока пяти лет. По другой версии, он скончался от «укуса ядовитой мухи». Эта загадочная смерть полного сил мужчины вызвала многочисленные слухи о том, что он был отравлен по приказу Барбароссы.

Противостояние двух значительных личностей — папы и императора — не закончилось и со смертью Адриана IV. Его кончина дала возможность Барбароссе затеять еще одну интригу. Через день после того, как тело Адриана упокоилось в склепе собора Св. Петра, тридцать кардиналов собрались для избрания нового понтифика. Зная, что следующий папа, кардинал Роландо Бандинелли, наверняка продолжит линию своего предшественника, король организовал раскол в Папской курии. Кардиналу Роландо, соратнику и другу покойного папы, профессору богословия из Болоньи, канцлеру Адриана и главному лицу в вопросах внешней политики, поддерживаемому «сицилийской» партией (как называли теперь партию, враждебную императору и состоящую из четырнадцати кардиналов), он противопоставил кардинала Октавиано Монтичелло. Этот блестящий прелат происходил из семьи графов Тускулумских, состоящей в родстве с высшей знатью всей Европы, в том числе с императором Фридрихом I. Барбаросса дорожил этим преданным человеком и не упускал случая показать свою благосклонность к нему. Он даже пожаловал «своим возлюбленным и дорогим друзьям кардиналу Октавиано и его братии»  город и графство Терни, занимавшие важное стратегическое положение.

 

Как только кардинал Роландо начал подниматься на престол, чтобы занять его под именем Александра III (7. 9. 1159 30. 8. 1181),  Монтичелло неожиданно схватил папскую мантию и надел ее на себя. Сторонники Александра вырвали ее у захватчика, но тот заранее припас еще одну, которую набросил себе на плечи, после чего рванулся к трону, уселся на него и провозгласил себя папой Виктором IV (7. 9. 1159 26. 4. 1164) [54].  Кстати появившийся среди выборщиков Отгон Виттельсбах зычно возглашал: «Октавиан станет папой! »)  Зрелище было недостойное, но план Барбароссы сработал. Послы императора в Риме немедленно признали Виктора законным понтификом. Вся остальная Европа поклялась в верности Александру, однако авторитету Св. Престола урон был нанесен, и хаос в папстве продолжался следующие восемнадцать лет.

Александр первое время провел на юге, в городе Нинфа, принадлежавшем его друзьям Франджипани. Там он произнес отлучение от Церкви антипапе.

Характеристики, данные антипапе Виктору, явственно носят отпечаток личных симпатий и антипатий. По отзыву Иоанна Сосберийского, он был «горд и напыщен, льстил немцам и искал расположения римлян  — которого никогда не добился».  Ему вторил архиепископ Эберхард Залыдбургский, утверждая, что «отними у Октавиана знатность, не останется ничего».  Другой современник, напротив, называл Виктора «блестящим и щедрым».  Барбаросса поцеловал туфлю созданному им папе и помог ему сесть на коня, то есть охотно выполнил шталмейстерскую услугу, которую в свое время никак не хотел оказать Адриану IV. По соглашению нового понтифика с императором Св. Престол должен был ограничиться лишь исполнением обязанностей по спасению душ христиан.

Виктор IV не смог утвердиться в Риме и вынужден был удалиться в Павию. Под нажимом Барбароссы у него появились сторонники — противники «пресловутого Роланда», как называли Александра III в имперском лагере. Ему отдало предпочтение большинство аббатств, подчиняющихся Клюни, хотя цистерианцы склонялись в пользу папы Александра. За Виктора горячо хлопотал Генрих Шампанский (брату которого была обещана Реймсская епархия), всюду представлявший его как истинного главу Римской церкви.

Виктор попытался взять повелительный тон с германским епископатом, но прелаты заметили ему, что прежде чем вести себя подобным образом, неплохо бы заручиться поддержкой всех христианских правителей. Очень важным могло стать признание Виктора Людовиком VII, который не являлся «викторианцем», но мог быть переубежден. Однако «правая рука» императора, его канцлер Рейнальд фон Дассель, в запальчивости пренебрежительно отозвался о «провинциальных корольках»[55], что мнительный Капетинг справедливо принял на свой счет. Через несколько дней в Труа он торжественно признал легитимность Александра III. Там папа принял решение об отлучении от Церкви императора и его окружения.

За Людовиком VII и Генрих II Английский признал законным папу Александра.

На Соборе в Тулузе Александр III, мужественный борец за свободу Церкви, получил полное признание. На всякого, кто осмелится оспаривать этот факт, должно было обрушиться проклятие ада. Принесли зажженные свечи, архиепископы, епископы и аббаты, а также короли английский и французский со своими свитами бросили свечи на землю и затоптали их, проклиная императорского папу.

Легат Виктора, Гвидо из Кремы, ничего не смог противопоставить решению Собора, и с гордо поднятой головой под защитой императорских штандартов покинул город. Теперь его патрона признавали только Богемия и Дания, зато он пользовался поддержкой могущественного Фридриха Барбароссы. Но авторитет Виктора IV неуклонно падал. Когда Александр на синоде, куда он созвал сторонников из числа духовенства Запада, вновь предал своего соперника анафеме, перед Виктором захлопнулись двери даже в Германии. Ожесточившийся и отчаявшийся, он просил у императора и получил разрешение возвратиться в свою итальянскую резиденцию в Кремоне.

26 апреля 1164 г. Виктор после тяжелой десятидневной агонии умер в Лукке, где некоторое время добывал деньги на свое существование путем не слишком успешного разбоя. Местные власти даже не позволили похоронить его в стенах города.

Смерть антипапы давала блестящую возможность Барбароссе примириться с Александром. Искушение было тем сильнее, что, казалось, сам Бог вынес приговор. Даже в ближайшем окружении покойного Виктора IV говорили: «Кто умирает, тот не прав, кто жив, тот блажен».  Но злой гений Фридриха, Рейнальд фон Дассель, настаивал на продолжении борьбы.

После смерти антипапы римляне обратились к Александру с просьбой возвратиться в Рим. Он вернулся в ноябре 1165 г.

 

Рейнальд Дассельский, пожалованный в сан архиепископа Кёльнского, тут же убедил немногочисленную фракцию кардиналов — сторонников императора выбрать усопшему антипапе преемника. Им стал итальянец Гвидо из Кремы, племянник покойного Виктора IV, который принял имя Пасхалий III (22. 4. 1164–20. 9. 1168).  Он был предан интересам дяди и оставался верен ему до конца. Все симпатии людей, строго придерживавшихся церковного начала, были на стороне Александра. Немецкий архиепископ Магдебургский, предпринявший паломничество в Святую землю и попавший в плен к туркам, дал обет перейти на сторону папы Александра, если Богу угодно будет освободить его от турецкого плена. А между тем на вюрцбургском рейхстаге (1165) Фридрих заставил всех присутствующих духовных и светских сановников поклясться никогда никого не выбирать в папы, кроме Пасхалия, а если он умрет, кого-нибудь из его же партии. Он чрезвычайно сурово поступал с теми, кто противился его воле. Иные со слезами подписывали это обязательство против своего убеждения.

Признанный империей, Пасхалий тем не менее приобретал все более многочисленных и решительных противников. Схизма продолжалась, усиливая партию Александра.

Император приказал немецкому духовенству безоговорочно признать Пасхалия, а светским князьям в шестидневный срок принести ему клятву в повиновении. Цистерианцы были изгнаны из Германии, прелаты, сомневающиеся в законности Пасхалия, лишены епархий.

Несмотря на происки неприятелей, Александр III продолжал свою «профессиональную» деятельность и на Соборе выступил с резким постановлением против еретиков Южной Франции. «…Так как еретики-катары весьма размножились в Гаскони и в округах городов Альби и Тулузы, свободно проповедуя там свои заблуждения и стараясь развратить простецов, мы объявляем им анафему с их покровителями и укрывателями…. Если они умрут в своем грехе, их не должно хоронить среди христиан и служить по ним заупокойные обедни».

Александр III отправил Генриха, клервоского аббата, с заданием очистить от ереси Лавор и другие города. Ему были даны широчайшие полномочия. Легат папы ревностно выполнил веления своего господина. Кровь полилась рекой по всей Южной Франции. Тысячи стариков, женщин, детей были повешены, распяты на колесе, сожжены заживо, имущество их было конфисковано в казну короля и Святого Престола.

«Весь христианский мир,  — пишет Перрен в своей «Истории альбигойцев», — был потрясен страшным зрелищем: люди, вздернутые на виселицах, сожженные на кострах, замученные пытками только за то, что они отдавали свои помыслы одному всевышнему Богу и отказывались верить в пустые церемонии, придуманные людьми».

Однако раскол в Церкви продолжался, что лишало германских епископов опоры, которую они находили в единой папской власти. Для них было чрезвычайно важно, чтобы схизма прекратилась, они даже готовы были признать Александра, лишь бы он, в свою очередь, признал епископов, назначенных его противником.

Теперь всё решалось в Вечном городе.

Вместе с прелатами-воинами архиепископами Христианом Майнцским и Рейнальдом Кёльнским антипапа Пасхалий двинулся к Риму. Встав лагерем у его стен, он призвал императора, написав ему: «Наступил час пожинать жатву и собирать виноград».  Александр III покинул Латеранский дворец, который трудно было защищать, и укрылся в доме-крепости семьи Франджипани рядом с Колизеем, затем, переодетый паломником, бежал в Гаэту, затем в Беневент.

Барбаросса захватил Рим, хотя горожане, ненавидевшие его со времени коронации, героически пытались этому воспрепятствовать. Собор Св. Петра поспешно окружили рвами и превратили в крепость. Продержались защитники восемь дней. Войскам императора удалось ворваться через большие бронзовые ворота. По словам современников, алтарь был забрызган кровью, на мраморном полу нефа осталось множество мертвых и умирающих. Население Рима, еще раз испытавшее силу германского оружия, принуждено было вступить в соглашение с победителем. 20 июля 1167 г. преемник Виктора IV служил мессу в соборе Св. Петра. Затем он вторично возложил императорские короны на головы Штауфена и Беатрисы.

Чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что Фридрих — верный сын Церкви, с помощью папы Пасхалия он организовал торжественное причисление к лику святых Карла Великого (эта канонизация не была признана официальной Католической церковью. Все постановления Пасхалия III были аннулированы Третьим Латеранским собором в 1179 г. ).

На юге Александр с помощью значительных денежных субсидий, полученных из Палермо, рассчитывал организовать оборону. Он был нацелен на борьбу и не учел, что лев может прикинуться лисицей.

Император предложил отречься обоим папам с тем, чтобы собор назначил нового понтифика. Александр сухо ответил отказом, на что, видимо, и рассчитывал Фридрих, получивший возможность обвинить своего противника в катастрофической ситуации в Вечном городе и нежелании идти на переговоры. Его агенты распространяли слухи, что папа предпочитает свой трон свободе своей паствы.

К тому же Александр ощутил угрозу, откуда не ждал. Ситуация в Англии стремительно выходила из-под контроля. Король Генрих огласил, вопреки резкому протесту со стороны епископа Кентерберийского Томаса Беккета, Кларедонское уложение, обеспечивающее полный суверенитет короны над Церковью. Беккет обратился к Александру III и нашел у него поддержку. Так что Генрих II был склонен к союзу с империей.

Рейнальд фон Дассель добивался признания Пасхалия во всех владениях Барбароссы. Но многие, напротив, единодушно проклинали его, открыто называя архиеретиком. Архиепископ Майнцкий даже пригрозил легату Пасхалия вырвать глаза, если тот еще раз появится в его епархии. Однако на Вюрцбургском рейхстаге участников принуждали признать императорского папу с таким нажимом, перед которыми меркли все меры, принимаемые ранее Фридрихом и канцлером для его легализации. Оппозиционер Конрад Майнцкий вынужден был бежать к папе Александру III.

Пасхалий предоставил императору полную свободу действий, и Фридрих правил самовластно. Но судьба нанесла ему неожиданный удар: в Риме вспыхнула эпидемия чумы. Ее жертвой стали Рейнальд фон Дассель и два кузена Фридриха. Для многих эта страшная эпидемия явилась новым реальным доказательством, что Бог против императора.

Сам Рим оставался для Пасхалия недоступным, но некоторое время он мог жить в Латеране. Опасаясь нового сената, избрание которого должно было состояться 1 ноября 1168 г., Пасхалий принужден был искать приюта в транстеверинском замке Стефана Тебальди, но там он умер уже 20 сентября.

 

Кончина Пасхалия III привела к назначению нового императорского антипапы, Каликста III (12. 1168–29. 8. 1178),  который в миру звался Джованни, занимал должность аббата монастыря в Струме близ Ареццо и был давним сторонником императора Фридриха. Антипапа Виктор IV сделал его кардиналом.

Каликст справедливо опасался, что Рим окажется вредным для его жизни и здоровья, поэтому обосновался в Витебро, где для него был возведен дворец.

Города Ломбардской лиги (союз включал уже 36 городов), как бы в насмешку над императором, дали крепости на правом берегу По, которую они выстроили в это время, название Алессандрия в честь законного папы. Эта крепость и была ближайшей целью императорских войск, когда в 1174 г. Фридрих двинулся в свой пятый поход в Италию. Он запасся осадными орудиями, однако не смог взять Алессандрию. Города лиги тоже собрали значительное войско, но до генерального сражения дело не дошло. Противники начали переговоры; папа Александр прислал трех кардиналов; император был готов на уступки, но требовал непременно разрушить Алессандрию. Это условие помешало подписанию мирного договора, хотя он и был уже почти заключен.

Фридрих снова решил прибегнуть к силе. Но он понимал, что собственных войск у него недостаточно. С просьбой о помощи он обратился к Генриху Льву, который как герцог Саксонии и Баварии обладал огромными военными ресурсами. Но Лев отказал своему королю и двоюродному брату. Напрасно Фридрих, упав на колени, умолял Льва не губить его дело — тот остался непреклонен. Этот драматический момент противостояния императора и его могучего вассала и родича, после которого уже не могло быть примирения, привлекал внимание художников пера и кисти на протяжении многих столетий.

29 мая 1176 г. при Леньяно (между Миланом и Лоди) Фридрих дал битву, которая длилась шесть часов. Вначале перевес был на стороне императора, но затем натиск немцев сломился о несокрушимое сопротивление отборного ломбардского войска. Появилась богато украшенная миланская колесница, на которой возвышалось знамя с золотым крестом и колоколом. Она вывозилась на поле битвы как священный символ республики и охранялась избранным отрядом воинов, решившихся на смерть. На ее потерю смотрели как на величайшее несчастье или величайший позор для чести города. Дружина ратников из Брешии неожиданно ударила немцам во фланг. Гвельфы победили, а Барбаросса понес самое сокрушительное за его карьеру поражение и едва сам не распрощался с жизнью[56]. Под ним убили коня, и все думали, что он погиб. Эта весть летела молнией. Убитая горем императрица Беатриса уже успела надеть траур, когда лишь с незначительной свитой, переодетый оруженосцем, король появился в Павии.

Это несчастье заставило Фридриха переосмыслить ситуацию.

Летом 1177 г. произошло событие, которого ожидал весь христианский мир: примирение папы и императора. Реалист Фридрих проникся пониманием того непреложного факта, что общественное мнение против него. Александра признавали теперь везде, даже в самой империи, настоящим понтификом. Папа уже давно не ограничивался немецкими делами: он поставил под покровительство Святого престола «Гомеса, приора Сан-Хулиан-дель-Перейро», а также братьев Сан-Хулиана и их имущество; канонизировал Эдуарда Исповедника — английского короля, основателя Вестминстерского аббатства в Лондоне, — и вел упорную борьбу с Генрихом II Английским из-за архиепископа Кентерберийского Томаса Беккета. Этот знаменитый священнослужитель, сторонник григорианской реформы, был убит, как полагали, при попустительстве английского монарха. Теперь Александр III чувствовал себя достаточно сильным, чтобы заставить гордого Плантагенета во искупление греха принять бичевание.

Послы папы и императора встретились в Ананьи, чтобы оговорить условия примирения.

Они были просты.

С имперской стороны — признание Александра, реституция церковных владений и заключение мира с папскими союзниками, Византией, Сицилией и Ломбардской лигой, а также отказ в поддержке антипап. Со стороны папы — провозглашение Беатрисы Бургундской императрицей, а сына Барбароссы Генриха — римским королем. Несмотря на ожидаемость условий, Фридриху было тяжело с ними смириться, и иногда соглашение буквально висело на волоске. Наконец, 23 июля 1177 г. император торжественно отрекся от антипапы и официально назвал Александра настоящим понтификом, а тот, в свою очередь, снял с императора 17-летнее церковное отлучение.

Александр ждал до семидесяти с лишним лет, прежде чем Фридрих признал его легитимность. Позади остались восемнадцать лет схизмы и десять лет ссылки из Рима, не говоря уже о непрекрытой враждебности одного из жесточайших людей, носивших корону Западной империи.

Это была самая знаковая победа, когда-либо одержанная папством над империей. Она была намного значительнее, чем пустое торжество в Каноссе сто лет назад, и стала возможной благодаря мудрости и терпению, с которыми Александр провел свою Церковь через один из тревожнейших периодов в ее истории.

Ни в день своего триумфа, ни в другое время папа не проявил желания восторжествовать над старым врагом. Правда, сложилась легенда, будто бы Александр наступил на шею Фридриха ногой, произнеся: «И попрать тебе и льва и гадюку»,  а император якобы тихо пробормотал: «Не тебе, а святому Петру»,  на что папа резко ответил: «И мне, и святому Петру».  Но эти измышления опровергаются многочисленными свидетельствами очевидцев.

На следущий за великим примирением день Фридрих повел себя еще более любезно. Он помог папе сесть в седло и готов был провести лошадь Александра до самой пристани, если бы папа ласково не отказал ему.

Ранее атипапе Каликсту III оказывали поддержку члены знатного рода Вико, к которому принадлежал префект города Рима Джованни, владевший в окрестностях Витербо обширными имениями. Теперь бывшие сторонники отреклись от него. Они умоляли Александра об отпущении их грехов.

Весть о том, что папа и император заключили союз, вызвала в Ломбардии возмущение против курии. Действительно. Александр, озабоченный в первую очередь интересами Римской церкви, фактически перестал поддерживать ломбардцев, получив обещание немцев не возобновлять против них военные операции. Своих союзников он тоже своевременно не оповестил. Людовик VII раздраженно спрашивал папского легата при французском дворе, как случилось, что о столь важном событии он узнал постфактум.

Воинственный епископ Христиан Майнцский вновь водворил папу в Рим. 12 марта 1178 г. Александр был с триумфом встречен непостоянным населением Вечного города. Понтифик простил не только римлян, но и самого Каликста после того, как тот признал свое подчинение папе, и даже сохранил ему духовное звание, дав чин ректора в Беневенто. Впрочем, Фридрих особо оговорил, что антипапе Каликсту будет пожаловано аббатство.

Христиан Майнцский продолжал помогать Александру. Но, несмотря на все усилия, тот не смог удержаться в Риме и должен был покинуть его в июне 1179 г. Старому папе довелось изведать горечь неволи, когда Конрад Монферратский захватил его в плен.

 

Вся папская область восстала против Александра; мятежники избрали или назначили из своей среды нового антипапу — Ландо ди Сецце, принадлежавшего к одной из немецких фамилий мелких тиранов Кампаньи, принявшего имя Иннокентий III Ландон (29. 9. 1179–1180).  Этот папа согласился на избрание только для того, чтобы обратить в монету свое отречение. Обосновавшись недалеко от Рима в крепости, предоставленной ему братом покойного Виктора IV, он тотчас связался с Александром и предложил ему сделку. За определенное денежное вознаграждение его семейству Иннокентий — Ландо согласился уйти в монастырь Кава. Через несколько месяцев он отрекся от тиары, успев, однако, принять постановление против еретиков, и в 1180 г. умер.

Папа Александр уже не имел ни сил, ни средств для борьбы с беспорядками, и 30 августа 1181 г., совершенно разочарованный в своих подданных, он скончался в Чивитта-Кастелана. Когда прах одного из самых замечательных понтификов привезли в Рим, жители унизились до того, что осквернили его.

На Венецианском конгрессе 1177 г., на котором состоялось примирение Барбароссы и Александра III, присутствовал кардинал Аллючиньоли. Своим спокойствием и доброжелательностью он произвел на Фридриха благоприятное впечатление. Поэтому, когда итальянское духовенство предложило его кандидатуру в качестве папы, империя не высказала возражений.

 

Убальдо Аллючиньоли, взявший папское имя Луций III  (ок. 1100–1181–25. 12. 1185), родился в Лукке и принадлежал к богатой и влиятельной семье. В 1138 г. он был возведен Иннокентием II в сан кардинала-диакона Сан-Адриано, в мае 1141 г. — кардинала-священника Санта-Прасседе. В 1158 г. папа Адриан IV посвятил его в сан епископа Ости и Веллетри. Он последовательно исполнял обязанности легата во Франции и в Сицилийском королевстве.

Луций III был первым папой, выборы которого осуществлялись по мажоритарному принципу, то есть согласно решению Латеранского собора 1179 г., который постановил, что папа считается избранным, если за него проголосуют две трети кардиналов.

Человек опытный и очень пожилой, по этой причине, а также в соответствии с особенностями темперамента, он был склонен к примирению, с готовностью шел на компромисс — если только дело не касалось принципиальных вопросов.

В ноябре 1181 г. дипломатам папы удалось договориться о его возвращении в Рим, но Луций, по-видимому, скоро рассорился с римлянами, так как не пожелал подтвердить за ними прав, которые были признаны прежними папами. Хроники упоминают, что папа должен был заплатить 11 тыс. талантов серебра римским жителям за их лояльность. Характерно, что императору в это время Северная

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...