Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Трансформация или смерть. Глава 2. Портрет краха в интерьере




Трансформация или смерть

 

На первый взгляд, человек разительно отличается от животного способностью к абстрактному мышлению, осознанию себя и реальности, возможностью делать теоретические построения и конструировать новые решения, в том числе в социальном плане. Но на практике конкретное человеческое общество сильно напоминает популяцию животных – например, стаю волков. Разве что из-за способности людей гибко менять свое поведение, события в социальном мире происходят намного быстрее и индивидуальная приспособляемость человека несравнимо выше.

Стая волков обладает ограниченным набором поведенческих возможностей, они выработаны тысячелетиями отбора и оптимальны для конкретных условий существования. Когда условия меняются (например, сокращается количество пищи или у волков появляется враг – такой, как человек), волки не могут ни стать травоядными, ни вооружиться ружьями – они на данной территории вымирают. Отдельный человек способен менять тип питания, стиль поведения, вооружиться и даже нанять (лично или совместно, за налоги) вооруженную охрану. Но человеческое общество, идеально приспособленное к существованию в определенном месте и времени, в какой-то момент, сталкиваясь с изменением условий, оказывается не способно измениться так же, как стая волков, – и вынуждено умереть как система, дав дорогу новой общественной формации. Примеры – вся история: Римская империя, пострадавшая от развития колоний (глава 4); Киевская Русь, потерявшая сбыт своего основного товара (глава 5); Орда, чье единство держалось на завоеваниях; Испания в момент, когда иссяк поток золота из Латинской Америки (глава 9); Китай, процветавший благодаря отсутствию конкуренции (глава 6); СССР в момент падения цен на нефть.

Катастрофы обществ происходят часто, но не всегда. История знает примеры знаменательных трансформаций, страны, которые победили обстоятельства и, изменившись, не только сохранили свои позиции, но и укрепили их. Это происходило тогда, когда сплоченные в главном, пусть и конкурирующие во второстепенном, элиты и значимые страты общества смогли воспринять необходимость изменений, их реальное направление и создать необходимый консенсус для реформирования. В этом (всегда трудном) процессе им помогало знание истории – успехов и неудач их предшественников.

 

Глава 2. Портрет краха в интерьере

 

О том, как выглядит жизненный цикл общества, что приводит общество к смерти, а также о ресурсе как одной из движущих сил умирания общества  

 

Жизненный цикл обществ, которые чаще всего объединяются внутри определенных границ и потому называются «странами» (хотя границы имеют свойство часто изменяться, а сообщества – сохраняться, и потому такое название условно), отдаленно напоминает жизненный цикл человека или животного [3]. Новое государство (новое общество) рождается чаще всего в муках и первое время достаточно беспомощно и хаотично пробует себя в этом мире. Затем, если пробы были успешны и страна научилась «стоять на ногах», наступает период подростковой экспансии, сопряженный, как правило, с конфликтом со всем окружающим миром. Он заканчивается успехом, если общество находит свою экономико-политическую нишу на нашей Земле и приходит в некоторое равновесие. Со временем страна дряхлеет. Она может породить новые страны, распасться на части, переродиться и дать жизнь новой общности или вообще исчезнуть.

Иногда страны доживают до своей «естественной смерти» – этнос, формировавший и поддерживавший идентичность общества, составляющего страну, стареет или изменяется настолько, что сила, стремящаяся к поддержанию обособленности общества, иссякает. Процесс «умирания» может идти веками, и еще веками после «смерти» страна и общество будут выглядеть почти как живые – по крайней мере, для современников. Но «естественная смерть» для страны, как и для человека, – вещь крайне редкая.

Часто страна не доживает до дряхлости (и даже до зрелости) – в результате короткого катаклизма она исчезает, в большинстве случаев – проглоченная другими. Гибель Помпеи в извержении вулкана и гибель Дакии под ударами римских войск, ведомых Траяном, – события одного рода: пострадавшие если и могли их предвидеть, то точно не могли предотвратить. Эти «несчастные случаи» любимы писателями и драматургами, но они – не предмет данной книги.

Большинство же стран умирает в результате «болезни». Как уже сказано выше, общественные процессы в стране становятся патологическими и приводят сперва к потере конкурентных преимуществ, потом – к сокращению человеческого потенциала, наконец – к разрушению системы управления и перерождению ее из прогрессивной в реакционную, сдерживающую развитие. Страна, как больное животное, либо теряет способность эффективно «питаться», то есть производить достаточно продукта, либо становится жертвой хищника. На первый взгляд, однако, в этом описании есть существенное несоответствие логике: действительно, почему общественные процессы вдруг становятся так деструктивны? Почему общество не отбрасывает подобные конструкции, как природа отсеивает негативные мутации?

Ответ прост. Это происходит тогда и там, где временно возникающие (рукотворные или случайные) обстоятельства придают патологическим процессам в обществе устойчивость. Когда такие процессы приобретают устойчивость? Когда формируется значительная масса людей, в этих процессах заинтересованных, и обеспечивается хотя бы временное, на период становления, «обезболивание» этих процессов для основной массы населения.

Самый простой пример такой ситуации носит название «ресурсное благословение». Однако завершающий его этап называется куда печальнее – «ресурсное проклятие». Представьте себе общество, которое существует в какой-то, на тот момент успешной, модели. Будь то племя кочевых монголов, клан шотландцев, бюрократическая иерархия китайской империи, Дикое Поле, австро-венгерская империя или современный Люксембург – модели могут быть разными, главное, что они прошли проверку временем и работают «там и тогда». В этом обществе сложились экономические отношения: есть устоявшиеся источники общественного богатства, есть пирамида распределения, есть системы сдержек и взаимовыгодного сотрудничества с другими обществами. Страна существует и, похоже, будет существовать еще долго, если только не произойдет какого-то макрокатаклизма.

Но вдруг обнаруживается (или в результате масштабной работы нескольких поколений получается), что в стране возник совершенно новый источник богатства. Это не обязательно огромная золотая жила или залежи нефти, хотя именно нефть и газ в качестве такого источника наиболее нам интересны, так как именно они последние 50–60 лет работают «ресурсом» в России. Таким источником могут быть земля, полезные ископаемые, население. Это не обязательно физические активы – это может быть контроль над территорией или транспортной артерией, технология, обладание контролем и/или распоряжение некоей общепринятой мифологемой-абстракцией или консенсусным правом. Чтобы такой источник стал «ресурсным благословением/проклятием», он должен обладать пятью важными свойствами:

• он не должен быть маргинальным, то есть генерируемое им богатство должно быть настолько значительным, чтобы обеспечить кардинальное изменение «экономического расклада», а его прибыльность должна значительно превышать среднюю историческую прибыльность традиционных экономических отраслей;

• он должен казаться достаточно долгосрочным (от разового приобретения богатства общественная жизнь не поменяется), но не быть вечным;

• он должен выделять это общество/страну из ряда других (иначе общий рост благосостояния в мире не создаст предпосылок для изменений внутри обретших такой рог изобилия стран);

• он должен быть «приватизируемым» или хотя бы результат его функционирования, созданное богатство, должно быть потенциально приватизируемо; плоды его существования не должны в обязательном порядке распределяться всем членам общества поровну;

• в-пятых, источник должен быть конечным и «бесплодным» – он не должен порождать источники «нового поколения», обеспечивая прогресс и преемственность, расширяя базу вовлеченных в его производство и распределение, мотивируя на комплексное развитие страны.

 

В результате появления подобного источника в стране начинается конкурентная борьба за доступ к богатству, которое этот источник генерирует. Почти всегда (о том, почему «почти» – чуть позже) такое общество ждет коренная перестройка внутренней иерархии в пользу сил, способных взять источник под контроль. Эти силы часто имеют мало общего с той элитой, на которой держалось общество ранее, и точно им требуются совершенно другие умения и навыки для управления обществом: если раньше элита должна была обеспечивать создание экономического продукта, то теперь она фокусируется на его распределении и охране от конкурентов.

В самом обществе тоже происходят существенные сдвиги: на рынке труда идет значительный переток в сферы, связанные с генерацией богатства от обретенного источника и с его «освоением» – потреблением теми, кто это богатство приватизирует.

Зависимость экономики от ресурса оставляет свой след в развитии человеческого капитала. Да и само понятие «развития» в данном конкретном случае следует поставить под вопрос. Профессиональная деятельность в ресурсном секторе, будь то добыча углеводородов или добыча других минералов, не способствует развитию человеческого потенциала и сравнительно не наукоемка. Так называемый эффект обучения в процессе деятельности (learning by doing), который подчеркивает растущую профессионализацию занятых в секторе и повышение производительности, оказывается незначительным, когда речь идет о добыче углеводородов [4].

Капитал устремляется в том же направлении. Увеличившийся экспорт усиливает валюту государства и увеличивает издержки всех видов производства и бизнеса. Остальные отрасли обедняются и редуцируются. Богатство, создаваемое полученным ресурсом, используется для того, чтобы заменить продукт, «потерянный» в других отраслях, на импортный.

Население страны меняет свои рабочие приоритеты: все либо хотят работать в разработке ресурса, либо в его распределении, либо – в обслуживании первых двух групп. Количество участников процесса разработки ресурса естественным образом ограничено. Рост благосостояния элиты ведет к росту потребности в ее обслуживании, и поэтому какое-то время «ресурсное благословение» обеспечивает активный рост количества рабочих мест в областях, связанных с потреблением. Однако достаточно быстро этот показатель выходит на плато – самое роскошное потребление не требует слишком много рабочей силы. Основное давление трудовые ресурсы начинают оказывать на сектор распределения. Наиболее сильные, умные и наглые стремятся попасть в распределители, а то и заменить их. Элита отвечает усилением своего аппарата насилия – ей требуется больше «защитников», трудовые ресурсы абсорбируются и в эту систему, в которую начинает входить абнормально большое количество чиновников, контролеров и силовиков.

Наконец, всё большая доля трудовых ресурсов пополняет ряды «гринмейлеров» – будучи не нужными нигде, они полубессознательно ставят элите ультиматум: «или делись – или будем бунтовать». В другое время у элиты были бы существенные трудности с этими неприкаянными душами, поскольку, чтобы с ними чем-то поделиться, это что-то надо было бы у кого-то изъять. Возможно, ей пришлось бы идти на значительные изменения в общественном устройстве, чтобы убедить их не бунтовать. К счастью, источник «ресурсного благословения» генерирует достаточно средств, чтобы неприкаянные души были «куплены». Элита отвечает созданием массы бессмысленных и неэффективных рабочих мест (аппарат раздувается еще; гипертрофируется армия; все общественные функции становятся местом крайне неэффективных и очень трудозатратных процедур, к тому же добавляется множество ненужных функций) и раздачей натуральных благ (в виде контроля за ценами, системы распределения значимых товаров и услуг и пр. ). В результате в большой части низового потребления устанавливается очень низкий стандарт качества и эффективности производства. Параллельно идет разрушение ранее гармоничных трудовых ресурсов, своего рода «развращение» их, отучение от самостоятельности, предпринимательства, живого поиска, стремления обрести профессионализм.

Борьба элиты за сохранение контроля над ресурсом выливается в усиление регуляции и сокращение пространства для свободной деятельности. Это приводит к оттоку человеческого капитала. Обычный же капитал, с избытком формируемый имеющимся ресурсом, так же начинает покидать страну – переоцененная валюта делает инвестиции в ней (кроме областей, связанных с ресурсом) невыгодными.

Постепенно в стране нарастает внутренняя напряженность – различные группы внутри элиты и вокруг элиты хотят передела ресурса и готовы при удобном случае совершить переворот. Если ресурса недостаточно много и с «покупкой» масс населения есть проблемы, этот переворот может опираться на широкие слои общества и вылиться в более или менее кровавую революцию – при этом результатом будет не оздоровление, а смена элиты. Если ресурса достаточно, то перевороты либо не будут случаться, либо будут «дворцовыми» и население не будет их толком замечать. Но каждый такой переворот будет ослаблять страну, разрушать систему управления, приводить к бегству капиталов и бизнеса.

Цены на ресурс и спрос на него не будут постоянными. Волатильность ресурсных доходов будет создавать волатильность государственных финансов: в периоды благоденствия бюджеты будут раздуваться за счет огромных налоговых сборов и национализаций; в периоды сокращения цен правительства не будут иметь возможности так же резко сокращать бюджеты, и нересурсные дефициты будут оставаться огромными. Убежденные в долгосрочности ресурсного бума правительства будут балансировать бюджеты путем выпуска долга. При этом сверхдоходы от ресурсов будут гарантией платежеспособности правительств. Однако, когда бум сменится падением, расходы и долги государства станут проблемой. Зачастую ее решением окажется реструктуризация долга, означающая дальнейший его рост [5], но и дефолты, и даже жесткие сокращения бюджетов, ведущие к народным волнениям, будут не редки.

Неожиданные провалы в цене будут приводить к существенной волатильности в экономической жизни государства, если, конечно, его власти не будут проводить обычно непопулярную политику резервирования доходов от ресурса на случай колебаний его цены. Но и это в итоге не поможет. Рано или поздно эра ресурса подойдет к концу. Либо он просто закончится, либо спрос на него упадет, либо найдутся более дешевые и удачливые поставщики. Случится это неожиданно – никому в стране не захочется верить в конец эпохи ресурса. Авторов таких прогнозов, если они и будут, просто проигнорируют. К рубежу страна подойдет абсолютно не способной вернуться на нормальные экономические рельсы – власть будет искорежена и непродуктивна, трудовые ресурсы – развращены и депрофессионализированы, экономика перекошена, зависима от импорта и не способна произвести сравнимого в денежном выражении с объемом ранее производимого ресурса количества другого востребованного товара. Если размеры страны позволят – в ней начнутся центробежные процессы: каждый регион будет пытаться вылезти из пропасти на плечах соседей и собственным способом, связи порвутся, кое-где возникнут военные конфликты. Если стране повезет с соседством, она может стать сателлитом или даже частью своего успешного соседа. Если не повезет – страна может погрузиться в кровавый хаос, в котором осколки элит будут делить остатки былого богатства, а масса деклассированного населения, приученного к благоденствию за счет подачек элиты, будет драться под знаменами различных популистов, обещающих волшебством вернуть своим сподвижникам дармовой кусок хлеба с маслом.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...