 |
Некоторые космические и космогонические мифы
|
|
|
|
Глава 4
Некоторые космические и космогонические мифы
I. Создание мира и людей
Наиболее полный текст о создании мира – гимн, который сохранился только на копии папируса, написанного в царствование Александра II [139] (310 г. до н. э. ), но который, похоже, восходит к значительно более ранним оригиналам.
Книга, содержащая сведения о происхождении бога‑ солнца и свергнутого Апопа
Владыка всего сущего сказал после того, как был создан:
«Я – тот, кто возник как Хепри [140].
Когда я созидал, тогда (только) все было создано.
Все, что было создано, появилось после того, как возник я.
Все, что возникло в великом множестве, вышло из моих уст [141].
Небо не было создано,
Земля не была создана,
Не было еще суши
И змей в том месте [142].
Я создал их (вариант: там) в первозданном хаосе из (его) небытия.
Когда я не нашел места, где я мог бы встать,
Я подумал мудро (? ) в своем сердце,
Я размыслил в своей душе (? ) и
Я создал все сущее [143], я один.
Я еще не выплюнул Шу,
Я еще не изрыгнул Тефнут [144],
Никто еще не возник, кто творил бы (? ) со мной.
(Затем) я создал в своем собственном сердце [145];
Было образовано много (сущего? ) [146],
Формы форм в формах детей,
(И) в формах их детей.
(Я есть тот, кто совокупился со своей рукой,
Кто сожительствовал со своей дланью [147] [до тех пор, пока]
Семя не попало ко мне в рот. )
То, что я извергнул, был Шу,
Что я выплюнул, была Тефнут.
Мой отец, хаос, послал их [148].
Мой глаз следил за ними сквозь века и века (? ) [149],
Когда (они) отделились от меня. После того как я был
создан как единственный (бог) [150],
Три бога (отделились) от меня, (с тех пор как? ) я появился
|
|
|
на земле.
Шу и Тефнут именовали себя хаосом, в котором они были.
Они вернули мне (обратно) мой глаз,
После того как я объединил свои члены [151]. Я заплакал над
ними –
И возникли люди (таким образом) из моих слез, которые
пролились из моего глаза.
Он затаил зло против меня, после того как пришел
(обратно),
Когда он обнаружил, что я поставил свой другой (глаз) на
его место,
(И) я возвратил его на место сверкающим глазом;
Я передвинул его место на моем лице затем,
Чтобы он управлял всей этой землей [152].
Я возник из корней.
Я создал всех гадов и все, что воссуществовало вместе с
ними [153].
Шу и Тефнут породили (Геба) и Нут.
Геб и Нут породили Осириса, Гора (того, перед лишением
глаза)
(? ), Сета, Исиду и Нефтиду из одного чрева,
Одного за другим;
Их детей много на этой земле».
Подобно большинству древних восточных текстов, касающихся проблемы космогонии, это попытка использовать различные традиции самого противоречивого характера. Мы видим, например, что текст начинается с утверждения, что первозданный хаос был занят странными чудовищами, или «гадами», среди которых возник бог‑ солнце. В то время как еще одна теория, очевидно намного более современная, рассматривала солнечное божество как самое первое существо и как создателя всего сущего, так что бог‑ солнце создал прежде всего этих первозданных чудовищ [154]. С образованием солнцем первой пары космических богов поэт свободно связывает совершенно иную теорию, что создание обычной жизни или существующего порядка мира началось с потери глаза божеством. Он также упоминает различные интерпретации этого мифа, о которых мы поговорим ниже: а) утраченный глаз высшего бога блуждает повсюду как солнце; b) он возвращен на свое прежнее место, как дневное солнце Шу и Тефнут, очевидно в качестве солярных и небесных божеств, которые удерживают солнце на его месте; с) ссора между блуждающим глазом и другим, которым божества его заменили, и борьба с их отцом, великим космическим божеством, предоставляет необозримое пространство для различных интерпретаций этой легенды. Поэт не пытается согласовать эти интерпретации; для него самое важное – создание человечества. Самая древняя теория, что человек создан из божественной субстанции, проистекающей из глаза, который был утрачен или поврежден в каком‑ то приключении создателя, дальше выстраивается неясно. И гимн придерживается, скорее, версии, которая приписывает создание человека более мирной эманации из слез божественного глаза: каламбур, основанный на схожести между remy, «плакать» и romet, rome(t), «человек», возникавший очень часто в египетской литературе после 2000 г. до н. э. Гимн принимает реалистическую интерпретацию создания человечества и всего сущего лучами солнца [155]. В заключительных строках, однако, текст выдвигает еще одну теорию: люди являются потомками более поздних божественных поколений. Они, так сказать, девальвированные боги, в особенности связанные с Осирисом, источником смерти и предком смертных людей. Это стремление сжато выразить различные космогонические теории и традиции в немногих словах просматривается также в других мифах, но мы не рассматриваем их здесь. Наше торопливое исследование текста успешно показывает, насколько невероятно было для поэта‑ жреца построить рациональную теорию творения на таком противоречивом материале.
|
|
|
Рис. 75. Рождение бога‑ солнца
Эта постоянная противоречивость египетских мифов проиллюстрирована также примечательной серией космогонических рисунков [156], которые сначала показывают «бога‑ солнце вырастающего (в? ) членах» [157], в странном изображении, которое показывает его эмбриональное состояние. Рядом с ним, как маленькие дети, сидят боги воздуха Шу и Тефнут. Это символизирует их первозданную природу и приоритет перед богом‑ солнцем. Следующий бог‑ солнце снова появляется в зародышевом состоянии, плывя в украшенном сундуке, который, как сказано в объяснении, представляет Нут, божественный поток, хотя нам следовало бы ожидать первозданный хаос или океан, как место заново рожденного солнца. Сундук связывает это представление с мифом об Осирисе‑ Горе. Затем приходит корова «Мехет, развитие членов Хепри», с двойной эмблемой Хатхор и с символом неба, несущая солнце на своей голове и на теле [158]. Перед ней стоит Ху, бог мудрости и божественного слова, держащий яйцо, символ, который можно объяснить как отсылку к богу‑ земле Гебу, чье имя иногда пишут со знаком яйца, или на солнечное яйцо (? ), или вообще на акт творения. В любом случае, рисунок представляет совершенно уникальный космогонический символизм, который, как может показаться, противоречит всем другим рисункам. Однако это выглядит не более странно, чем «бог‑ солнце (в? ) членах» на заднем плане, как небесное лицо и полураспустившийся цветок, растущий из основания, которое художник создал на полпути между указанием на озерко воды и солнечный диск. Ценность этих мистических картинок, претендующих на то, чтобы соответствовать самым ранним традициям, в том, что они вновь иллюстрируют объединение столь многочисленных теорий о происхождении солнца и мира. Расхождения различных точек зрения лишь возвышали тайну в глазах египтян.
|
|
|
Рис. 76. Позднейшие символы рождения бога‑ солнца
В Книге мертвых мы находим космогонический фрагмент, который включает отсылки к отдельным мифам.
Кроме того, я погублю все, что сделал.
Земля предстанет (? ) как хаос
В потоке, как в своем первозданном состоянии.
Я единственный останусь после этого вместе с Осирисом.
Мой образ сделан (тогда) для меня среди других (? ) змей,
Которых люди никогда не знали,
Которых боги никогда не видели.
Далее в тексте сообщается о распределении мира среди богов. Связь с предшествующим фрагментом совершенно неясна:
То, что я сделал для Осириса, хорошо.
Я возвысил его над всеми богами;
Я дал ему подземный мир (вариант: как правителю);
Его сын Гор (будет) его наследником на его троне на
острове огня.
Я сделал его трон (вариант: замену) в ладье вечности.
Затем текст растворяется в обычном мифе об Осирисе, давая интересное описание судьбы врага Осириса Сета:
|
|
|
Кроме того, я послал душу Сета на запад,
Возвысил над всеми богами;
Я указал стражей его души, находящейся в лодке [159].
Нам здесь сообщают, что душа Сета, после его уничтожения на земле, находилась в заключении на западе, очевидно, как океан‑ змей, который лежит во мраке. Смешение Сета и Апопа показывает, что эта часть текста, поначалу не связанная с космогоническим отрывком, датируется периодом после 1600 г. до н. э. Точно так же мы не можем быть совершенно уверены, что угроза к возвращению мира в его первозданное состояние первоначально ассоциировалась с мифологическим отрывком, который предшествует этому и говорит о соперничестве богов:
О Тот, что это такое, что возникло среди детей Нут? [160]
Они проявили враждебность, они учинили (? ) беспорядок,
Они совершили грех, они создали соперничество,
Они совершили убийство, они сотворили разрушение,
И они сделали (это), великий против малого
Со всеми, которых сделал я (? ).
Отдай, о Тот, приказ Атуму! [161]
Компилятор, похоже, понял, что этот последний отрывок относится к восстанию Сета и его соратников против Осириса, который произвел преобразование мира, параллельному восстанию людей против бога‑ солнца. Неясно, можно ли первый фрагмент интерпретировать как намек на наводнение (как считал Невиль). Кажется, это была только угроза бога‑ солнца под именем Атума. Интерес текста заключается в том, что он подтверждает космогоническую теорию папируса Нези‑ Амсу, как записано в гимне, который цитируется выше. Бог‑ солнце вырос среди чудовищ, которые наполняли первозданный хаос, и создал самое старое поколение божественных существ, таким образом, возможно, проводя параллель хорошим богам, которые обитают в первозданном хаосе, описанном в следующем мифе.
Подверженная азиатскому влиянию теория, что это более старое поколение противостоит новой космической силе и что бог‑ солнце создал новый миропорядок в войне против ужасных сил (или, по крайней мере, против некоторых из них), не относится к ранним слоям египетской мифологии. Однако, как было замечено выше при упоминании Апопа, змея первозданного хаоса, она образует переход к следующему, очень важному собранию.
|
|
|
