 |
Глава IV. Глава V. Глава VI. Глава VII
|
|
|
|
Глава IV
Поскольку связи с Литвой были прерваны, мы в течение довольно долгого времени после оккупации Вильны французами были лишены каких-либо новостей о тамошних событиях. Некоторые бежавшие оттуда российские чиновники, а также жители Литвы, нашедшие способ обойти бдительность установленной там новой власти и пожелавшие пережить военное время в России, рассказывали нам подробности, которые, несмотря на запоздалость, я привожу в этой книге, как имеющие отношение к истории Польши и поляков. Вот информация, которую я смог собрать:
Своим указом от 16 апреля 1812 года король Саксонии как великий герцог Варшавский приказал сформировать национальную гвардию из мужчин в возрасте от двадцати до пятидесяти лет. Вторым указом от 26 мая был создан совет, которому было предоставлено право принимать в отсутствие короля необходимые для защиты государства меры и осуществлять полномочия, предоставленные королю конституцией. 5 июня в ранге посла Наполеона в Варшаву прибыл архиепископ Малин, более известный под именем отца Прадта, и уже через несколько дней совет, в соответствии с предоставленными ему полномочиями, созвал Чрезвычайный сейм, который приступил к работе 26 июня. Маршалком сейма был назначен князь Адам Чарторыйский (отец). 28 июня сейм при полном воодушевлении провозгласил себя Генеральной конфедерацией Речи Посполитой, осуществляющей всю полноту власти, Польское королевство восстановленным, а польский народ снова единым. Конфедерация обратилась с воззванием ко всем офицерам, солдатам, гражданским и военным служащим польского происхождения уйти с русской службы. После чего конфедерация завершила работу, а ее члены разъехались по своим провинциям, чтобы собрать акты о присоединении. Заведовать делами конфедерации было поручено Генеральному совету, в который вошли двенадцать членов. Король Саксонии, приглашенный депутацией Генерального совета присоединиться к конфедерации, подписал 12 июля манифест о своем вступлении в Генеральную конфедерацию. Еще одна депутация[38] была направлена к Наполеону, который находился в те дни в Вильне.
|
|
|
Старший из депутатов, сенатор Выбицкий обратился к Наполеону с пылкой речью, в которой он, в частности, сказал: «Интересы империи Вашего Величества требуют восстановления Польши. Возможно и честь Франции требует того же. Если расчленение Польши было символом упадка французской монархии, то ее восстановление свидетельствует о процветании, к которому Францию привели Вы, Ваше Величество. Угнетенная Польша уже почти три столетия смотрит в сторону Франции, этой великой и великодушной нации, но решить ее судьбу уготовано только родоначальнику четвертой династии, перед которым политика трех веков – всего лишь мгновение, а пространство с юга на север – всего лишь точка».
Вот ответ Наполеона:
«Я выслушал с большим интересом то, что вы сказали мне. На вашем месте, я думал бы и поступал, как и вы. Я точно так же действовал бы на Варшавском сейме, ибо любовь к отечеству – основная добродетель образованного человека.
В моем положении приходится считаться с множеством интересов и выполнять много обязательств. Если бы мое правление пришлось на годы первого, второго или третьего раздела Польши, я поставил бы под ружье весь свой народ, чтобы защитить вас…
Я люблю вашу нацию и 16 лет наблюдал за вашими воинами, которые сражались со мной на полях Италии и Испании.
Я приветствую ваши поступки и одобряю усилия, которые вы намерены употребить, и сделаю все, от меня зависящее, дабы поддержать ваши намерения.
|
|
|
Если старания ваши будут единодушны, можете питать надежду заставить ваших врагов признать ваши права, но в странах столь обширных и отдаленных, лишь от единодушия усилий всего народа их населяющего зависит успех. Так говорил я при первом приходе моем в Польшу. Должен добавить, что я подтвердил императору австрийскому неприкосновенность его владений и не могу уполномочить вас ни к каким действиям, клонящимся к нарушению мирного обладания оставшихся в его владении польских областей. Пусть Литва, Самогития, Витебск, Полоцк, Могилев, Волынь, Украина и Подолия оживятся духом великой Польши, и Провидение благословит ваши начинания успехом. Оно наградит вас за преданность родине, сделавшей вас столь привлекательными, и даст вам право на мое уважение и протекцию, на которую вы можете рассчитывать при любых обстоятельствах»[39].
Этот уклончивый ответ Наполеона разочаровал депутатов, надеявшихся принести своим избранникам уверенность в восстановлении Польши и, тем самым, одобрения того, что провозгласил Варшавский сейм. Было ясно, что Наполеон не хотел возвращения Польше бывших польских провинций, присоединенных к Австрии, и, несмотря на легкость, с которой французская армия дошла до Вильны, в Литве вовсе не думали, что русские продолжат свое отступление, и после этого публичного выступления в столице их провинции, безразличное отношение литвинов к Наполеону увеличилось, а надежды его сторонников в значительной степени рассеялись. Если к этому добавить проведенную Наполеоном особую организацию Литвы без ее включения в Генеральную конфедерацию Польши, то легко можно было догадаться, что у Наполеона более, чем когда-либо были задние мысли, и что в его планы вовсе не входило присоединение Литвы к Великому герцогству Варшавскому.
Ко всем этим подробностям, которые я узнал в Петербурге лишь в сентябре, добавились сведения относительно того, что произошло после оккупации Вильны. Также мне стало известно, что Даву и Багратион оказались в районе Минска как раз в то время, когда я проезжал через этот город. Все это, без сомнения, знали в Петербурге, но наводить справки у тех, кто мог удовлетворить мое любопытство, было бы неосторожно. Открыто говорить о военных событиях стали лишь после сражения у Островно и отступления Барклая от Витебска к Смоленску.
|
|
|
Вот в нескольких словах то, что мне рассказали вновь прибывшие, и чему я позже нашел подтверждение в описаниях кампании 1812 года.
Первым планом Наполеона в начале военных действий было не допустить объединения 1-й и 2-й Западных русских армий Барклая де Толли и князя Багратиона. Быстрота, с которой он осуществил первые передвижения своих войск, способствовала осуществлению этого плана и задержала объединение войск, которое произошло гораздо позже под Смоленском. Тем не менее 1-й Западной армии удалось отступить в укрепленный Дрисский лагерь, заранее подготовленный к длительной обороне. За ней последовали корпуса Нея и Удино. Маршал Удино пытался переправиться через Двину в Динабурге, и все ждали, что как раз там произойдет решающее сражение, поражение в котором могло бы открыть путь на Петербург. Но в соответствии с согласованным планом генерал Барклай-де-Толли покинул свои позиции, оставив там лишь корпус Витгенштейна, и отступил к Витебску и Смоленску, чтобы сблизиться со 2-й Западной армией князя Багратиона.
Со своей стороны, князь Багратион, стремясь подойти к 1-й армии и испытывая трудности в исполнении своего плана из-за постоянного натиска со стороны маршала Даву, который следовал за ним по пятам, прошел под Минском, где Даву сумел обойти его, и после неотступных преследований и беспокоящих действий со стороны неприятеля решился дать сражение 23 июля, около Moгилева. Независимо от исхода боя, результаты которого даже французские бюллетени описали в двусмысленных выражениях, Багратиону удалось осуществить свой план по отходу на Смоленск и соединиться с 1-й Западной армией под командованием генерала Барклая-де-Толли. Что было дальше, мы видели в предыдущей главе.
Декреты, опубликованные в главной квартире Наполеона в Вильне, а также другие распоряжения, последовавшие за ними, должны найти место в этих записках, чтобы показать, как быстро менялось положение в Литве после французской оккупации Вильны.
|
|
|
Декрет
Дано в Императорской Главной Квартире в Вильне 1 июля 1812 года
1. Назначается Временное Правительство Литвы, состоящее из пяти членов и одного Генерального Секретаря.
2. Комиссии Временного Правительства Литвы вверяется заведывание финансами края, доставка провианта, организация местного ополчения, народной гвардии и жандармерии.
3. При Комиссии Временного Правительства Литвы будет состоять Императорский Комиссар.
4. Департаменты: Виленский, Гродненский, Минский и Белостокский, будут в свою очередь управляться отдельными Комиссиями, состоящими из трех членов, под председательством интенданта.
5. Означенные административные Комиссии будут подчинены Комиссии Временного Литовского Правительства.
6. Администрация каждого отдельного округа (уезда) подчиняется подпрефекту.
7. Город Вильна находится под управлением мэра, четырех советников и муниципального совета, состоящего из 12 членов. Означенной администрации вменяется в обязанность заведовать городским имуществом, осуществлять надзор над благотворительными учреждениями и над муниципальной полицией.
8. В г. Вильне будет сформирована народная гвардия из двух батальонов. Каждый батальон будет состоять из 6-ти рот. Народная гвардия организуется следующим образом: и т. д.
9. В каждом из департаментов, как-то: в Виленском, Гродненском, Минском и Белостокском вводится жандармерия, подчиненная полковнику, имеющему под своим началом в департаментах: Виленском и Минском по два эскадронных командира, в Гродненском и Белостокском – по одному. В каждом округе будет расположена рота жандармерии.
10. Полковник жандармерии будет иметь жительство в главном губернском городе. Местожительство офицеров и расквартирование бригад определяется Комиссией Временного Правительства Литвы.
11. Офицеры, унтер-офицеры и волонтеры жандармерии будут избираться из среды дворян, уездных землевладельцев. Отказываться от назначения никто не имеет права. Назначение будет производиться в следующем порядке: офицеры назначаются Комиссией Временного Правительства Литвы; унтер-офицеры и волонтеры жандармерии – Административными Комиссиями департаментов: Виленского, Гродненского, Минского и Белостокского.
12. Форма жандармерии будет польская.
13. Жандармерия будет нести полицейскую службу, оказывать вооруженную помощь всякой административной и общественной власти, задерживать бродяг, мародеров и дезертиров всех войск.
14. Этот Наш приказ, совпадающий с последними днями месяца июня, будет опубликован в каждой департаменте и согласно такового будет назначена Военная Комиссия.
|
|
|
15. Начальник Главного Штаба назначит генерала или старшего офицера линейных войск – француза или поляка – комендантами в департаментах. Ему будут подчинены народная гвардия, жандармерия и местные войска.
Дано в Императорской Главной Квартире в Вильне 1 июля 1812 года.
(Подписано) Наполеон.
Приказ от того же дня
1. Назначаются членами комиссии Временного Правительства Литвы Г-да Станислав Солтан – бывший маршалок Литвы, Карл Прозор, Иосиф Сераковский, князь Александр Сапега, граф Франтишек Ельский.
2. Генеральным секретарем Комиссии назначается почетный член Виленского университета Иосиф Коссаковский.
Приказ от того же дня
1. Барон Биньон – назначается императорским комиссаром при Временном Правительстве Литвы.
2. Передаются в его распоряжение четыре аудитора для исполнения обязанностей интендантов в Виленском, Гродненском, Минском и Белостокском департаментах.
Приказ от того же дня
Назначаются членами административной комиссии Виленского департамента:
Г-да граф Игнаций Тизенгауз – рыцарь ордена Белого Орла, граф Адам Хрептович – член комиссии по образованию, граф Фердинанд Плятер.
Приказ от того же дня
Назначаются членами административной комиссии Гродненского департамента:
Г-да Лахницкий – бывший полковник, Немцевич – предводитель дворянства Брестского округа, Панцержинский – бывший гродненский маршалок.
Приказ от того же дня
Назначаются членами административной комиссии Минского департамента:
Г-да Иосиф Володкович – бывший минский маршалок, Ксаверий Обухович – бывший председатель главного суда, Гюнтер – бывший председатель главного суда.
Приказ от того же дня
Назначаются окружными подпрефектами по Виленскому департаменту:
Виленского уезда – маршалок князь Ян Гедройц; Трокского – маршалок Иосиф Петриковский; Вилькомирского – бывший Гродненский староста Морикони; Завилейского – маршалок Пшездецкий; Брацлавского – подкоморий Вавжецкий; Ковенского – подкоморий Забелло; Упитского – маршалок Бруннов; Россиенского – маршалок Мицевич; Шавельского – маршалок Виткевич; Тельшевскаго – маршалок Пилсудский.
Приказ от того же дня
1. Г-н Михаил Ромер, председатель временного суда, назначается мэром г. Вильны.
2. Помощниками мэра назначаются: Г-да Симон Малевский – член Виленского университета, Калликст Данилович – адвокат, Игнатий Войнич – хирург, Следзинский – купец.
3. Членами муниципального совета назначаются: Г-да Антон Храповицкий – домовладелец, Франц Чиж – заседатель Главного суда, Мальчевский – нотариус, Фроланд – кондитер, Шимкевич – врач, Войницкий – адвокат, Нейман – врач, Рейзер – купец, Манзер – торговец шелком, Макс – седельный мастер, Статковский – музыкант, Борковский – бывший бургомистр.
Приказ от того же дня
1. г-н Козельский – бывший полковник артиллерии, назначается командиром Виленской народной гвардии.
2. г-да Францезон – бывший капитан артиллерии, и Закржевский – бывший капитан пехоты, назначаются командирами батальонов народной гвардии.
Приказ от 6 июля.
1. Назначаются членами административной комиссии Белостокского департамента:
Г-да Виктор Грондский – белостокский маршалок, Михаил Дашкевич – председатель суда, и Михаил Дзеконский.
Приказ от того же дня
Ст. 1. Назначаются интендантами департаментов Литвы: Виленского – г-н Николаи, аудитор Государственного Совета; Гродненского – г-н Шаснон, аудитор Государственного Совета; Минского – г-н Солнье, аудитор Государственного Совета; Белостокского – г-н Кошле, аудитор Государственного Совета.
2. Ответственность за исполнение настоящего приказа возложить на начальника генерального штаба и главного интенданта армии.
Приказ от 7 июля.
Ст. 1. Ввести двух временных членов во Временную комиссию правительства Литвы.
Ст. 2. Назначить членами комиссии г-д Александра Потоцкого и Яна Снядецкого.
Список лиц, включенных в депутацию для доклада Его Величеству королю Саксонии, герцогу Варшавскому об учреждении Генеральной конфедерации и прошения возглавить ее путем присоединения.
Г-да князь Яблоновский – сенатор воевода; Эдуард Рачинский – нунций познанский; Антоний Чарнецкий – нунций шремский; аббат Иосиф Козьмян – аббат-епископ замосцьский, депутат от коммун Люблина и Любартова.
Список членов депутации, направленной к Его Величеству императору французов от имени конфедеративной нации с просьбой о протекции и поддержке возрождающейся Польши.
Иосиф Выбицкий – сенатор воевода; Валентин Соболевский – сенатор воевода; Станислав Солтык – нунций шидловецкий, граф Владислав Тарновский – нунций любартовский; Игнаций Стадницкий – нунций конинский; Станислав Александрович – нунций томчицкий; Александр Бнинский – нунций оборникский; Матеус Водзинский – брестский нунций.
Воззвание Временной комиссии Литвы к администрациям департаментов и округов и т. д.
Комиссия, во исполнение возложенных на нее обязанностей по охранению порядка, безопасности и по управлению краем, доводит до сведения всех административных властей, a также властей уездных, сельских и деревенских нижеследующее:
1. Все крестьяне, жители городов, местечек и деревень, оставившие при проходе войск свои дома, обязаны вернуться в оные и приступить к исполнению своих работ и обязанностей.
2. До объявления во всеобщее сведение других распоряжений, все крестьяне, и вообще сельские жители, обязаны повиноваться помещикам, владельцам и арендаторам имений или лицам их заступающим; обязаны ничем не нарушать собственности, исполнять все предписанные им работы и повинности, исполнявшиеся ими до сего времени.
3. Не исполнившие этого или исполнившие свои обязанности дурно, по докладу сельских властей подлежат увещеванию, наказанию и принуждению к выполнению этих обязанностей при посредстве уездных властей и даже воинской силы, если того потребуют обстоятельства.
4. Уездные административные власти должны стоять на страже общественного порядка и быть покровителями народа. Они обязаны: разбирать все обиды, причиненные сельским жителям, в вымогании ли податей сверх росписи или в отказе в помощи и защите, которые им подлежат; быть справедливыми к сельским жителям, наказывать за обиды, оказывать помощь и покровительство обиженным.
5. Ввиду того, что строжайшим приказам Всемилостивейшего Императора и Короля, Наполеона Великого, воспрещается солдатам нападать на деревни, грабить их, чинить обиды, нарушать собственность и причинять вред хозяйству помещиков и крестьян; затем ввиду того, что военные команды и жандармерия, назначенные для охраны порядка и собственности общественной и частной, имеют приказ ловить бродяг, хватать и отправлять в полки отставших от армии, – всем помещикам и крестьянам вменяется в обязанность выдавать бродяг, доносить о них и оказывать помощь к прекращению грабежей.
Уездная администрация должна неотлучно находиться в главном городе уезда. Усадьбы собирают сельские сходы, каковые, разделенные на десятки и сотни, должны подчиняться порядку и быть готовыми, для нужд самих же сходов, оказывать помощь в поимке и задержании бродяг всякий раз, когда будут вызваны к этому воинскими командами, жандармами и чинами администрации, способствуя, таким образом, очищению края от людей вредных для войска и сельского хозяйства.
Настоящее объявление имеет быть оглашено с амвона, прочитано на сельских сходах, a в уездных городах прибито на дверях Ратуши.
Подписано членами комиссии[40].
Наконец приказом Наполеона от сентября месяца председателем Временной комиссии по управлению Литвой был назначен граф Хогендорп – дивизионный генерал, адъютант императора и военный губернатор этой провинции.
Вот еще одна интересная заметка, которую годы спустя передал мне один французский чиновник, и которая раскрывает некоторые подробности о внутреннем управлении Литвой после оккупации провинции французской армией.
«Прибыв в Вильну, Наполеон занялся организацией управления Великим княжеством Литовским, хотя войска его занимали пока еще незначительную часть территории края. Он учредил временное правительство, в которое вошли представители литовской знати. Его посланник в Варшаве г-н Биньон, который позднее получит большую известность в Палате депутатов Франции, был назначен императорским комиссаром при этом правительстве. После этого Наполеон назначил четырех аудиторов в Государственный Совет и интендантов в четыре департамента княжества. Николаи стал интендантом в Вильне, Солнье-сын – в Минске, Шасснон – в Гродно и Кошле – в Болостоке. За исключением Николаи, все они были очень молоды, а Солнье напоминал молодого человека, едва вышедшего из юношеского возраста. Однако стоявшая перед ними задача была далеко не легкой. При своем отступлении русские уничтожили все провиантские магазины. Французские солдаты кормились за счет населения, и недополучая многое из того, в чем они нуждались, движимые диким инстинктом, который приобретается в ходе длительных войн, они часто занимались истреблением без всякой на то военной пользы. Справедливости ради, следует отметить, что первый армейский корпус под командованием маршала Экмюля был в стороне от этих грабежей. Страшный маршал Даву, который из своего гамбургского пашалыка наводил страх на всю северную Германию, проявлял в Польше гуманность и даже мягкость. В своих войсках он держал образцовую дисциплину. Во времена, когда всячески подпитывались надежды неожиданно разбогатеть и занять более высокое положение в обществе, ходили слухи, что он тешил себя мыслью взойти на польский престол. Многие поляки из числа тех, кого он приблизил к себе и ввел в свой штаб, подтверждали эти догадки.
Одним словом, новым интендантам достались в управление отданные на разграбление провинции. Когда они предстали для исполнения своих обязанностей, многих удивил их молодой возраст и голый подбородок, что было странным для страны, где частично сохранился национальный костюм, а усы и длинные старческие кафтаны добавляли возрастной степенности. Однако вскоре все признали, что интенданты вполне справляются с возложенными на них обязанностями. Свою неопытность они компенсировали пылом молодости и активностью, присущей их народу. Кроме того, Солнье произвел значительные заготовки провианта в Минске и других местах провинции. К несчастью для французской армии часть этого провианта была захвачена русскими. Интенданты сумели также внушить к себе уважение своей неподкупной честностью. Когда одному из них провинция предложила деньги на представительские расходы, то он передал их госпиталям. В стране, где предыдущая администрация далеко не всегда проявляла подобное бескорыстие, этот поступок вызвал удивление.
Кроме того, Наполеон назначил в каждое интендантство военного губернатора. Одним из них был генерал Жомини, перешедший впоследствии на русскую службу. Все они находились в подчинении генерал-губернатора графа Хогендорпа. Это был голландец, чья крайняя раздражительность не имела ничего общего с флегматичным характером, присущим его соотечественникам. Ему привелось проходить службу в Индии, и, казалось, что солнце той страны вскипятило его кровь. Говорили, что в глубине души он был неплохим человеком, но постоянные вспышки гнева отталкивали от него многих людей.
Все нити гражданской власти, да и, в какой-то степени, военной тоже были сосредоточены в руках герцога Бассано – министра иностранных дел, которого Наполеон оставил в Вильне. Он находился в переписке с интендантами по делам высшего порядка и передавал, а иногда и сам издавал приказы армейским корпусам, которые действовали на территории Литвы. Это ему Наполеон поручил присматривать за Польшей в то время как сам он продолжал свой безрассудный поход в сердце России. Всем нравилась вежливость герцога Бассано. Среди придворных, родившихся в хижинах и сохранивших резкие и грубые манеры, он отличался мягким нравом и приветливым обхождением».
Глава V
10 октября 1812 года император вызвал меня в свой кабинет в девять часов вечера. Он показался мне более возбужденным, чем обычно.
«Ну вот, – сказал он, – вы видите, с нами хотят вести переговоры… Лористона посылали в лагерь Кутузова, и я раздосадован, что у него состоялась беседа с маршалом… Кутузов слишком хитер, чтобы поверить заверениям Наполеона о дружеских ко мне чувствах, но я не хочу, чтобы даже возникали какие-то предположения о примирении… В нашем положении невозможно думать о каком-либо сближении до тех пор, пока враг не покинет наши земли… Надеюсь, что с Божьей помощью нам удастся заставить его убраться. Если мои планы будут исполнены, у Наполеона будут трудности с возвращением во Францию. Во всяком случае, если ему это и удастся, то лишь ценой огромных потерь… Мой план принят… Кутузов будет действовать в зависимости от обстановки и маневров противника под Москвой. Я отдал приказ Витгенштейну и Штейнгелю перейти в наступление. В данный момент Чичагов со своей армией, которая воевала против турок, находится уже на Волыни. Он принял общее командование над войсками, которым предстоит противостоять Шварценбергу. Заставив его отступить, что обязательно произойдет, он оставит здесь наблюдательный корпус для сдерживания противника, а сам двинется на Минск, куда он прибудет с восьмьюдесятью тысячами человек, по меньшей мере, через три недели…
Надеюсь, Бог даст, мы заставим врага освободить не только русские провинции, но также Белую Русь и Литву… Как раз поэтому я вас и вызвал, чтобы предупредить о своем намерении опубликовать воззвание к полякам – подданным империи… Не хочу, чтобы возвращение моих войск в Литву они восприняли со страхом и растерянностью… Мне известно, что не везде они вели себя подобающим образом, но подавляющее большинство ваших соотечественников не потеряло право на мою протекцию и доверие, и я желал бы, чтобы через это обращение они удостоверились в этом… Я не допущу преследований и не забыл о проектах, которые мы вместе обсуждали до войны».
Я был исполнен чувств от того, что сказал мне император, тем более что после своего возвращения в Петербург он не заводил разговор об этих проектах. Было очевидно, что он решительно настроен продолжать войну и не вступать ни в какие переговоры о перемирии. Но, несмотря на все мое к нему доверие, я не мог поверить тому, что освобождение Москвы и отступление французов могут произойти так скоро. Я с трудом представлял себе, каким образом можно было в соответствии с приказом командующим армиями отрезать путь Наполеону во время его отступления, чтобы он не смог добраться до Франции. Я не был посвящен в планы военных операций и не знал, какие силы должны были противодействовать врагу. Я даже толком не знал, какую силу представляла собой главная армия Кутузова… И кто тогда мог предвидеть те сверхъестественные события, которые Провидение приготовило России для освобождения от врага? … Я слушал императора, не пытаясь вникнуть в его замыслы, отбрасывая все казавшиеся мне неясными соображения, и думал лишь о том, чтобы как можно скорее исполнить приказ Его Величества.
Не слишком представляя себе, каким император видел это послание к полякам, я позволил себе задать ему несколько вопросов и попросил разъяснений. Император очень определенно ответил, что его проект в данный момент нужен всего лишь для того, чтобы успокоить поляков, заверить их, что не будет никаких актов возмездия в провинциях, куда вступят русские армии. Он добавил, что это воззвание должно стать не только доказательством его милости, но и предписанием для генералов, определяющим для них линию поведения.
После этого ответа я отважился заметить императору, что если бы речь шла только о том, чтобы показать прощение императора нарушившим свой долг польским подданным, было бы достаточно направить войсковым командирам специальные предписания, определяющие их образ действий по отношению к населению, но если император хочет поднять дух поляков в оккупированных врагом провинциях, желает, чтобы заверения в его благосклонности дошли до жителей герцогства Варшавского, было бы целесообразно при обнародовании этого воззвания пробудить надежду о восстановлении Польши, как только военные успехи позволят сделать это.
Конечно же, ответил император, – это само собой разумеется… Вам известны мои чувства, которые я всегда питал к вашим соотечественникам… Не все они ответили мне благодарностью. Достаточно отметить, с какой ожесточенностью они сражались с моими войсками во время этой кампании, но ограничусь тем, что просто пожалею тех, кто был введен в заблуждение ложными обещаниями, которые Наполеон никогда не собирался выполнять… Что до меня, то я не меняю своих решений и сдержу слово, как только придет время… Вы понимаете, что я не могу думать о планах организации провинций, когда речь идет об обороне страны и уничтожении врага, который, несмотря на свои ошибки и понесенные потери, остается все еще достаточно грозным… Но я прошу вас заранее подготовить воззвание к полякам, о котором я вам уже говорил, и поскольку оно появится только тогда, когда это позволит обстановка, я разрешаю вам объявить что я желаю восстановить Польшу и надеюсь на доверие ко мне со стороны поляков.
Несколько дней спустя я направил императору письмо следующего содержания:
Санкт-Петербург, 7(19) октября 1812 года.
«Всемилостивейший государь, я никогда не сомневался в том, что твердость и огромные ресурсы России сведут на нет все усилия Наполеона. Но я никогда не мог предположить, что он рискнет зайти так далеко и растеряет все свои преимущества. Однако не следует заранее торжествовать победу. Любой другой на его месте, неотступно преследуемый партизанами, теснимый Чичаговым и Витгенштейном, окруженный частями Винцингероде, Толстого и Кутузова, должен был бы погибнуть, но он способен еще вырваться с победой, и не думаю, что, оставив Москву, он откажется от своих планов и перестанет быть менее страшным.
Он воспользуется всеми своими ресурсами и опытом, чтобы пробить себе путь, несмотря на препятствия, расставленные на его пути. И даже если он не разобьет русские армии, то натворит еще много зла, продолжая войну и разоряя провинции, лежащие на его пути.
Если Наполеону удастся пробить брешь в главной армии или удачно обойти ее, он направится ускоренным маршем в сторону южных провинций и найдет на Украине, Подолье и Волыни подходящие во всех отношениях зимние квартиры. Если этот план не осуществится, то он дождется прибытия корпуса маршала Виктора и направится в Литву, чтобы объединиться или, по меньшей мере, максимально сблизиться с корпусами Гувиона Сен-Сира, Макдональда и князя Шварценберга. И несмотря на полное окружение русскими частями, неотступное преследование во время переходов, нехватку продовольствия и фуража, препятствия в виде распутицы и снега, он все еще сможет собрать двести тысяч человек и удержаться в западных провинциях России, где вооруженные им партизаны начнут военные действия во многих местах и причинят много неприятностей, как это сегодня делают русские партизаны, нанося ощутимые удары по французским войскам. Известно из опыта, что поляки с большим успехом пользовались этим видом малой войны во времена Барской конфедерации и последнего восстания 1794 года.
Словом, направится ли Наполеон в сторону южных провинций или вернется туда, откуда пришел, почему бы не причинить ему дополнительные трудности при его отступлении, повернув против него все тех же поляков, которых он обманул и превратил в заложников. Или, хотя бы, парализовать требуемую им от них помощь и содействие вплоть до его ухода из страны? … Почему бы не принести хотя бы некоторое утешение этому мужественному народу, который связывает все свои надежды с Вашим императорским величеством? Почему бы, Государь, не показать полякам ваши благосклонные намерения, и подкрепить их надежды?
Сейчас не время проявления предосторожностей, исчезли и опасения скомпрометировать себя. Эта кровавая и неповторимая в своем роде война, могла закончиться волнениями в России, если бы Наполеону было оказано меньшее сопротивление и ему удалось найти здесь больше своих сторонников, либо разрушением власти и влияния Наполеона. Шансы на успех уже не вызывают сомнения. Пришло время Вашему императорскому величеству воспользоваться этим и определить политическую систему Европы, наметить границы России, которая в будущем станет неуязвимой, благодаря тому, что Польша будет служить ей барьером и бастионом.
Заявление, в котором Ваше императорское величество объявят себя королем Польши, будет, несомненно, более действенным, чем обещания, но если оно желает отсрочить это объявление, то письмо, адресованное маршалу князю Кутузову, и обнародованное через средства печати может стать той волшебной палочкой, чары которой проникли бы по ту сторону Вислы.
С каким энтузиазмом поляки, которые служат в армии Вашего императорского величества, стали бы сражаться за царя, который возвращает им родину! Под Ваши знамена поспешили бы встать тысячи других поляков. С каким восторгом была бы воспринята эта новость в бывших польских провинциях, куда не дошел враг! С каким нетерпением ждали бы они возвращения Ваших войск в Литву, и разве не пожелали бы того же жители герцогства Варшавского! Везде отвернулись бы от того, кто внушил им тщетные надежды, и бросились к ногам настоящего благодетеля и возродителя Польши. И если бы даже польские солдаты не стали бежать из армии Наполеона (поскольку не способны обесчестить себя и опозорить национальный характер), то сопротивление их ослабело бы, а энтузиазм к Наполеону поиссяк. Они стали бы ждать только благоприятного случая, чтобы уйти со службы и вернуться домой.
Возможно, Ваше императорское величество посчитает предлагаемую мною меру несколько преждевременной, особенно после прочтения начала письма к князю Кутузову, где я веду речь о разбитом и отступающем враге. Однако, Государь, я писал эти строки после последних новостей, полученных Вами из главного штаба, и предупредил события, которые, вне всякого сомнения, должны произойти.
Впрочем, если письмо князю Кутузову отправлять еще слишком рано, это не помешает Вашему императорскому величеству ознакомиться с его черновым вариантом и внести необходимые изменения. К тому же, еще до того как оно будет исправлено, переведено на польский язык и отпечатано, пройдет немало времени, в течение которого, я уверен, Наполеон покинет Москву и будет отступать, преследуемый войсками Вашего императорского величества.
Одна из причин, которая вынудила меня написать без промедления это письмо Вашему императорскому величеству, это то, что генерал Витгенштейн уже перешел Двину, а генерал Чичагов вошел в Минск. Таким образом, необходимо срочно дать знать этим генералам, что тесня врага, они еще несут и пальмовую ветвь мира полякам, без которой те, не получив предупреждения и внушающего доверия успокоения в виде опубликованного от имени Вашего императорского величества воззвания, могут дойти до отчаяния и затеять в своей стране национальную войну, либо покинуть родительские дома.
Государь, петербургское общество ведет себя точно так же, как и общества других крупных столичных городов: оно впадает в отчаяние при малейшей неудаче и проявляет гордость даже при незначительных успехах. Оно видит конец империи во взятии одного города и полное уничтожение врага в его отдельных поражениях. Но обращаюсь я не к нему и не ему можно было бы предложить проект, всю важность которого оно не в состоянии понять. Однако, обстоятельно и беспристрастно взвесив все выгоды и недостатки восстановления Польши, я не боюсь вынести этот вопрос на обсуждение любому сведущему министру или здравомыслящему человеку… Вряд ли кто-то будет против, когда речь зайдет о восстановлении Польши в предлагаемом мною варианте.
Вот еще несколько замечаний по этому вопросу, которые вытекают из нынешнего положения вещей и подкрепляют все то, что я имел смелость изложить в своих предыдущих записках:
1. Союзники России с радостью восприняли бы решимость Вашего императорского величества провозгласить себя королем Польши, поскольку оценили бы масштабы запускаемых в ход мощных средств в войне против общего врага и удвоили бы усердие и старания, чтобы оказать содействие исполнению желаний Вашего Величества и победе своих армий.
2. Независимо от своих соображений, Англия, возможно, увидит в этом акте свои особые интересы, основанные на торговле, которая может только выиграть от восстановления Польши, что ощутит на себе и Россия, поскольку конкуренция порождает новые промышленные отрасли.
3. Вся Европа в целом, которая стонет под скипетром завоевателя и опасается смены французского ига на победоносное русское, будет удовлетворена возведением барьера между Россией и остальным континентом, который, как они понимают, принесет не только значительные преимущества России, но и исключит опасения по поводу последующих вторжений.
4. Одна лишь Австрия может озаботиться чрезмерным увеличением российского влияния за счет присоединения вс
|
|
|
