 |
глава пятая. На сладкое
|
|
|
|
Леля таилась на лестнице, выше своей двери на полэтажа. — Как можно называться матерью, живя в такой квартире! — безо всякого вопроса сказал женский голос. — Как ты ей детей-то доверил? Пол какой ободранный.
— А это не мои дети.
— А ты почем знаешь?
Подъехал лифт.
— Такие вещи нутром чуются.
— Нутром не нутром, а надо сделать экспертизу.
— Не бойсь…
Они скрылись в лифте.
Выждав, пока от подъезда отъехала машина, Леля спустя еще пять минут прокралась в свою квартиру. Первое: взять конфеты на экспертизу!
Не веря своим глазам, она смотрела в морозильник. В коробке с надписью «на сладкое» ничего не было!
Видно, Никита сообразил, что улику надо спрятать. То есть он все знает — конфеты были не съедены. То есть: он знает, что жена и дети живы. И что они где-то скрываются. Хорошо что не поехала в Сергиев Посад ночевать, маленький пожар ночью — и нет проблемы. Три трупа. Короткое замыкание. Все очень грамотно. В следующий раз надо попросить электрика Ивана поменять проводку. Действительно, все уже старое и прогнило.
Леля поймала себя на том, что думает как убийца. Господи, семь лет жизни с таким человеком! Хорошо что дети не его.
Дрожа, она собрала немного белья и аккуратно вышла из квартиры. Он вполне может затаиться и ждать внизу — а хотя бы и с ножом в руке.
Леля поднялась на этаж выше и позвонила Тамиллочке. Время от времени приходилось брать в группу ее великовозрастного Тимура восьми лет, Тамилла не хотела оставлять парня одного после школы, хотя у них была великолепная овчарка.
Тамилла открыла, пригласила выпить чаю.
— Нет, некогда, — ответила ей закоченевшая Леля. — Ты с Джериком гулять пойдешь? Я с тобой выйду, а то страшно.
|
|
|
— А ты куда в такую поздноту?
— Надо укол сделать бабушке одной.
Тамилла простодушно сказала:
— Все подрабатываешь и подрабатываешь… А сама все равно похожа как из воды вынутая. Ты как смерть белая, слушай. Купила бы себе что-нибудь, дорогая. Знаешь, есть тут очень недорогой секонд хэнд… Усталая такая, худая выглядишь… Страшная как война.
— Ой, не говори! Хорошо что начались праздники, детей не будут ко мне водить еще неделю. А худая — это просто у меня этот закадычный, неведомо кадычный гастрит. Как мой дед говорил, — пошутила из последних сил Леля.
Тамилла оделась, взяла собаку. Устрашающего вида овчарка была на самом деле жуткой. Если ей что-то не нравилось, кидалась молча. Уже бывали случаи с собаками на прогулке.
В подъезде и во дворе никого не было.
Леля села в автобус, поехала сидеть на ночь в приемное отделение детской больницы.
Потом она расположилась спать на кушетке в клизменной, все равно ночью туда никто не заглядывал.
Уж все больничные норы и закоулки были ей хорошо известны.
А тут как отдельный номер в гостинице, даже с душем.
Через десять дней детей выписали. Бледненькие, сильно исхудавшие, они выглядели как два маленьких бомжика — одежду Леля отдала в больничную камеру хранения, девать ее было некуда. Мятые, как жеваные, курточки, заскорузлые, сплющенные сапожки… Надо было ехать в Сергиев Посад, что делать.
А потом подумала: и там он их настигнет. Как-нибудь ночью. Еще страшнее.
Так что не все ли равно.
И она повезла детей домой.
Осторожно, с замирающим сердцем, вела она детей по страшному, может быть, последнему их пути. Не выдержала, поехали на этаж выше, к Тамилле. Там — о ужас — никого не было. Только овчарка, постукивая когтями, молча подошла к двери и страшно рыкнула, в знак приветствия. Она обожала Лелю и детей.
Дети безучастно стояли, усталые, худенькие. Даже не крикнули как обычно «Джерик, привет! ».
|
|
|
Леля все-таки не решилась нажать кнопку своего этажа, проехали мимо, она отвела маленьких во двор, на детскую площадку. Если он кинется убивать с ножом, то хоть не при них.
— Никуда не уходите, Глебушка, понял? Сидите тут. Домой не надо пока. Может быть, за вами придет тетя Тамилла.
Глеб кивнул. Анечка стояла, глядя огромными глазами на мать. Как будто прощалась?
Опять пошла к Тамилле, оставила ей под ковриком записку (это было их почтовый ящик, Тамилла всегда там проверяла).
В записке была просьба забрать пока что к себе детей с игровой площадки. В конце Леля добавила: «Приду вечерком». Вечерком какого дня и которого года, не стала уточнять…
Дрожа от волнения, открыла свою дверь. Знакомый запах…
Но на этом все кончилось, вся прошлая жизнь.
Вытаращенными глазами смотрела хозяйка на свою совершенно разгромленную квартиру.
В комнатах был настоящий бедлам. Все вверх ногами, все рассеяно, перелопачено, одежда выброшена из шкафов, из комода выкинуто детское белье и старые фотографии…
На кухне на полу чужой грязный картонный ящик, в который кое-как сложены кастрюли-сковородки.
Все ящики и дверцы открыты. Как обыск.
Что пытались найти в их бедном жилище воры?
Быстро-быстро стала прибирать. Это она умела. Плакала и складывала обратно по полкам, кланялась, сгребала, расставляла.
Все детство убирала за матерью, когда к ней приходили гости и она потом лежала, не в силах пошевелить языком. Маме мало надо было. А тот ее муж-ларечник переборщил, в день давал ей по бутылке водки, так потом рассказала, много лет спустя, встретив Лелю на улице, соседка тетя Лена. Соседка дико боялась этого новоприбывшего семейства, ее собственную свекровь торговец стукнул головой о стену, когда та стала кричать, что навели тут сброд, в квартире грязь, шум, как базар. Стукнул, и через неделю свекровь упала с инсультом. Никто ни в чем не был виноват опять-таки. Свекровь тихо схоронили и потом долго скрывали, что она умерла, надеялись получить квартиру на всех трехкомнатную. Так долго и путано рассказывала Лена. Не получили. Тот купец с рынка быстро продал комнату и съехал… Говорят, живет в своем доме за городом.
Долго она убиралась, шмыгая носом, горевала над своей несчастной жизнью.
|
|
|
При этом радовалась, что детей тут нет, и горячо надеялась, что Тамилла забрала их со двора. На улице было холодно.
Леля не могла их привести сюда еще и потому, что приближался момент, когда должен был прийти муж.
Тамилла знала об этом и часто забирала ребят часа на два, с семи до девяти.
Вечером в свое обычное время Никита не явился.
Но спустя минут пятнадцать, когда Леля уже хотела подняться к Тамилле, в двери загремел ключ. Как какой-то похоронный колокол забился в ушах Лели. Идет! Идет убийца!
Взяла из ящика хлебный нож, довольно тупой.
Как-то неловко уместила его в кармане халата, лезвием вниз.
Встала у притолоки в прихожей.
Хорошо что нет детей!
Свет выключила.
Из дверного проема, полуосвещенное лампочкой с лестницы, всунулось жуткое, раскрашенное лицо Никитиной сестры.
Вошла с деловым видом как к себе домой, держа в руке чужие ключи. Как хозяйка вошла!
Увидела тень у притолоки, замерла, отвесив челюсть.
Машинально закрыла за собой дверь и обернулась.
Дверь не заперла, притворила.
Нащупала выключатель, зажглась неяркая лампочка.
Леля стояла злобная, глядя на пришелицу пристальным взором.
То же самое выражение лица было и у сестры Никиты.
— Ты че, жива осталась? — пробормотала она. — А я тут бегаю, документы собираю для наследства… Ни хера себе… Явилась. С того света приползла! Никита же сказал, вы все окачурились!
— Ккакого… ннаследства? — пробормотала Леля.
— Такого! — пялясь на нее как на мертвеца, заорала сестра Никиты. — А ну, выметайся отсюда пока я не разозлилась! Пока своих пацанов не позвала! Вон они у меня внизу там в машине!
И она достала из сумочки телефон.
— То есть как… выметайся?
— Квартира не твоя! А моя!
— Так, — сказала Леля и вытащила нож. — Сейчас я тебя убью, гадина! Быстро бросай телефон!
— Очумела? Совсем уже?
Никитина сестра была небольшая, но жирная и сильная. Слабую Лелю она могла скрутить легко. Но нож! Леля держала его острием вперед и готова была вонзить в любое место этой твари.
|
|
|
Баба поняла ситуацию и быстро положила телефон в сумку.
Леля приказала:
— А ну, паскуда (тут Леля выругалась как ругались у них в Сергиевом Посаде, длинно и заковыристо), а ну, б., говори, в чем дело!
— Ах вот оно что, — растерянно сказала тетка и даже бледно улыбнулась. — Вот оно что. Показалась во всей своей красоте! Правильно Никита говорил…
— Как это квартира твоя?
— А квартира наша, наследников. Моя и материна. По завещанию! Есть завещание, у нотариуса. С печатями.
— Наследников вашей бабушки?
— Прям, дура, — ответила эта грубая женщина со знакомыми интонациями своего брата. — Наследников Никиты!
— Кого? То есть как?
Леля даже опустила нож.
— Мы наследники Никиты! — нетерпеливо повторила баба. — Понятно? Можешь как хочешь размахивать ножиком. Он перед смертью подписал все нам! У нас все ваши документы!
— Пон-нятно… А. Это ты искала бумаги и устроила в квартире у меня разгром?
— Что я, чикаться буду с твоими тряпками?
— И не нашла.
(Все документы Леля унесла с собой, абсолютно все).
— Не беспокойся за нас с нашей квартирой, все у нас в порядке.
— И когда же Никита успел сделать завещание?
— Не бойсь, успел, твое какое дело?
— Он же умер внезапно, — сказала Леля не запнувшись. — И он никогда не думал о смерти, никогда!
— Ну а тут подумал и вспомнил о том, что это квартира бабушкина, то есть наша общая. А не ему принадлежит и тем более не тебе! Ты вообще никто, одна в квартире осталась! Поняла?
Ага, то есть она уверена, что дети умерли…
— Как же это, внезапная смерть и успел пойти к нотариусу?
— А он за два дня до того подписал! Когда он попросил у меня об одном деле, я ответила: подпишешь завещание на меня, я тоже для тебя все сделаю. Он согласился.
— Но я-то жива!
— Сейчас жива, завтра не жива, какое кому дело, — тетка вдруг кивнула кому-то за спиной Лели. Леля обернулась. В этот момент баба кинулась на нее, вывернула ей руку, нож упал. Она наступила на нож и всей тушей прижала Лелю к стенке.
Леля стала молотить ногой куда попало, пинать тетку.
Сверху раздался громовый лай Джерика.
Джерик обладал идеально тонким слухом и понимал, что происходит внизу. Но зверь не мог ничего никому сказать и не умел отпирать двери.
— Помогите! — завопила Леля и тут же замолкла. Не дай Бог, если Тамилла привела детей, они сверху услышат!
Тетка ловко зажала ей рот и приставила нож к горлу.
— Руки назад!
Надавила ножом. Нож тупой. Давила. Что-то потекло. А, это хлынула кровь.
— Будешь слушаться? Руки! Да не хватай ты меня!
Леля пыталась отнять нож от горла и порезала пальцы.
Нож тупой, но теперь уже все равно. Текло по рукам.
|
|
|
— Руки назад! Так… Правильно. Лицом к стене!
Она заломила ей руки за спину и долго пыхтела, связывала чем? А, ножом порубила телефонный шнур… Который и Никита недавно подрезал…
Господи, когда это было?
Тетка хрипло дышала и была очень довольна.
— Сейчас я тебя зарежу, и все у нас будет в порядочке, — с наслаждением сказала баба. — Идем-идем тихо-тихо в ванную, там я тебя прикончу… Потом придут мои бандиты… Вперед!
Она развернула Лелю. Та не сопротивлялась и только молилась, чтобы Тамилла и дети не пришли сюда.
— Вот! — бормотала тетка, толкая все своей тушей Лелю. Леля еле перебирала ногами, чуть не падая на каждом шагу. — А мы с матерью уже присмотрели себе дом за границей… На Кипре, десять минут от моря… Сад апельсиновый и хурма… Два этажа… Балкон. Нашли покупателей на свою квартиру и почти на твою… Они даже согласны ждать с оформлением полгода. Через полгода мы войдем в права наследства! А пока будут жить так… Только надо все выгрести и сделать ремонт… Да иди ты быстрее!
Она сильно стукнула ножом Лелю по голове.
Леля упала на колени.
— Ну что я, тут буду пачкать кровью? Вставай, сука!
Леля вообще легла. Кровь текла как густая волна.
Тетка с увлечением продолжала, стоя над лежащей Лелей:
— Вставай! Все равно ты проиграла! Мы наследники Никиты. Мы сами найдем куда деньги мимо положить. Да! Завтра должны рабочие прийти и все выкинуть. Я уже заплатила! Да я за свою квартиру любому голову скручу. Поняла? Киллеров у меня как грязи. За полкуска убьют. (Тут она что-то вспомнила и почти закричала в восторге). Да и твой Сергиев Посад же тоже нам достанется! (Она от души пнула Лелю в лицо носком сапога). Никита еще неделю назад к нам в гости незваный заявился со своей новой женой и сообщил, что вы все померли! И он дал адрес своей новой дачи! Сказал, что будет пока что жить там, в своем пустом большом доме. А мы стали спрашивать, когда ваши похороны, и он ответил, слышишь? Что он не будет вас собирать по моргам. Так он сказал за день до своей смерти. Смерть наступила в результате острой сердечной недостаточности. И его подруга с ним отправилась. Ты знала, что у него уже год была другая жена? Вот уж подарок судьбы нам бы был! И зачем ей наш урод понадобился? А сама была как весь парк Юрского периода! Парочка та еще!
Тетка явно запыхалась и решила отдохнуть.
— И вы нагло ездили в Сергиев Посад в мой дом? — слабым голосом спросила с пола Леля. — А кто вам открыл?
— Твой! Это наш теперь дом. Приехали, действительно, сюрприз, все настежь, гурьба из дома прет с гробом нам навстречу, подарок. Я прямо перекрестилась, надо же, приехали!
— Из моего дома?
— Какую-то Лиду волокли… Лида, Лида… Плакали. Притворялись. Кто-то уже холодильник вдвоем наладился нести. Зеркало мы еле остановили.
— У Лиды бабушкино зеркало оставалось…
— Шкаф уже был весь вывернут. Книги выкинуты.
— Это моя сосе… Моя тетка неродная. Ужас какой…
— Ой, да не выеживайся. А ну иди, ползи. Все.
— Но это ее половина, моя-то заперта была на три замка…
— Да нет, гуляли по всему помещению…
— Я дверь между нами заколотила…
— Гуляли, гуляли. Везде.
— Никита сказал, что будет пустой дом?
— Да! Как предвидел! Ну мы там все позапирали, всех выгнали…
— Тетя Лида небось от моего мужа коробку конфет приняла…
— Не мужа, не мужа. У тебя был фиктивный брак. Дети-то были не Никитины. Мы бы доказали в случае чего, если бы они остались живы. Никиту мы кремировали, но можно и наш с матерью анализ крови взять! Мы же родные были с ним!
— А отчего он умер?
— А, тебе напоследок все надо знать! Так слушай же! Последнее он мне по телефону сказал, что он жалеет, что нас с матерью не отравил, а теперь сам пускается в это путешествие. Я ему сказала «Бон вояж». Счастливого пути. Я не поверила! Жена его уже мертвая лежит, он кричал. Каких-то конфет с ликером они с его женой по ошибке нажрались, а когда она стала подыхать, он ее начал спрашивать, что это за конфеты. Потому что не мог понять, что происходит. И с ним то же самое началось. Тогда она призналась, что захватила их из морозильника в его квартире. Сказал, как же так не узнал собственные конфеты, но в чужой обертке. Откуда, кричал, посторонние фантики! Пили чай, допились. Он бормотал — конфеты, конфеты с ликером. Антидотум он еще не изобрел, сказал. Противоядие. Спросил, зачем жена взяла эти конфеты из моей квартиры, я говорю, жадная слишком. Да, жадина, зачем взяла конфеты? Так он ее спросил, а она уже мертвая лежала! Тогда он сказал: рассказ Эдгара По. Сюжет по по. Бочонок амонтильядо. Вот его точные слова. Что значит по по?
— Господи, как? — воскликнула, приподняв голову, Леля.
Эта его баба прихватила из холодильника, из коробки «на сладкое» конфеты! В тот вечер, когда они уходили!
— Но ничего, — не слушая ее, кричала страшная тетища, — что сделал, за то и огреб высшую меру. Бабушку он убил? Убил.
— Бабушку тогда тоже он отравил?
— А, — отвечала сестра Никиты, похожая на него во всем кроме внешности, — а, это ерунда. Это еще что! У него вот в институте только за последние месяцы двое умерли от сердечного приступа — завлаб и кадровичка. Все почему — у них в лаборатории освободилось место старшего научного сотрудника, копеечная должность, а они Никите отказали. У него нет, сказали, научной степени.
— А почему оно освободилось… Место старшего научного сотрудника?
Сестра Никиты, вылитый крокодил, кивнула сверху своей страшной головой:
— Умер завлаборатории… Был сердечник. Но это без Никиты, дед этот лежал в санатории.
— А, я помню, Никита ездил кого-то навещать в санаторий Узкое…
— Да? Понятно! Вот видишь. Так что с нами, с нашей семьей, не связывайся. Давай, я тебе отволоку.
Она стала заходить со стороны ног и нагнулась. Нагнулась с трудом, мешало брюхо.
— А где его похоронили?
— А мы его и не хоронили пока. У бабы в могиле, наверно, будет. Да ну еще! Ты не лезь, это наши семейные дела. Тебе это ничего не даст.
— А ведь он со своей женщиной у вас был за два дня до смерти? А это не вы его часом отравили? А потом кремировали? Чтобы никто не подкопался? Ведь он передал вам на пробу три горошины, я знаю. Для продажи. Все говорил, что должен сестре три тысячи долларов.
— А что, и должен!
Она выпрямилась.
— А, все-таки яд у вас, — глухо сказала Леля. Терять уже было нечего. — Вы и отравили его.
— Дура! Наглая!.. — и тут она остановилась на мгновение. — Еще того не хватало! Чтобы я родного брата! Я и тебя убивать не буду, кину в ванну, ребята придут. Сейчас тебе ноги замотаю еще…
Она стала оглядываться в поисках веревки, шарфа или еще чего-нибудь.
— Дело в том, что одна горошина уже лежит на экспертизе в институте судебной медицины у моей одной подруги врача, — как можно громче произнесла Леля. — и это вещество, оно не исчезает. Если оно было в квартире, мельчайшие частицы остались на всем… И будет доказано, что яд был у вас. Я написала заявление!
— Да-а? — пропела тетка, явно испугавшись. — А еще больше ты ничего не придумаешь?
— Смотри, Света, ведь мои дети — сказала Леля, истекая кровью, — мои дети ваши единственные наследники. Мужа у тебя нет и не будет… Все только на твои деньги зарятся… Валерка этот…
— Это у тебя не будет мужа, проститутка! Какие твои дети?
— Мои дети живы и находятся у моих друзей.
— Да врешь ты все… (выругалась)… Сейчас-сейчас я тебя…
Она схватила Лелю за щиколотки. Леля стала отбиваться ногами.
Светка получила по голени и зашипела от боли, отскочила.
А Леля продолжала пророчествовать:
— Детей ты уже не заведешь, сама понимаешь. К пятидесяти годам это трудновато, — задыхаясь, съязвила Леля. Светке было едва сорок пять. — Да еще и с твоим диагнозом. У тебя сифилис!
— Не сифилис! Не сифилис! Ах ты…
— Я же медработник. У меня знаешь нас сколько с нашего курса медсестер? Мафия в белых халатах!
Тетка стояла, потирая голень, и шипела. Потом рявкнула:
— Ребят позову… Я с тобой тут возиться не буду больше…
И полезла в сумочку за телефоном одной рукой. Во второй был окровавленный нож. Обе руки у нее были сильно измазаны и прилипали к сумке. Неловкая сестра у Никиты оказалась.
Леля вскочила с руками за спиной (кровь опять полилась) и стала наступать на нее, крича:
— Ты же лечилась недавно! У одного врача Таты! С микроскопом! И еще не вылечилась! А у меня подруги там в отделении работают! Мне сообщили!
Светка, которая все это время размахивала ножом, вдруг захлебнулась от неожиданности. О ее заболевании никто не мог знать (а мамаша проговорилась Никите).
— У меня везде сестры! Так что берегись! Куда бы ты ни пошла, они везде тебя найдут, поняла? Смотри, берегись, когда будут делать уколы тебе!
Леля врала вдохновенно.
Светка сказала:
— О, измазала меня всю… Иди в ванную!
Размахивая ножом и нанося неглубокие удары, она загнала Лелю в ванную, заперла ее и стала набирать липкими пальцами номер на своем мобильнике.
В это время из прихожей раздался голос Тамиллы:
— Лель! Ты где? Дети спать хотят! Я гулять иду!
Дверь, незапертая дверь!
— Не ходи! Не ходи сюда! — закричала Леля. — Меня убивают! Милиция!!! Помоги-и-те!
Леля стояла в ванной со связанными сзади руками и кричала:
— Сюда не ходите! Не ходите! Детей не пускай сюда! Убьют!
Жутко завизжала Светка.
Леля не видела, что произошло.
Это мигнуло что-то как бы в полете, сильно и бесшумно.
Могучий зверь налетел на тетку и ее опрокинул.
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке BooksCafe. Net
Оставить отзыв о книге
Все книги автора
|
|
|
