 |
Бедные овечки. Беременная кастрюля
|
|
|
|
Бедные овечки
Я задумался об отношениях отцов и детей.
Прав был Толстяк! Каждое поколение смотрит на мир со своей собственной колокольни. Мы конфликтуем с родителями, как в свое время они — с нашими бабушками и дедушками, потому что не можем прийти к согласию даже по поводу окружающей нас действительности.
— Знаешь, я поговорил со своими родителями…
— Да?
— Я рассказал им сказку о курице.
— И что?
— Сначала они отреагировали, как я и ожидал. Моя мама сказала, что не видит никакой связи, а отец — что не согласен. Но потом мы долго сидели молча, и в результате наши мнения уже не были столь противоположны.
— Ты смог наконец привести к согласию несогласных.
— Да, именно так. Легко договориться, когда между нами есть согласие. Трудно договориться по тем вопросам, по которым его нет. Но у нас случилось именно так
— Здорово!
— Но тем не менее в конце разговора мой отец объяснил, что к их мнению должны прислушиваться из-за возраста, опыта и потому, что в жизни есть опасности, с которыми мы не в состоянии справиться без их помощи, и все такое прочее…
— А ты как считаешь?
— Что это не так Что я могу справиться почти с любой ситуацией.
— Но, значит, все-таки не с любой?
— Наверное… не с любой.
— Тогда твой отец прав. Есть еще «опасности», при встрече с которыми тебе понадобится их помощь.
— В общем, да.
— Такая постановка вопроса не очень-то выгодна для тебя, не так ли?
— Да, но это ведь правда.
— Это правда! Теперь остается узнать, вся ли правда.
— Как это?
— А вот послушай…
Жила-была семья пастухов. Все их овцы жили вместе, в одном загоне. Пастухи их кормили, ухаживали за ними и пасли.
Время от времени овцы пытались убежать.
|
|
|
Тогда появлялся самый старший из пастухов и говорил им: «Вы, несознательные и непокорные овцы, не знаете, что долина за пределами этого загона полна опасностей. Только здесь, внутри, у вас всегда будет вода, еда и, что самое важное, защита от волков».
Обычно этого было достаточно, чтобы охладить «свободолюбивый пыл» овец.
Но однажды родилась овца не такая, как все. Скажем так, это была паршивая овца. В ней жил бунтарский дух, и она подбивала своих подруг убежать на свободу в луга.
Приходы старого пастуха, предостерегавшего овец от внешних опасностей, стали более частыми и длительными. Но, несмотря на них, овцы становились все беспокойнее и, когда их выводили из загона, все труднее было снова собрать их.
И вот однажды ночью паршивая овца смогла склонить овец к побегу.
Пастухи узнали об этом только на рассвете, увидев сломанный и пустой загон.
Все вместе они пошли к старику, главе семьи, рассказать о свалившемся на них горе.
— Они убежали! Они убежали! — причитали они хором.
— Бедняжки…
— А если голод…
— А если жажда…
— А если волк…
— Что будет с ними без нас?
Старик кашлянул, затянулся своей трубкой и ответил причитавшим:
— Действительно, что будет с ними без нас? И что еще хуже… что будет с нами без них?
Беременная кастрюля
— Как у тебя с родителями?
— С переменным успехом, — ответил я. — Есть моменты, когда между нами — полное взаимопонимание и каждый может поставить себя на место другого, но бывают и абсолютно безвыходные ситуации, когда ничего нельзя поделать.
— Не переживай, Демиан. Думаю, твои отношения с другими людьми будут складываться точно так же на протяжении всей твоей жизни.
— Да, но с родителями это все равно совсем другое дело. Они мои родители…
— Конечно, родители. Но почему ты говоришь, что это другое дело?
— У них есть определенная власть на том основании, что они мои родители.
|
|
|
— Какая власть?
— Власть надо мной.
— Ты уже взрослый человек, Демиан, и поэтому ни у кого не может быть власти над тобой. Ни у кого. По крайней мере, ни у кого не может быть большей власти, чем ты ему дашь.
— Я родителям не даю никакой власти.
— Мне кажется, даешь.
— Но это их дом, они меня кормят, частично оплачивают мое обучение, мать стирает мне белье, заправляет мою кровать… Это дает им некоторое право.
— А разве ты не работаешь?
— Работаю, разумеется.
— Ив чем же дело? Я понимаю, что тебе приходится жить с родителями, если ты не можешь позволить себе отдельную квартиру. Но что касается всего остального, я считаю, ты кое-что мог бы делать сам, если действительно хочешь бороться за свою независимость.
— Что ты имеешь в виду? Ты, как моя мать, разговариваешь со мной, будто я полное ничтожество. Словно самое главное — это научиться заправлять свою кровать по утрам!
— Нет, я так не думаю. Но ведь именно ты требуешь свободы и независимости.
— Я не хочу свободы и независимости, чтобы самому готовить себе еду, убирать постель и стирать белье. Мне она нужна, чтобы не просить разрешения, чтобы иметь право рассказывать только то, что я хочу, и не более того.
— Может быть, Демиан, эти две категории «свобод» взаимозависимы.
— Я хочу продолжать видеться с родителями.
— Конечно, я понимаю, в твоем нынешнем положении ты борешься выборочно за некоторые права, но отказываешься от выполнения части обязанностей, проистекающих из этих прав.
— Но я же могу выбирать, в чем я хочу стать самостоятельным в первую очередь, а в чем я предпочел бы подождать немного.
— Может быть, эта сказка поможет тебе определиться.
Один человек как-то попросил у соседа одолжить ему кастрюлю. Хозяина кастрюли нельзя было назвать очень хорошим соседом, но отказать в просьбе он не смог.
Через четыре дня кастрюля не была возвращена, поэтому ее хозяин под предлогом, что она нужна ему самому, пошел к соседу просить ее обратно.
— Я как раз собирался идти к вам, чтобы вернуть ее… Роды были такими тяжелыми!
— Какие роды?
— Кастрюли.
— Как это?
— Ах, разве вы не знали? Кастрюля была беременна.
— Беременна?
— Да, и той же ночью она родила. Поэтому ей нужен был полный покой, но она уже чувствует себя хорошо.
|
|
|
— Покой?
— Да, минуточку.
И, зайдя в дом, он вынес кастрюлю, ковшик и сковородку.
— Это не мое. Моя только кастрюля.
— Да нет же, ваше. Это дети кастрюли. Если она ваша, то и дети тоже.
Человек подумал, что его сосед сошел с ума. «Но лучше не противоречить ему», — сказал он про себя.
— Хорошо, спасибо.
— Не за что. До свидания.
— Пока, пока.
И человек вернулся домой с ковшиком, сковородкой и кастрюлей.
Вечером сосед снова постучался к нему.
— Не могли бы вы мне одолжить щипцы и отвертку?
На этот раз человек уже чувствовал себя обязанным.
— Да, конечно.
Он вынес ему щипцы и отвертку.
Прошла почти неделя, и, когда он уже подумывал пойти за своими вещами, сосед сам постучался к нему.
— Ах, сосед, вы знали?
— О чем?
— Что щипцы и отвертка муж и жена?
— Да что вы говорите! — сказал человек с круглыми от удивления глазами. — Я не знал.
— Простите, это я недоглядел. Я оставил их на какое-то время одних, и она забеременела.
— Отвертка?
— Отвертка! Я принес вам их детей.
И, открыв корзиночку, он отдал ему несколько шурупов, гаек и гвоздей, которых, по его словам, родила отвертка.
«Он окончательно сошел с ума, — подумал человек. — Но гвозди и шурупы всегда кстати».
Прошло два дня. Сосед-попрошайка появился снова.
— Недавно, — сказал он, — когда я возвращал отвертку, я заметил у вас на столе прекрасную золотую амфору. Не были бы вы так любезны одолжить мне ее на одну ночь?
У хозяина амфоры загорелись глаза.
— Разумеется, — ответил он в порыве щедрости и вынес из дому амфору, которую у него попросили.
— Спасибо, сосед.
— До свидания.
— Пока.
Прошла эта ночь, за ней другая, а хозяин амфоры все не решался пойти к соседу, чтобы тот ее вернул. Тем не менее через неделю он отправился за ней.
— Амфора? — удивился сосед. — А разве вы не слышали?
— О чем?
— Она умерла при родах.
— Как это, умерла при родах?
— Да, амфора была беременна и умерла при родах.
— Послушайте, вы считаете меня дураком? Как может забеременеть золотая амфора?
|
|
|
— Это вы меня послушайте, сосед! Вы приняли как должное беременность и роды кастрюли. Затем свадьбу и потомство щипцов и отвертки. Почему же сейчас вы не хотите признать беременность и смерть амфоры?
— Ты, Демиан, можешь выбирать, что хочешь. Но ты не можешь быть самостоятельным в том, что тебе легко и приятно, и отказываться от этой самостоятельности, когда от тебя требуется усилие. Твое мнение, свобода, самостоятельность и возрастающая ответственность идут рука об руку с твоим духовным совершенствованием. Ты должен выбирать, становиться ли тебе взрослым или оставаться ребенком.
|
|
|
