Образ главного героя и способы его создания в рассказе

Некрасова В.П. «Девятое Мая»

Заглавие

Заглавие художественного текста, по мнению Тюпы В.И., «представляет собой один из существеннейших элементов композиции со своей поэтикой», «это место и момент встречи читателя с произведением» [Тюпа]. Исследователь выделяет в самом заглавии произведения три интенции писателя: референтную, креативную и рецептивную. Под референтной принято понимать соотнесенность текста либо с внешним хронотопом бытия героя, либо с внутренним. Заглавия подобного типа так или иначе дают социальную и психологическую интерпретацию поступков героя и направлены на объект изображения [Растягаев].

В заглавии рассказа Некрасова «Девятое мая» узнаваем каждым советским человеком праздник победы Советской армии и советского народа над фашистской Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945. Этот праздник установлен Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1945 и отмечается 9 мая каждого года. Содержание данного Указа следующее: «В ознаменовании победоносного завершения Великой Отечественной войны Советского народа против немецко-фашистских захватчиков и одержанных исторических побед Красной армии, увенчавшихся полным разгромом гитлеровской Германии, заявившей о безоговорочной капитуляции, установить, что 9 мая является Днем Всенародного торжества - ПРАЗДНИКОМ ПОБЕДЫ. 9 мая считать нерабочим днем» [Ведомости Верховного Совета СССР].

Однако, Некрасов называет свой рассказ не «День Победы», а «Девятое мая». На то есть свои причины. Во-первых, Катрашов встречает этот день не на родной земле, как самый обычный «гамбургский» день. Он узнает о том, что новый день- это еще и великий праздник для каждого советского человека из газеты, купленной по дороге в кабак: «И вдруг... Вдруг обнаружил, листая газету, что сегодня не больше, не меньше, как девятое мая, День Победы. День Победы!». Во-вторых, упоминание в рассказе о моряке Юрко и связанной с их семьей Афганской войной, отодвигает Победу над фашистской Германией как бы на второй план. Победа 1941 года – это результат осознанного понимания человеком той цели, ради которой не страшно было отдать собственную жизнь. Каждый знал, за ЧТО воевал. Недавние события Афганской войны 1979-1989 свидетельствуют об отсутствии у человека мысли, что он воюет за правое дело. Там думал не человек, думала власть, которая беспощадно бросала молодых ребят на смерть. А солдату в ту войну оставалось только жить и воевать инстинктами.

Один из участников войны в Афганистане в повести Алексиевич С. «Цинковые мальчики»(1989) говорит: «Раньше у меня дрожали губы при слове «Родина». Теперь я ни во что не верю. Бороться за что-то…За что бороться? С кем бороться? Кому все это сказать? Воевали- воевали. Ну, и нормально» [Алексиевич: 57]. А вот что говорит медсестра (там же): «…они – маленькие, они ничего не понимают. Их взяли из дома, дали в руки оружие. Им говорили, им обещали: идете на святое дело- Родина вас не забудет. Теперь от них отводят глаза: стараются забыть эту войну. Все! И те, кто нас туда послал<…>Эту войну не любит никто» [Алексиевич: 30].

В рассказе Некрасова есть упоминание о рассказе Кондратьева В. «Знаменательная дата», который прямо в тексте не называется, но по сюжету угадывается читателем: «Он вспомнил рассказ, который прочитал в каком-то советском журнале. Назывался он "Знаменательная дата". Про парня, работягу, который вдруг вспомнил, проснувшись, что сегодня какая-то круглая годовщина того дня, когда он впервые вступил в бой...» [Некрасов]. Для главного героя рассказа Кондратьева, Дмитрия Ивановича, день, когда он впервые принял бой (5 апреля)- знаменательная дата. И ему «День победы не забыть никогда!». Он говорит: «Только удивляться можно, как это они пережили, выдержали и совершили. Ведь что не говори, а они же спасали Россию» [Кондратьев].

Некрасов своим заглавием «Девятое мая» ставит очень важный и острый вопрос: 9 мая всегда будет знаменательной датой, но что она будет ознаменовать?

Имя главного героя

Главного героя рассказа Некрасова В.П. «Девятое мая» зовут Вадим Карташов, причем на протяжении всего рассказа автор называет его просто «Карташов», в общении же с моряками он – Вадим Николаевич («Дело вот в чем, Вадим Николаевич... Дело в том... У меня брат, видите ли, в плену» или «Спасибо, Вадим Николаевич. Спасибо!»). В этом обращении по имени и отчеству чувствуется уважение молодых моряков и к возрасту Карташова, и к его личности в целом.

Само имя Вадим образовано от персидских корней - «вада»/«вад», означающих «ветер», традиционный символ победы. Святым покровителем имени является святой мученик Вадим Персидский. Распродав все свое имущество, он поселился в монастыре и стал заниматься миссионерской деятельностью. Можно предположить, что Некрасов ассоциирует своего героя с ветром, ведь Карташов по сути «занесен» в далекий от Родины немецкий Гамбург.

Портрет

Портрет персонажа- это описание его наружности: черты лица и фигуры, цвет волос, а также всего того, что сформировано социальной средой, культурной традицией, индивидуальной инициативой. Портрет может фиксировать характерные для персонажа телодвижения и позы, жесты и мимику, выражения лица и глаз. Всем этим он создает устойчивый, стабильный комплекс черт «внешнего человека» [Хализев: 197].

Вот каким описанием Карташова открывается рассказ Некрасова В.П.: «Спал он в измятой рубашке и трусах, штаны валялись на полу, одна штанина на изнанку. Значит, крепко поддал. Обычно, даже при порядочном подпитии, он аккуратнейшим образом всё развешивал на спинку стула, сначала брюки, затем рубаху и поверх всего пиджак. Пиджака он не обнаружил. Туфли валялись в противоположном углу» [Некрасов]. Неслучайно писатель дает нам такой контраст: «сейчас»- «обычно». Возможно, «обычно»- это там, дома, в России. А здесь, т.е. «сейчас» - немецкий Гамбург, где уже и неважно герою, измята его рубашка или нет. Сам не понимая КАК, он утрачивает какие-то прежние привычки.

В конце рассказа, когда Карташов говорит с Юрко, показателен жест главного героя: «И вдруг порывисто, сам не поняв, как это произошло, шагнул и крепко обнял парня, прижал к себе» [Некрасов]. Такое «безусловное» понимание проблемы другого, до недавнего времени незнакомого тебе человека, сближает Карташова с известными героями некрасовской повести «В окопах Сталинграда»: Керженцев, Валега и др. Мы с уверенностью можем сказать, что до войны наш Карташов был хорошим человеком, потому что пройдя всю войну, познав ее жестокости, он не растратил самого главного- человечность.

Речь

Словесный аспект литературы двупланов. Речь здесь предстает, во-первых, как средство изображения, как способ оценочного освещения внесловной действительности; и, во-вторых, в качестве предмета изображения- кому-то принадлежащих и кого-то характеризующих высказываний [Хализев: 145].

Бахтин М.М. утверждал: «Основная особенность литературы – язык здесь не только средство коммуникации и выражения-изображения, но и объект изображения». Ученый говорил, что «литература не просто использование языка, а его художественное познание» [Бахтин: 287-289].

Речь Карташова проста и естественна. На протяжении рассказа он вступает в диалог с немцем Хельмутом, с моряками (Алексеич, Петро, Валера, Юрко). Бывший советский солдат, прошедший всю войну, видит в своих собеседниках прежде всего людей. Оттого он и с Хельмутом говорит очень «по-доброму»: «А ты по-нашему здорово шпаришь. Почти без акцента. Сколько в плену пробыл?». Если и называет Карташов Хельмута «фрицем», то из его уст это звучит ни как оскорбление, а как незатейливая ирония ни по отношению к народу, а скорее к былому времени, к войне: «А я за тебя, Фриц! Кстати, за что ты Железный крест получил?»[Некрасов]

Другое дело темы разговоров с собеседниками. С Хельмутом Карташов лишь пунктирно вспоминает некоторые моменты, связанные с войной. Об этом ему напоминают предметы: портрет на стене, орден и т.д. Узнав о том, что обычный гамбургский день – это не просто день, а великий праздник для каждого советского человека, Карташову нужен «свой» человек для душевного разговора. В этом случае не предметы развивают тему, а сама душа хочет поделиться сокровенным, ей так много есть, что рассказать. Но Хельмут русской души не поймет, а потому нужен «свой».

Победу в Великой Отечественной войне Карташов называет «великим» праздником: «А праздник, действительно, великий» [Там же]. В разговоре с моряками Карташов упомянул про Афганистан: «…чтоб оживить разговор, ляпнул вдруг про Афганистан. Жаль, мол, обманутых солдат. Никаких китайцев и американцев, о которых им говорили, воюют с народом. А сколько уже полегло...»[Там же]. Именно эти фразы позволяют Некрасову назвать свой рассказ – «Девятое мая». Две войны, но полярно разные цели, а значит разные жертвы, разные идеи и главное, «разная» Победа. Карташов- это тот герой, кто один из немногих заговорил об этом.

Показателен разговор Карташова с Юрко, ставшим ему, как сын: «Ох, ты горе мое…»[Там же]. В этой короткой фразе скрывается глубокое понимание человека, родственное сострадание и желание помочь этому «пацаненку»: «Юрко, морячок ты мой советский...» [Там же].

Герой и природа

Весенний Гамбург не уютен Карташову: «Парк был пуст, киоски закрыты. Ну, лебеди, ну утки. Лебеди такие красивые, изящные в воде, на берегу оказались вдруг грузными, неэстетичными, лениво топающими вразвалку и очень агрессивными, всё время ссорились между собой...» [Некрасов]. В герое Некрасова этот портовый город тоже воскрешает события фронтовой молодости. Здесь тот самый, когда-то вернувшийся из плена немецкий летчик Хельмут, показывает Карташову фотографии: "Это мой "Фокке-вульф-189».Вы называли его рекогносци … ровальщик. <…> А это ваш Мамаев курган. <...> Снимал в октябре. Ты уже был там?"[Перевалова].