 |
ГОДОМ РАНЬШЕ Кембридж, штат Массачусетс
|
|
|
|
Уилл Пайпер приехал пораньше, чтобы пропустить стаканчик, до того как соберутся остальные. Популярный ресторан на краю Гарвардской площади назывался «ОМ», и Пайпер, войдя, только пожал плечами от обилия азиатской эклектики. Заведение было не в его вкусе, но в баре нашлись кубики льда и виски. Другими словами, необходимый минимум. Пайпер решил остаться. Он с подозрением поглядел на специально необработанную кирпичную стену за барной стойкой, на плоские жидкокристаллические экраны, представляющие собой инсталляции видео-арта, на неоновую голубую подсветку и подумал: «Что я здесь забыл?! »
Всего месяц назад Пайпер решительно не собирался ехать на двадцатипятилетие выпуска, но вот он здесь, вместе с сотнями сорокасеми-сорокавосьмилетних людей, гадающих, куда делись лучшие годы их жизни. Джим Зекендорф со своей адвокатской хваткой безжалостно и систематично забрасывал бывших однокашников электронными письмами, пока они не сдались. Нет, конечно же, Пайпер не подписывался участвовать в шоу — никто не заставит его под звуки торжественного марша войти со всем выпуском 1983 года на мемориальную лужайку, заложенную в честь трехсотлетия Гарварда, — но он согласился приехать из Нью-Йорка и поужинать с теми, с кем пришлось жить в одной студенческой комнатушке. Договорились, что он переночует у Джима в Уэстоне, а утром вернется домой. Для себя Пайпер решил, что на призраков из прошлого готов потратить только два выходных.
Пайпер опустошил бокал до того, как бармен успел выполнить следующий заказ, и погремел кубиками льда, чтобы привлечь его внимание, но вместо этого привлек внимание стоявшей позади женщины. Она тоже пыталась получить выпивку, размахивая двадцатидолларовой банкнотой. Шикарная брюнетка чуть старше тридцати. Пайпер почувствовал терпкий запах ее духов еще до того, как она прильнула к его широкой спине и спросила:
|
|
|
— Не закажете мне шардонне?
Обернувшись, Пайпер уткнулся взглядом в бюст, туго обтянутый кашемиром. На уровне его глаз покачивалась банкнота, зажатая тонкими длинными пальцами.
— Конечно, — ответил Пайпер, обращаясь главным образом к бюсту. Затем, подняв голову, увидел розовато-лиловые тени, красные блестящие губы — как раз такие ему всегда нравились — и подумал, как приятно может продолжиться вечер.
— Спасибо! — Красотка протиснулась к стойке и сунула ему в руки деньги.
Кто-то бойко хлопнул Пайпера по плечу.
— Говорил же тебе, мы точно найдем его в баре!
Гладкое лицо Зекендорфа расползлось в широкой улыбке.
У него по-прежнему была пышная шевелюра, какую шутливо называют «еврейское афро». Пайпер вспомнил первый день в Гарварде: 1979 год; огромный светловолосый детина из Флориды, ошалевший от непривычной обстановки, и курчавый самоуверенный паренек, ощущавший себя как рыба в воде.
Рядом с Зекендорфом стояла его жена. По крайней мере Пайперу показалось, что полная солидная дама чем-то похожа на хрупкую девчушку, которую он последний раз видел на свадьбе Джима в 1988 году.
Зекендорфы притащили за собой Алекса Диннерштайна с подружкой. Алекс всегда отличался субтильностью и безупречным загаром, поэтому выглядел самым молодым из друзей. К тому же умело подчеркивал стройность фигуры и собственную неподражаемость дорогими европейскими костюмами и модным платком — безупречно белым, как его зубы, — который слегка выглядывал из нагрудного кармана. Его темные волосы — и как ему удалось сохранить цвет? — были уложены гелем так же, как в первый год учебы в Гарварде. Пайпер решил, что волосы Алекс все-таки красит. А как иначе? Доктору Диннерштайну, видимо, приходится молодиться рядом с такой милашкой! Алекс держал под руку длинноногую девушку модельной внешности моложе их как минимум лет на двадцать. Пайпер почти забыл о новой знакомой, которая тем временем скромно потягивала вино.
|
|
|
— Ты нас не познакомишь? — спросил Зекендорф, заметив даму в уголочке.
Пайпер, неловко улыбнувшись, пробормотал:
— Да мы и сами еще не зашли так далеко…
Алекс понимающе хохотнул.
— Джиллиан, — представилась незнакомка. — Желаю вам хорошо повеселиться на встрече выпускников.
Она поднялась со стула. Пайпер, не говоря ни слова, протянул ей свою визитку. «Специальный Агент Уилл Пайпер. Федеральное бюро расследований» На ее лице мелькнуло удивление.
Когда Джиллиан ушла, Алекс стиснул Пайпера в объятиях.
— Никогда не встречал выпускника Гарварда с такой штукой! Что это у тебя в штанах? «Беретта»? Или ты так рад нашей встрече?!
— Да пошел ты, Алекс!
Зекендорф провел друзей по лестнице к ресторану и тут сообразил, что одного не хватает.
— Кто-нибудь видел Шеклтона?
— А что, он еще жив? — спросил Алекс.
— Есть косвенные доказательства, — ответил Зекендорф. — Е-мейлы.
— Вряд ли он появится, — заявил Алекс. — Он ведь нас терпеть не может.
— Терпеть не может он тебя, — уточнил Пайпер. — Разве не ты приклеил его скотчем к кровати?!
— Насколько я помню, ты тоже при этом присутствовал! — рассмеялся Алекс.
Ресторан гудел от непрекращающейся болтовни. Интерьер напоминал музейный зал. Кругом стояли непальские скульптуры, а в нише одной из стен — статуэтка Будды. Столик с видом на улицу Уинтроп забронировал заранее, но он оказался уже занят. Сидевший за ним мужчина беспокойно теребил салфетку.
— Эй, посмотрите-ка, кто здесь у нас! — воскликнул Зекендорф.
Марк Шеклтон поднял голову с таким выражением, будто страшился этой минуты. Близко посаженные глазки, едва выглядывающие из-под козырька бейсболки, забегали.
Пайпер сразу же узнал Марка, хотя они не виделись лет двадцать восемь — перестали общаться сразу же после окончания первого курса. То же лицо без грамма жира, из-за чего голова казалась яйцевидным черепом. Те же плотно сжатые губы и острый нос. Марк и в юности-то выглядел стариком — теперь это просто стало более естественно.
|
|
|
И как только их могли поселить вместе?! Пайпер, обычный парень из Флориды, рослый и спокойный. Джим — бруклинец, способный заболтать любого. Сексуально озабоченный Алекс из Висконсина, мечтавший стать врачом. И Марк — сдвинутый компьютерщик из-под Лексингтона. Всех четверых поселили в блок в «Холворти» на северном краю лесистого гарвардского двора: две тесные спальни с двухэтажными кроватями и одна общая комната с относительно приличной мебелью, за которую надо было благодарить состоятельных родителей Зекендорфа. Пайпер приехал в студенческий городок последним из четверых — готовился к началу футбольного сезона. Алекс к тому времени сдружился с Джимом, поэтому, когда Пайпер поставил вещмешок на пороге, ребята со смехом указали ему на соседнюю спальню, где, вытянувшись по струнке, лежал на нижней кровати Марк и, казалось, боялся даже пальцем шевельнуть.
— Привет, Марк! Как дела? — поздоровался Пайпер. По скуластому лицу растянулась широкая улыбка, какая бывает только у южан. — Кстати, сколько ты весишь?
— Сто сорок, — ответил Марк осторожно, пытаясь смотреть прямо в глаза громиле, возвышающемуся над ним.
— Понятно. Я в одних трусах вешу двести двадцать пять. Ты точно хочешь, чтобы я забрался на второй этаж этой трухлявой люльки?
Марк тяжело вздохнул и, не говоря ни слова, сдал свою территорию. С тех пор иерархия власти установилась раз и навсегда.
Болтали обо всем подряд, как всегда на встречах выпускников. Вспоминали забавные моменты, смеялись над нелепыми ситуациями, неблагоразумными ошибками молодости, студенческими проказами и собственными слабостями. Женщины слушали, не встревая в разговор, прощая явное приукрашивание и пикантные подробности. Зекендорф с Алексом, сохранившие тесную дружбу, направляли беседу, перекидываясь шутливыми репликами, словно комический актерский дуэт. Пайпер не мог похвастаться умением вовремя вставить саркастическое замечание, но его размеренные воспоминания о нелепостях первого года учебы приводили женщин в восторг. Один только Марк молчал, вежливо улыбался, когда все хохотали, потягивал пиво и ковырялся в тарелке с азиатской едой. Зекендорф попросил жену фотографировать, и она послушно кружила вокруг стола, заставляя всех принимать оригинальные позы, и то и дело щелкала фотоаппаратом.
|
|
|
Компании первокурсников — словно неустойчивые химические соединения. Меняются условия, связи тут же распадаются и молекулы расходятся. На втором году обучения Пайпер переселился в «Адамс-Хаус», к другим футболистам. Зекендорф с Алексом держались вместе, вместе и переехали в «Леверетт-Хаус», а Марк получил отдельную комнату в «Карьере». Пайпер изредка встречался с Зекендорфом на занятиях по государственному управлению, но теперь они вращались в разных мирах. После выпускного Зекендорф с Алексом остались в Бостоне и время от времени узнавали о Пайпере из газет или теленовостей. Никто из троих не пытался восстановить связь с Марком. Он просто исчез из их жизни. Если бы Зекендорфу не втемяшилось во что бы то ни стало встретиться и если бы Марк не внес свой адрес на почте «Гугла» в журнал выпускников, он бы так навсегда и остался краткой главой прошлого.
Алекс громко рассказывал о дикой студенческой выходке с участием сестер-близнецов из колледжа Лесли. Именно в ту ночь он якобы бесповоротно решил связать свою жизнь с гинекологией. В самый интересный момент подружка Алекса перевела разговор на Пайпера. Видимо, ей поднадоело шутовство захмелевшего Алекса. Она с восхищением смотрела на рыжеволосого здоровяка, который сидел напротив и пил виски стакан за стаканом, не пьянея.
— И как же вы оказались в ФБР? — спросила модель как раз в тот момент, когда Алекс начал очередную историю о себе.
— Я недостаточно хорошо играл в футбол, чтобы заниматься им профессионально.
— Нет, серьезно! — Похоже, ей стало на самом деле интересно.
— Ну, честно говоря, не знаю, — мягко ответил Пайпер. — После выпускного у меня не было четкого представления, что дальше делать. Ребята вот знали, чего хотели от жизни. Алекс собирался в медицинский. Зекендорф — на юридический. Марк в итоге окончил Массачусетский технологический институт, так ведь? — Марк кивнул в ответ. — А я несколько лет просто болтался. Преподавал во Флориде, работал тренером. А потом вдруг подвернулось место в полиции округа.
— Твой отец вроде бы из правоохранительных органов? — вспомнил Зекендорф.
— Был помощником шерифа в Панаме.
— Он жив? — спросила жена Зекендорфа.
— Нет, давно умер. — Пайпер сделал большой глоток виски. — Наверное, это у меня в крови; путь наименьшего сопротивления, как говорится. В общем, так вот получилось. Вскоре шерифа стало раздражать, что ему в затылок дышит умник из Гарварда, его же собственный помощник, и он заставил меня подать заявление в Куонтико. Ну, чтобы избавиться, сами понимаете. А потом… не успел я и глазом моргнуть, а скоро на пенсию выходить!
|
|
|
— Неужели уже двадцать лет прошло? — удивился Зекендорф.
— Почти двадцать два.
— И чем займешься?
— Кроме рыбалки? Представления не имею.
Алекс разлил еще одну бутылку вина.
— А вы хоть знаете, как этот чертяка знаменит?
— А вы знамениты, Пайпер? — ухватилась за продолжение темы модель.
— Вовсе нет.
— Врет! — воскликнул Алекс. — Он самый успешный следователь по делам о серийных убийцах за всю историю ФБР!
— Откровенные выдумки! — резко возразил Пайпер.
— Скольких ты поймал за эти годы? — спросил Зекендорф.
— Точно не помню. Несколько.
— Несколько!.. Скорее я несколько раз проводил влагалищное исследование! — не удержался Алекс. — Я слышал, ты ни разу не ошибался.
— По-моему, ты перепутал меня с папой римским.
— Да ладно скромничать. Я где-то читал, что ты можешь провести психоанализ поведения любого человека за полминуты!
— На тебя ушло намного меньше времени, старик. Но если серьезно… не верь всему, что пишут!
Алекс легонько толкнул локтем подружку:
— Запомни мои слова: этот парень — настоящий феномен!
Пайпер был бы рад сменить тему разговора. В его карьере случалось всякое, и ему совсем не хотелось вспоминать о былых заслугах.
— Похоже, мы все преуспели в жизни, несмотря на сомнительные успехи в учебе на первом курсе! Зекендорф — первоклассный юрист по корпоративному праву. Алекс — доктор, профессор… Но давайте поговорим о Марке. Чем ты занимался все эти годы?
Не успел Марк вытереть губы салфеткой, чтобы ответить, как Алекс в свойственной ему роли мучителя воскликнул:
— Давайте послушаем. Шеклтон, наверное, стал каким-нибудь интернет-миллионером, счастливым обладателем «Боинга-737» и баскетбольной команды! Не ты, случайно, изобрел сотовый телефон? Ты же всегда что-то записывал в своем блокнотике, закрывшись в комнате. Что ты там делал, парень? Ну, ясен перец, мусолил старые номера «Плейбоя». Зачем еще столько бумажных носовых платков? А что еще ты там делал?
Пайпер с Зекендорфом расхохотались. Марк и правда всегда покупал по несколько упаковок «Клинекс». Пайпер тут же осекся, когда Марк пронзил его колким взглядом, будто вопрошая: «И ты, Брут? »
— Я занимаюсь компьютерной безопасностью, — едва слышно прошептал Марк, опустив голову, как будто сообщил это своей тарелке. — К сожалению, миллионером не стал. — Потом вдруг вскинул голову и гордо добавил: — Еще в свободное время я пишу.
— В какой компании ты работаешь? — вежливо поинтересовался Пайпер, стараясь искупить вину.
— Я работал на несколько компаний, но сейчас, как и ты, состою на службе у правительства.
— Неужели?! А где?
— В Неваде.
— Ты ведь живешь в Лас-Вегасе? — спросил Зекендорф.
Марк кивнул, расстроившись, что никто не удивился его словам о писательстве.
— В каком подразделении работаешь? — уточнил Пайпер. Марк молча уставился на него. — В каком правительственном отделе?
Марк судорожно сглотнул. Кадык заходил вверх-вниз.
— В лаборатории… Это секретное подразделение…
— Ага, Шеклтон — тайный агент! — ликующе затараторил Алекс. — Налейте-ка еще вина. Надо развязать ему язык!
— Не, Марк, правда, расскажи поподробнее. — Зекендорфа, похоже, потрясла эта новость.
— Простите, не могу.
Алекс доверительно наклонился к Марку:
— По-моему, кое-кто из ФБР может разнюхать, чем ты занимаешься.
— Вряд ли, — уверенно ответил Марк.
Зекендорф не собирался заканчивать разговор.
— Невада… Невада… Единственная правительственная секретная лаборатория там, насколько мне известно, находится в пустыне… — громко заявил он, — в так называемой зоне пятьдесят один. Я прав? — Он думал, что Марк начнет отрицать, но тот лишь беспристрастно взглянул на него. — Только не говори, что работаешь в зоне пятьдесят один!
Немного подумав, Марк тихо ответил:
— Не буду утверждать обратного.
— Ух ты! Там изучают НЛО и всяких разных пришельцев? — спросила потрясенная модель.
Марк улыбнулся загадочно — словно Мона Лиза.
— Если узнаешь ответ, Марку придется тебя убить, — прошептал Пайпер.
Марк резко покачал головой. Взгляд его вдруг неожиданно стал серьезным. Пайпер почувствовал знакомое беспокойство.
— Нет. Если узнаете ответ, другим людям придется убить вас, — хрипло проговорил Марк.
|
|
|
