Исторические примеры

1. В 219 году до н. э. в Риме решили, что настала пора покончить с Карфагеном, который был источником постоянных неприятностей на Пиренейском полуострове, – там у обоих имелись свои колонии, примерно равные по размерам. Римляне объявили Карфагену войну и начали готовить армию для переброски в Испанию. Силами неприятеля в Испании командовал молодой, двадцативосьмилетний полководец Ганнибал Барка.

Еще в походе римляне получили поразительное известие о том, что Ганнибал движется им навстречу, более того, что он уже перешел через опаснейший участок Альп в Северной Италии. Поскольку римляне и представить себе не могли, что неприятель способен атаковать с той стороны, там не оказалось ни одного гарнизона, поэтому Ганнибал беспрепятственно направился на юг, к Риму.

Армия его была не так уж велика: после тяжелейшего альпийского перехода остались в живых всего 26 тысяч солдат. А римляне, вместе с союзниками, могли выставить армию примерно в 750 тысяч человек; легионеры были не в пример лучше вымуштрованы и дисциплинированы, их боялись во всем окрестном мире. К тому же армии римлян уже случалось наносить поражение Карфагену в первой Пунической войне. Но армия, беспрепятственно продвигающаяся по Италии, захватила римлян врасплох, эта новость не могла не задеть их за живое. Легионеры кипели: они должны поставить дикарей на место, преподать им хороший урок.

Не теряя времени, легионы устремились на север, полные решимости расправиться с Ганнибалом. После нескольких небольших стычек римская армия, которой командовал консул Тиберий Семпроний Лонг, начала подготовку к генеральному сражению с карфагенянами у реки Требия[3].

Ярость переполняла Семпрония, но еще больше в нем кипело честолюбие: он жаждал раздавить Ганнибала, чтобы благодарный Рим увидел в нем, безусловно талантливом полководце, своего спасителя. Но Ганнибал вел себя более чем странно. Его легкая кавалерия форсировала реку, готовясь вроде бы к сражению с римлянами, но затем отступила назад. Что это означает – они боятся римлян? Может, они способны лишь на мелкие вылазки, но не готовы принять настоящий бой? В конце концов Семпронию все это надоело, и он бросился вдогонку за отступавшими карфагенянами. Вся его армия – чтобы уж наверняка поразить врага – перебралась через реку с ледяной водой (время было зимнее). Это заняло несколько часов, и римляне страшно устали.

Наконец, две армии встретились немного западнее переправы.

Сначала, как и ожидал Семироний, его вымуштрованные легионы действовали против карфагенян с явным перевесом. Но на одном фланге у римлян сражались галлы – и как раз туда Ганнибал неожиданно двинул группу боевых слонов, на спинах которых сидели лучники. Галлы, большую часть жизни проведшие в своих племенах, никогда не видывали таких чудовищ; среди них поднялась паника, началось беспорядочное отступление. Одновременно с этим, внезапно, непонятно откуда, выросло подкрепление – две тысячи карфагенских воинов, до поры прятавшихся в прибрежных зарослях, напали на римлян с тыла. Легионеры сражались храбро и сумели вырваться из западни, приготовленной для них Ганнибалом, но тысячи погибли, утонув в ледяных водах Требии.

Предполагается, что Александр расположился лагерем в Харанпуре; напротив него, на восточном берегу Гидаспа, находился Пор со множеством слонов… Все переправы охранялись пикетами и слонами, и Александр понимал, что лошадям не перебраться на тот берег ни вплавь, ни на плотах, ведь рев слонов приведет их в такой ужас, что несчастные животные пойдут ко дну. Тогда он предпринял несколько обманных шагов. Выслав маленькие и подвижные отряды на поиски любых бродов и переправ, он приказал основному войску построиться в колонны и переходил с ними вверх и вниз по реке, делая вид, что не может найти место для переправы. Затем, когда перед самым летним солнцестоянием пошли обильные дожди и река вышла из берегов, он велел свозить зерно к лагерю, чтобы Пор подумал, будто он принял решение оставаться на месте до наступления сухого сезона. Досконально изучив за это время реку, он между тем приказал набить соломой сшитые из шкур палатки, превратив их, таким образом, в плоты. Все это время Александр следил из засады, нельзя ли стремительным броском занять одну из переправ, оставшись при этом незамеченным. Наконец, как следует изучив положение дел, он решился предпринять попытку прорыва на мысе и острове. При этом он применил маневр, почти точно воспроизведенный впоследствии генералом Вольфом в квебекской кампании 1752 года. Каждую ночь он расставлял своих конных воинов вдоль всего западного берега реки, с приказом создавать шум и время от времени выкрикивать боевые кличи. Пор сначала всякий раз выводил своих слонов на восточный берег, чтобы воспрепятствовать любой попытке врага форсировать реку, однако со временем привык к шуму и, видя, что за ним не следует никаких действий, решил оставлять слонов в лагере, ограничившись пикетами часовых вдоль берега. Александр понял, что Пор утратил бдительность, и приступил к выполнению своего стратегического плана: выше по течению и вдоль западного берега он разместил цепь караулов так, что каждый мог видеть и слышать своего соседа. Им был отдан приказ поднять шум и жечь костры, а в лагере делали вид, будто готовятся к переправе… Пор был убаюкан, у него возникло ложное ощущение безопасности; между тем, когда все приготовления в лагере и на месте переправы были завершены, Александр бесшумно тронулся в путь, держась на расстоянии от западного берега реки, чтобы передвижение армии не было замечено.

Дж. Ф. С. Фуллер «Полководческое искусство Александра Македонского», I960

Битва сложилась ужасно, но на пути домой, в Рим, гнев и возмущение постепенно сменились беспокойством. Легионы поспешно перестроились и двинулись к Апеннинским горам в Центральной Италии, чтобы перекрыть легкопроходимые перевалы. Ганнибал, однако, снова обманул ожидания: он перевел свои войска через горы в самом неподходящем месте. Там никогда прежде не проходили армии, слишком опасны были болота, к которым выводил этот трудный путь. И все же Ганнибал рискнул – четыре дня его войска пробирались по зыбким топям, пока не выбрались на твердую почву. Затем, прибегнув к очередной, еще более хитроумной уловке, он добился полного разгрома римской армии при Тразименском озере (современная Умбрия). Теперь путь на Рим был свободен.

В Риме царила настоящая паника, наконец было принято решение, следуя древней традиции, избрать диктатора, который смог бы вывести страну из кризиса. Новый вождь Квинт Фабий Максим не мешкая отдал приказ о возведении стен вокруг Рима и мобилизации в армию, после чего в полном недоумении наблюдал за тем, как Ганнибал, не останавливаясь, направился в обход Рима на юг к Апулии, плодороднейшему району Италии, опустошая местность.

Фабий, решивший в первую очередь защищать Рим, предложил совершенно новую стратегию: он направит легионы в горные районы, где кавалерия Ганнибала окажется беспомощной, и начнет против карфагенян партизанскую войну; тем самым он уничтожит их провиантские запасы и отрежет путь к отступлению. Любой ценой стараясь избегать прямого столкновения – оно было бы рискованным, учитывая, насколько сильный полководец стоит во главе противоборствующей армии, – он вконец измотает карфагенян и так добьется их поражения. Однако многие в Риме сочли стратегию Фабия слишком бесчестной и негуманной. Хуже всего было то, что Ганнибал, который тем временем продолжал свои опустошительные набеги в сельской местности, не тронул ничего из многочисленных владений самого Фабия – это выглядело так, словно они действуют заодно. Фабий вызывал все большее недоверие и антипатию.

Сровняв Апулию с землей, Ганнибал перебрался в другую плодородную провинцию, Кампанию, к югу от Рима, – Фабий прекрасно знал эту местность. Решив, наконец, что нужно действовать, пока он у власти, диктатор задумал расставить ловушку: римские легионы были размещены на всех выходах из долины, на таком расстоянии друг от друга, чтобы в случае необходимости успеть прийти на помощь друг другу.

Ганнибал вошел в Кампанию через восточный горный проход Аллифа – а Фабий заметил, что карфагенский полководец никогда не покидает местность тем же путем, которым пришел. На всякий случай Фабий все же оставил отряд и в Аллифе – но в другие проходы он разместил намного более крушило подразделения. Теперь, думал он, зверь оказался в клетке. Рано или поздно припасы Ганнибала подойдут к концу, и ему придется прорываться. Диктатор приготовился ждать.

Вскоре Ганнибал направил кавалерию на север, вероятно, надеясь прорваться там через оцепление. Попутно он разорил все самые богатые имения. Фабий, казалось, видел его насквозь, понимал все хитрости: карфагенянин старается разозлить римлян и навязать им бой в удобном ему месте. Но Фабий хотел сам выбирать время и место схвати! играть по своим правилам и собирался принять бой только тогда, когда неприятель попытается вырваться из западни. Он понимал, что Ганнибал обязательно попытается прорваться на востоке, единственном направлении, где открывался выход в местности, неподвластные Риму.

Однажды ночью римские легионеры, охранявшие проход Аллифа, увидели нечто столь неожиданное, что в первый момент не поверили глазам: огромная армия, с тысячами факелов, направлялась к проходу – люди усыпали все склоны гор. Их продвижение сопровождалось странными громкими звуками – словно ревел какой – то злой дух. Войско казалась несметным – его размеры намного превышали армию Ганнибала. Испугавшись, что непонятные воины вскарабкаются вверх и окружа т их, римляне бежали без огляди! из своего расположения, оставив горный проход без охраны. А спустя несколько часов через него беспрепятственно прошла армия Ганнибала, оставив Фабия ни с чем.

Никто из римских полководцев не мог понять, что устроил Ганнибал в ту ночь в горах, а Фабий на следующий, 216 год лишился власти. Новый консул Гай Теренций Варрон призывал отомстить за позор Аллифы. Карфагеняне стояли лагерем близ Канн, в юго – восточной части Италии, неподалеку от места, где теперь расположен город Бари. Варрон направил туда свои войска, и обе армии выстроились, готовые к схватке. Консул был совершенно уверен в победе: местность просматривалась до самого горизонта, неприятеля было отлично видно, не могло быть и речи о засадах и других неожиданностях – при этом карфагенская армия вдвое уступала римской по численности.

Сражение началось. Вначале казалось, что римляне одерживают верх: центр карфагенских рядов оказался на удивление слабым, воины легко отступили перед натиском неприятеля. Тогда легионеры Варрона навалились на этот центр уже всей своей мощью, надеясь прорвать поредевшие ряды, – казалось, им это удается. Но тут, к ужасу римлян, обнаружилось, что фланги карфагенской армии сомкнулись позади, так что они оказались в кольце. Объятие оказалось смертельным: внутри окружения началась настоящая бойня. Канны вошли в историю как самое позорное и сокрушительное поражение римлян.

Война с Ганнибалом тянулась годами. Карфаген не направлял ему подкрепления, достаточного, чтобы резко повернуть ее ход, поэтому римляне, с их более многочисленной и лучше вооруженной армией, вновь и вновь оправлялись от своих поражений. Однако Ганнибал заслужил репутацию устрашающего и непредсказуемого противника. Несмотря на численное превосходство, римляне были настолько запуганы Ганнибалом, что старались избегать столкновений с ним, как чумы.