Деятельная неагрессивность

 

Неагрессивность – ключ к жизни и к восприятию вообще. Это способ воспринимать реальность в наилучшем её виде.

 

Неагрессивность – ключ к жизни и к восприятию вообще. Это способ воспринимать реальность в наилучшем её виде. Отсюда возникает понятие достоинства. Достоинство – нечто большее, чем элегантность, которую можно описать как мягкость в стиле. У достоинства есть качество подлинного присутствия: в нём есть подлинность; потому есть и присутствие. Из этого подлинного присутствия, происходящего от неагрессивности и мягкости, возникает действие. А из него происходят так называемые «четыре активности».

В традиции ваджраяны эти четыре основных действия называются четырьмя кармами. Они связаны с переживанием реальности и нашего восприятия искусства вообще – в данном случае нашего восприятия жизни.

Первое действие, или активность, имеет оттенок чистого восприятия без острых граней. Оно связано с синим цветом, а также с кругом в противоположность квадрату или иной фигуре. Круглая форма означает мягкость и внутреннее добро, то есть отсутствие невроза. Синий подобен чистому небу и представляет пространство. Синий цвет также связан с воздухом: холодный, свежий воздух. Вообще отсутствие острых граней соотносится с видением мира в наилучшем его проявлении. Это первая карма, то есть принцип мира, или умиротворения.

Второе действие несёт в себе ощущение богатства. Оно обычно изображается как жёлтый квадрат с острыми углами. Богатство и желтизна относятся к земле. Поскольку земля всегда создаёт нам границы, она изображена в виде квадрата. У неё также много углов, или направлений: а именно восток, юг, запад и север. Это действие есть бытие, гармония, хорошо согласованная ситуация. Это идея достоинства, или, по-тибетски, зиджи. Вторая карма – обогащение, или приумножение – есть внутренне присущая энергия состояния нашего ума.

Третье проявление действия обычно изображается красным полукругом. Краснота передаёт идею связи с эмоциями этой квадратной земли. Поэтому квадратная земля не такая уж и квадратная; у неё есть свои точки отсчёта. Что касается её полукру-глости, то она полукруглая потому, что частично закруглённая, а частично отрезана от округлости. Здесь присутствует глубинная идея объятий: мужчина и женщина обнимаются или держатся за руки. Например, поцелуй можно считать концепцией полукруга: два полукруга встречаются и в результате рождается поцелуй. Это концепция страсти, но она не связана с одной лишь страстью как таковой: она также связана с идеей встречи другого ума. Это также идея смелости отпустить. Идея, что когда в нас присутствует чувство богатства и отсутствия нищеты, мы можем отпустить, отдать, проявить щедрость. Это источник третьей кармы, принципа привлечения.

Четвёртое действие изображается зелёным треугольником. Он связан с деятельностью и уничтожением. Он зелёный и ассоциируется с силой и мощью ветра. Его глубинная, врождённая природа бесстрашна. Присутствует чувство мощи, но также через создание трёх точек треугольник предполагает очень острую связь. То есть встреча положительного и отрицательного, а также нейтрального, порождает троицу; потому и треугольник. Этому сопутствует понятие баланса, потому что если бесстрашия недостаточно, ты можешь оказаться трусом; а если бесстрашия слишком много, всё становится чрезмерно интеллектуальным; потому нам и нужна основная точка баланса.

Считается также, что треугольник означает освобождение, свободу. Это врата свободы в восприятии реальности. Так что четвёртая карма очень тяжёлая – уничтожение. Она очень простая и с ровными краями, словно лезвие. Она режет во всех направлениях. Очень просто.

Диаграммы, представляющие эту четвёртку, – синий круг, жёлтый квадрат, красный полукруг и зелёный треугольник – не считаются магическими или мистическими. Они считаются просто проявлениями наших отношений в жизни. Если мы упростим цветную перспективу четырёх карм, соединив четыре цвета – синий, жёлтый, красный и зелёный, – в два, в результате получим лимонно-жёлтый и пурпурный. Эти два цвета считались императорскими цветами при дворах Китая, Японии, Кореи и Индии, а также в империи Ашоки. Лимонно-жёлтый связан с силой и принципом отца, или короля. Пурпурный считается абсолютным женским принципом, принципом королевы. Когда мужской и женский принципы соединяются вместе, происходит совершенное выполнение четырёх карм – умиротворения, обогащения, привлечения и уничтожения. Всё завершается именно так.

Когда мы начинаем постигать умиротворение, обогащение, привлечение и уничтожение как своё естественное желание работать со всей вселенной, мы освобождаемся от слишком жадного принятия и чрезмерно жестокого отвержения; освобождаемся от этого «тяни-толкая». В буддизме эта свобода известна как принцип мандалы, где всем управляют эти четыре действия. В мандале восток означает пробуждённость; юг символизирует расширение; запад представляет страсть или привлечение; север означает действие. Это основной принцип мандалы.

Первая карма, умиротворение, находится на востоке и представляет охлаждение невроза. Мы развиваем чувство умиротворения и прохлады, которая охлаждает скуку и жар невроза. Проявление умиротворения есть мягкость и свобода от невроза. Обогащающий принцип, на юге, по сути представляет собой отсутствие высокомерия и агрессии. Высокомерие преодолено – оно стало прозрачным. Привлечение, на западе, – это преодоление нищеты. Оно свободно от нищеты. Четвёртая карма, уничтожение, есть уничтожение лени. Она на севере. Идея четырёх карм состоит не столько в правилах нашего личного поведения, сколько в умении обращаться со всем миром. Руководствуясь этим базовым принципом мандалы, мы можем успешно действовать в любой сфере приложения усилий – в цветочной композиции, езде верхом, мытье посуды и во всём остальном.

 

 

Состояние ума

 

Магия кроется в состоянии ума художника. Эта магия – магия пробуждённая.

Ум художника способен настроиться на определённый баланс пробуждённости – в сущности, мы можем назвать это просветлением.

 

При обсуждении состояния ума художника мы начинаем с его отношения, подхода. Визуальная Дхарма, её применение и плод основываются на практике медитации и буддийском воззрении. Это не означает, что мы исключаем видения и восприятия, развивавшиеся на протяжении веков усилиями художников, не имевших связи с буддизмом. Однако в визуальной Дхарме тренировка ума является ключевым моментом. Можно быть музыкантом, художником, математиком или фотографом, но принципы визуальной Дхармы всё равно действуют, как в работе, так и в жизни.

Наша позиция – ключ к открытию мира. Конечно же, у нас есть определённое отношение к самим себе, определённая позиция к отношениям с другими и определённый подход к обращению с миром в целом. Если мы не развили правильное отношение, невозможно установить правильный контакт с миром. Искусство означает изящное взаимодействие с миром и с самим собой. В данном случае слово «изящно» имеет оттенок неагрессивности, мягкости и приподнятости; то есть это фундаментальная позиция жизнерадостности. Становясь художниками, важно убедиться, что мы не загрязняем этот мир; более того, мы как художники можем его по-настоящему украсить. Когда мы так вдохновлены своим контактом с дхармическим искусством, остаётся меньше места для невроза. В этом – настоящий замысел дхармического искусства, что исключительно важно и необходимо.

Бытует неверное представление, что художники очень бедны; и хотя они могут быть одарены талантом, умом и видением, деньги им даются с трудом. И потому день за днём, час за часом их видение катится по наклонной. Чтобы заработать денег, им приходится взаимодействовать с извращёнными, невротичными людьми, требующими, чтобы художник следовал их видению, если это вообще можно назвать видением. Поэтому художник и те, кто заказывают произведения искусства или спонсируют его работу, тянут друг друга вниз. В конце концов всё это сваливается в невротическую канализацию. Может, по ходу дела ты станешь знаменитым и прославленным художником, но твои работы будут пропитаны неврозом и космическим мусором. В свою очередь, художественные стандарты жизни во всём мире начинают катиться по наклонной плоскости, и мы оказываемся в упадочном мире. Художественный вкус не должен опускаться до уровня, на котором ты ловко обводишь людей вокруг пальца и становишься законченным мошенником.

Наше отношение к творчеству и цельность как художников очень важны. Нам необходимо поощрять и подпитывать идею того, что мы не покоримся невротичному миру. Дюйм за дюймом, шаг за шагом наши усилия должны пробуждать людей через мир искусства, вместо того чтобы пытаться ублажить всех и каждого и следовать модному течению. Для ваших клиентов или аудитории извлечение какой-либо «занозы» из их системы может оказаться болезненным. Вероятно, выдержать такое давление со стороны видения художника им будет довольно непросто. Однако именно так следует поступать, это необходимо. Иначе мир покатится вниз, а вместе с ним и его художники.

Художник может принять такую позицию, что сначала его работы не будут коммерчески привлекательными или популярными. Но постепенно, по мере работы с клиентами, друзьями, аудиторией публика откроет для себя, что ты хороший человек. Они увидят, что ты подлинный, интересный, исполненный чувства преданности и храбрости – даже с некоторым высокомерием, в положительном смысле этого слова. Тогда твой мир может действительно измениться. Клиенты и аудитория могут начать ценить то, как ты вкладываешься в работу, оценить правильность твоего отношения к творчеству. Ты действительно развил в себе отношение искренности и добра благодаря своей преданности и аутентичности, поэтому и твоя работа поднимается к иному измерению. В этот момент у художника есть невероятная сила изменить мир. Сила визуальной Дхармы может полностью – на уровне слуха, зрения, психологии – изменить концепции мира.

Вторая тема – это магия художника. В данном случае магия не означает, что ты выделываешь какие-то фокусы перед своей аудиторией или внезапно зарабатываешь миллион долларов, продав одну-единственную картину. Магия кроется в состоянии ума художника. Эта магия – магия пробуждённая. Ум художника способен настроиться на определённый баланс пробуждённости – в сущности, мы можем назвать это просветлением. В этот момент художник способен создавать шедевры. Тому было немало примеров в прошлом, когда шедевры создавались художниками, которые не обязательно были буддистами.

Великие полотна, гениальные музыкальные произведения, разнообразные виды прикладного искусства – например, декорирование интерьеров и архитектурный дизайн – создавались людьми, которые, технически говоря, могли быть не лучшими учениками. Так что становиться технократом – не самый лучший способ взрастить в себе художника. Сначала в уме должно появиться какое-то видение. Такое видение приходит из состояния ума, не имеющего ни начала, ни конца. Оно в высшей степени присутствующее, прямо здесь. Можно назвать это видение «первая мысль – лучшая мысль». Когда это происходит, никакой борьбы нет. С такой точки зрения каждый может стать гением. У каждого есть эта сущность и эта возможность. Такая гениальность и магия работают всегда.

Первая мысль появляется не из подсознательной болтовни, она появляется ещё до того, как ты что-то подумал. Иными словами, всегда есть возможность для свежести. Твой ум не постоянно поражён неврозом, поэтому всегда существует возможность, что всё твоё бытие может быть хорошим – а ведь оно в любом случае хорошее. Добро присутствует всегда – просто поймай его прямо на месте. Прорываясь через подсознательную болтовню, ты принимаешь позицию радости за себя самого, радости от того, что ты по-настоящему это преодолеваешь. Возникает чувство самосущего достоинства. И потому ты уже не чувствуешь себя так плохо. Ты не сгибаешься под грузом невроза. Так что это – преодоление тяжести и депрессии. Тогда ты начинаешь видеть первую мысль – то есть лучшую мысль.

Взрастив самоуважение и узнав способ воспрянуть здесь и сейчас, на уровне «первая мысль – лучшая мысль», начинаешь развивать уравновешенность и благопристойность в своём уме, теле и творческом процессе. Уравновешенность порождает чувство богатства и красоты, а благопристойность – чувство объединения, целостности своего мира. Благопристойность позволяет тебе и твоему миру так хорошо держаться друг друга, что не возникает никаких разрушительных эффектов или расколов в мире явлений, которые могли бы породить дополнительные невротические проблемы.

Если есть базовая уравновешенность и благопристойность, возникает чувство полного, тотального присутствия. Ты можешь по-настоящему пресечь подсознательную болтовню, являющуюся разрушительным аспектом ума, который постоянно производит всевозможные отвлечения. Например, когда у тебя вот-вот появится чистое видение, хорошая идея, внезапно возникает порыв ветра, который мы называем подсознательной болтовнёй, – и эта ясность совершенно стёрта и уничтожена. Поэтому для нас, особенно для художников, необходимо доверять первой мысли – лучшей мысли. Так ты сможешь преодолеть подсознательную болтовню, которая порождает сомнения и сопротивление. Такая прямота основывается на тренировке и дисциплине, готовности не бросать свою работу или проект до тех пор, пока не произойдёт подъём, пока не разовьётся достоинство и не появится свежая первая мысль – лучшая мысль.

Дхармический художник – это не какой-то самородок-оригинал, рисующий картину собственной мочой и дерьмом и продающий её за миллион долларов, а честный, хороший, мягкий, с благими намерениями человек, готовый полностью преодолеть свою подсознательную болтовню, чтобы проявить прямой, блестящий, точный и ясный ум. Художник не должен всё время стонать, страдать и упиваться своим неврозом. К сожалению, именно такая извращённая версия художника проявляется в последнее время, особенно в Западном мире. Люди склонны ценить тех художников, которые согласуются именно с их способом выражения невроза. Им нравится этот невротичный стиль, поэтому они покупают их произведения искусства и ухаживают за ними, как будто это их домашний любимец. Это напоминает ситуацию, когда некоторые люди предпочитают трёхногую собачку четвероногой, потому что они думают, что это мило. Так искусство становится испорченным и упадническим, и всё благополучно сливается в канализацию. В противоположность этому мы пытаемся создать произведение искусства в любой форме, развивая состояние бытия, в котором можно увидеть и выразить пробуждённость и радость буддийских и шамбалинских учений. А это опять-таки сводится к глубинному состоянию твоего ума.

В любом восприятии сначала есть качество видения, то есть ты проецируешь себя в мир и что-то видишь. Это создаёт некую открытую основу. Это также создаёт возможности выбора и отказа в положительном контексте различающей разумности, в противоположность ситуации, когда наш выбор определяют эмоции вроде страсти и агрессии. Ты просто видишь всё как есть. Когда ты увидел, ты можешь продолжать исследовать мир явлений. На этом уровне ты начинаешь смотреть.

Как это делается? Сначала идёт качество внезапности – пресечение своих мыслей, преодоление подсознательного ума, преодоление всех художественных теорий вообще. Ты становишься просто обыкновенным человеком, который видит мир на уровне, скажем так, самых обыденных вещей. Увидев, начинаешь смотреть дальше этого уровня и развивать некую уравновешенность относительно всей ситуации. Ты начинаешь по-настоящему видеть, как держится этот мир. Если ты хочешь разработать для чего-то дизайн, сначала ты видишь возможности дизайна; затем начинаешь тщательно исследовать и искать дальше. Через это ты начинаешь развивать чувство того, как ценить мир своего дизайна и одновременно управлять при этом зрителем – управлять в положительном смысле слова.

Когда ты видишь – это первое впечатление. Когда ты смотришь – ты делаешь вывод об увиденном. Видеть – это первая мысль – лучшая мысль, а смотреть – это вторая мысль, возможно, лучшая. Этого никогда заранее не знаешь, потому что это зависит от твоего состояния ума. Сначала мы всегда видим. Когда мы увидели, надо, чтобы не был задействован наш обычный процесс выбора, называемый подсознательной болтовнёй. Вместо этого необходимо задействовать визуальную Дхарму, чтобы мы смогли по-настоящему увидеть со вкусом, то есть смотреть. Это может означать некоторое разграничение, но в этом нет ничего страшного. В целом происходит вот что: ты видишь, а затем смотришь – и увидев и посмотрев, ты снова видишь, и это окончательный переход. Всё прекрасно, а может, ужасно – или под вопросом.

Я бы хотел призвать каждого практиковать медитацию, чтобы мы могли больше видеть и смотреть. Если мы не понимаем самих себя, очень трудно будет понимать всё то, что происходит в мире. И в целом, пожалуйста, воспряньте духом. Не надо слишком много всё обдумывать и анализировать.

Следующая концепция – соединить всё вместе и сделать утверждение, которое основывается на трёхчастной логике, что, конечно же, происходит благодаря видению и смотрению. Трёхчастная логика – это старая буддийская традиция: как воспринимать послания мира явлений, как полностью постичь воззрение и как подать своё личное воззрение кому-то ещё.

Трёхчастная логика касается того, как подать кому-то полноценный мир. Кто-то захотел, чтобы ты разработал для него дизайн обручального кольца, шкафчик для спиртного или костюм. Кто-то попросит тебя разработать дизайн целого города или ожерелья для его пекинеса. Трёхчастную логику можно применить к любой ситуации. Здесь у нас есть основа, затем путь, а потом плод. Это как в ситуации с веером: сначала берёшь веер, затем раскрываешь, а потом обмахиванием создаёшь ветерок. Так же работает и трёхчастная логика: сперва устанавливаешь основу; затем укрепляешь эту основу с помощью определённой логики; и, наконец, соединяешь это всё вместе и подтверждаешь. Это называется трёхчастной логикой, и такой логикой можно пользоваться при разработке или создании произведения искусства. Мы можем описать это как принцип неба, земли и человека, использующийся в японской традиции цветочной композиции, или как три тела тантрического искусства тибетского буддизма ваджраяны – дхармакайю, самбхогакайю и нир-манакайю. Как бы они ни описывались, эти три аспекта – основы проявления, потенциал проявления, и, наконец, всецелое проявление – очень важны для создания произведения искусства.

В традиции Шамбалы мы используем понятия неба, земли и человека. Мы начинаем с основы, то есть неба. Небо – это не пустое пространство; оно вольно ниспослать на землю священные принципы, а также чувство добра, мягкости и единства. Небо обладает качествами обозрения и завоевания пространства. В нём есть чувство несгибаемости и царственности. У неба также есть и аспект игривости. Это чувство открытости и пространства для работы может оказаться очень опасным: если тебе захочется «проехаться» на нём, этот принцип неба может втянуть тебя в различные ситуации, может возникнуть некий самообман. Пустой лист тебя приглашает, просит начать с первой точки. Поэтому ты можешь начать с первого ума – лучшего ума – и пригласить подлинное небо. Это основной принцип неба.

Затем мы можем перейти к земле, к этому качеству заземлённости, принципу матери-земли. Беременная земля, объемлющая земля. Она может породить проблемы с домашней жизнью. Очень ласковая земля, принимающая всё, хаос в том числе.

Принцип человека довольно смелый и милый – особенно в случае, если это младенцы, хотя обычно об их подгузниках и не вспоминаешь. У людей есть открытость и одновременно сила, есть и дерзновение, и добро. Принцип человека не обязательно ориентируется на землю и небо, это просто индивидуальное существование, просто быть.

Затем мы их соединяем вместе; а для соединения неба, земли и человека нам нужен царь. Принцип царя на самом деле – не четвёртая логика, а соединение этих трёх так, что они становятся единым целым. Не будь неба, тебя бы не существовало. Но небо зависит и от земли. Существуй одно лишь небо, без земли, в этом было бы мало смысла; а если бы была одна лишь земля, являющаяся подтверждением неба, то имела бы место та же самая проблема. А если бы существовали только небо и земля, но никто бы не населял это пространство, то тогда вообще никто ничего бы не делал. Потому существует человек. И в какой-то момент все они соединяются вместе – не как четвёртый принцип логики, а как продолжение третьего принципа в его движении к логической завершённости. Если у нас есть некое понимание Дхармы этих трёх принципов, мы сумеем их все объединить.

 

 

Небо, земля и человек

 

Произведение искусства создаётся потому, что существует фундаментальная сакральность, не зависящая от той или иной религиозной веры или убеждений художника.

 

Лхармическое искусство связано с состоянием ума художника и тем, как мы можем полноценно передать это самим себе и своему миру. В этом контексте можно сделать обзор трёх принципов неба, земли и человека. Небо означает пространство. Оно создаёт в твоём уме некоторый психологический простор, чувство, что тебе хватает пространства для работы. Пространство неба – это изначальный ум, свободный от условий. Он не пустой или безжизненный, но вмещает в себе всё. У него есть качество пробуждённости, качество восторга и качество блистательности. Поэтому общее значение неба – это некая всеохватность, в которой мы можем оперировать. Мы в этой атмосфере можем ходить, танцевать, размахивать руками и ногами, растягиваться. Есть много места, много свободы, а также чувство пробуждённости.

Такое пространство становится неотъемлемой частью процесса творения. Ограничения и несоответствия обычно вызваны чувством обременённости, как если бы мы несли тяжёлый груз. Но если мы разовьём понятие пространства полностью и как следует, мы обнаруживаем, что ноши-то нет, бремени не существует. Это облегчение – но не просто какое-то незначительное послабление, а вообще иная, большая версия ума. Мы начинаем осознавать, что в нашей жизни возникает необыкновенная открытость – в том, как мы движемся, как едим, как спим и как создаём произведение искусства. В этом изначальном пространстве – невероятная свобода. Такая свобода не является результатом создания произведения искусства – она присутствует ещё до создания чего-либо. Для нас очень важно знать это. До того как мы что-либо создадим, у нас должно быть это чувство свободного и открытого пространства без единого препятствия.

Когда есть такое состояние ума, и у нас уже имеются правильное отношение и переживание пространства, тогда из этого выходит то, что называется благословением, священностью, или сакральностью. Когда есть достаточно чувства пространства и отсутствия борьбы, мы можем позволить себе расслабиться. Мы начинаем открывать то, что называется священным миром, в котором любое художественное усилие считается сакральным. Это не результат того, что ты умнее или смекалистее в математическом, техническом или политическом смысле. Сакральность – это связующий фактор принципа неба. Если мы располагаем одно здесь, другое там, а всё остальное размещено вокруг по нашей задумке или визуальной концепции, мы не сваливаем всё в кучу; и не совершаем великой ошибки реорганизации и воспроизведения своего невроза в мире, потому что присутствует чувство сакральности, или благословения. В любом хорошем произведении искусства всегда есть это понятие святости.

Некоторые люди смотрят на картину и думают, что она сакральная и святая, так как взывает к здравомыслию той или иной религиозной традиции. Они немедленно наклеивают на неё ярлык христианской, иудейской, исламской, индуистской или буддийской. Но, в сущности, они полагают, будто художник проникнут определённой верой и потому оказался способен сотворить произведение искусства в соответствии со своей религиозной приверженностью. Я полагаю, что называть такие произведения искусства священными – это святотатство. Это слишком всё сужает, напрочь отсекает весь аспект человеческого достоинства. Фактически, они попросту говорят, что более-менее фанатичный в своей религиозной приверженности человек создаст наилучшее невротическое произведение искусства согласно этой религии. Говорить такое – ужасно, совершенно ужасно. Мы стараемся выйти за пределы такого узкого понимания священности. Произведение искусства создаётся потому, что существует фундаментальная сакральность, не зависящая от той или иной религиозной веры или убеждений художника. Такая сакральность – это аспект неба, создающего своего рода зонт, который становится очень мощным и настоящим. В этот момент человеческое достоинство важнее, чем та или иная религия или дисциплина, к которым относит себя человек. Звучит здорово, вам не кажется? С этой точки зрения сакральность – это открытие добра, не завиящего от личных, социальных или физических ограничений.

Второй принцип – это земля, и в нём выделяют три категории. Первая категория – это отсутствие невротического ума. Художник создаёт произведение искусства прямо здесь и сейчас. Так что независимо от того, здравомыслящий ли в конце концов художник, есть у него широкое видение или нет, каждый миг случаются непосредственные моменты здравомыслия, которые связаны со здравостью состояния ума художника и его отношений с материалом и самим произведением искусства. Согласно буддийской традиции, невроз означает такое состояние ума, в котором он зацикливается на вещах и держится за них. Его делят на три категории: страсть, которая слишком липкая, клейкая; агрессия, слишком острая, слишком грозная, слишком отталкивающая; и неведение, то есть состояние оцепенения, которое не может различить правого и левого, белого и чёрного. В сущности, мы говорим об отсутствии этого, отсутствии невротического ума.

Вторая категория принципа земли – это полнейшее расслабление и здравость. Это чувство расслабленности настолько полно развито в твоём уме и теле, что как художник ты начинаешь являть невероятную мягкость. Твои отношения с миром становятся предельно умиротворяющими. Они настолько смягчающие, что перед тем, как создать произведение искусства, ты можешь чувствовать себя так, словно тебя только что извлекли из стиральной машины. Ты совершенно расслаблен и просто плюхаешься на место. Твои тело и ум смешались настолько, что в тебе начинает рождаться чувство добра. Можно уподобить это выходу из бани: тебе очень хорошо от того, что ты вышел из парной, и наступает полное расслабление. Поэтому, в сущности, мы говорим о расслаблении. Иная школа философии искусства может сказать, что если художник достаточно агрессивен и невротичен, то это сразу создаст прекрасное произведение искусства. Но согласно нашим рассуждениям, с точки зрения визуальной Дхармы, всё как раз наоборот. Человек должен испытать расслабленность перед тем, как создать произведение искусства.

Третья категория земли – отсутствие лени. Когда ты начинаешь работать над своим произведением, ты прикладываешь определённые усилия, и в этих усилиях лени быть не должно. У тебя может быть замечательный сюжет, который ты хочешь воплотить, поэтому тебе надо постоянно следовать за своим видением того, что ты хочешь создать. Если ты урежешь полноту своего видения и создашь произведение на уровне «полуви-дения», это будет нарушением дисциплины, или этики творческого процесса. Поэтому необходимо отсутствие лени. Иными словами, когда мы хотим создать произведение искусства, делать его надо «по полной».

Затем у нас есть принцип человека, который тоже делится на две категории. Номер один – это свобода от подсознательной болтовни. Если в твоём уме происходит подсознательная болтовня, если есть это чувство дикости и твоё сознание полно мыслей, то очень трудно создать что-либо. Поэтому надо взять ситуацию под контроль и преодолеть это засилье мысленной болтовни. Проблема здесь в том, что ты не взаимодействуешь либо с принципом неба, либо с принципом земли, поэтому создать принцип человека тебе вообще вряд ли удастся. Но блуждающий ум можно преодолеть – либо до, либо во время создания произведения искусства. Фактически ты можешь использовать сам процесс творчества как способ пресечь подсознательную болтовню через свою преданность материалу и видению, которое заключено в тебе и твоей работе.

Вторая категория принципа человека – это отсутствие сожалений. Обычно чувство сожаления присутствует постоянно, оно известно как «творческая лихорадка». Такое сожаление обычно связано с прошлым. Но в данном случае мы говорим о сожалениях всех видов: сожаления о будущем и сожаления о настоящем, а также сожаления о прошлом. Есть очень лёгкая, но в то же время глубоко коренящаяся депрессия, постоянно поглядывающая то назад, то вперёд. С такими сожалениями, почти что с раскаянием, которое совершенно заслоняет твоё видение неба и земли, ты вообще неспособен создать произведение искусства.

Все вместе эти три принципа – небо, земля и человек – связаны с тем, как мы можем интегрировать состояние нашего ума в художественное произведение. Четвёртый принцип, хотя и не совсем того же рода, есть принцип вселенского монарха. Это то, что объединяет небо и землю. Это одночастный принцип, то есть он говорит, что тело и ум способны гармонично работать вместе. Следовательно, ум развивает чувство открытости и умиротворённости, а тело приходит к отсутствию скорости и агрессии. Так произведение искусства становится мягким и ненавязчивым, а не вымученным или экстраординарным. Оно становится хорошим произведением, очень искренним, а быть художником становится по-настоящему хорошо, это стоит того. Можно по-настоящему гордиться, в положительном смысле этого слова, тем, что ты художник. Ты будешь так счастлив, тебе будет так хорошо от того, что ты художник. Ты можешь работать согласно принципам неба, земли и человека, и проявить себя посредством этих принципов. Это может быть невероятно и сказочно!

 

 

Бесконечное

Богатство

 

Вся философия дхармического искусства состоит в том, что ты не пытаешься быть художником, а просто подходишь к объектам, как они есть, и тогда послание проявляется автоматически.

 

Учение не должно быть исключительно устным. Оно очень визуально, или наглядно. Например, такой материал, как фильм, вместо обращения людей в тибетскую версию буддизма может предоставить любому любознательному или имеющему в уме вопросы человеку девственную территорию, не загрязнённую общепринятой или превращённой в систему духовностью. Надеюсь, пробуждённые люди, сомневающиеся в собственном фундаментальном здравомыслии, найдут иной способ взглянуть на свои неврозы, не стремясь просто получить очередное «решение своих проблем».

Вся философия дхармического искусства состоит в том, что ты не пытаешься быть художником, а просто подходишь к объектам как они есть, и тогда послание проявляется автоматически. Это сродни японскому искусству цветочной композиции. Не пытайся быть художником: просто отсекай определённые веточки и палочки, которые кажутся выбивающимися из потока. Затем ты помещаешь веточки в подходящий контейнер, под ними – цветы, и это автоматически становится цельным ландшафтом. Подобным образом, когда ты видишь картину великого художника, она не выглядит, как будто её кто-то взял и написал. Кажется, будто она возникла сама по себе. Нет совершенно никакого разрыва, никаких трещин – это одно совершенное целое.

Творческий процесс сродни медитации. Ты очень, очень долго работаешь с одной техникой, и в конце концов техника отпадает. Есть постоянная дисциплина и непрерывность, упрямство. Ты готов с ней взаимодействовать, даже если объект тебя отвергает, или свет не тот, или ещё что-то не так. Ты всё равно продолжаешь и делаешь.

Я хотел бы создать фильм таким образом, чтобы в нём участвовала и зрительская аудитория. Для этого нам необходимо будет много пространства, скорости и насыщенности. Эти три принципа, если между ними установлена правильная взаимосвязь, похоже, работают таким образом, что аудитория начинает участвовать в презентации. Наблюдая за экраном, зрители чувствуют, что они порождают каждое видение, а не пассивно впитывают некий готовый продукт. Необходимо пространство для вопроса, а не потребление всего в готовом виде, в темпе строчащего пулемёта. Аудитория должна принимать участие в процессе. Чтобы это произошло, самым важным является пространство – пространство и безмолвие. Тогда начинаешь гораздо больше ценить объекты. Вполне возможно, мы можем создать слишком много пространства, что сначала окажется не особо популярным. Никто не скажет: «Ух ты, как замечательно!» Поначалу это может показаться непривычным. Но потом, когда зрители переключат передачу и увидят это во второй раз, на следующей неделе, в следующем месяце, это будет по-другому.

Когда люди идут в кино, они идут туда потому, что им хочется перемен. Им хочется увидеть что-то ещё кроме привычных сцен мытья посуды, работы в офисе и всего остального. Это автоматически означает, что им необходимо пространство. Поэтому, если кино подаёт пространство, каким бы раздражающим оно ни было, оно будет стоить того, чтобы его смотреть. Зрители не выйдут напряжёнными; они выйдут расслабленными. Они прошли через всю ситуацию ожидания увидеть что-то, а затем действительно что-то увидели. Они прошли через процесс массажа глаз. Это вызов как для аудитории, так и для кинематографистов и похоже на бегство от китайцев через Гималаи.

Сказано, что в практике маха-ати глаза – один из самых важных «выходов». В сущности, их называют «врата джняны», высшей мудрости. Поэтому визуальные эффекты в своём воздействии на ум наиболее важны. Вообще аудитория приходит посмотреть фильм с определёнными ожиданиями. Когда зрители начинают чувствовать, что не увидят того, чего ждали, ситуация становится несколько удушающей. Но на самой грани ситуации, когда ничего вообще не происходит, что-то всё-таки происходит – что-то совершенно другое, не то, что ты ожидал увидеть.

Фильм должен делать предложения, намекать, а не кормить информацией. Фактически, не давать информации – это одна из самых лучших вещей, которые можно сделать, чтобы помочь аудитории участвовать в фильме. Когда их накормили, им ничего другого не останется, кроме как выйти из зала. Но если дать слишком мало информации, то, хотя намёки и будут присутствовать, зрителям придётся работать и размышлять над тем, что им дали. Весь этот подход к искусству зиждется на том, чтобы показать всего лишь краешек знания вместо многих слов, хоть это и дало бы людям больше комфорта и защищённости.

Например, если ты учишься у наставника, который обрёл своё понимание благодаря одной лишь информации, этот человек может говорить тебе мудрые вещи, прекрасные вещи, но он не будет знать, что делать с промежутками, с паузами. Он краснеет, или смущается, или перескакивает от истории к истории, суетится между изрекаемыми им мудростями. Но если ты имеешь дело с кем-то абсолютно компетентным, тем, кто на самом деле проживает эту информацию, для кого учение стало частью его существа, тогда никакого смущения не будет. Учение идёт непрерывно, как волны океана. В этом есть бесконечное богатство. Ты много получаешь, но в то же время нет ощущения, будто учитель вывалил на тебя всю информацию. Ты чувствуешь, что недосказанного гораздо больше.

Если ты совершенно уверен в себе, тебе вообще не надо думать об аудитории. Ты просто делаешь своё дело и делаешь его как н

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: