Отличие британского парламентаризма 11 глава

 

129. Конституционная хартия Пруссии 1850 г., ее принципы, система высших органов, форма правления и значение.

Как дань революции в Конституции Пруссии также декларируются права и свободы, перечень которых был более обширным, чем в прежних конституциях: равенство перед законом, уничтожение сословных привилегий и преимуществ, доступность всех общественных должностей, личная свобода, неприкосновенность личной собственности, жилища, свободы слова (с запрещением цензуры), собраний, союзов (сопровождаемые ссылками на необходимость “соблюдения общественной безопасности” и возможность их временного запрещения) и пр. Подробная регламентация всех этих прав и свобод должна была быть осуществлена текущим законодательством, которое так и осталось неразработанным.

Эти пробелы заполнялись впоследствии правительственными распоряжениями, например от 1863 г., согласно которому административные органы получили право запрещать газеты и журналы после двух предупреждений, “если их направленность подвергала опасности общественное благополучие”. Такую “направленность” усматривали, например, в действиях лиц, которые осуждали военную политику правительства.

Значительное место в конституции традиционно было уделено развитию школьного образования. Провозглашалась свобода “науки и преподавания”, бесплатное обучение в публичных начальных школах. Государство при этом гарантировало выделение необходимых средств для их содержания. Предоставлялось также право учреждать частные школы и руководить ими всем лицам, могущим доказать “нравственную, научную и техническую способность” к этому. Вместе с тем Конституция предписывала строгий государственный надзор за школами с целью пресечения всякого вольнодумства. Учителя публичных школ наделялись правами и обязанностями государственных чиновников со всеми вытекающими из этого последствиями (ст. 23).

Политика прусского правительства в сфере образования преследовала цели создания эффективно действующего бюрократического аппарата и грамотной современной армии. Ее преимущества и проявились в войне с Австрией 1866 г., в которой по признанию многих историков “победил грамотный прусский солдат”.

Армии в Конституции 1850 г. уделялось особое внимание. Высшее командование ею принадлежало королю (ст. 46). В ст. 34—39 закреплялась всеобщая воинская повинность, право короля в случае войны созывать народное ополчение, использовать армию для подавления внутренних беспорядков, издавать постановления о воинской дисциплине. Было постановлено также, что статьи Конституции, посвященные основным правам и свободам, будут применяться в войсках лишь настолько, насколько они “не противоречат военным законам и требованиям военной дисциплины” (ст. 39). Более детальное рассмотрение многочисленных армейских запретов, вместе с уставами и пр., должно было стать предметом особых законов и правительственных распоряжений. Так как они были к тому времени уже педантично разработаны текущим законодательством и правительственными распоряжениями Пруссии, их впоследствии фактически без изменений ввели в право Германской империи.

Последующие титулы (III—VI) Конституции посвящены высшим органам государственной власти, схема которых, компетенция и взаимоотношения мало чем отличались от соответствующих разделов других октроированных германских хартий.

Личность короля также провозглашалась неприкосновенной (но не священной), в его руках сосредоточивались командование армией, назначение правительства, и прежде всего министра-президента, ответственного перед ним, всех высших гражданских и военных должностных лиц, право объявлять войну и мир, заключать договоры (торговые договоры, возлагающие обязательства государства на частных лиц, подлежали одобрению палат). По этой же схеме определялись отношения короля и палат в сфере законодательства, исходящей из формулы “законодательная власть осуществляется совместно королем и обеими палатами” (ст. 62). Предусматривалось и право короля на издание особых распоряжений (под ответственность государственного министерства), “когда этого требовало сохранение общественной безопасности или устранение необычных бедствий, если палаты не заседали” (ст. 63). Королю вверялся контроль над двухпалатным ландтагом, в том числе право его досрочного роспуска, с оговорками, что выборы в новый ландтаг должны быть проведены в 60-дневный срок, а созыв палат — в 90-дневный срок.

Несмотря на то, что роспуск ландтага стал после принятия Конституции чрезвычайным политическим событием, вызывавшим всякий раз бурную реакцию со стороны либерально-демократических сил, прусский король, вернее, министр-президент (с 1862 г. им стал всесильный О. Бисмарк), прибегал в критических ситуациях к беспарламентскому правлению, чтобы провести, например, реформу армии за счет не вотированных парламентом ассигнований, как то имело место в 1862—1863 гг. Парламентские кризисы и возникали как в Пруссии, так и впоследствии в Германской империи, чаще всего в силу прямого нарушения крайне “неудобных” для правящих кругов конституционных положений, закрепляющих основополагающий принцип буржуазного конституционализма — “никаких налогов без представительства”.

Конституция же Пруссии формально предусматривала строгую государственную финансово-налоговую дисциплину, требовала ежегодного утверждения законом бюджета (ст. 99), взимания налогов, податей, займов только на основании законов (ст. 100, 103), обязательного одобрения палатами всех расходов сверх установленных бюджетом, отчета правительства по использованию бюджетных средств (ст. 104), пересмотра и уничтожения всех привилегий в области налогов (ст. 101)и пр. Эти статьи, принципиально отличающиеся от соответствующих статей баденской Конституции, свидетельствовали о более высоком уровне конституционной разработки одного из важнейших требований всех буржуазных революций.

Специфические черты прусской Конституции 1850 г. нашли отражение и в особых способах формирования нижней палаты ландтага. Согласно указу короля 1849 г., перенесенному впоследствии в Конституцию 1850 г., все избиратели нижней палаты (верхняя “палата господ” формировалась королем) делились на три курии (разряда) по размеру уплачиваемых прямых государственных налогов. Каждый разряд в целом платил третью часть общей суммы налогов и выбирал третью часть выборщиков (ст. 71), которые в свою очередь и выбирали депутатов.

Это позволяло имущим, “самостоятельным лицам”, то есть тем “кто не был ограничен в распоряжении своим имуществом, не был душевнобольным, расточителем или находящимся под арестом”, или 3% населения Пруссии, избирать такое же число выборщиков, как и 70% избирателей третьей курии. Несмотря на массовое движение за отмену этой избирательной системы, особенно в начале XX в., она продолжала существовать в Пруссии до Ноябрьской революции 1918 г.

Конституция не предусматривала иных гарантий ее соблюдения, кроме принесения членами обеих палат и государственными чиновникам присяги верности и повиновения королю и Конституции (ст. 108). Ни король, ни армия не присягали в соблюдении конституции.

 

130. Борьба Пруссии за объединение Германии и создание Северо-Германского союза.

Борьба Пруссии за гегемонию в Германии началась задолго до династийных войн. Пруссия начала ее с утверждения своего лидерства в создании единого немецкого экономического пространства, что и позволило ей в значительной мере преодолеть местный сепаратизм.

Образование Германского союза не решило проблемы экономического и таможенного объединения Германии. Несмотря на то, что в Союзном акте 1815 г. говорилось, что “члены Союза оставляют за собой право обсудить на 1-м заседании Союзного сейма во Франкфурте-на-Майне вопросы торгового и транспортного сообщения”, ни на первом, ни на последующих его заседаниях этот вопрос так и не был решен.

В этих условиях Пруссия в 1818 г. приняла новый таможенный закон, уничтоживший все таможенные границы в рамках Прусского королевства и провозгласивший свободу передвижения между всеми его провинциями. Этот закон установил также покровительственный таможенный тариф для прусских товаров.

Еще в 1819 г. на Венской конференции германских правительств делегаты Пруссии выступили с инициативой распространить действие прусского таможенного закона на весь Союз. Резкая антипрусская реакция австрийского правительства, усмотревшего в этом предложении угрозу своим “суверенным правам”, провалила это предложение, не поддержанное и другими германскими государствами.

Тем не менее с 1819 по 1833 г. Пруссия добилась заключения целого ряда таможенных соглашений с отдельными германскими правительствами. Итогом объединительной политики Пруссии стало создание в 1834 г. Таможенного союза германских государств, в который вошли 20 членов Германского союза. Реальному таможенному и экономическому объединению в рамках Таможенного союза Австрия могла противопоставить Пруссии лишь формальное политическое объединение германских государств в рамках Германского союза, решающую роль в котором она играла.

Попытки Австрии проникнуть в Таможенный союз и подчинить его Союзному сейму, подорвав тем самым позиции Пруссии, либо создать новый под своей эгидой были сорваны Пруссией.

Экономические успехи Таможенного союза, а также начавшийся в 30-х гг. XIX в. в Германии промышленный переворот обусловили выбор унификации норм торгового и вексельного права в качестве приоритетной общегерманской задачи. В 1847 г. на очередной конференции Таможенного союза, проходившей в Лейпциге, был принят Общегерманский вексельный устав, впервые применивший единообразное регулирование вексельного оборота — важнейшей части всего кредитно-денежного обращения. Его принятие в значительной мере укрепило позиции Пруссии в правовой сфере, принимая во внимание тот факт, что в основу устава был положен проект Вексельного закона, разработанный прусскими юристами.

Не желая останавливаться на достигнутом, на 10-й конференции Таможенного союза, проходившей в Берлине, германские правительства обратились к Пруссии, которая в это время вела активные кодификационные работы, разработать проект Общегерманского торгового уложения. На обсуждение законодательной комиссии Союзного сейма в 1857 г. были представлены два проекта Торгового кодекса: прусский и австрийский. Законодатели выбрали в качестве основы для будущей общегерманской кодификации торгового права более лаконичный и ясный прусский проект.

Принятие в 1861 г. Общегерманского торгового уложения в политически раздробленной стране стало беспрецедентным событием. Оно окончательно закрепило ведущую роль Пруссии в создании единого экономического и правового пространства Германии, подорвав местные сепаратистские настроения. В том же году Пруссия выступает с меморандумом о реформе Германского союза, создании “национального представительства при центральном органе Союза”. Прусский канцлер Бисмарк широко начинает использовать в качестве козыря обещание введения всеобщего избирательного права.

Но главные препятствия, стоящие на пути создания единой Германии, Пруссия устраняет на поле брани, используя свою военную мощь. В 60-х годах XIX в. со всей очевидностью проявилось отношение Пруссии к объединению) Германии как к универсальному способу завоевания германских государств, подчинения их прусскому владычеству. Война с Данией, закончившаяся подписанием мирного договора в 1864 г. и последующим присоединением к Пруссии Шлезвига и Гольштейна, а затем с Австрией в 1866 г. привели к изменению соотношения сил на международной арене, к окончательному определению “малогерманского” пути объединения страны без участия Австрии.

В результате войны с Австрией в 1866 г. Пруссия аннексировала Ганновер, Нассау, Франкфурт и др. земли Германии, увеличив свою территорию за счет лишения трех германских князей их тронов. В том же 1866 г. был упразднен Германский союз и образован Северо-Германский союз, в который вошли все северные и ряд западных и южнонемецких государств, всего 28 — с числом населения в 30 млн. человек.

В 1867 году была принята конституция Северо-Германского союза, согласно которой президенту Союза — прусскому королю — передавалась вся полнота исполнительной власти и ряд других важных полномочий. Создавался на основе всеобщего избирательного права Общесоюзный рейхстаг, которому стало принадлежать исключительное право вотирования налогов. При разработке конституции О. Бисмарк, главный вдохновитель и исполнитель объединения Германии “железом и кровью”, заявил о своем стремлении единолично управлять делами Союза, утверждая, что с введением “коллективности пропадает ответственность”. Впоследствии в объединенной Германии был создан лишь ряд управлений и ведомств, подчиненных непосредственно канцлеру. Это создавало условия для усиления роли прусских министров.

Победоносная война с Францией в 1871 г. привела к отторжению от нее Эльзаса и Лотарингии и к выплате огромной контрибуции в 5 млрд. франков в пользу Германии. В дни войны завершилось объединение Германии. Так называемые “оборонительные договоры” Северо-Германского союза с Баденом, Баварией, Вюртембергом, Гессен-Дармштадтом стали правовой основой их вступления в новый союз, преобразованный в 1871 г. в Германскую империю.

18 января 1871 г. в Версальском дворце король Пруссии был провозглашен германским императором под именем Вильгельма 1.

 

 

131. Конституция Германской империи 1871 г., принципы, форма правления, значение

В 1871 г. была принята Конституция Германской империи, которая в значительной мере воспроизвела конституцию Северо-Германского союза, а также учла договоры с южногерманскими государствами путем ряда конституционных новаций. За этими государствами закреплялись некоторые особые права. Бавария и Вюртемберг, например, сохранили право на такую доходную статью местного бюджета, как налог на водку и пиво. а также на управление почтой и телеграфом. У Баварии сохранялась определенная самостоятельность в области управления армией и железными дорогами, к тому же в имперском комитете по “армии и крепостям” она занимала постоянное место, в то время как другие члены комитета назначались императором. Под ее председательством действовал комитет иностранных дел, состоящий из уполномоченных Саксонии. Бюртемберга, с включением двух ежегодно избираемых членов других государств. Составители Конституции 1871 г. законодательно закрепили ту же “жесткую” модель федеративно-административного политического устройства, которая разработана была их франкфуртскими предшественниками, передав федеральному собранию (Союзному совету — бундесрату и рейхстагу) законодательную компетенцию по вопросам армии, флота, внешней политики, таможни и торговли, почты, телеграфа, железных дорог, судоходства и пр. При этом Конституцией предписывалось, что “имперские законы имеют преимущество перед законами земельными”. В статьи третьей главы Конституции 1871 г. “Союзный совет” (Bundesrat) включены положения, закрепляющие организационную структуру весьма своеобразной формы германской федерации, получившей название “союза неравных”. Рейхсрат, формально призванный стоять на страже интересов субъектов федерации, не соответствовал своему назначению, прежде всего в силу неравного представительства входящих в федерацию государств. Пруссии из 25 союзных государств (22 монархии и 3 вольных города), самой крупной по территории, населению, военной мощи, экономическому потенциалу, было отведено в Бундесрате 17 из 58 мест, что определяло ее господствующее положение в федерации, так как без ее согласия не могло быть изменено ни одно из положений Конституции. Чтобы заблокировать подобные предложения, достаточно было 14 голосов. “Гегемонистская федерация” Германии представляла собой не союзное государство, а союз династий. В Союзном совете были представлены не народы субъектов федерации, а представители местных монархов: королей, князей, герцогов. Особое место Пруссии в Германской империи определялось и тем, что президентство в Союзе закреплялось за прусским королем, получившим название германского императора. Он обладал по Конституции обширнейшими полномочиями. Являясь главой исполнительной власти, он назначал должностных лиц империи, и прежде всего канцлера. Ему принадлежало право созывать, закрывать и распускать Союзный совет и рейхстаг, а также право “разработки и публикации” имперских законов и надзора за их исполнением. Ряд важнейших своих полномочий он осуществлял с согласия Союзного совета: объявление войны и мира, заключение договоров, проведение экзекуций в отношении государств, не выполняющих своих союзных обязанностей, и пр. Представление о роли императора в конституционном механизме было бы неполным без выяснения положения имперского канцлера, воплощавшего в своем лице правительство империи, должность которого традиционно замещал министр-президент Пруссии и более того, бессменно с 1862 по 1890 г. — Отто фон Бисмарк, одна из крупнейших политических фигур Германии XIX в. Канцлер был не только единственным имперским министром, но и председателем бундесрата. Его голос был решающим в верхней палате при равенстве голосов, если он выступал “за сохранение существующих предписаний и установлений”, касающихся административных положений, регулирующих исполнение общего законодательства о таможенных тарифах, о ряде важнейших косвенных налогов, а также если в бундестаге не достигалось соглашения по военным вопросам. И более того, если общие расходы империи не покрывались соответствующими налогами и пошлинами, он имел право назначать взносы с имперских государств для пополнения имперского бюджета. Конституция 1871 г. не знала принципа “ответственное правительство”, ставшего лозунгом либеральной буржуазии, выступавшей против “мнимого конституционализма” Германской империи, за парламентскую монархию вестминстерской модели. На исполнительную власть по Конституции фактически не возлагалось никакой ответственности. Почти самодержавная власть германского императора должна была сдерживаться лишь правом канцлера на контрасигнатуру. Но при подписании военных приказов, объявлении войны, заключении мира, в вопросах командования армией и флотом император не был связан контрасигнатурой канцлера. Канцлер также должен был ежегодно представлять Союзному совету и рейхстагу отчет о расходах, но сместить его с должности мог только император, что превращало эту ответственность в функцию. Бесконтрольность императора и канцлера опиралась на значительные конституционные полномочия бундесрата с его прусским большинством. В Конституции при всей широте императорских полномочий даже не ставился вопрос о вето кайзера в законодательном процессе. В этом для правительства не было необходимости. Вето было прерогативой всегда послушного бундесрата. Конституция 1871 г. не провозглашала даже формально принципа “народного суверенитета”, который приходил в полное противоречие с консервативными представлениями правящих кругов о государственной власти монарха, воля которого является высшей. От имени императора осуществлялась и исполнительная, и законодательная власть, определялась компетенция государственных учреждений и должностных лиц. Рейхстаг, нижняя палата, создаваемая на основе “всеобщих выборов с тайной подачей голосов”, находился под контролем императора. Он обладал значительно меньшими полномочиями, чем бундесрат. Ни один закон, принятый рейхстагом, не мог увидеть свет без утверждения бундестагом, которому предоставлялись также полномочия на издание административных предписаний и инструкций, необходимых для проведения в жизнь имперских законов, как право роспуска рейхстага при согласии императора, разрешения конфликтов между землями с правом определять необходимость применения мер принуждения (экзекуции) к союзным государствам. Формально “всеобщее избирательное право” также не было всеобщим при высоком возрастном цензе (в 25 лет), при лишении избирательного права лиц, пользующихся помощью для бедных, ограниченных в гражданских и политических правах по суду, “нижних чинов войска и флота, находящихся на службе” и пр. Бурные споры при создании конституции вызвал вопрос о вознаграждении депутатов. Победила точка зрения О. Бисмарка, что члены рейхстага не должны получать за свою работу “никакого жалованья или вознаграждения”. Конституционный механизм Германской империи создавался для наиболее эффективного решения под руководством Пруссии сложных внутри- и внешнеполитических задач, главным образом с помощью военной силы. В Конституции нет ни декларации, ни главы, посвященной правам и свободам немцев. Вместе с тем самая обширная глава XI посвящена “военному делу империи”, в которой закрепляются всеобщая воинская обязанность при принадлежности каждого немца в течение 7 лет к составу армии, требование немедленного введения по всей империи прусского военного законодательства и подготовки всеобщего имперского военного закона с целью создания единой германской армии, “подчиненной императору, безусловно следующей его приказу”, право императора назначать, увольнять, перемещать всех высших чинов, использовать армию для полицейских целей и объявлять любую союзную территорию на военном положении, если что-либо “угрожает общественной безопасности” и пр.

132. Революция Мэйдзи и Конституция Японии 1889 г., ее принципы, система высших органов и значение.

В середине 19в. Япония находилась в состоянии глубокого социально-политического кризиса, обусловленного в конечном итоге разложением господствовавшего феодального строя, сдерживавшего дальнейшее развитие страны. Основные сельскохозяйственные земли вместе с крестьянами находились в собственности крупных феодалов - князей (дайме), которые с помощью вассалов управляли своими владениями. В стране почти непрерывно происходили крестьянские волнения и восстания. Ухудшилось внешнеполитическое положение страны. Появилась реальная угроза превращения страны в полуколонию. В этот период главой государства номинально считался император, но реально власть находилась в руках сёгуна (полководца) - высшего должностного лица, являвшегося главнокомандующим и начальником всего аппарата государственного управления, бесконтрольно осуществлял исполнительно-распорядительные, фискальные и законодательные функции. Пост сёгуна занимали представители дома Токугава (с 17в.) - самого богатого феодального клана страны, противившегося любым прогрессивным реформам. В таких условиях были сформулированы конкретные задачи княжеско-самурайского движения: свергнуть сёгунат, восстановить власть императора и от его имени провести необходимые реформы. Руководители движения потребовали у сёгуна немедленной передача верховной власти императору (15-летнему Муцухито). Сёгун капитулировал. Власть перешла в руки князей и самураев-сторонников императора. Было официально объявлено о восстановлении императорской власти. В японской официальной историографии этот период обычно называют «реставрация Мэйдзи» (Мэйдзи - название времени правления императора Муцухито). По своему подлинному содержанию это была антифеодальная революция, руководство которой принадлежало умеренно радикальным кругам дворянства, связанным с императорским двором.

II. Во исполнение обещания импера­тор "дарует" в 1889 г. своим подданным Конституцию, от­менить или изменить которую мог только он сам. Конституция (а также ее официальный коммен­тарий), представляла собой умелое переложение принци­пов, заимствованных из западных конституций (и прежде всего прусской Конституции 1850 г.). Согласно ст. 1, в Японской империи царствует и ею правит император, принадлежащий к "единственной и не­прерывной во веки веков" династии. Особа императора, в соответствии с "божественным" законом, объявлялась "свя­щенной и неприкосновенной". Император как глава госу­дарства имел право объявлять войну и мир, заключать до­говоры, созывать и распускать парламент, руководить во­оруженными силами, жаловать дворянство и пр. Законода­тельная власть также вверялась "им­ператору и парламенту". Император утверждал за­коны и предписывал их исполнение.

Сам император был ответственен только пе­ред Богом, чему противоречило требо­вание Конституции осуществлять им свою власть "в соответствии с Конституцией". Видимость этого проти­воречия устранялась главным конституционным постула­том, что сама конституция - "божественный дар" импе­раторского самоограничения, предоставления императором некоторых прав парламенту, правительству, подданным. Конституция и построена по этой концептуальной схеме самоограничения, путем перечня прав парламента, прави­тельства, а также прав и свобод подданных. Конституции за­прещала парламенту какие-либо обсуждения относительно изменений в статусе императорского дома. Женщины и военнослужащие не полу­чили избирательных прав. Избирательным правом, таким образом, пользовалась незначительная часть населения Японии, около 1%. Первая мировая война, сопровождавшаяся ростом японской промышленности и торговли, привела к укреплению позиций японского монополистического капитала, финансовой олигархии, возглавляемой крупными семейными концернами “дзайбацу”. В то же время она принесла новые бедствия, растущую нищету народным массам, что усугублялось хроническим кризисом полуфеодального сельского хозяйства, основанного на эксплуатации безземельных крестьян-арендаторов.

К концу эпохи Мэйдзи полуабсолютистский режим в Японии становится все в большей мере анахронизмом. Тэнноизм уже не может, как раньше, выполнять интегрирующую роль, объединяя японское общество вокруг трона. Усиливается влияние в стране идеологии буржуазного либерализма. Власть, с одной стороны, пытается силой укрепить господствующий режим, прибегая к репрессиям, с другой — идет на некоторые уступки либеральному движению, требующему политических реформ, всеобщего избирательного права, ответственного правительства и пр. Вводятся ограниченная практика формирования так называемых парламентских кабинетов и некоторое снижение в 1919 г., а затем и формальная ликвидация в 1925 г. имущественного избирательного ценза. Фактически имущественный ценз сохранялся, так как по закону 1925 г. избирательными правами, не наделялись все должники и лица, не имеющие постоянного места жительства, не удовлетворяющие цензу оседлости в 1 год. Отстранялись от участия в выборах и женщины. Возрастной ценз пользующихся активным избирательным правом был определен в 25-лет, пассивным — в 30 лет. Кроме того, характерным для Японии было правило внесения кандидатом в депутаты денежного залога, который переходил государству, если он не набирал определенного минимума голосов. Новый избирательный закон, повысивший число японских избирателей до 15% населения, впервые был применен во время выборов в 1928 г. Половинчатый, непоследовательный характер этих ре-фирм был следствием общей слабости либерального движения, не имеющего широкой социальной опоры в силу прежде всего традиционного консерватизма составляющих большинство японского населения сельских жителей. На пути радикальных политических перемен стояла вся мощь полуабсолютистского государства, жесткое противодействие военно-бюрократической верхушки, Тайного совета, Палаты пэров.

В 1921 г. появляется первый в стране профсоюзный центр — Всеобщая федерация труда. Распространение социалистических и анархо-синдикалистских идей сопровождается формированием Социалистической лиги Японии. В том же году происходит объединение многочисленных местных крестьянских организаций в Японский крестьянский союз. В 1922 г. создается Коммунистическая партия Японии, в программных требованиях которой значилась ликвидация монархий, реакционно-феодальных звеньев государственного аппарата, установление гарантий демократических прав и свобод. Поддержка политических требований либералов рабочим движением могла бы привести к формированию в парламенте дееспособного оппозиционного большинства, опоры стабильных ответственных кабинетов. Но традиционная конфронтация, взаимные разоблачения, общая неспособность выработать доступную японскому народу идеологию, которая могла бы заменить или хотя бы серьезно поколебать веру в императора, ослабляли и тех, и других. Мешала демократическим реформам и непоследовательная политика самих либералов, идущих часто из-за сиюминутных интересов на прямой сговор с правящими кругами, особенно в вопросах внешней политики. Разобщенное либерально-демократическое движение не могло даже противостоять введению в 1925 г. крайне жестокого репрессивного закона “Об охране общественного порядка”, названного в прессе “законом об опасных мыслях”. Если новый избирательный закон 1925 г. вступил в действие только через 3 года, то закон об опасных мыслях — немедленно. Он предусматривал суровое наказание в 10 лет каторжных работ не только за любые антимонархические, антигосударственные действия, но и просто за “намерение” совершить их.

133. Война за независимость и образование латиноамериканских государств. Первые Конституции стран Латинской Америки и их основные черты.

Война за независимость в Латинской Америке началась вскоре после того, как войска императора Наполеона 1 вторглись в Испанию и сместили законного короля Фердинанда VII (династии Бурбонов). На престол был посажен брат Наполеона Жозеф. Создалась благоприятная обстановка для выступления патриотических сил, поскольку новый испанский король был воспринят в колониях как узурпатор. Колониальный аппарат на несколько лет фактически лишился связей с метрополией. В 1810 г. начались антииспанские выступления в Каракасе, Буэнос-Айресе, Боготе и других городах. Освободительная война в колониях прошла два этапа (1810—1815 г. и 1816—1826 гг.). К 1815 г. испанской короне после восстановления власти Фердинанда VII удалось вновь установить свою власть на всей территории Латинской Америки, исключая Ла-Плату. С этой целью он использовал метод уступок и распространил на колонии либерально-демократическую Кадисскую конституцию 1812 г., принятую в Испании, но все-таки основной упор им был сделан на использование не испанской конституции, а на военные силы. Уже на первом этапе освободительной войны создавались правительственные хунты, которые не просто руководили движением патриотов, но и становились ядром новой зарождающейся государственности. В хунтах выдвинулись такие талантливые военные предводители и государственные деятели, как С. Боливар, X. Сан-Мартин, X. Артигас и др. В ходе борьбы с испанской армией патриоты вырабатывали конкретные формы организации политической и государственной власти, которыми заменяли старую колониальную администрацию. По мере успехов освободительной войны (главным образом на втором ее этапе) правительственные хунты или специальные учредительные конгрессы провозглашали независимость отдельных колоний. Как правило, это происходило путем принятия специальных деклараций о независимости. Несмотря на существовавшие внутри антииспанского лагеря серьезные противоречия, обусловленные различными интересами классов и социально-этнических групп, участвовавших в этой войне, патриотические круги добились определенного общественного согласия и утверждения первых национальных правовых документов, выступавших иногда в виде временных регламентов или статутов.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: