 |
Педагогические принципы Александра Нилла
|
|
|
|
Одно время у нас пользовалась очень большой популярностью повесть Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Там была такая симпатичная романтическая метафора о детях, которые бегают во ржи, не зная, что где-то рядом — ужасная пропасть, и юный герой повести чувствует, что его человеческий долг или, возможно, призвание — ловить этих детей, каким-то образом сделать так, чтобы они не свалились в пропасть. Согласно этой метафоре, дети — некая группа риска, они могут по каким-то случайным обстоятельствам свалиться в пропасть, а если обойдется, то и славно, дальше все будет хорошо.
У Нилла совсем другой, далеко не светлый и не романтический взгляд на положение детей в обществе и на их судьбу. По Ниллу, вообще-то «человеческие существа хороши, они хотят творить добро, они хотят любить и быть любимыми», но невежественные доктора, невежественные родители, невежественные учителя практически всегда разрушают все удовольствие и непосредственность жизни своими абсурдными идеями руководства и формирования. Почти невозможно поверить, говорит Нилл, но они смеют покушаться на естественные импульсы и естественное поведение ребенка. «Тоталитаризм всегда начинался и до сих пор начинается в детской. Самое первое вмешательство в природу ребенка есть первое проявление деспотизма». С момента рождения ребенок оказывается опутанным сетью запретов, которые, подавляя его естественное поведение, в частности его естественный интерес к составу, строению и отправлениям собственного тела, вызывают у него многочисленные и многоразличные комплексы. В результате все человечество оказывается больным, те самые человеческие существа, которые хотели любить и быть любимыми, получают вместо любви ненависть и становятся ненавистниками.
|
|
|
Нормальной, т. е. счастливой, жизнью не живет практически никто, собственные родители, учителя и священники превращают здоровых детей в больных взрослых. И делается все это не по злобе, а по невежеству... впрочем, нет, по злобе, точнее, по ненависти тоже, ибо ненависть вскармливает ненависть и в порочный круг вовлекаются все новые поколения. Стремление взрослого — родителя, учителя, священника — к власти требует от ребенка послушания, для взрослого хороший ребенок — это такой ребенок, который полностью соответствует нашим ожиданиям, выполняет наши указания, принимает наши поучения, дает нам возможность самоутверждаться за его счет и в результате наследует наши комплексы. «Трагедия заключается в том, что родитель считает, что он всегда действует во имя добра». Он, как правило, так и считает, не отдавая себе отчета в том, что этот механизм рационализации так преобразовал его низменные стремления властвовать, самоутверждаться, поучать, вымещать обиды...
Слепота, безответственность, невежество, незрелость — все они вместе (или все это — одно и то же?) порождают преступления, войны, болезни и прочие бедствия. Порождают именно тем, что с младенческого возраста воздействуют на ребенка принуждением, стремясь приобщить его к культурным нормам, которые он не готов ни понять, ни принять. Когда ребенок находит у себя на руках и ногах пальчики, следует буря восторгов, а когда он находит на своем младенческом тельце кое-что другое, взрослые испуганно переглядываются и отводят его ручонку. Разве может младенец это понять? Подавление, которое начинается в колыбели, — вовсе не фигура речи.
Почти все взрослые уверены, что без специального обучения ребенок не научится ни ходить, ни говорить. Хорошо еще, говорит Нилл, что мы не учим ребенка переваривать пищу. Следуя распространенной отечественной шутке, можно сказать, что на вопрос «Кто виноват?» Нилл отвечает вполне определенно: родители, учителя, священники, политические деятели, врачи, — словом, все взрослые, не дающие себе труда задуматься над тем, какой непоправимый вред они наносят детям, когда руководствуются внушениями своих комплексов или дурацкими предрассудками. На другой классический вопрос русской литературы — вопрос «Что делать?» Александр Нилл отвечает так: «Как можно взрастить счастье? Мой ответ таков: отмените власть. Дайте ребенку быть самим собой. Не подталкивайте его все время. Не учите его. Не читайте ему нотаций. Не пытайтесь его возвысить. Не заставляйте его делать что бы то ни было».
|
|
|
Как-то не слишком все это похоже на педагогику. Обычно педагогика старается объяснить, какие усилия следует предпринимать, чтобы приобщить подрастающие поколения к человеческой культуре, сложившейся к данному моменту времени. Здесь же именно эти усилия объявляются вредоносными и на них возлагается ответственность за болезненное состояние человечества. А позитивная программа формулируется преимущественно негативно, посредством указания на то, чего делать ни в коем случае не следует. Так существует ли вообще педагогика Александра Нилла, если да, то в чем заключается ее сущность, какие ее видовые отличия можно указать и каковы признаки ее принадлежности к этому роду, т. е. к педагогике вообще?
Этот простой, скромный, работящий шотландец, сын строгого директора школы, вооруженного плеткой, любящий копаться в огороде, работать на токарном станке и заниматься чеканкой, по нашему мнению, теоретически разработал основы и практически доказал реальность существования совершенно новой педагогики — педагогики иной, здоровой цивилизации, которая еще не существует, но вполне вероятна. Сама возможность существования этой новой цивилизации зависит от распространения и применения новой педагогики Александра Нилла. Порочный круг разорвать можно, конечно, не сразу, но тем быстрее, чем большее количество людей примет базовые принципы новой педагогики.
Основное теоретическое положение педагогики Александра Нилла состоит в том, что именно педагогические усилия, как профессиональные (учителей и прочих воспитателей), так и непрофессиональные (родителей и близких взрослых), уродуют ребенка и делают его неотъемлемой частью этой больной и несчастной цивилизации. Так далеко не заходила ни так называемая антипедагогика, утверждающая, что мы не имеем возможности практически заниматься педагогикой, поскольку не знаем, что будет нужно для жизни подрастающих ныне поколений в то время, когда они уже подрастут, ни даже то современное течение в философии образования, которое утверждает, что школы как таковые вредны, поскольку воспитывают конформистов.
|
|
|
Основная теоретическая оппозиция вполне отчетливо противопоставляет две концепции, две модели образования — старую и новую. (Мы говорили уже в подстрочных примечаниях, что английское слово «education» охватывает весь процесс формирования личности, и именно в этом смысле употреблено здесь слово «образование». Для Нилла образование в узком — русском — смысле слова есть, по существу, дело только самого образовывающегося человека, в его педагогике дидактики вообще не существует.)
В старой (ныне существующей) цивилизации позиция человека по отношению к жизни определяется Ниллом словом «жизнеотрицание» (antilife); в педагогике соответственно этому существуют такие основные цели и одновременно области деятельности педагога: дисциплина, учебная работа, хорошие манеры. Все это замкнуто на ребенке как на объекте образования и обозначает главные характеристики объекта на выходе: он должен обладать хорошими манерами, образован в узком смысле, т. е. иметь необходимые, скажем, для поступления в университет знания, умения и навыки, и дисциплинирован — уметь подчиняться и исполнять свой общественный (государственный, политический, идеологический, интернациональный) долг.
В новой (едва прорастающей) цивилизации человек обладает позицией жизнеутверждения (prolife); в педагогике этому соответствуют свобода, игра, открытость. Названные особенности характеризуют не черты человека, которые следует в нем сформировать, а скорее параметры педагогической среды образовательного (в широком — английском — смысле) учреждения, что как раз соответствует духу и букве этой книги, по страницам которой рассыпаны многочисленные утверждения о том, что педагогическое значение имеет сама атмосфера Саммерхилла, что лечит свобода, а не терапия и т. п.
«Давайте подытожим, — говорит Нилл. — Жизнеутверждение означает радость, игры, любовь, интересную работу, хобби, смех, музыку, танцы, сочувствие к другим и веру в человека. Жизнеотрицание означает долг, послушание, выгоду и власть. На протяжении всей истории жизнеотрицание побеждало, и оно будет продолжать побеждать до тех пор, пока юношество обучают встраиваться в современные взрослые представления».
|
|
|
