Роль частной собственности в экономической динамике общества

 

Собственность, как таковая, составляет экономический базис жизни общества и выражается в виде комплексных отношений между людьми по поводу материальных и духовных благ. Становление рыночной экономики достаточно тесно связано с развитием частной собственности, что в свою очередь является основой развития капиталистических отношений, формирования мощной экономики в стране и мире, закреплением демократических прав и свобод человека и гражданина.

В настоящее время, отношение к частной собственности и ее месту в экономике у различных ученых сложилось довольно противоречивое. С одной стороны она завоевала достаточное признание, есть точка зрения что частная собственность возникла и отомрет, как и любая другая исторически конкретная форма социально-экономической жизни.

Рассмотрим первую точку зрения ученых о частной собственности.

"На сегодняшний день не секрет, что рыночная экономика, то есть экономика, основанная на принципах свободного предпринимательства, многообразия форм собственности, рыночного ценообразования, договорных отношений между хозяйствующими субъектами и ограниченного вмешательства государства в хозяйственную деятельность, во многом более эффективна и является значительно продуктивнее, исходя из критерия удовлетворения потребностей, как производителя, так и широкого потребителя." [17] Кроме того, рыночная экономика - это гибкая система взаимоотношений, которая достаточно чувствительно и пропорционально реагирует на процессы в обществе.

Рассмотрим роль частной собственности в нескольких плоскостях, таких, как экономическая, правовая и социальная.

Первоочередное место принадлежит экономической плоскости, поскольку частная собственность, как категория собственности является экономической. Развитие и прогресс во всех сферах общественной жизни влечет за собой ряд перемен и новаторств. Интенсивный рост в экономики сопровождается ростом объема производства, что является следствием роста производительности труда. Этот громадный рост производительности труда приводит к выработке колоссальных масс товаров. Как показывает практика, частный собственник более эффективно трудится на благо развития собственного дела, тщательно проводя определенные маркетинговые исследования и утверждая рациональный бизнес-план. Кроме того, собственник лично заинтересован в максимально адекватном использовании ограниченных ресурсов, внедрении инновационных технологий и новшеств, тем самым снижая издержки производства и повышая доходы, а следственно и прибыль предприятия. Последнее, в частности, способствует увеличению налоговых отчислений в бюджет государства. Таким образом, можно говорить о таком аспекте, как заинтересованность собственника в удовлетворении не только своих материальных и нематериальных потребностей, но и потребностей каждого человека и общества в целом. Следствием полного удовлетворения общественных потребностей является качественное повышение уровня жизни и конкурентоспособности государства на мировой арене.

Правовая сфера жизни общества также является комплексной и многоуровневой. Во-первых, государство утверждает наличие данной формы собственности, определяет содержание этой юридической категории и подробно регулирует все правоотношения собственников и третьих лиц. Без четкого обозначения прав и обязанностей субъектов правоотношений собственности общество столкнулось бы с всеобщим коллапсом и беспорядком, связанным с самовольным захватом земель, объектов недвижимости и т.д. Во-вторых, значение права состоит в обеспечении функционирования института частной собственности. Действие в стране права частной собственности должно базироваться на конкретных правомочностях, как например праве защиты личных прав и свобод от незаконных действий со стороны третьих лиц, обеспечении права пользования, владения и распоряжения имуществом, заключении сделок по поводу личного имущества, а также ряд других.

Право частной собственности является фундаментальным, природным правом человека и гражданина, закрепленным не только на национальном уровне, но и прежде всего - на международном, путем принятия ряда деклараций и конвенций, участниками которых являются практически все страны мира.

Что же касается социальной сферы, то основное предназначение и роль частной собственности заключается в оптимальном использовании ресурсов, когда человек, как воплощение общества и его часть - единственный собственник природных ресурсов на земле, самостоятельно и в рамках общественных интересов распоряжается ими максимально эффективно и рационально, главным критериям ставя их ограниченное количество. С позиции рассмотрения частной собственности через "социальную призму" необходимо отметить обеспечение суверенитета потребителей. Имеется в виду свободный выбор человека в приобретении разного рода товаров. Также, предоставляя людям право на частную собственность, государство закрепляет социальное равенство каждого из членов общества.

Частная собственность в рамках современного общества может иметь ряд отрицательных качеств.

"У нас в стране сложилась система, где реальными собственниками оказался узкий слой представителей государственной номенклатуры разного уровня вкупе с узким слоем так называемых олигархов. Образовалась система, в которой формальные социальные структуры не совпадают с реальными правами собственности, когда никто не знает, хозяином чего он является. В этой системе огромную роль играют старые, добуржуазные методы частного присвоения, основанные на насилии." [14]

Носители собственности беззащитны и зависимы от власти. Но и власть своим тотальным лихоимством демонстрирует свою беззащитность, свою зависимость не только от вышестоящего уровня иерархии власти (политически), но и от бизнеса, персонифицирующего собственность (экономически).

Бюрократизация всей общественно-политической и социально-экономической жизни в стране еще не осознана на должном уровне. Поскольку формирование бизнеса в той или иной форме было и есть порождение и результат деятельности бюрократического аппарата, то бизнес в стране также выстроен в своеобразную иерархию. Особенностью российской модели бизнеса является соответствие слоев-страт бизнеса слоям-стратам бюрократического аппарата, причем оно носит характер симбиоза. Но если бизнес в своей среде в основном экономически самодостаточен, то бюрократический аппарат - нет. Каждый нижележащий слой предпринимательского сектора выплачивает бюрократическую ренту не только соответствующему, но и вышестоящим слоям бюрократического аппарата. Подобный "пресс" в конечном счете способен раздавить малый бизнес. Недаром В. Путин на совместном заседании Правительства РФ в марте 2005 г. сказал, что открывшему свое дело предпринимателю следует давать орден Мужества: ведь он смог преодолеть неимоверные бюрократические заслоны для предпринимательства, возведенные в стране в центре и на местах. Заметим, и за продолжение в таких условиях своего дела предпринимателя также нужно награждать.

В результате у нас нет эффективного частного собственника. Нет по существу и общественной ответственности, о которой мечтают сторонники социалистических идей. А жизнь устроена "по понятиям", на базе принявших устойчивую форму неформальных институтов. Эта система отношений неэффективна, она если и стимулирует рост, то на базе максимального извлечения инсайдерской ренты и ренты от природных ресурсов, или вообще его не стимулирует.

Эта система воспринимается значительной частью населения, если не большинством, как несправедливая. И во многом эта система объективно антигуманная.

Очевидно, что такой критерий, как размер частной собственности является главным критерием социальной стратификации общества.

Нашего бизнесмена придавливает постоянное требование платежей плюс неуверенность, что он сохранит право владения даже в том случае, если платит. Бизнес недостаточно защищен, есть несколько уровней проблем. На уровне права владения - колоссальное количество фиктивных банкротств, предпринятых для захвата собственности. И лишь несколько случаев с участием государства, когда оно пытается забрать эту собственность, скорее поползновения чиновников на часть распределяемого дохода - участие в пользовании результатами бизнеса. Но и на уровне распоряжения есть постоянные попытки вмешаться в бизнес, особенно в крупный, с тем, чтобы заставить его делать что-нибудь полезное государству или губернатору.

На экономические процессы это влияет, прежде всего, в трех направлениях:

. Неопределенность прав собственности в целом препятствует инвестированию.

. Происходит существенный вычет инвестируемых доходов в форме ренты всем видам "участников", что просто переводит ресурсы из накопления в потребление бездельников.

. Средний и мелкий бизнес выталкиваются в "серую" область неуплаты налогов.

Бизнес не может выполнить все те требования, которые ему предъявляют. Давление со стороны подпольных и государственных претендентов на ренту и незащищенность собственности препятствуют началу бизнеса, развитию бизнеса или инвестированию. "В России норма прибыли должна быть настолько высока, чтобы удовлетворять еще массу стейкхолдеров (заинтересованных сторон). Крупный бизнесмен как-то сказал: "Российский бизнес рассчитывает на 40 процентов прибыли". Даже вычитая инфляцию - это все равно 25 процентов. Исторически нормальная норма прибыли в мире - 10-15 процентов с циклическими, страновыми и иными различиями. Норма прибыли в 25 процентов смещает всю систему распределения (отраслевую и региональную) и является одним из проявлений и способов закрепления "голландской болезни", при которой усыхает обрабатывающая промышленность и все низкорентабельные сферы услуг и науки." [14]

Вопрос в том, кто и как это сможет изменить. Государственный аппарат - правящая сила сегодня - не заинтересован в этом изменении, поскольку бюрократия встроилась в эту систему и учит жить по этим правилам остальных. Правила неформальные, имеют весьма косвенное отношение к хозяйственному законодательству и совсем косвенное - к Конституции. Но эти правила уже установились.

Крупный и средний бизнес эти правила уже тоже понял, мелкий - тем более. Они уже знают, кому, какие и за что надо давать взятки, через какие каналы, каким образом от каких налогов можно освобождаться, от каких - нельзя и т.д. "Крыши" поделили сферы влияния. Какие-то локальные войны и взаимодействия идут. Но это - "нормально". Это в рамках "понятий". Это - борьба в рамках неформальных правил, являющихся производными от феодально-буржуазных постсоветских отношений.

Существующая система отношений собственности - причина того, что в России крайне занижена цена рабочей силы. Сравнивая зарплату в России и США, производительность труда в России и США, обнаруживаем, что рабочая сила в России до чрезвычайности недооценена. И в этой связи нельзя не сделать вывод о том, что та система отношений собственности, которая сложилась, обеспечивает возможность высоких доходов получателям аренды за счет высокой нормы прибыли, тем, кто кормится на 30-процентной норме. Это собственники корпораций и высшие менеджеры. Остальные члены общества существенно проигрывают в данной системе отношений собственности, находясь в очень тяжелом экономическом и социальном положении, не соответствующем реальной производительности труда в современной России.

Более того, эта система отношений собственности делает перспективы развития наиболее конкурентоспособных отраслей крайне туманными.

Сложившаяся система отношений собственности плоха, прежде всего, потому, что в этих условиях экономика неэффективна (очень высоки трансакционные издержки, нет мотивации для долгосрочных проектов, инвестиций в высокие технологии и средства повышения производительности труда) и социально несправедлива, антигуманна.

Отношения собственности должны удовлетворять двум критериям. Во-первых, быть адекватными историческим условиям и культурным традициям России. А во-вторых, обеспечивать переход общества к экономике, основанной на знаниях и адекватной вызовам глобализации. По всей видимости, в такой системе отношений собственности большие права принадлежат государству, большие права принадлежат работникам и гражданам, а бизнес существенно ограничен, социально ответственен, но при этом имеет систему четких гарантий.

Сложившаяся в мире развитых стран Европы и Америки система контроля над крупной собственностью интересна и приятна сочетанием нескольких основных типов контролеров: активно действуют личности, зарабатывающие миллионы остротой ума; активны менеджеры крупных компаний; активны мелкие бизнесмены. За ними присматривают регулирующие органы (налоговики, антимонопольщики, аудиторы…), профсоюзы, местные органы власти, а также мелкие массовые держатели акций, институциональные инвесторы… Так что дело не просто в передаче прав, а во всей системе институтов, которые делают частную собственность эффективным средством развития.

Поскольку разделить власть и собственность, похоже, не удастся, представляется, что есть альтернатива - коллективистский группизм, основанный на частной корпоративно-коллективистской собственности. Он мог бы способствовать:

частная собственность приватизация россия

а) мобилизации коллективистских начал, свойственных всем этническим составляющим России, не знавшим в своей истории реальной частной собственности;

б) социально-психологическому оздоровлению населения путем формирования коллективов, поставленных в жесткие рамки коллективно-групповой конкуренции и потому учащих своих членов ценить добросовестное отношение к выполняемым обязанностям, к тому же стимулируемое соответствующими бонусами;

в) овладению новыми индустриальными и постиндустриальными макротехнологиями через иерархическое выстраивание "сетей кооперации", интегрирующих коллективно-групповых субъектов деятельности и стимулирующих их к выполнению социально значимых задач.

Достигнув высокого уровня развития, мировое сообщество признало незыблемость и уникальность частной собственности, как института, имеющего определяющее значение в жизни общества. Резюмируя все вышесказанное, следует отметить, что общество путем проб и ошибок, сомнений и провалов все же выбрало для себя путь реализации природных прав и свобод человека, путь мощного экономического развития, и этот путь - частная собственность…

Существует также мнение о том, что частная собственность устаревает.

Частная собственность есть особая форма собственности, ставшая господствующей относительно недавно. Она всего лишь одна из возможных и в настоящее время пока господствующих форм присвоения и распоряжения. Частная собственность возникла и отомрет, как и любая другая исторически конкретная форма социально-экономической жизни, она стремительно устаревает, т.е. сковывает те формы человеческой активности, с которыми ассоциируется прогресс.

И все же частная собственность остается господствующей. Пока. Почему частная собственность устарела?

Во-первых, все более ассоциированной становится собственность на капитал. Доминирующей формой такой собственности давно стали акционерные общества, где каждый индивид имеет ограниченные права, а "частным собственником" является сложная пирамида власти. Права собственности распределены между сотнями акционеров, менеджеров, а также государство и профсоюзы (они сильно ограничивают права собственников, т.е. изменяют классическую модель прав частной собственности), другие корпорации, банки и т.д. В результате права собственности в корпорации очень распылены, хотя основной контроль за их пучком по-прежнему сохраняет относительно узкий слой лиц, которые превращаются из классических частных собственников в корпоративную номенклатуру. Следовательно, даже внутри частной собственности развиваются процессы, указывающие на то, что она "социализируется".

Во-вторых, мелкий бизнес в современных условиях становится существенно иным. Это уже не столько мелкие частные лавочки и мастерские, сколько временные творческие коллективы разработчиков, новаторов и т.п., работающих скорее как кооперативы или другие формы ассоциированной деятельности, основанной внутри коллектива в большей степени на отношениях солидарности, нежели конкуренции и/или найма. Более того, даже классические, "старые" формы мелкого бизнеса нередко уже не самостоятельны и образуют сети, зависящие от крупных корпораций, а некоторые из них, например, фермерские хозяйства, живут только благодаря постоянной государственной поддержке и при этом широко используют формы сбытовой, снабженческой и иной кооперации… Все эти компоненты не меняют формы собственности, но существенно изменяют ее экономическое содержание.

В-третьих, увеличивается роль государства в экономике. "На протяжении всего ХХ века росла доля государства в перераспределении ВНП (с 15-25% в начале века до 35-55% в конце) - значит, на время этого перераспределения государство прямо или косвенно становится собственником от одной трети до половины всего производимого в стране богатства." [9] Также государство контролирует большую часть образования, фундаментальной науки и здравоохранения, природных заповедников, важнейшие объекты культурного наследия и т.п. Наконец, государство контролирует значительную часть "пучка" прав собственности частных фирм (их деятельность жестко ограничена в социальном, экологическом, культурном и т.п. отношениях).

Итак, частная собственность еще господствует в нынешнем мире, но эта частная собственность уже в известной степени социализирована, существенно ограничена и дополнена элементами общественного присвоения и распоряжения - т.е., по большому счету (в соотношении с прогрессивными технологическими и культурными тенденциями общества знаний), теряет свое прогрессивное значение.

Достаточно отчетливо прослеживается связь: чем больше развивается общество знаний (мир творчества, культурного диалога), тем быстрее устаревает частная собственность как форма эффективного использования и присвоения благ.

По мере угасания индустриальной экономики и массового производства мир входит в эпоху качественно иных объектов собственности. Постепенно господствующими в экономике становятся не ограниченные ресурсы (природа и человек), а новый тип "ресурсов" - культурные ценности. Эти "ресурсы" неограничены, неуничтожимы, они могут быть "потребляемы" сколь угодно широким кругом лиц и на протяжении сколь угодно продолжительного периода времени.

Эти всеобщие "ресурсы", составляющие основу экономики знаний, по своей природе уже не нуждаются во внешнем ограничении доступа к ним, могут не быть объектом частной собственности, частная собственность лишь искусственно ограничивает доступ к ним, создавая преграды на пути освоения культуры. Безусловно, собственно материальное производство останется, но как один из относительно малозначительных секторов экономики (с долей занятых менее четверти трудоспособного населения). Господствующей становится сфера "производства" культурных ценностей, т.е. общественных благ. Здесь действует то же правило, что и при переходе от доиндустриальной экономики к индустриальной: еще в XIX веке подавляющее большинство россиян не понимало, как может прокормить себя страна, в которой крестьянство не будет составлять подавляющего большинства населения. Однако опыт уже прошлого века показал: чтобы обеспечить избыток зерна и мяса, надо сократить аграрное население с 80 до 5%. Так же опыт нынешнего века покажет: чтобы обеспечить массу утилитарных материальных благ, надо перейти от индустриального производства к постиндустриальному, радикально сократив число занятых в материальном производстве. Соответственно, произойдут и изменения в отношениях собственности: подобно тому как переход от аграрной экономики к индустриальной сделал неэффективной (а не только аморальной) частную собственность, так и переход к экономике знаний, образования и культуры сделает неэффективной частную собственность на эти объекты.

Соответственно изменяется и субъект собственности. Потребности в условиях нового мира становятся иными: они не утилитарны и качественно безграничны, но при этом ограничены количественно, в отличие от утилитарных потребностей. При этом под качественной безграничностью потребностей "человека творческого" понимается то, что он никогда не ограничен данным кругом культурных феноменов. Он всегда стремится к новому, стремится выйти за достигнутые рамки, и это стремление направляет всю его деятельность. Деятельность и самореализация в ней, а не возможный доход от нее становятся главным мотивом и главной ценностью.

Соответственно с изменением объектов и субъектов изменяются и сами отношения. Условием творческой деятельности становятся диалог и сотрудничество, которые не могут не быть неотчужденными, а это антитеза конкуренции частных собственников, ведь творчество - это деятельность, развивающая ее агентов и созидающая культурные ценности в процессе диалога (субъект-субъектного отношения) между индивидами. Ключевым "ресурсом" для такой деятельности становится сам творческий человек. Формирование человека, обладающего творческим, культурным потенциалом, новаторскими способностями, становится главным инструментом прогресса и главной задачей человечества.

Такой человек не нуждается более в частной собственности. Он (каждый из нас в процессе учебы или творчества, чтения умной книги или воспитания ребенка) в этом мире является собственником всего, до чего может дотянуться его пытливый и деятельный ум. Это не частное, но сугубо индивидуальное всеобщего богатства.

Безусловно, сами по себе качественные изменения технологий, характера труда недостаточны для смены общественно-экономической системы - к этому может привести только социальная революция.

В последнее время процесс социализации собственности (да и вообще экономики) замедлился, а в иных странах (включая Россию) сменился на обратный. Не менее хорошо известно и то, что о переходе к обществу знаний и опоре на потенциал творчества ныне можно говорить лишь применительно к формам корпоративного капитала. Однако…

Во-первых, регрессивный ход истории - одна из типичных тенденций переходных состояний, и он рано или поздно сменится прогрессивным. Так, от феодализма и абсолютизма человечество шло к рынку, капиталу и демократии более 400 лет, сквозь кровь революций и пот реформ. Столь же не линеен и начавшийся переход к новой общественной жизни.

Во-вторых, тенденции десоциализации - лишь некоторая флуктуация, ныне в Европе мера самоотрицания частной собственности и рынка, роль государства и гражданского общества в экономике намного выше, чем, скажем, всего 30-40 лет назад.

В-третьих, изменения последних десятилетий протекают на фоне обострения глобальных проблем, роста насилия, обострения социального неравенства и других явлений, о которых социологи и экономисты размышляют без всякого оптимизма. Следовательно, те экономические и социальные формы, в которых ныне протекает становление постиндустриального общества, далеки от оптимальных. На этой основе можно предположить, что попытки сохранить господство устаревшей ныне частной собственности в таких формах, которые дают власть глобальным игрокам (ТНК, НАТО и т.п.), - это путь, столь же неадекватный для генезиса общества знаний, сколь неадекватен был абсолютизм для развития процессов индустриализации.

Это подтверждается также тем, что нынешняя модель генезиса общества знаний привела к тому, что большая часть наиболее эффективных и важных для общественного развития ресурсов сосредоточена в секторе, который называют "превратным" или "фиктивным". Это сферы, в которых не создаются ни материальные, ни культурные блага, но обращаются гигантские ресурсы. Компоненты этой "фиктивной" экономики хорошо известны - финансовые спекуляции, объем которых еще 10 лет назад превысил 500 000 миллиардов долларов в год (0,1% этих средств достаточно, чтобы вдвое поднять уровень жизни беднейшего миллиарда жителей Земли), военные расходы, вдвойне бессмысленные после распада советского блока, паразитическое перепотребление (так, средства, расходуемые на производство "элитной" косметики, превышают средства, расходуемые на помощь голодающим), масскультура… - перечень легко продолжить.

Хорошо известны альтернативы развитию устаревшей, основанной на частной собственности и глобальной гегемонии капитала модели социально-экономического развития. Одним из наиболее динамичных секторов современного мирового хозяйства является "экономика солидарности". В ее рамках уже найдены сотни и тысячи разнообразных способов хозяйствования, основанных на разных формах общественного распоряжения и присвоения - от бесплатного общедоступного программного обеспечения и образования до крестьянских кооперативов и сетей "честной торговли"… Более того, в рамках альтерглобалистского движения эти постчастные формы социально-экономической организации координируются в интернациональном масштабе, распространяясь по всему миру.

Приватизация как способ формирования частной собственности в экономике и ее роль в процессе становления экономики России

Основной экономической целью приватизации является повышение эффективности хозяйственной деятельности через развитие рынка и формирование слоя частных собственников-предпринимателей, стимулирование предпринимателей на повышение эффективности работы предприятий, расширение индивидуальных свобод и создание конкурентной среды, привлечение иностранных инвестиций, содействие демократизации экономики. Достижение этой цели одновременно представляет собой критерий оценки всех действий по приватизации, функция приватизации состоит в достижении приспособляемости, гибкости хозяйственной системы к изменившимся условиям воспроизводства.

Приватизация это переход государственной собственности в руки отдельных граждан, трудовых коллективов, юридических лиц, или возникновение на базе государственных предприятий различных смешанных форм собственности. После приватизации субъектами собственности становятся частное лицо, работник приватизируемого предприятия, трудовой коллектив, акционерные общества, холдинги и т.д.

Приватизация направлена на социальную защиту населения и развитие объектов социальной инфраструктуры за счет средств от приватизации.

Объектами приватизации могут быть предприятия торговли и сферы услуг, жилищный фонд, жилищное строительство, мелкие, средние и крупные предприятия промышленности и сельского хозяйства.

Процесс приватизации в России начался раньше, чем сформировалась сама концепция приватизации, и понятие частной собственности официально признано. В результате происходила своеобразная приватизация государственных финансовых ресурсов, а по существу разграбление государственной собственности. Смена собственников не привела к эффективному хозяйствованию. В экономике утвердилось господство естественных монополий, экономический и финансовый кризис углубился.

В ходе приватизации была создана модель, при которой российский бизнес развивался за счет захвата чужой собственности, в том числе государственной, а не за счет развития своего производства. Свое производство развивали кооперативы, которые в лучшем случае так и остались кооперативами.

Собственность не была у нас защищена в 90-е годы, в том числе во второй половине 90-х годов, именно потому, что такова была модель развития российского бизнеса. Крупный российский бизнес развивался за счет захвата чужой собственности, а свою собственность олигархи гарантировали за счет политических механизмов.

В 1997 году господином Кохом, тогдашним вице-премьером, было проведено исследование сравнительной эффективности государственных и частных предприятий. Это исследование показало, что частное предприятие в России лишь чуть-чуть эффективнее государственного. При этом исследование сравнивало частные предприятия самых рентабельных отраслей, которые к тому времени и были главным образом приватизированы, с государственными предприятиями низкорентабельных отраслей. При такой базе сравнений вывод о том, что частные предприятия лишь чуть-чуть эффективнее государственных, на самом деле означал, что частная форма собственности в России была существенно менее эффективна, чем государственная форма собственности.

Во время правления Путина у нас произошли важные изменения, окончательно зафиксированные демонстративным уничтожением ЮКОСа. Их суть в том, что коммерческая олигархия была побеждена силовой олигархией. "Коммерческие олигархи, контролируя те или иные гражданские министерства и ведомства, грабили государство - отнимали себе государственную собственность, отнимали себе бюджетные потоки. Потом бюджет кончился. Его "распилили" до нуля, и тогда в 1998 году случился дефолт. Бюджет им больше не давали, и они начали строить свои коммерческие империи, стали захватывать предприятия, которые находились в регионах. Передел собственности продолжался и был связан с созданием крупных корпораций. Отчасти это повышало эффективность производства. Достаточно сравнить "Норильский никель" до и после его захвата Потаниным. Утверждения, что крупные бизнесмены повысили эффективность предприятий относительно советских директоров, которые эти предприятия от беспомощности и неспособности работать в условиях хаоса начала 90-х годов развалили, - не пропаганда, они соответствуют действительности." [14]

С возвышением силовой олигархии происходила смена лидерства. Если раньше шел захват собственности крупными корпорациями у средних и мелких корпораций, то теперь представители государства, которые сидят в так называемых силовых структурах, действуют как предприниматели, используя насилие. Формально это, как правило, не выглядело захватом собственности, хотя и было реальным захватом собственности.

Но по большей части происходил захват финансовых потоков, когда устанавливается неформальный контроль за крупными коммерческими предприятиями. Их финансовые потоки просто канализируются на личные или корпоративные нужды нашей силовой олигархии. Этот процесс формально ничьих прав собственности не нарушает.

Эта система еще менее эффективна, чем связанная с коммерческими олигархами. Она практически полностью блокирует развитие. У нее есть, с экономической точки зрения, только одна хорошая черта: всякий российский бизнесмен оказывается пораженным в правах по сравнению с иностранным бизнесменом. Поэтому она стимулирует приток иностранных инвестиций.

Широко распространенное мнение о незаконности приватизации 1990-х годов и ее губительных последствиях для "государства" и "народа" существенно укрепилось по прошествии времени, когда началась "борьба с олигархами" - особенно после "дела ЮКОСа". На протяжении 2000-х годов подавляющее большинство опрошенных в той или иной форме поддерживают идею пересмотра итогов приватизации. Однако люди, считающие себя (и государство) ограбленными и обманутыми, по большей части не надеются, что таким путем будет восстановлена "справедливость".

По данным опросов 2004 года, респонденты, полагающие, что сегодня следует принять результаты приватизации "такими, какие они есть" или что вопрос об их пересмотре "не стоит поднимать", составляют от 15 до 22% общего числа, выступающие за полный пересмотр итогов приватизации 1990-х годов - около одной трети. Примерно от одной четверти до одной пятой опрошенных выступают за пересмотр результатов в тех случаях, когда предприятия стали "хуже работать" (уходить от налогов, задерживать зарплату), либо применительно к крупнейшим предприятиям, относящимся к наиболее важным отраслям экономики. Отметим, что на протяжении "путинской эпохи" доля считающих, что результаты приватизации надо принять "такими, какие они есть", возросла с 7% до - минимум - 15%, тогда как число сторонников радикального или полного пересмотра демонстрирует тенденцию к сокращению (от 38% в 2000 году до 32% в конце 2004-го).

В отношении к итогам приватизации и возможности их пересмотра прослеживается весьма характерная двойственность. Подавляющее большинство людей выступает в поддержку пересмотра результатов приватизации, полагая при этом, что приватизация госсобственности, в особенности крупных предприятий энергетики, добывающих отраслей и проч., была незаконной. При этом главными проигравшими опрошенные считают, с одной стороны, "простой народ", с другой - "государство" (в патерналистской, советского образца трактовке). Однако их ожидания относительно результатов возможного пересмотра итогов приватизации весьма скептичны. По данным опроса, проведенного в июле 2004 года, подавляющее большинство респондентов считают, что подобный передел пойдет на пользу прежде всего "чиновникам и бюрократам" (35%) или же "другим олигархам" (35%). В то, что незаконно нажитые "олигархами" богатства достанутся "государству", верит всего около одной пятой опрошенных; в то, что они будут возвращены "народу", - 7%.

В апреле 2005 г.В. Путин, выступая перед инвесторами на открытии Ганноверской ярмарки, опроверг "любые домыслы о якобы готовящемся в России пересмотре или ревизии итогов приватизации".

Наиболее распространенным оценкам приватизации ("разграбление, распродажа государства, страны, народных богатств, разбазаривание ресурсов") вполне закономерно соответствует закрепившееся в массовом сознании преимущественно негативное отношение к крупным собственникам: предпринимателям, бизнесменам, не говоря уже об олигархах. В этом плане весьма показательно отношение к богатству, к богатым и к частной собственности как составляющей этого богатства.

Наиболее распространенной массовой реакцией на появление в стране очень богатых даже по мировым меркам людей является неприязнь и раздражение. Хотя лишь незначительная часть опрошенных (три-четыре процента)"признается" в том, что разбогатевшие за последние два десятка лет люди вызывают у них лично чувство зависти, тем не менее подавляющее большинство согласно с тем, что "частная собственность порождает у людей зависть".

У большинства соотечественников появление в стране не просто состоятельных и богатых людей, а бизнесменов, которые входят в списки самых богатых людей мира, вызывает резко негативные чувства. В августе 2003 года 21% опрошенных воспринимали это "с раздражением", а еще 30% - "с возмущением, ненавистью"; при этом "спокойно, без особых чувств" - 37% опрошенных.

Накопленные данные опросов позволяют утверждать, что приспособление большей части населения к переменам происходит по типу пассивной, так называемой "понижающей" адаптации. При этом основным психологическим ресурсом и ценностной мотивацией выступает традиционное российское "терпение" - своего рода маскировка слабости, потерянности, неверия в собственные силы. Значительная часть населения ощущает себя вытесненной "на обочину жизни" в экономическом, правовом, гражданском смысле и вместе с тем полностью зависимой от того, что происходит "наверху".

Именно в этом заключается одна из важнейших причин того, что сегодня за устойчивым и широко распространенным отрицательным отношением к последствиям приватизации и к итогам всего периода реформ мы часто обнаруживаем раздраженное и мстительное ожидание "социального реванша", парадоксальным образом сочетающееся с практически полным отсутствием надежд на восстановление "социальной справедливости". [13]