 |
Горы Орештие
|
|
|
|
– Собирайтесь, друзья! – Зайдя в палатку, Приск помахал выданным Адрианом дипломом. – У нас поручение – искать новую дорогу к столице.
– А чем плоха старая? – спросил Кука. – Или мы будем искать не дорогу, а нечто более ценное… К примеру, красотку на букву «з»? – хмыкнул Кука.
– Ну да… Ее родимую.
– Хотел бы я знать, как Приск обнаружит нашу красотку под потоком сумасшедшей воды? Верно, он будет ползать на четвереньках, исследуя дно каждой реки и ковырять камни палкой в поисках рыхлого грунта, – предположил Кука.
– Собирайтесь! У нас десять дней, чтобы найти сокровища даков. И потом… у нас есть проводник. Его зовут Рысь. Только при нем ни слова про клад. Мы ищем реку и дом моей царевны.
– Как же, как же, царевна… – Кука понимающе ухмыльнулся. – Но она, помнится, жила совсем не здесь.
– Она жила на берегу реки Саргеция… – сказал Приск с нажимом и оглядел друзей. – Все запомнили или я должен кому-то повторить дважды? Для особенно болтливых?!
– Да, центурион! – заорали друзья хором.
– Тогда в поход! Живо!
* * *
Приск велел взять с собой лошадей, пару вьючных мулов, запас провианта. Даже пленнику-проводнику предоставил лошадь. Но на всякий случай связал ему руки, а конец веревки накинул на луку своего седла. Рискованно, если пленник сорвется вместе с лошадью с горной тропы. Тогда непременно утянет за собой центуриона. Но Приск рассчитывал на самых опасных тропах идти пешком и вести лошадей под уздцы.
По указанию Рыси двинулись на юг. Никто из встреченных римлян – а попадались им в основном легионеры, занятые валкой леса, – не обращал внимания на конный отряд: мало ли разведчиков разъезжает вблизи дакийской столицы. К концу дня Рысь привел их в долину, по дну которой бежала река.
|
|
|
– Вот твоя Саргеция. Теперь куда идти – вверх по течению? Или вниз?
Приск огляделся. Ниже по течению, насколько можно было судить, расположился лагерь ауксилариев. Казалось, в окрестностях Сармизегетузы, куда ни плюнь, сразу попадешь в какой-нибудь римский отряд или лагерь.
– Дальше я найду место сам, – сказал Приск. И оборотился к своим: – Разбиваем здесь лагерь на ночь.
Пока Кука с Фламмой разводили костер и готовили обед, а Тиресий ушел за хворостом, центурион незаметно разрезал веревку на запястьях пленника, положил рядом с Рысью на землю мешок с сухарями и сыром.
– Я отвлеку своих, а ты беги. Но дальше на помощь мою не рассчитывай. Если поймают, скажу – сбежал сам.
– Все понял… – Рысь улыбнулся. – Если встретимся еще – я твой должник. Оружие не дашь? Хотя бы сику?
– Я не дурак. Ты мне первому раскроишь горло.
Рысь усмехнулся, кивнул одобрительно: мол, и сам при таких обстоятельствах не подарил бы ни меча, ни кинжала. Потом растянулся на земле, притворяясь, что уснул.
Приск подошел к костру, наклонился над котелком, втянул носом пар.
– Бобы с салом… ммм…
– Хорошо с тобой воевать, центурион, – хмыкнул Кука, помешивая варево ложкой, которую всегда носил в сумке.
– А с тобой-то, Кука, – как хорошо!
Приск выпрямился и незаметно оглянулся. На месте Рыси – лишь примятая трава: дак бесшумно исчез в лесу, прихватив с собой подаренный мешок.
Вернулся Тиресий, бросил ветки к огню и спросил как бы между прочим:
– А где наш проводник? Гулять ушел?
– Чтоб ему заболеть! – выругался Кука. – Сбег!
Он вскочил и тут же по привычке ухватил свинцовый шар – первому, кто шевельнется в кустах, не поздоровится.
– Своих не зашиби! – остерег центурион.
– Парня поймать! – закричал Кука.
– Он нам больше не нужен, – остановил его Приск.
Кука нехотя опустился на свое место у огня, прищурился, глянул на старого товарища:
|
|
|
– А как ты собираешься найти место, где Бицилис зарыл клад? Речка-то длинная! Даже если это та самая река, в чем я сомневаюсь, все равно искать золото можно до снега.
– Рысь ничего про клад не знает, так что в этом деле он нам не помощник, – заметил Приск. – А место как-нибудь определим сами… Если там зарыто столько золота, сколько утверждал покойный Монтан, то не так уж давно там прошли десятки мулов, и не один раз, и не два: зараз столько тысяч фунтов золота и серебра не перевезешь.
– Да тут повсюду всё вытоптано! – принялся горячиться Кука. – Сколько сейчас наших войск вокруг Сармизегетузы? Как ты отличишь наши следы от дакийских? А?
– Там, где рыли пещеру, не могло не остаться камней и срубленных деревьев у берега… Даже если нет деревьев, то терраса должна быть – деревья не могут подступать к берегу вплотную.
– Тут всюду террасы, – возразил Фламма.
– Рядом должны остаться следы отводного русла, – как ни в чем не бывало продолжал Приск. – Его засыпали, но следы опять же можно найти.
– Надо идти вверх по течению, – внезапно подал голос Тиресий. – Что-нибудь да заметим. – И добавил тихо: – Надеюсь, твой дакийский друг не увяжется за нами следом.
* * *
С раннего утра они двигались вдоль указанного Рысью русла. Обследовали берег с двух сторон, но ничего не нашли – абсолютно ничего. В двух местах виднелись следы лагерей, но это были следы недавние – все этого года. По очереди разведчики забирались в поток и, стоя в воде, орудовал киркой, проверяя показавшиеся подозрительными места, но всякий раз вместо рыхлого насыпного грунта железо встречало каменное ложе реки.
Измученные и замерзшие, так ничего и не найдя, они поставили палатку и сели есть приготовленную Кукой кашу.
– Нет никакого клада, – решил Фламма, – обманул тебя Монтан.
– Клад есть. Кстати, еще одна примета: где-то рядом должны быть кости наших пленных ауксилариев, – напомнил Приск, – которых даки перебили.
– Будем искать кости? Мы что – похоронная команда? – возмутился Фламма.
– Или Рысь этот тебя обманул, – заметил Кука. – Может, это вовсе и не Саргеция.
И на следующий день, и еще через день все так же безрезультатно бродили они в окрестностях Сармизегетузы. Дважды встречались им римские патрули, один раз – отряд фуражиров. Диплом, выданный Адрианом, делал свое дело. Но грязные, измотанные, перемазанные в земле легионеры наверняка вызывали подозрение у тех, кто попадался им на пути. Фуражиры присматривались, задавали вопросы: а вот интересно им, что это делают тут на берегу горной речки перемазанные в земле то ли римляне, то ли даки. Приск напялил снятый на время центурионский шлем, рявкнул: «Прекратить» – и фуражиры исчезли за поворотом ближайшей тропки.
|
|
|
– Скоро здесь все будут копать, – бормотал в отчаянии Фламма. – Вот увидите. И клад достанется вовсе не нам.
Иногда казалось, что за ними кто-то следит. Но если и шел кто-то следом, то лазутчик ничем не выдавал своего присутствия – ни шорохом ветвей, ни падением камня из-под ноги. Кто знает, быть может, это духи гор наблюдали за незваными гостями?
Приск несколько раз доставал кусочек пергамента с рисунком, который сделал сразу по возвращении из плена. Обрывок изрядно обтрепался, и все же характерность той скалы говорила о чем-то. Должна говорить. Монтан сказал: скала похожа на ту, под которой спрятан клад.
Только на четвертый день они увидели скалу, поразительно похожую на нарисованную. Неужели? Приск выскочил на террасу с радостным воплем и вдруг остановился. Нет, скала была не просто похожей, а была той самой: центурион узнал это место сразу.
– Я здесь был, – выдохнул Приск. – Зимой.
– Тогда где же тринадцать убитых тобою даков? Что-то не видать их костей! – хмыкнул Фламма.
Приск обошел террасу.
– Смотрите внимательно! – приказал он друзьям. – Может быть, здесь есть какие-то приметы…
– Какие? – ядовито спросил Фламма. – Камень с указателем: до клада двести футов?
Тиресий тем временем миновал ручей, что водопадом срывался в реку, и двинулся вверх по течению. Остановился. Прошел еще немного. Поднял что-то с земли.
И вдруг сказал:
– Здесь есть отводное русло. Совсем недавно по нему бежала река. И еще я нашел человеческие кости. Похоже – от бедра какого-то вояки. Звери мясо съели, а кость оставили. На кости – заживший при жизни след от удара меча.
|
|
|
Друзья, оставив на террасе лошадей, со всех ног кинулись к предсказателю. Фламма оступился и сорвался в воду, мокрый, выбрался на берег и понесся следом за товарищами. На такие мелочи сейчас никто не обращал внимания – легионеры даже не попытались отыскать тропу, а кинулись наверх по крутому склону, обдирая пальцы и колени до крови, ломая ногти. И лишь когда оказались на новой террасе, перевели дух. Здесь нашли несколько потемневших бревен, разбросанные камни. Потом попалась груда камней. Лишь отвалив из них парочку, они обнаружили чью-то полуистлевшую руку – уже без пальцев – фаланги обглодали местные звери. Громко хлопая крыльями, с ближайшего дерева сорвалась большая птица, и легионеры одновременно вздрогнули. Они двинулись дальше, натыкаясь на новые и новые следы таинственной стройки, но пока не находя в реке нужного места.
– Здесь, – вдруг сказал с уверенностью Приск и указал на просвет меж деревьями.
В следующий миг они стояли над горной речкой, посреди течения которой образовалось что-то вроде небольшого озерца. Естественным такое озеро быть не могло. Приск глянул в прозрачную воду. Было совсем неглубоко, вряд ли глубже, чем по колено, зеленоватые плоские камни на дне лежали вплотную друг к другу. На берегах пышно разрослись в отвалах камней папоротники.
– Монтан тебя обманул, центурион, – сказал Тиресий. – Это место не похоже… Оно и есть то самое место. Ноги сами привели Монтана к его кладу. Но для отвода глаз он сказал, что место всего лишь похоже.
Приск опустился на камень у берега. Его трясло. Неужели там, под ногами – буквально – лежали неисчислимые сокровища Децебала?
– Что будем делать? – спросил Фламма.
– Отводить русло, – отозвался Приск и не узнал собственного голоса.
– Может, за подмогой поедем? – предложил Кука.
– Сначала надо убедиться, что мы нашли клад, – решил Приск.
Поднялся, огляделся кругом.
– Кука! Фламма! Приведите сюда лошадей. Тут вокруг должна быть если не дорога, то тропа, по которой шли мулы с золотом. Мы с Тиресием начнем пока строить плотину. Камня тут вокруг полно. Нам надо просто снова запрудить реку и отвалить пару камней на дне.
– Да уж, всего-то! – фыркнул Кука.
* * *
Весь день они работали как сумасшедшие. Даже когда солнце уже село, легионеры зажгли четыре костра – по два на каждом берегу – и продолжали работать, прерываясь только на то, чтобы подкормить прожорливое пламя. Дно реки уже обнажилось, с помощью рычагов из срубленных деревьев легионеры выковыривали самые большие камни, мелкие отбрасывали руками, обдирая пальцы в кровь. Внезапно Фламма закричал. Поначалу Приск решил, что неуклюжего легионера придавило камнем. Но нет – на дне блеснул золотой кубок. Фламма наклонился, пошарил (вода еще сочилась по обнаженному руслу, как кровь из неглубокой раны), потянул за собой кусок кожи – видимо, это был мешок, в котором прежде лежал кубок.
|
|
|
Приск отобрал у него находку.
– Греческая работа. Очень тонкая.
Кука тут же почти выдернул у него из рук сокровище.
Отсветы факелов играли на влажной поверхности золота – неслись по кругу дерзкие кони, топтали кабанов фракийские всадники.
– Красиво, – пробормотал Кука и, помедлив, протянул кубок Тиресию. – Что скажешь?
– Золото, – ответил тот.
Все засмеялись. Ржали, как кони, и не могли остановиться, задыхаясь и плача от хохота. Кука упал на колени, в шуршащую смесь из крошева камня и воды, и принялся бить кулаками куда попало, обдавая друзей грязными брызгами.
Приск отнес кубок на берег, туда, где были сложены вещи, завернул находку в плащ.
– Может быть, ляжем спать? – неуверенно предложил центурион.
– Издеваешься? – бросил Тиресий.
Он тоже выбрался из ямы – чтобы подбросить веток в костры.
Дальше, обо всем позабыв, они копали как сумасшедшие. Костры погасли один за другим, но взошла луна, и теперь они работали при лунном свете. Кажется, они и в полной темноте продолжали бы копать.
* * *
Утром они стояли в обнажившемся русле, смертельно усталые, передавая друг другу золотые кубки тончайшей греческой работы, а под ногами у них лежали грудами золотые монеты – сотни, тысячи крамольных «козонов». Тысячи консулов шествовали в сопровождении ликторов, тысячи и тысячи золотых орлов вздымали когтистые лапы, дабы увенчать золотыми венками главу возрожденной Республики. Казалось, сам дух мятежного Брута, разбитый на множество золотых осколков, лежал у ног легионеров, извлеченный из мрака забвения, из ядовитой горечи поражения, лежал, сознавая всю краткость своего возвращения, – ибо имперский Рим, радостно присвоив эти монеты, отправит мятежное прошлое на переплавку для оплаты триумфов, пиршеств и игр. В золотом блеске уже мерещились новые форумы и термы, дворцы и акведуки, кровавые гладиаторские игры, звериные травли и гонки колесниц, обезумевший от кровавых зрелищ плебс, громогласные выкрики: «Аве, Цезарь! »
– Что это тут у вас? – раздался нагловатый и дрожащий от возбуждения голос.
Приск поднял голову. Над ним возвышался здоровяк в чешуйчатой лорике ауксилария. Видимо, разведчик. Послали удостовериться, что на выручку столице никто не движется в этом направлении.
– Золото, – ответил усталым голосом Приск. – Дакийское золото, которое нынче принадлежит императору Траяну.
– Ух ты! Сколько же его тут… – Из-за плеча первого солдата выступил еще один – светловолосый, широкоплечий, с дерзким прищуром серых глаз.
Вскоре стало ясно, что разведчиков – восемь. А легионеров всего четверо. И все – так устали, что буквально валились с ног. И в руках – только кирки и топоры; оружие, легкомысленно оставленное, лежало в нескольких шагах. Почти рядом – но не допрыгнуть. Восемь ауксилариев приблизились к яме, отрезая путь к сложенным подле старого бука мечам.
Дальнейшее походило на вспышку безумия: не сговариваясь, ауксиларии ринулись вниз, в речную ямину, на легионеров. Тиресия сразу же опрокинули в лужу, что осталась на дне пещеры, зато Приск одним ударом кирки навсегда успокоил налетевшего на него солдата. Еще один упал под топором Куки. Банщик еще раз приложил упавшего по затылку обухом топора – чтоб уж точно не встал. Потом Фламма получил удар мечом в бок и согнулся, зажимая рану руками. Приск, увидев такое, завыл в голос и подмял под себя одного из разведчиков, силясь окунуть того лицом в воду и не дать подняться. Но тут же Приск рухнул сам на мокрые, холодные, как лед, камни. Он не видел, как прилетевшая неведомо откуда стрела пронзила стоявшего над ним ауксилария в тот момент, когда тот уже изготовился нанести смертельный удар поверженному центуриону. Не видел, как распрямился внезапно Фламма и, взвизгнув совершенно по-щенячьи, обрушил кирку на голову одного из нападавших, как Кука протянул руку и помог выбраться из лужи Тиресию, который сумел-таки заколоть кинжалом напавшего на него разведчика. Не видел, как еще две стрелы, одна за другой, сразили наповал последних любителей легкой поживы.
Приск очнулся уже на закате. Он лежал у костра, закутанный в шерстяное одеяло, а у огня сидел центурион Декстр и подбрасывал ветки в костер.
Подле спал укрытый одеялом Фламма.
– Как он? – спросил центурион первым делом у Декстра и тронул рукой лоб раненого товарища. У Фламмы был жар, но несильный.
– Рана поверхностная, крови много, но ничего страшного. К утру жар спадет. Будем надеяться.
– Как ты здесь очутился? – спросил центурион.
Голова болела. В затылок будто налили расплавленного свинца. Он осторожно тронул пальцами голову. Ну и шишка! Как ему череп-то не проломили!
– В этих местах вредно снимать шлем, – заметил Декстр.
– Как ты здесь очутился? – Он давно заметил, что Декстр не любит отвечать на заданные вопросы.
Но Марк Афраний все же ответил:
– Шел за вами по приказу Адриана.
– А-а-а… Недаром мне чудилось, что за нами кто-то следит.
– Кука уже отправился с донесением к Адриану, – сказал Декстр. – Мы с Тиресием закидали клад еловыми ветвями.
Декстр пихнул локтем кожаный мешок, внутри забренчало.
– Это вам на всех – лично от меня. Я отложил, пока не прибыл наш легат с охраной, легионерами и мулами.
– Адриан разрешил?
– Не передеретесь, когда будете делить? – Опять Декстр не пожелал отвечать на вопрос.
– Как-нибудь разберемся, – отозвался Приск.
А про себя решил: «Малыш, Оклаций и Молчун получат свое – весь «славный контуберний» имеет право на долю».
– Сколько там золота? – Центурион кивнул в сторону забросанного ветвями клада и едва не закричал от боли: в затылок будто загнали гвоздь.
– Очень-очень много.
– И куда его отвезут?
– Императору Траяну.
Приск снова потрогал голову. Открытие клада, горящие костры, блеск золота… все это походило на сон.
– Тебе повезло, – сказал Декстр. – Что разведчиков было так мало.
Он поднялся, размял ноги, потянулся.
«Он бы мог нас всех перебить, – подумал Приск. – Свалить на разведчиков, присвоить себе всю славу. Но не сделал это. Почему? »
Декстр оглянулся, кривая улыбка тронула губы. Но не сказал ничего.
Бицилис
|
|
|
