Классовая борьба в XVIII в.

Кабарда в XVIII в., как и в предшествующие периоды, продолжала занимать обширные территории Центрального Кавказа: от Большого Зеленчука (приток Кубани) и Кумы на западе до р. Сунжа на востоке. Ее границы к югу доходили до Скалистых, или Черных гор. А еще раньше кабардинцы занимали огромную площадь – от Кизлярских степей на Востоке и до р. Кума на западе; от Главного Кавказского хребта на юге и далеко за р. Кума и Кура на севере.

Границы Кабарды в сторону Ингушетии и Осетии доходили до р. Сунжа. «Кабардинские деревни были разбросаны в районе аула Назрань и далее по р. Сунжа», – говорится в работе С. И. Месяца «Население и землепользование Кабарды», где подробно были изложены им эти вопросы еще в начале ХХ в. Исторические кабардинские территории, которые теперь принадлежат вайнахам (чеченцам и ингушам), называются «чергси» (черкесы). Это «окрестности Назрани на правом берегу Сунжи»: там, где находится село Яндырка; «где расположено село Насыр-Корт»; «недалеко

от сел. Далаково и Кантышево»; «близ села Экажево» и т. д. Терский хребет именуется у вайнахов «Черкесским» (чергазийн раге), – отмечают специалисты.

Подавляющее большинство кабардинских поселений находилось в Большой Кабарде; в XVIII в. здесь были 74 деревни и 8 княжеских замков; на территории Малой Кабарды – 45 деревень и два замка. Наиболее густонаселенными районами в Большой Кабарде были бассейны р. Баксан, Нальчик, Чегем, Шалушка. И в частности, по Баксану было 20 деревень и 5 замков, Нальчику – 24, Чегему – 10; Куркужину – 9 деревень и 2 замка, Шалушке – 6 деревень и 2 замка. На р. Кишпек были 2 поселения, р. Гунделен – 1 и т. д. Наибольшее число посе- лений в Малой Кабарде находилось в ее западной части. По течению Терека (до впадения в него р. Малка) были 34 деревни и замок князей Геляхстановых. Центром этой западной части Малой Кабарды являлось известное городище Татартуп. Восточная часть Малой Кабарды была заселена меньше. До р. Сунжа располагались 11 деревень и замок князей Таусултановых. Кабардинские земли доходили до устья р. Терек. На Владикавказской равнине, называвшейся тогда Кабардинской степью, кабардинские деревни были расположены в значительном количестве и простирались до самых входов в осетинские ущелья, т. е. горных ущелий. Теперь все эти земли являются территорией Осетии.

Картографические материалы и исторические источники свидетельствуют о том, что вплоть до 90-х гг. XVIII в. на современной Осетинской равнине находились кабардинские земли, и она была территорией Кабарды. Эти населенные пункты по среднему и нижнему течению р. Терек простирались к югу до самых гор. На нынешней Осетинской плоскости между Тереком и Урефом, Татартупом и выходом Терека с гор было 26 кабардинских деревень. Южнее всех находились пять деревень Алемурзиных. Они располагались до середины XVIII в. северо-западнее теперешнего г. Алагира. Эти селения были позднее перенесены

на берег Урсдона. Кроме этого, на правом берегу Терека, северо-западнее теперешних осетинских селений Брут и Дарг-Кох, были 9 селений Анзоровых.

Под покровительством кабардинских князей началось частичное переселение с гор на плоскость некоторой части осетинских феодалов. В результате в XVII–XVIII вв. в предгорных равнинных районах образовался ряд осетинских селений. Но переселение осетин на плоскость в это время носило еще крайне ограниченный характер. Массовое их переселение началось только с утверждением в Центральной части Северного Кавказа власти Российского государства, т. е. когда в результате Кавказской войны

значительно сократилось население Кабарды. К началу ХIХ в. Владикавказская равнина, где жили кабардинцы, была уже заселена осетинами. На огромной территории от Терека до кабардинских хребтов не осталось кабардинских поселений. В документах сказано, что «пространство

земли на правом берегу Терека, от Сунжи и до Терека и Кабардинского хребта, которое принадлежало Мударовым и Ахловым, было отдано назрановским ингушам».

К началу ХIХ в. значительно сократилось население кабардинцев и в Пятигорье, который был одним из самых густонаселенных районов Кабарды. Царская администрация выгнала часть кабардинцев из этого района, а часть была уничтожена физически в ходе Кавказской войны.

Что касается территории, где жили балкарцы, то они вXVIII в. обитали на северных склонах центральной части Главного Кавказского хребта. С давних пор они делились на общества: в Черекском ущелье было три общества: Хуламское, Безенгиевское и Балкарское; в Чегемском ущелье – Чегемское и со второй половины XVIII в. в Баксанском ущелье, после переселения кабардинцами карачаевцев на нынешнюю их территорию, образовалось пятое балкарское общество – Урусбиевское. По мнению ученых, первоначально балкарцы заселили Черкеское ущелье, а позже – Чегемсское и Баксанское.

Точных сведений о численности Кабарды и балкарских обществ в XVIII в. нет, т. к. специалисты делают расчеты, используя для этого имеющиеся данные о количестве поселений и дворов.

Численность населения того или иного народа можно определить по тому, сколько воинов он может выставить в случае войны. Специалисты, опираясь на различные официальные источники XVIII столетия, подсчитали, что Кабарда могла тогда выставить до 30 тыс. всадников. Если учесть, что кабардинское войско состояло в основном из дворян и князей, то Кабарда могла выставить и пешее войско, состоящее в основном из крестьян в таком же количестве. В целом Кабарда могла выставить 50–60 тыс. человек (около 10–15 процентов) населения. Исходя из этого можно предположить, что население Кабарды во второй половине XVIII в. могло быть 350–400 тыс. человек. Этому есть и косвенные подтверждения. Например, в 1822 г. Э. В. Бриммер отмечал, что «сильное племя кабардинцев могло в прежние времена выставить в поле, под начальством своего вали, до 25 тыс. конных, хорошо вооруженных воинов». По этому поводу генерал Дельпоццо, который хорошоизучил возможности Кабарды того периода, писал, что «к 1869 г. количество кабардинцев по сравнению с периодом конца XVIII в. сократилось более чем в 10 раз, т. е. с 350 до 35 тыс. человек». Еще необходимо учесть одно обстоятельство при определении численности населения Кабарды того периода: царское правительство всячески пыталось

занизить численность ее населения, чтобы доказать, что якобы у Кабарды много «лишних» земель.

Что же касается сведений о численности балкарцев в этот период, то, по свидетельству Ксаверио Главани, к 1723 г. в Балкарском ущелье, т. е. в Балкарском, Безенгиевском, Хуламском и Чегемском обществах, было 500 жилищ. Урусбиевское общество образовалось в конце XVIII в. В Баксанском ущелье, но у Гавани не могло быть данных по этому обществу. И если учесть, что каждая большая балкарская семья состояла из 10–12 человек, то население всех пяти балкарских обществ составило в конце XVIII в. от 15 до 18 тыс. человек. Однако следует иметь в виду, что официальные данные за 20–40-е гг. ХIХ в. слишком расходятся с этими цифрами. Так, согласно кратким выпискам «Из извлечения о положении дел Кавказской области в военном и гражданском отношении до управления генерала от кавалерии Емануеля и о состоянии оных с того времени» в пяти балкарских обществах (Балкарском, Безенгиевском, Хуламском, Чегемском и Урусбиевском) на начало 1827 г. значилось всего 658 семейств, в которых насчитывалось 4148 душ обоего пола. Ш.Ногмов указывает, что в Балкарском, Хуламском, Безенгиевском и Чегемском, т. е. в четырех (без Урусбиевского) обществах, в 1841 г. насчитывалось 4450 душ обоего пола. А барон Вревский, обследовавший Кабарду в 1837 г., указывает, что во всех пяти балкарских обществах насчитывалось 5010 человек одного только мужского пола. Из них: балкарцев – 2120, безенгиевцев – 256, хуламцев – 280, чегемцев – 2024, урусбиевцев – 330. Дает численность населения балкарцев и И. Бларамберг. По его подсчетам, эта цифра составила в ХIХ в. около 7 тыс. человек. Если проанализировать все вышеприведенные данные, то можно предположить, что балкарцев в конце XVIII – начале ХIХ в. было около 10 тыс. человек.

В XVIII в. Кабарда в экономическом отношении оставалась еще самодостаточной. Она в основном удовлетворяла себя продуктами земледелия и скотоводства (собственным производством).

В Кабарде и балкарских обществах в этот период пре- обладало скотоводство. Это объяснялось тем, что продукты земледелия шли только на внутренние потребности, и поэтому для увеличения производства сельскохозяйственных культур не было стимула. Отсутствие по соседству с Кабардой крупных городов с большим населением не способствовало развитию торговли продукцией земледелия. А тогдашнее состояние транспортных средств и отсутствие морских и водных путей не позволяли перевозить продукты земледелия в дальние страны. Поэтому Кабарда

производила в основном эти продукты для собственных нужд и в незначительной степени для торговли ими с соседними народами, которые проживали в горной части Северного Кавказа (балкарцами, осетинами и в меньшей степени с карачаевцами, ингушами и чеченцами). Поэтому

земледелие оставалось на таком уровне, который удовлетворял в основном внутренние потребности. Однако это не означает, что в Кабарде не выращивались сельскохозяйственные культуры. Еще со времен античности предки адыгов достигли значительных успехов в земледелии и их торговые связи с другими странами были развиты на довольно высоком уровне. К примеру, можно вспомнить, что Древняя Синдика вывозила в другие страны ежегодно более 25 тыс. т зерна, не считая того количество зерна, которое

производилось для внутреннего потребления. Испокон веков адыги выращивали такие культуры, как просо, ячмень, овес, пшеница и др.

Совершенно по-другому обстояло дело с развитием скотоводства. Эта отрасль традиционно занимала исключительно важное место в жизни адыгов. Об уровне развития скотоводства у них можно судить по тому, что на протяжении своей многовековой истории они дали человечеству несколько пород домашних животных: это знаменитая кабардинская порода лошадей (адыгэш), одна из самых выносливых и с высокими вкусовыми качествами мяса адыгская порода овец (адыгэ мэл), адыгская порода коров (адыгэ жэм), которая тоже славится своей выносливостью, и не менее выносливая и с высокими вкусовыми качествами мяса адыгская коза (адыгэ бжэн). Скотоводство обеспечивало население основными продуктами питания, тягловой силой, давало сырье для большей части отраслей обрабатывающей промышленности (для изготовления одежды, обуви и т. д.) Таким образом, адыги внесли немалый вклад в материальную культуру. Всем известно, что верхнюю форму одежды – черкеску и бурку – и другие ее элементы изобрели адыги, и производятся они из сырья животноводческой продукции. Продукты животноводства всегда находили сбыт как на внутреннем, так и внешнем рынках. Они всегда ценились выше, чем продукты земледелия, и перевозка их на большие расстояния была легче и выгоднее. Поэтому хозяйство кабардинцев, вообще адыгов, было хорошо приспособлено к экономическим потребностям всех времен. Оно отвечало не только внутренним нуждам, но и большому спросу на продукты скотоводства, существовавшему на внешнем рынке.

О размерах вывоза продуктов животноводства народов Северного Кавказа можно судить по данным, приводимым М. Пейсонелем, бывшим французским консулом в Крыму. По его сообщению, в 1750–1762 гг. из Черкесии через порты Таманского полуострова ежегодно вывозили от 80 до 100 тыс. ц мытой первоклассной шерсти от адыгской породы овец, 500 тыс. овечьих шкур, 200 тыс. пар бычьих рогов, 5–6 тыс. штук «прекрасной соленой кожи» крупного рогатого скота, 200 тыс. адыгских бурок, 5–6 тыс. черкесок и т. д.

Из этих цифр можно сделать вывод, что для обеспечения только экспортных нужд Черкесия должна была содержать в XVIII в. ежегодно значительное количество крупного рогатого скота и свыше 11 млн овец. В кабардинском экспорте важное место занимала кабардинская порода лошадей. В большом количестве ее вывозили в Грузию, Иран, Крым, Польшу, Венгрию, Литву, Молдавию и др. страны.

В основе скотоводческого хозяйства кабардинцев и балкарцев лежала система, которая давала возможность наилучшим образом использовать кормовые ресурсы и климатические условия трех природных зон: степной, предгорной и горной.

Еще в античную эпоху предки адыгов создали отгонную систему животноводства (ее еще называют яйлажной системой). Отгонное животноводство с сезонными перекочевками скота с равнины в горы и обратно – многовековой вид хозяйственной деятельности народов Северного Кавказа, в том числе адыгов и балкарцев. Эта система скотоводства в XVIII в. еще оставалась господствующей. Скот выгонялся в альпийские пастбища на самые жаркие месяцы года – с мая по август. Это давало возможность рационально использовать пастбищные угодия, и скот легко переносил жару, набирал вес в условиях прохладной горной зоны края.

Адыги, в том числе кабардинцы, практиковали различные формы кооперации в скотоводстве. Например, при выпасе скота несколько крестьян, владеющих небольшим количеством скота, особенно овец, объединялись в группы («хъудзмэл» – состоит из хъу- гъэхъу – пасти, дз- зэхэхуэ – сгонять, мэл – овца, баран, т. е. согнанные в одну отару овцы разных хозяев. – К. У.). Группа чабанов набиралась для пастьбы такой отары, выбирала старшего из своей среды, самого опытного и авторитетного, таким был, как правило, самый старший. Его звали «лэгъупэжь» (лэгъуп – котел, пэжь – нэхъыжь – старший, распорядитель котла). Он руководил коллективом, и ему подчинялись все.

Были и другие формы кооперации в животноводстве, которые уходили своими корнями в глубь веков. Например, при стрижке овец, при заготовке корма для скота на зиму и т. д., когда несколько семей, скооперировавшись, сообща производили те или иные работы. Таким образом, определенные формы кооперации были известны кабардинцам и балкарцам задолго до появления в советское время колхозов, совхозов.

Многовековая скотоводческая культура горцев отразилась и в народном сельскохозяйственном календаре. Названия многих месяцев года соответствуют определенным видам сельскохозяйственных работ. Например, август у кабардинцев называется мэкъуауэгъуэ мазэ – месяц сенокошения, ноябрь – мэкъушэжыгъуэ мазэ – месяц перевозки сена, апрель – мэллъхуэгъуэ мазэ – месяц окота овец и т. д.

Начало сенокошения отмечалось с особой торжественностью, как большой народный праздник. Он сопровождался жертвоприношениями (резали барана), обильными трапезами; распевались специальные, связанные с этим праздником сенокосные песни (мэкъуауэ уэрэд). У балкарцев торжественный день выхода на сенокос назывался Зына. По поводу основных циклов сельскохозяйственных работ и погодных явлений у кабардинцев много выражений: «Февралыр – мылкъутэщи, апрелыр – мэлыжьыхьщ», (февраль – месяц таяния льда, апрель – месяц, уносящий жизнь старых, ослабевших овец); «Iэтащхьэ плъагъумэ – щIымахуэщ» (увидел верхушку копна сена – зима), «Щынащхьэ плъагъумэ – гъэмахуэщ» (головку ягненка увидел – лето) и т. д.

После появления русских и украинских поселений на Северном Кавказе по соседству с адыгами, в частности с кабардинцами, они переняли многое из их многовекового опыта скотоводческой культуры и приобрели адыгские породы овец, коров, лошадей стали разводить их в своем хозяйстве. Сами же горцы тоже в свою очередь переняли у русских многое как в их материальной, так и в духовной культуре. Словом, шел процесс культурного диалога между народами.

Одним из главных занятий адыгов, в том числе кабардинцев, было коневодство. Еще 5 тыс. лет тому назад предки адыгов использовали лошадей. На протяжении многовековой истории они вывели несколько пород.

Черкесская кавалерия считалась самой сильной в мире. Главную военную силу адыгов составляла конница. «Коневодство, – писали русские специалисты, – национальный промысел, душа и гордость не только кабардинского, но и всего адыгского народа. Давность этого промысла теряется во мраке глубокой старины». Русский офицер кавказской армии Ф. Торнау писал, что «кабардинцы составляют лучшую конницу, какую мне встречалось видеть». А Иоганн Бларамберг отмечал, что «кавалерия этих народов (адыгов.– К. У.) превосходит любую кавалерию в мире». Кабардинскую лошадь не подковывали. Ее копыта устроены таким образом, что не нуждаются в подковах. При этом она настолько вынослива, что за день делает переходы от 60 до 100 км без отдыха и еды. Даже А. П. Ермолов, один из завоевателей Кавказа, восхищался кабардинской конницей, ее боевым искусством. В частности, он отмечал, что «они превосходят по своим боевым качествам даже казаков. Кабардинцы, имея против нас превосходную в доброте конницу, могут быть опасными нашим казакам, паче же донским».

Поэтому русское правительство, зная достоинства кабардинской породы лошадей, старалось приобретать их. Более того, оно создавало целые конные заводы, где выращивалась эта порода лошадей. В частности, в 20-е гг. XVIII в. в Астрахани был создан конезавод, где были лошади черкесской и персидской пород. Лучшими адыгскими породами лошадей были шолох и шагди (щолэхъу, шагъди). У адыгов, в том числе и у кабардинцев, была целая система содержания лошадей. В основном их содержали в табуне

и объезжали с пятилетнего возраста. Кормили их овсом, просом и ячменем. Адыги определяли богатство семьи по количеству лошадей и скота. Хорошая чистокровная адыгская лошадь стоила в 5–6 раз больше обычной. Лошади породы шолох, чаще всего бурой или белой масти, стоили около 100 руб. серебром.

Есть версия, что донская казачья фамилия Шолоховы происходит от слова шолох (щолэхъу). Название этой породы лошади происходит от княжеской фамилии Шолоховых (Щолэхъу).

Широкое развитие скотоводства в Кабарде и балкарских обществах не означало, что кабардинцы и балкарцы не занимались земледелием. Ш.Ногмов пишет, что адыги издревле занимались хлебопашеством и сеяли просо, ячмень, кукурузу, полбу и огородные овощи; на нашем языке есть названия всех хлебов. Адыги возделывали землю по переложно-залежной системе. Они обрабатывали земельный участок на протяжении 6–12 лет, затем его оставляли и переходили на другой участок.

Земледельческий культ занимает особое место и в религиозных верованиях адыгов. Один из главных их языческих богов был Тхагаледж (Тхьэгъэлэдж) – покровитель хлебопашества, земледелия. Его братом выступает Амиш (Амыщ) – покровитель скотоводства. А Тлепш (Тлъэпщ) выступает как покровитель кузнечного дела, бог металла, без чего невозможно земледелие. У адыгов и балкарцев много обрядов, связанных как с земледельческой, так и со скотоводческой деятельностью. Адыги и их предки еще со II тысячелетия до н.э. занимались земледелием и скотоводством. Об этом красноречиво свидетельствуют многочисленные памятники материальной культуры, обнаруженные в различные периоды на их исконной исторической территории.

Таким образом, в XVIII в. в Кабарде и балкарских обществах земледелие и скотоводство было основным занятием крестьян. В горной части преобладало скотоводство, а в равнинной части широкое развитие получило земледелие наряду со скотоводством.

Домашняя промышленность удовлетворяла собственные потребности, а часть товаров вывозилась в Россию и другие страны. Торговля Кабарды с Россией получила широкое развитие со строительством Кизляра (1736) и Моздока (1763); которые скоро превратились в важнейшие торговые центры на Северном Кавказе.

Тем не менее при определенном оживлении экономики Кабарды и балкарских обществ во второй половине XVIII в. классовые противоречия обострились. Крестьяне все больше и больше ощущали гнет князей и дворян, и на этой почве участились крестьянские выступления.

В XVIII в. в Кабарде и балкарских обществах верховными собственниками земли, согласно адату, считались князья и таубии. Вся территория Кабарды была разделена между княжескими фамилиями Атажукиных, Мисостовых, Джанбулатовых (в Большой Кабарде), а в Малой Кабарде – Таусултановых и Геляхстановых (Дударовых).

Между кабардинскими князьями происходила постоянная междоусобная борьба за землю и крепостных крестьян, приведшая в начале XVIII в. К образованию двух враждующих феодальных группировок – Баксанской и Кашкатауской. Таким образом, в первой половине XVIII в. положение Кабарды осложнилось не только из-за усилившейся агрессивной политики Турции, Ирана, Крымского ханства на Северном Кавказе, но еще и тем, что в этот период усилилась феодальная междоусобица. Большая Кабарда была разделена на две непримиримые группировки. Собственно говоря, такое разделение княжеских фамилий Кабарды наблюдалось задолго до этого времени (еще с периода заключения в XVI в. военно- политического союза между Кабардой и Русскими государством). Основной причиной такого раскола кабардинских феодалов, помимо внутриполитических разногласий, явился вопрос о внешнеполитической ориентации Кабарды: кому отдать предпочтение при выборе потенциального союзника: Турции или России; и к XVIII в. Большая Кабарда была разделена на две группировки. Одна княжеская группировка отдавала приоритет в этом вопросе Турции и ее вассалу – Крымскому ханству, вторая – России. В 20-е гг. XVIII в. Это противоборство кабардинских феодалов завершилось его

организационным оформлением, и каждая из двух группировок получила свое название. Первая группировка, или «партия», получила название Баксанская в районе р. Баксан, вторая – Кашкатауская – в районе Кашкатау, в верховьях р. Черек. Граница между этими партиями проходила по р. Чегем. Баксанскую партию возглавлял Исламбек Мисостов. Кашкатауская партия возглавлялась племянниками Исламбека Мисостова – Асланбеком (Рос-

ланбеком) и Джамбулатом Кайтукиными. Представители этой партии ранее тоже жили на р. Баксан, но после ссоры были вынуждены покинуть его берега и поселиться в Кашкатау. Баксанская партия ориентировалась на Россию, а Кашкатауская – на Турцию и Крым. У каждой из этих партий были свои вооруженные силы. Баксанская партия имела 5 тыс. всадников, Кашкатауская – 2 тыс. Несмотря на это, Кашкатауская партия все-таки считалась сильнее, так как в ее состав входило больше феодалов.

В балкарских обществах господствовали таубии. В Хуламском, Безенгиевском и Балкарском обществах, которые находились в Черекском ущелье, господствовали Абаевы, Айдебуловы, Жанхотовы, Мисаковы, Шакмановы, Суншевы; в Чегемском – Балкаруковы и Келеметовы, а со второй половины XVIII в., когда балкарцы поселились в Баксанском ущелье, там господствовали Урусбиевы, находившиеся в свою очередь в вассальной зависимости от

кабардинских князей.

Как и в Кабарде, между балкарскими таубиями происходила ожесточенная меж феодальная борьба, кроме того, они боролись и с кабардинскими феодалами. Для отражения агрессии таубии строили крепости, замки, а местами – целую систему оборонительных сооружений. До сих пор остались следы этих строений в ущельях Кабардино-Балкарии.

Таким образом, в XVIII в. в Кабарде и балкарских обществах шел процесс дальнейшего развития феодализма и заодно обострились классовые противоречия. Крестьяне выражали свое недовольство в различных формах. Одной из распространенных форм классовой борьбы кабардинских крестьян было в то время их бегство в русские крепости и города. Российское руководство всячески поощряло такую форму классовой борьбы кабардинских крестьян. Царское правительство охотно принимало выходцев из Кабарды и горских обществ, предоставляя им земли для поселения и зачисляя их на военную службу. Отказ от выдачи беглых крепостных мотивировался обычно ссылкой на то, что они приняли христианство. А кабардинские владельцы требовали, чтобы возвратили крестьян, если даже они приняли христианство.

После неоднократных обращений кабардинских князей к русскому правительству о возвращении беглых крестьян, чтобы окончательно не настроить против себя кабардинских владелей, Петр I поручил в 1720 г. Астраханскому губернатору А. П. Волынскому возвращение кабардинским князьям некрещеных беглых крестьян. Тем не менее в 30–60-е гг. XVIII в. С основанием Кизляра и Моздока бегство кабардинских крестьян приняло массовый характер. Массовые побеги кабардинских крестьян в Моздок вызвали серьезное беспокойство среди кабардинских феодалов, и они настоятельно требовали от России, чтобы снесли крепость Моздок. Когда это требование царским правительством было отвергнуто, многие кабардинские феодалы заняли резко враждебную позицию по отношению к России. Чтобы

приостановить бегство крестьян в пределы России, кабардинские владельцы предлагали переселить своих подданных с Баксана на Куму и даже на Кубань. Этот вопрос обсуждался специально на собрании всех владельцев Кабарды 12 марта 1767 г. Но, чтобы окончательно не портить отношения с

Россией, этот вопрос был отложен. Несмотря на бегство крестьян, продолжался рост феодально-крепостнической эксплуатации. Недовольство крестьян росло, оно часто переходило в открытое восстание.

Одним из таких восстаний, которое произошло в начале XVIII в., было выступление крестьян под предводительством кузнеца Машуко. Следует здесь отметить, что антифеодальные выступления кабардинских крестьян часто были направлены и против иностранных захватчиков. Поводом для восстания под предводительством Машуко было требование их владельцев выплатить непосильную дань крымским татарам, которую наложил на кабардинцев Каплан-Гирей, когда он напал на Кабарду. И когда кабардинские феодалы решили выплатить эту дань крымцам за счет крестьян, те подняли восстание.

Отряд Машуко организовывал нападения на крымские войска, которые находились в Кабарде, и местных феодалов. Это вызвало гнев крымского хана, и он приказал забрать жен и детей восставших и отправить в рабство в Крым. В числе схваченных татарами была и родная сестра Машуко. Восстание продолжалось несколько месяцев. Но силы были слишком неравными. Более того, феодалам оказывали помощь крымские татары. Восстание было подавлено, самого Машуко схватили и убили. Предание гласит, что гору, где скрывался Машуко со своим отрядом, народ назвал его

именем – Мэшыкъуэ Iуащхьэ (Гора Машуко – Машук).

Следующее восстание кабардинских крестьян произошло в середине XVIII в. Это было второе самое крупное выступление крестьян. Полагают, что восстание произошло в 1754 г. Центром восстания был район между нынешними сел. Чегем-2 и Лечинкай. Предводителем восстания был

тлхукотл Мамсырыко Дамалей. Еще до этого восстания у него произошла стычка с владетелями, за что у него отобрали все имущество, а членов семьи сделали холопами. После этого ему ничего не оставалось, кроме как собрать единомышленников и выступить с оружием в руках против владельцев. Восставшие выдвигали конкретные требования, суть которых заключалась в том, чтобы ограничить произвол феодалов. Часть восставших требовала полного уничтожения эксплуатации и рабства. Восстание приобретало все больший размах. Со всей Кабарды (к Дамалею) стекались крестьяне, и они часто переходили в наступление против хорошо вооруженных феодалов. Перепуганные таким размахом восстания, те вынуждены были пойти на переговоры, после которых согласились ограничить эксплуатацию. Однако среди восставших не было единства, начались разногласия, чем вскоре воспользовались феодалы. Восстание было подавлено, а самого Дамалея схватили и убили.

После подавления этих восстаний положение крестьян не улучшилось. Феодалы продолжали ущемлять интересы простого народа. Опять участились побеги крестьян в русские города и крепости. Чтобы принять конкретные меры по предупреждению массового бегства крестьян, князья

и дворяне (уорки) 11 апреля 1767 г. собрались на совет, который продолжался десять дней. Было решено передать письмо кизлярскому коменданту с требованием князей о возвращении беглых крестьян. Вместе с тем было решено после весенне-полевых работ готовиться к переселению людей на Куму или Кубань. Попытка князей переселить подвластных им крестьян на Куму привела к крупному восстанию последних. Восстание началось в июне 1767 г. В нем приняли участие около 10 тыс. человек. Восставшие расположились в районе между р. Малкой и Тереком, построив мост, обеспечили себе возможность в любую минуту перейти Терек в русские пределы. Одновременно руководители восстания Калабек Кепов, Муса Пшиготыжев и Марем Бичоев обратились за помощью к русскому командованию.

А кабардинские владельцы в свою очередь собрались в районе Чегема со своим войском, чтобы подавить восстание. Русское командование готово было оказать помощь восставшим. Видя, что на помощь восставшим могут прийти русские войска, кабардинские князья во главе с Касаем Атажукиным вступили с крестьянами в переговоры. Крестьяне на этих переговорах выдвинули ряд требований:

1) Сохранить старый порядок, по которому крестьянин, поссорившись с господином, имел право перейти к другому владельцу и находиться у него до тех пор, пока хозяин не удовлетворит требований обиженного. 2) Сохранить старый обычай, согласно которому крестьяне имели право разводиться по своему желанию со своими женами. 3) Чтобы пши-уорки «подать брали б с них умеренную, какую и прежде они платили». Как видно, эти требования были минимальными; и восставшие даже не требовали полного освобождения и отмены подати. Феодалы пообещали удовлетворить требования крестьян. Так и не начав конкретных действий, крестьяне разошлись.

В классовой борьбе в Кабарде русское правительство всегда проводило политику заигрывания с простым народом.

Но начавшаяся в 1768 г. Русско-турецкая война осложнила положение России на Северном Кавказе. Кабардинские князья в 1770 г. снова обратились к русскому правительству с требованием возвращения беглых крестьян. Для этого было отправлено в Петербург специальное посольство из 15 влиятельных уорков во главе с князьями Кургокой Татархановым и Джанхотом Сидаковым. В условиях войны с Турцией, чтобы окончательно не настроить против себя кабардинских владельцев, Екатерина II удовлетворила их требования. В ее грамоте было сказано, что крепостные крестьяне принадлежат своим хозяевам. Грамотой также запрещалось укрывать беглых крестьян и предписывалось возвращать их своим хозяевам.

Кабардинские феодалы, получив такую поддержку русских властей, еще больше стали эксплуатировать своих крепостных крестьян. В этих условиях еще резче обострились классовые противоречия в кабардинском обществе. Крестьяне тайно посылали жалобы на своих хозяевов астра ханскому губернатору И. В. Якоби. Послы заявляли, что крестьяне желают вступить в русское подданство.

Положение осложнилось еще тем, что в 70-е гг. XVIII в. Россия осуществляла строительство цепи военных укреплений от Азова до Моздока (а их было 10). Эта система военных крепостей и укреплений вошла в историю как Кавказская линия. Возведение линии вызвало недовольство и возмущение кабардинских феодалов, так как оно ослабило позиции Кабарды; и появление этих военных укреплений в непосредственной близости с ней означало, что Россия уже переходит от «мирного освоения» Кавказа к конкретным военным действиям для окончательного завоевания горцев.

Кабардинский народ в свою очередь разворачивал анти- колониальную борьбу против царизма. В конце 70-х гг. XVIII в. царские власти стали устраивать карательные экспедиции против всего кабардинского народа. В 1779 г. такую карательную экспедиции организовали Якоби и Фабрициан. Словом, Кавказская война уже фактически шла (можно считать, что она началась еще в 60-е гг. XVIII в., когда начались первые вооруженные стычки Кабарды с русскими войсками).

Таким образом, XVIII в. характеризуется в истории Кабарды и балкарских обществ дальнейшим развитием феодальных отношений, обострением классовых противоречий, которые вылились в Кабарде в крестьянские антифеодальные волнения. С другой стороны, в этот период Россия переходит от «мирного освоения» Кавказа к конкретным военным действиям против горцев и прежде всего против Кабарды, которая играла доминирующую роль на Центральном Кавказе. Антифеодальные выступления крестьян сопровождались антиколониальной борьбой всего кабардинского народа. Словом, конец XVIII в. открыл для Кабарды и других горских народов Северного Кавказа одну из самых драматических страниц их истории – Кавказскую войну, которая продолжалась сто лет, уничтожила генофонд горцев, особенно адыгов, принявших первые удары этой войны, и закончилась она на их территории в 1864 г., т. е. последнюю ее страницу «закрыли» те же адыги.

 

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: