Накануне и в годы революции 1905–1907 гг.

В начале ХХ в. Кабарда и горские (балкарские) общества еще больше втягивались в капиталистические отношения; земледелие и скотоводство приобретали товарный характер. Кабардинские и балкарские помещики и кулаки увеличивали свои посевные площади и поголовье скота, усиливалась эксплуатация крестьян. Кабардинские коннозаводчики добивались от царских властей передачи значительной части Зольских пастбищ, ранее находившихся в общем пользовании всего народа. На этих землях организовывались крупные хозяйства. Втягиваясь в рыночные связи, Кабарда и горские общества все более и более увеличивали производство сельскохозяйственных культур.

Посевная площадь Кабарды в 1905 г. увеличилась по сравнению с 1901 г. в два раза и составила к 1905 г. 65 826 дес. Значительно вырос вывоз сельскохозяйственных продуктов из Кабарды через станции Котляревская, Муртазово и Эльхотово. В одном только 1901 г. через станцию Муртазово было вывезено 904 тыс. пудов сельхозпродуктов. В целом, вывоз хлеба увеличился за 4 года в 2–3 раза. Вывоз сельскохозяйственных продуктов из Кабарды и горских обществ особенно начал увеличиваться после того, как в 1913 г. к Нальчику была проложена железная дорога, приблизившая Нальчикский округ к промышленным центрам и тем самым способствовавшая развитию здесь рыночных капиталистических отношений.

Повысилось за эти годы и поголовье скота. В Кабарде в 1906 г. насчитывалось 223 737 голов крупного рогатого скота и 517 578 овец и коз. В общей сложности в этом же году в Кабарде было 4 572 413 голов скота. Таким образом, общее поголовье скота увеличилось за 10 лет на 10,3 %, а коневодство – в 2 раза, и в 1906 г. число лошадей достигло более 25 тыс.

С 1900-го по 1906 г. Кабарда продала в общей сложности 256 681 голов скота на сумму 2 516 975 рублей. Крупными коннозаводчиками в Кабарде были Лафишевы, Коцевы, Атажукины, Мисостовы и др. Только за 4 года накануне первой русской революции (1905–1907), согласно донесению начальника 1-го участка, Атажукины и Мисостовы продали около 6 тыс. лошадей кабардинской породы по цене от 120 до 250 руб. за голову. Если взять в среднем по 180 руб. за 1 голову, то выходит, что они всего получили больше миллиона рублей.

Одним из показателей проникновения капитализма в жизнь горцев Северного Кавказа является также и тот факт, что на его территории начинает открываться ряд кредитных учреждений, например Общественный банк с уставным капиталом в 10 005 рублей. Несколько позднее в ст-це Прохладной Нальчикского округа было открыто отделение «Агентство русско-китайского банка». В самом Нальчике существовало Управление кабардинской общественной суммы, капитал которого частично составлялся из поступлений различных штрафов и других отчислений.

Часть капиталов этого примитивного банка предназначалась для кредитных операций среди местного населения в виде ссуды под проценты. В 1903 г. доверенными лицами от Кабарды был поставлен вопрос о преобразовании Управления кабардинской общественной суммы «в Кабардиногорский общественный банк» со складом сельхозпродукции. Однако этот вопрос кавказской администрацией был отложен на неопределенное время. Капитал «Кабардинской общественной суммы» из года в год возрастал. В 1900 г. по текущему счету было 103 143 руб., в 1903 г. – 157 222 руб., а в 1904 г. – 165 642 руб. Соответственно с этим возрастали и ссудные операции. Так, в 1901 г. было выдано из «Кабардинской общественной суммы» ссуд разным лицам на сумму 1313 руб., а в 1905 г. – 2736 руб.

И все же Кабарда и горские общества оставались аграрными районами. Еще не было своей промышленности. Имелись только мелкие предприятия кустарного типа, вроде водяных мельниц и кирпично-черепичных заводов.

Накануне революции 1905–1907 гг. в Кабарде и горских обществах еще более быстрыми темпами шел процесс социальной дифференциации в деревне, и на этом фоне обострились классовые противоречия.

У крупных землевладельцев и коннозаводчиков оказалась огромная доля земельного фонда края. В руках незначительной части землевладельцев сосредоточилось от 200 до 1000 дес. земли. В среднем на одно помещичье хозяйство в Кабарде приходилось более 270 дес. Крупнейшими землевладельцами были в Кабарде: Бекмурза Атажукин, имевший 1320 дес., Кайсын Анзоров – 2019 дес.

Пастбищные земли были предметом широкой спекуляции. Из общественных пастбищных угодий отдельные князья и дворяне получали огромные участки в личное пользование. Например, Атажкины получили 64 360 дес., Мисостовы – 42 905 дес., Бекмурзины – 58 246 дес., Кайтукины – 5686 дес. и т. д. Зольские пастбища сдавались ими в аренду местным крестьянам и переселенцам-кулакам из Таврической губернии. Последние появились в Кабарде в 70–80-е гг. XIX в. в связи с переселенческой политикой царизма на Северном Кавказе. Они скупали или брали в аренду у кабардинских князей и дворян (уорков) большие участки земли и разводили огромные отары тонкорунных овец, шерсть которых поступала на суконные фабрики Центральной России.

Особенно острым был земельный вопрос в горских обществах. Здесь 10 % всего населения являлось безземельным, 54 % имели не больше 1 дес. пахотной земли. В числе малоземельной категории хозяйств 31 % имел пахотные угодья размером от 0,01 до 0,05 дес. земли, так что эта группа тоже фактически относилась к безземельным крестьянам. В целом, на одну душу мужского пола в горских обществах приходилось всего лишь 0,26 дес.

Расслоение населения затронуло и казачество. Оно расслаивалось на зажиточных и беднейших. Зажиточные казаки занимались спекуляцией землей. Они брали в аренду землю у государства по 30 коп. за дес., а сдавали ее беднейшим казакам по 20 руб., получая большую прибыль от казенных земель.

Таким образом, накануне революции 1905–1907 гг. в Кабарде и горских обществах продолжался процесс дальнейшего расслоения населения и шло развитие капиталистических отношений. На основе этих процессов в кабардинских, балкарских селениях и русских населенных пунктах округа отчетливо определились 3 группы крестьянства. Первая – это сельская буржуазия в лице кулаков и ростовщиков, вторая – деревенская беднота, которая не располагала необходимыми для существования земельными угодьями и скотом. Между этими двумя группами находились середняки, положение которых было довольно неустойчивым.

По данным военно-конской переписи, в 1899 г. в Кабарде числилось 15 595 дворов, из них безлошадных – 5639 хозяйств, что составило 33,4 %. Если же сюда прибавить однолошадные хозяйства, которых по тем же данным насчитывалось 252, то картина классового расслоения кабардинской деревни становилась еще более заметней.

Таким образом, и основная масса скота находилась в руках привилегированного сословия и деревенских кулаков. В начале ХХ в. в Кабарде числилось 286 крупных коннозаводчиков и у них было 14 859 лошадей. Наиболее крупными скотопромышленниками, по данным 1903 г., были по-прежнему Лафишев Бекмурза, имевший 1326 лошадей (из них конематок 620), Тажев Хаджимурат – 540 лошадей, Жамборов Хакиаш – 576 лошадей, Шарданов Юсуп – 380 лошадей, Атажукин Адиль-Гирей – 281 лошадь и др.

Формы и методы эксплуатации крестьян были самые разнообразные. Одной из наиболее кабальных форм эксплуатации была так называемая бегенда. Бегендное право не было известно русскому законодательству. Это было своеобразной формой ростовщичества. Оно выражалось в том, что бедняк-крестьянин, не имея ни скота, ни инвентаря для обработки земли, брал у кулака деньги в кредит для своих хозяйственных нужд под залог своей земли или другого имущества. Эта кабально-ростовщическая форма получения кредита известна у горцев Северного Кавказа под названием бегенды.

Одна из особенностей бегенды заключалась в том, что земля, отданная под залог заимодавцу на правах бегенды, не только находилась в собственности последнего до тех пор, пока не был полностью уплачен долг, но, кроме того, заемщик продолжал полностью платить все налоги, связанные с землей, за все время нахождения участка в бегенде.

Обычно такой кабальный договор заканчивался переходом всего отданного под бегенду имущества, в том числе и земли, в полную собственность ростовщика, так как, лишившись основного источника дохода – земли, заемщик лишь как редкое исключение мог выкупить заложенное имущество.

Таким образом, бегенда являлась замаскированной формой продажи земли, но при самых кабальных условиях, так как ссуда, под которую она сдавалась в бегенду, всегда была во много раз меньше действительной стоимости земли. Кроме этого, кабардинские и балкарские крестьяне страдали и от других многочисленных налогов и мирских сборов на содержание Горского словесного суда, мулл, местных властей, от шариатских сборов, которые шли в пользу духовенства. Был даже такой налог, который взимался с каждого двора по 3 руб., для угощения «гостей» и разного рода начальства, приезжавшего в село.

Из всех казенных налогов самой тяжелой была подымная подать, собиравшаяся в размере 5 руб. 60 коп. с каждого двора. В 1900 г. в Терской области был введен поземельный налог взамен прежней подымной подати.

Сумма нового налога по Терской области была установлена в 250 тыс. руб. Но в скором времени по представлению Терского областного управления были назначены новые, более высокие ставки налога. С 1 января 1904 г. поземельный налог был определен в сумме 319 999 руб., т. е. по сравнению с прежней подымной податью новый налог увеличился в полтора раза. В 1887 г. был введен в Кабарде и горских обществах новый налог для мусульманского населения: 40 коп. со двора взамен отбывания воинской повинности. С 1900-го по 1904 г. кабардинцы уплатили этот налог на сумму 45 311 руб.

Одновременно с ростом казенных налогов росли и мирские сборы, собиравшиеся также путем подымной раскладки. В 1905 г. в Кабарде сумма мирских сборов составила 154 тыс. руб. против 105 тыс. руб. в 1901 г. Таким образом, мирские сборы в Кабарде за пятилетие возросли почти в полтора раза. Крестьяне, помимо подымной подати и других налогов, еще должны были платить и земские налоги: сборы на земскую почту, на организацию медицинской помощи и т. д.

Помимо денежных налогов, существовали также многочисленные повинности: подводная (подвода), дорожная, по охране линии железной дороги, вокзалов и др.

В денежном выражении натуральные повинности по Терской области только за 1904 г. составили 122 796 рублей, из них по Нальчикскому округу – 16 тыс. руб. Но самой тяжелой из всех натуральных повинностей была дорожная. На прокладку казенных дорог в горах, постройку мостов сгонялись жители окрестных селений и работали там в течение многих дней, а иногда и недель, со своим инвентарем и на своем довольствии. Только одна дорожная повинность в 1899 г. по Нальчикскому округу составляла в денежном выражении 10 013 руб., а подводная (подвода) – около 4000 руб. По примерным подсчетам, крестьяне должны были

платить всякого рода казенных и местных платежей около 30 руб. с каждого двора. Из-за непосильных податей и налогов крестьяне должны были уходить с родных селений на поденные работы в помещичьи и кулацкие хозяйства. Таким образом, «освобожденные» крестьяне заново попадали в зависимость помещиков и кулаков и они пополняли ряды батраков (лIыщIэ). Тяжелое материальное положение гнало крестьян на заработки в различные регионы России и даже далекие страны, вплоть до Северной Америки.

Все это приводило к обострению классовых противоречий, земельный вопрос по-прежнему (и после крестьянской реформы, и накануне революции 1905–1907 гг.) оставался неразрешенным. Противоречия между крестьянами и помещиками, кулаками все более возрастали, создавая предпосылки к развитию классовой борьбы в деревне. Основные противоречия в Кабарде и горских обществах накануне революции существовали по вопросам использования пахотных, пастбищных и сенокосных угодий. Таким образом, аграрный вопрос в Кабарде и горских обществах, как и по всей России, составлял основное противоречие накануне революции 1905–1907 гг.

Она всколыхнула всю самодержавную царскую Россию. Подняла к активной политической деятельности широкие массы – рабочий класс, многомиллионное крестьянство, солдат, матросов, все национальности страны. Как известно, началом первой русской революции были события 9 января 1905 года. Кровавая расправа царизма с петербургскими рабочими потрясла всю страну, весь многонациональный народ царской России. Весть о начавшейся революции в России была восторженно встречена и горцами Северного Кавказа. Уже вскоре после событий Кровавого воскресенья по всей стране, в том числе и на Северном Кавказе, прокатилась волна стачек в знак протеста против жестокой расправы царизма над рабочими в Петербурге. В частности, в январе 1905 г. происходит забастовка на Грозненских нефтепромыслах, где было немало и представителей из национальных районов Кавказа. Такая же забастовка произошла и в Баку. Революционные выступления происходили и в других городах Северного Кавказа.

Наряду с рабочим движением на Северном Кавказе в годы революции развивается аграрное движение горского крестьянства за землю. Во время революции в 1905 г. крестьянское движение в национальных округах принимает массовый характер. Начальник Терского жандармского управления, характеризуя политическое настроение в области за 1904 г., писал: «Общее настроение многоразличного народонаселения Терской области сильно приподнялось, в особенности к концу отчетного 1904 года, когда революционная пропаганда стала распространяться среди туземного населения, проникая даже в отдаленные от местных центров горные аулы. В сферах аграрных отношений возможны восстания».

Крестьяне боролись не только за землю, но и против налогового бремени и произвола местных властей. Еще в 1903 г. крестьяне многих селений Кабарды отказались производить раскладку оброчной подати (по числу дворов). Население требовало, чтобы раскладку налогов осуществляли не по подворному принципу, а исходя из доходности земли. Крестьяне накануне революции отказывались платить налоги и отбивать повинности. Участились случаи покоса помещичьих сенокосных угодий.

Несмотря на предпринятые местными властями меры по предупреждению крестьянских волнений, в августе 1905 г. начались аграрные «беспорядки» в сел. Лескен и других населенных пунктах. Крестьянские волнения распространились и по другим селениям, земледельцы осуществляли порубку леса, захват помещичьих земель; целыми селениями выступали против земельных грабежей царской администрацией и местных помещиков и кулаков.

В октябре 1905 г., во время Всероссийской политической стачки, в слободе Нальчик был организован многолюдный митинг, на который съехалось до 1000 крестьян из окрестных селений. Начальник округа полковник Страхов пытался было разогнать собравшихся. С этой целью им были посланы солдаты местного гарнизона, однако последние, прибыв на место митинга, под влиянием агитаторов, разъяснивших им сущность происходящих событий, отказались выполнить приказ полковника Страхова и выделили от себя представителей для участия в митинге. Тогда был вызван Осетинский батальон, стоявший в местном гарнизоне. И этот батальон в конечном итоге присоединился к митингующим. Видя это и чувствуя свое бессилие, офицеры осетинского батальона ушли к себе в казармы.

На митинге раздавались призывы к свержению самодержавия и выносились решения о конфискации крупных частновладельческих земель.

Такой же митинг произошел 11 декабря 1905 г. и в ст-це Прохладная.

С 26-го по 28 декабря 1905 г., когда в Нальчике происходило волнение, восставшие крестьяне слободы Нальчик и окрестных селений, захватив склад боеприпасов местного гарнизона и вооружившись стрелковым оружием, подступили к зданию окружного правления и попытались арестовать начальника округа полковника Страхова и всю местную администрацию. Полковник Страхов по телефону срочно доносил начальнику Терской области о тревожном настроении в Нальчике и просил ввиду ненадежности местного гарнизона срочно прислать воинские части для подавления революционных масс. Однако, не дождавшись помощи из Владикавказа, полковник Страхов вследствие усилившихся беспорядков, угрожавших его жизни, вынужден был «тайно скрыться из Нальчика».

После этого восставшие взяли власть в свои руки. Немедленно была организована боевая революционная дружина численностью около 800 человек и революционный комитет, который поддерживал связь с ближайшими революционными центрами на Кавказе: Минводами, Пяти- горском, Владикавказом и другими городами.

Для подавления восстания в Нальчике была вызвана из Владикавказа 1-я сотня Терской местной милиции. Восстание в Нальчике, происходившее в течение нескольких дней, 28 декабря было подавлено силой оружия. Начались репрессии. Много участников восстания было арестовано. Наиболее активные были высланы за пределы Кабарды.

Тревога местной администрации еще более усилилась, когда всю Сванетию охватило аграрное движение, которое угрожало вовлечь крестьянство Кабарды и горских (балкарских) обществ.

Мощный размах революционной борьбы в Терской области вызвал сильную тревогу областного начальства. Еще 23 декабря Терская область была объявлена на военном положении и «приняты меры к охранению государственного спокойствия». Вслед за объявлением военного положения был установлен строгий надзор за передвижением горцев из одного района в другой. Секретным распоряжением терской администрации сельским властям предлагалось чинить всяческие препятствия выезду горцев из свои селений, не выдавать паспортов и др. Было дано указание всем начальникам участков установить вокруг селений караульные посты, для чего предлагалось устраивать прочные караульные помещения, «непроницаемые для пуль».

Во многих населенных пунктах происходили митинги и собрания, где осуждалась налоговая политика царизма, участники выступали против помещиков и кулаков. 30 августа 1906 г. в ст-це Солдатской восставшие разгромили полицейский участок. Наиболее крупные крестьянские выступления произошли в Малой Кабарде. Особенно большую активность проявили крестьяне сел. Хапцево и Каншуей.

Для усмирения восставших малокабардинских крестьян были вызваны карательные войска с артиллерией из Владикавказа, Пятигорска, и вся Малая Кабарда была окружена солдатами. Восстание было подавлено силой оружия, и после этого начались аресты.

Классовая борьба в Кабарде и горских обществах имела свои особенности. Прежде всего, сказывалось отсутствие промышленного пролетариата в крае. Формы классовой борьбы были самые разнообразные: уклонение от государственных и иных повинностей, протест против налоговой политики, неповиновение властям. Так, в 1882 г. Крестьяне Хабичаевы решительно отказались отбывать в дальнейшем какие бы то ни было повинности Таубию Бачаю Урусбиеву. Крестьяне также уклонялись и от уплаты государственных налогов. Выступили в 1889 г. и крестьяне Урусбиевского общества. Поводом к выступлению крестьян явился захват таубием Урусбиевым Баксанской общественной лесной дачи.

Крестьяне Урусбиевского общества, будучи убеждены, что «леса эти неправильно присвоены сыновьями Мурзакула Урусбиева Александром, Хамзатом и Исмаилом и их потомками», 18 января 1890 г. составили «приговор», в котором подтверждалась их решимость вести с таубием Хамзатом Урусбиевым борьбу за восстановление своих исконных прав на лес. После этого они приступили к пользованию лесом как общинной собственностью. Но царская администрация выступила в защиту Урусбиевых. Зачинщиков волнений подвергли арестам и штрафам. Но сломить сопротивление крестьян царские власти так и не смогли. Крестьяне продолжили борьбу дальше и в последующие годы.

Острая борьба крестьян шла и в Балкарском обществе в 1897 г. Поводом для волнения явились злоупотребления старшины Балкарского общества таубия Айдеболова. За захват общинных земель, присвоение 23 107 руб. общественных денег и передачу «влиятельным лицам» более 26 участков общественных земель в количестве 9 тыс. дес. он был осужден всем обществом и составлен «приговор» для передачи в суд.

Обстановка настолько была накалена, что царская администрация вынужденно сместила с должности Айдеболова и заменила его таубием Тауканом Шахановым.

Однако волнения крестьян продолжались и в последующие периоды. В конце концов и это выступление крестьян было подавлено, зачинщиков арестовали и осудили на несколько лет лишения свободы. Такие волнения крестьян происходили и в Чегемском обществе.

Царское правительство по отношению к нерусским народам проводило политику угнетения, оно им не доверяло, всячески старалось задерживать их экономическое и культурное развитие. Оно прикладывало все усилия к тому, чтобы предотвратить надвигающуюся угрозу народной революции. Для того чтобы отвлечь народные массы от борьбы, царизм ввязался в войну с Японией. Кабардинцев и балкарцев до Октябрьской революции не призывали на действительную военную службу. Царское правительство заменило обязательную военную службу для кабардинцев и балкарцев особым денежным налогом «взамен отбывания воинской повинности в размере 1 руб. 40 коп. со двора».

В начале 1904 г. командующий Кавказской армией обратился с призывом к народам Северного Кавказа записываться добровольцами в действующую армию на Дальнем Востоке.

Горцы всячески уклонялись от службы. Отдельные даже открыто выступали против отправки на фронт. Например, П. Пазов из сел.Клишбиево (совр. Нартан) открыто заявил, «что кабардинцы служить царю не будут».

В конце 1904 г. царскому правительству с большим трудом удалось сформировать за счет населения Северного Кавказа два полка – Дагестанский и Терско-Кубанский. Добровольцев набирали с трудом, многие потом стали отказываться ехать на Дальний Восток в действующую армию.

По условиям набора каждый изъявивший желание вступить добровольцем в Кавказскую конную бригаду должен был за свой счет приобрести обмундирование, лошадь и оружие.

Огромная часть расходов на снаряжение добровольцев в Кабардинскую сотню Терско-Кубанского конного полка легла на плечи трудящихся. Сельские общества волей-неволей должны были взять на себя почти все расходы, связанные с формированием сотни. Так, сел. Наурузово выделило из собственных средств для этой цели 1308 руб., сел. Коново – 900 руб., сел. Клишбиево – 875 руб. По неполным данным, формирование Кабардинской сотни обошлось кабардинскому народу почти в 20 тыс. руб., которые были выданы из общественных сумм на обмундирование и прочие расходы по снаряжению «добровольцев». Это была огромная сумма для Нальчикского округа по тем временам.

В Терско-Кубанский полк вошла кабардинская кавалерийская сотня в количестве 127 человек. В мае 1904 г. эшелон со всадниками Терско-Кубанского полка отправился на Дальневосточный фронт. Война была в самом разгаре. Бездарные русские генералы во главе с главнокомандующим

Куропаткиным терпели одно поражение за другим. Росло недовольство среди солдат, в том числе и среди Кабардинской сотни.

Среди добровольцев был и рядовой Зелимгери Керефов, который объединил вокруг себя единомышленников и вел антивоенную агитацию. Зелимгери Безрукович Керефов родился в простой крестьянской семье в сел. Нартан. Окончив окружную школу в Нальчике, он стал работать сельскимучителем сперва в сел. Муртазово, а затем в своем родном селении, откуда и ушел на фронт в составе Кабардинской сотни Терско-Кубанского полка, оставив на попечение жены двух малолетних детей.

Агитация З.Керефова вскоре возымела свое действие, солдаты стали меньше слушать своих начальников, которые посылали их в самые опасные места, а сами отсиживались в тылу и вели разгульный образ жизни. Недовольство среди всадников Кабардинской сотни росло все больше и больше. Под влиянием революционной пропаганды Кабардинская сотня твердо решила покончить с войной. Ночью в полном вооружении группа всадников и солдат в количестве 120 человек, в числе которых был рядовой З. Керефов, снялась с позиции и двинулась по направлению к гор. Мукдену. Кабардинские князья, офицеры этой роты, Тамбиев Данил и Мисостов Кучук, подняли тревогу и донесли о случившемся начальству.

Два дня взбунтовавшиеся горцы окольными путями пробирались к железной дороге, чтобы оттуда сесть в поезд и отправиться к себе на родину. Но на третий день недалеко от гор. Мукдена они были окружены казаками и обезоружены. Шесть главных зачинщиков бунта были преданы военнополевому суду. В числе их был учитель З. Б. Керефов.

В материалах судебного разбирательства по этому по-воду говорится, что «13 октября 1904 г. в сел. Лануза в Маньчжурии, вблизи от неприятеля, когда Терско-Кубанский конный полк получил приказание идти на передовую линию, большая часть всадников 1-й (Кабардинской) и 5-й (Чеченской) сотен этого полка заявили, что не хотят седлать лошадей и идти с отрядом и что «вообще больше служить не желают», и «приказание это отказались исполнять, лошадей не оседлали, в составе полка не пошли и, несмотря на все меры убеждения, принятые начальством к их вразумлению, до сих пор упорно отказываются исполнять какие бы то ни было служебные обязанности».

В приговоре сказано, что «Приказный Залим-Гирей Керефов Терской области, 35 лет, на службу поступил 3 апреля 1904 г., приказный Таша Тасмахилов, из чеченцев Терской области, 36 лет, на службе с 30 марта 1904 г.»; дальше перечисляются фамилии и имена остальных осужденных. В общей сложности были осуждены и признаны виновными около 50 человек 1-й Кабардинской и 5-й Чеченской кавалерийских сотен. Суд постановил Залим-Гирея Керефова и Ташу Тасмахилова (чеченца) лишить всех прав состояния, воинского звания, исключить из воинской службы и подвергнуть смертной казни «через расстреляние». А остальных осудили на несколько лет каторжных работ. Так закончился суд над теми добровольцами из Кабарды и Чечни, которые отказались далее выполнять приказания русского командования на фронте в Русско-японской войне 1904–1905 гг.

Современники по-разному могут расценить поведение добровольцев из Терско-Кубанского полка: мол, раз человек записался добровольцем – необходимо выполнять приказы вышестоящих чинов и нечего дезертировать; и в этом есть своя логика.

Тем не менее эти волнения в среде солдат на далеком Дальнем Востоке не остались незамеченными на Кавказе. Все эти волнения, и солдат на фронте, и крестьян в глубоком тылу, в начале ХХ столетия были звеньями одной цепи – классовой борьбы трудового народа, которая шла в Кабарде и горских обществах в годы революции 1905– 1907 гг.

 

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: