 |
Гносеологическая проблематика Нового времени. Рационализм и эмпиризм.
|
|
|
|
ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
XVII в. по праву считается веком нового, экспериментально-математического естествознания. Если познавательные усилия мыслителей средневековья были сосредоточены в области богословия, а философов эпохи Возрождения – в искусстве, творчестве, то приоритетной сферой интеллектуальной деятельности в Новое время является наука. Поэтому гносеологическая проблематика занимает центральное место в философских исканиях.
Становление науки Нового времени происходило в атмосфере горячих дискуссий и полемики. Основания классического естествознания и каноны научного исследования, которые кажутся нам сейчас очевидными и само собой разумеющимися, отнюдь не казались толковыми в то время.
Поиск обоснования научного знания шёл по двум направлениям: эмпиризм и рационализм.
Эмпиризм – теоретико-познавательная концепция, которая в качестве основы и источника наших знаний утверждает данные чувственного опыта и в терминах этого чувственного знания пытается объяснить любое другое знание.
Идеи эмпиризма наиболее последовательно проводили английские философы – Ф. Бэкон, Дж. Локк, Т. Гоббс и др.
Фрэнсис Бэкон (1561-1626) поставил перед философией задачу создания нового метода научного познания и переосмысления целей науки. Средневековая наука, заражённая схоластическими спорами, опиравшаяся на авторитет Священного Писания и оторванная от практики уже перестала удовлетворять интеллектуальные потребности общества. По мнению Бэкона, наука – не самоцель, она должна служить обществу и увеличивать власть человека над природой. Наиболее значительная книга Бэкона «О достоинстве и приумножении наук» во многих отношениях современна. Бэкон сформулировал лозунг: «Знание – сила», его призыв обратиться к опыту и эксперименту был поддержан основателями Лондонского естественнонаучного общества, в которое входили Гук, Бойль, Ньютон.
|
|
|
Основой научного знания, по Бэкону, выступает опыт, эксперимент, который должен быть подвергнут критическому анализу с помощью индуктивного метода. Он пытался найти некий лучший вид индукции, чем то, что называется «индукция через простое перечисление». Применяя усовершенствованные индуктивные рассуждения, он надеялся установить общие законы, имеющие на первой ступени самую малую степень общности. Из ряда таких законов он предполагал вывести законы второй степени общности и т.д.
Бэкон ценил свой метод за то, что тот показывал, как классифицировать наблюдаемые факты, на которых должна базироваться наука. Мы не должны, говорил он, уподобляться ни паукам, которые ткут нить из самих себя, ни муравьям, которые просто собирают, а быть подобно пчёлам, которые и собирают и упорядочивают.
К ошибкам, по мнению английского философа, приводят людей плохие привычки ума, или «идолы». Он отмечает следующие виды идолов. «Идолы рода» свойственны самой природе человека, например, привычка ожидать большого порядка, чем действительно можно найти в явлениях природы. «Идолы пещеры» – личные суеверия, присущие отдельному исследователю. «Идолы рынка» связаны с устоявшимися оборотами речи. «Идолы театра» – это вера в авторитеты (например, в авторитет Аристотеля).
Идеи эмпиризма развивает английский мыслитель Джон Локк (1632–1704). В работе «Опыт о человеческом разумении» он пытается доказать, что все наше знание происходит из впечатлений, получаемых от органов чувств, и что у нас нет врожденных идей.
Локк полагает, что первоначально человеческий ум есть не что инок, как «лист чистой бумаги, лишенный каких бы то ни было образов и идей». Все то множество вещей, о которых человек знает или думает, происходит из опыта, полученного либо при помощи органов чувств, либо в результате самонаблюдений над нашим умом. «Нет ничего в разуме, чего прежде не было бы в чувствах»,– утверждает английский эмпирик. Наиболее фундаментальными элементами нашего знания являются простые идеи, которые не могут быть составлены из каких-либо других элементов. В качестве примера Локк называет опыт восприятия вкуса сахара, запаха розы, белизны снега и т. п.
|
|
|
Попытка Локка построить теорию познания, показала, что эмпирический подход порождает определенные трудности. Если строго придерживаться эмпирического тезиса, что все наше знание происходит из опыта, то предположение, что вне нас находится нечто, чему мы должны приписывать наши идеи, похоже, становится несостоятельным. Сомнительно и утверждение, что, исследуя идеи и отношения между ними, мы можем установить истины об окружающем мире. Поскольку все наши идеи находятся в пределах нашей души, постольку можно ли четко отличить, что принимать в качестве основания для знания, а что отвергать как субъективные фантазии или игру воображения?
Разобраться в этих проблемах эмпирической теории познания пытались такие философы XVIII в., как епископ Джордж Беркли (1685–1753) и Давид Юм (1711–1776). Им удалось обнаружить, что в данных наших органов чувств содержится значительно меньше информации об окружающем мире, чем мы могли бы предположить. Юм приходит к предельному скептицизму относительно возможности получения какого бы то ни было достоверного знания. То, что мы считаем знанием, полагает Юм, это только способ организации впечатлений, то есть особенности нашей психики.
В широком смысле рационализм – философское направление, признающее разум основой познания и поведения людей. Как направление противоположное эмпиризму, рационализм считает разум основным источником научного познания. Французского мыслителя Ренэ Декарта (1596–1650) считают основателем современной рационалистической философии. В философии и математике он создал работы величайшей важности. Работы «Рассуждение о методе» и «Метафизические размышления» начинаются с метода «картезианского сомнения», как он стал позже называться. Дело в том, что Декарт не стремится придерживаться основ, заложенных его предшественниками, а пытается создать заново законченное философское здание. В науке должно быть только истинное и несомненное знание. В поисках надежного фундамента для своей философии, он принимает решение усомниться во всём. Это радикальное сомнение должно, по мнению Декарта, смести все представления и предрассудки прежней философской традиции и расчистить поле для новой научной, рациональной культуры.
|
|
|
Он начинает с сомнения относительно чувств, переходит к сомнению в протяженности, величине, количестве природных вещей, находит рациональные аргументы в сомнении относительно математических знаний.
Однако остаётся что-то, – размышляет Декарт, – в чём я не могу сомневаться: я не мог бы обманываться, если бы я не существовал. У меня может не быть тела; оно может быть иллюзией. Но с мыслью дело обстоит иначе. Истина, что я мыслю, – столь прочна, достоверна и очевидна, что никакой скептицизм не способен её поколебать. Положение «мыслю, следовательно, существую» (cogito ergo sum) делает сознание более достоверным, чем материю. Мой ум, мое сознание (для меня) более достоверен, чем ум и сознание других людей.
Далее Декарт спрашивает себя: почему принцип cogito ergo sum так очевиден? И приходит к выходу, что это только потому, что он интуитивно ясен и отчётлив. Поэтому он принимает принцип: все вещи, которые мы воспринимаем очень ясно и отчётливо, – истинны.
«Мышление» Декарт употребляет в очень широком смысле. Вещь, которая мыслит – это вещь, которая сомневается, понимает, воспринимает, утверждает, отрицает, хочет, воображает и чувствует и т.д. То, что я своими глазами вижу какой-либо предмет, достоверно говорит только о моём собственном существовании, а не о существовании видимого предмета. Познание внешних вещей должно осуществляться умом, а не чувствами.
Основываясь на ясном и отчётливом положении «мыслю, следовательно, существую», Декарт доказывает существование Бога. Когда же существование Бога доказано, всё остальное можно дедуктивно вывести из него.
|
|
|
Декарту принадлежит идея создания единого научного метода, который он называет «универсальной математикой». Метод, как его понимает Декарт, должен превратить познание в организованную деятельность, освободив его от случайности в обнаружении истин. Метод позволяет науке ориентироваться не на отдельные открытия, а идти, так сказать, «сплошным фронтом», не оставляя пропущенных звеньев. Научное знание, каким его предвидит Декарт, – это не отдельные открытия, соединяемые постепенно в некоторую общую картину природы, а создание всеобщей понятийной сетки, в которой уже не представляет никакого труда заполнить отдельные ячейки, то есть обнаружить отдельные истины.
Таким образом, по Декарту, наука должна основываться на интуитивном постижении ясных и отчетливых истин, из которых с помощью дедукции выводится всё многообразие знаний.
Центральным понятием рационалистической метафизики является понятие субстанции, поиском которой занимались ещё античные философы.
Декарт определяет субстанцию как то, что не нуждается для своего существования ни в чём, кроме самой себя. Сотворённый мир Декарт делит на два рода субстанций – духовные и материальные. Главное определение духовной субстанции – её неделимость. Атрибутами[1] духовной субстанции выступают мышление, чувство, желание. Важнейший признак материальной субстанции – делимость до бесконечности; протяжённость – главный атрибут, а фигура, положение, движение – формы проявления протяжённости.
Духовная субстанция, согласно Декарту, имеет в себе идеи, которые присущи ей изначально, а не приобретены в опыте. Такие идеи в XVII в. называли врожденными. К ним Декарт относил идею Бога, идею числа и фигуры и др. Врождённые идеи рассматривались рационалистами в качестве условия возможности всеобщего и необходимого знания, т.е. науки и философии.
Голландский философ-рационалист Б. Спиноза (1632–1677) определяет субстанцию как причину самой себя (causa sui), т.е. как то, что существует через само себя и познаётся из самого себя. Такой характеристикой обладает только Бог, или природа. Представление о слиянии, единстве Бога и природы, лежащее в основе учения Спинозы, называется пантеизмом, корни которого уходят в философию Возрождения. Мышление и протяжённость суть атрибуты субстанции.
Немецкий философ Г. В. Лейбниц (1646–1716) выдвинул учение о множественности субстанций, которые он назвал монадами. Не протяжение, а деятельность составляет сущность каждой монады. Деятельность монад выражается в непрерывной смене внутренних состояний, которую мы можем наблюдать, созерцая жизнь собственной души. Монады, говорил Лейбниц, называются душами, когда у них есть чувство, и духами, когда они обладают разумом. Таким образом, все в мире оказывается живым и одушевленным.
|
|
|
В теории познания Лейбниц склоняется к рационализму. На формулировку Локка: «Нет ничего в разуме, чего прежде не было бы в чувствах», немецкий философ дает ответ: «В разуме нет ничего, чего не было бы в чувствах, кроме самого разума».
В XVII в. проблемы теории познания были тесно связаны с онтологией. Истинность мышления для философов этого времени определяется тем, о чем оно мыслит. Неистинное мышление, заблуждение определяются субъективными особенностями самого исследователя. Вопрос об истинном знании сводился к вопросу о бытии и его структуре.
|
|
|
