 |
Применение в медицинской практике
|
|
|
|
Открытие зеркальных нейронов расширило границы понимания таких явлений, как эмпатия, контрперенос и проекции, что прежде было почти невозможно, заявляет Бабетт Ротшильд.
"Мы рождаемся со способностью... чувствовать то, что чувствуют другие, и становимся частью их переживаний, попадая в фокус их нервной системы. Одним из самых важных вопросов вовсе не является: "Как, в конце концов, это происходит?" Это мы уже начали очень хорошо понимать. Настоящая дилемма: "Как это всё остановить, чтобы не оказаться в ловушке чьей-то нервной системы?" У системы должно быть много тормозов". Дэниэл Стерн1.
Для нас, практикующих врачей, эмпатия является ключевым и самым надёжным средством помощи клиентам. Эмпатия позволяет установить связь с клиентом и испытать то, что чувствует он. Она также помогает объективно оценить прошлое клиента путём более глубокого понимания того, как оно влияет на его повседневную жизнь и на поведение в кабинете терапевта – мы можем установить с человеком контакт. Эмпатия усиливает нашу проницательность, повышает точность интуиции и, наверное, даже помогает "читать мысли" клиента. Без эмпатии работа психотерапевта или консультанта не может быть полноценной. Способность к эмпатии является неотъемлемой частью нашей профессии. Несмотря на свою важность, эмпатия до сих пор остаётся весьма загадочным явлением. Как она "умудряется" связать нас с клиентом? Всегда застаёт врасплох? Или же у нас есть возможность сказать "да" или "нет" этой силе? Как можно усилить эффективность эмпатии, увеличивая или уменьшая её степень?
Ответы на эти жизненно важные вопросы найдены в совершенно неожиданной области. Специалисты в области неврологии совершили прорыв в медицине, объяснив, как нам удаётся уловить психологическое состояние друг друга, включая даже самые глубокие переживания. Учёные предлагают новый подход к понятию эмпатии.
|
|
|
Телесная эмпатия
Моя подруга по колледжу Нэнси училась на физиотерапевта. У неё была удивительная привычка копировать походку совершенно незнакомых людей, которые встречались ей на улице. Именно так она освоила анализ походки – прочувствовав всё в своём теле. Подражая походке незнакомца, она научилась определять, в какой части тела человек чувствовал скованность или где кроется причина его хромоты. Меня это восхищало, и я попросила Нэнси поделиться опытом. Мы предусмотрительно держали дистанцию и, копируя походку незнакомцев, старались не утрировать, чтобы никто ничего не заподозрил. Иногда я предавалась этой забаве в одиночку. Меня увлекала возможность почувствовать себя другим человеком. Временами я замечала, что, наряду с походкой и ощущениями в ногах, менялось моё настроение. Я не придавала этому большого значения до тех пор, пока не стала работать клиническим социальным работником.
В середине 70-х годов, ещё в самом начале своей карьеры, я стала замечать интересные изменения, которые происходили в моём теле при общении с клиентами. Возможно, некоторые реакции можно списать на волнение, связанное с началом работы, но порой мне казалось, что за этим стоит нечто большее. Я отчётливо помню свои соматические реакции на Эллисон. Она выглядела бледной, сидела неподвижно. Голос было едва слышно. Пока мы не спеша занимались, я стала чувствовать лёгкое головокружение. Сфокусировав внимание на том, что происходит с моим телом, я заметила, что дышу неглубоко, почти незаметно. Неудивительно, что у меня кружилась голова – кислородное голодание налицо!
Обратив внимание на Эллисон, я заметила в ней нечто подобное: грудная клетка почти не двигалась. Это меня поразило: почему мы дышим одинаково? Может быть, совпадение. А возможно, есть определённая взаимосвязь. Тогда я вспомнила, как копирование чужой походки порой влияло на моё настроение. Могло ли нечто подобное произойти между мной и Эллисон? Что было причиной головокружения – моё волнение или копирование ритма её дыхания? Если мы действительно стали дышать в унисон, то, скорее всего, это произошло непроизвольно.
|
|
|
В магистратуре, обсуждая на занятиях такие терапевтические отношения, как перенос и контрперенос, мы ни разу не затрагивали тему общей реакции организма. Я была любопытным и к тому же заинтересованным в этом вопросе человеком. Не зная, какие материалы по данной теме прочесть и к кому обратиться за советом, я решила поделиться своими наблюдениями и вопросами со своим научным руководителем. Её реакция меня, мягко говоря, разочаровала. Скептицизма в ней было больше, чем удивления. Она не могла ни объяснить причину моих соматических симптомов, ни поверить в то, что я говорила. В общем, моя гипотеза показалась ей весьма странной. Хотя руководитель и знала о наличии эмоциональной эмпатии – когда можно почувствовать то, что чувствует клиент – ей было трудно поверить в то, что соматические состояния могут носить коллективный характер.
После того разговора я дала себе слово больше никогда не рассказывать научному руководителю о подобных вещах. Я могу согласиться с тем, что она могла не столкнуться с этим явлением лично. Однако меня глубоко поразила критичность и неуверенность моего преподавателя. У неё не было никакого желания допустить возможность подобной ситуации или просто её обсудить. Неужели переход от концепции эмоциональной эмпатии к телесной эмпатии был настолько страшным? К счастью, я никогда не сомневалась в своём опыте. И эксперименты, которые я проводила в колледже, убедили меня в том, что я могу доверять своим ощущениям. Впрочем, определённые сомнения были в плане выводов, которые мне удалось сделать. Требовалось более детальное исследование, чтобы получить достоверную информацию.
Телесная психотерапия
"Телесные терапевты признают, что
|
|
|
их тело "настраивается" на тело клиента"
Заинтересовавшись телесно-ориентированной психотерапией, я в течение 20 лет занималась изучением этой практики. И заметила, что коллеги и преподаватели, работающие в данной области, кардинальным образом отличались от моего научного руководителя. Кажется, телесно-ориентированные терапевты принимали как должное, что их тело "настраивалось" на тело клиента или "резонировало" с ним. Как и актёры, они относились к своему телу как к инструменту. Эти люди никогда не сомневались в ощущениях, которые разделяли с клиентом. Иногда они намеренно добивались состояния, в котором пребывал клиент, копируя позу, в которой тот сидел или стоял, а также его манеру двигаться (сродни привычке моей подруги подражать походкам). Данный метод придумали танцевальные терапевты, назвав его "зеркальным отражением". Эти специалисты доверяли своим телесным ощущениям, будь те вызваны собственными впечатлениями или сопереживанием клиенту. Подтверждение моих наблюдений меня приободрило, но несколько неосознанное поведение врачей немного беспокоило.
В начале 90-х я углубилась в чтение литературы по неврологии – и мне открылся совершенно новый мир. Основной причиной обращения к неврологии стал мой интерес к психологическим травмам и посттравматическим стрессовым расстройствам (ПТСР). Десять лет спустя после начала преподавания и ведения научной деятельности фокус моего внимания сместился в сторону коллег и студентов, которые жаловались на плохое самочувствие после общения с клиентами, страдающими от психологической травмы. В профессиональной литературе стали появляться такие термины, как "усталость от сострадания" и "викарная травматизация". Я задумалась о потенциальной связи между этими состояниями и возможностью "настроиться" на чувства и эмоции другого человека, которой я заинтересовалась много лет тому назад. Может, это телесная эмпатия? Имеет ли зеркальное отражение побочные эффекты для терапевтов, работающих с травмами? Есть ли связь между практикуемым моей подругой копированием походок, моим опытом общения с Эллисон и проблемами у моих коллег?
|
|
|
Эврика!
Пытливый ум заставлял меня искать материалы в библиотеке, в Интернете и в базах данных PsycINFO и MEDLINE. Я нашла массу книг по эмпатии, в основном в области социальной психологии. Многочисленные эксперименты отмечали общность проявления эмоций, указывали на неосознанное копирование мимики и физики тела другого человека, а также подтверждали синхронизацию активности автономной нервной системы. Несмотря на то, что учёным удалось зафиксировать изменения активности мозга при эмпатии, никто до середины 90-х не додумался искать источник эмпатии в самом мозге! И даже открытие связи между мозгами двух существ было чистой случайностью.
В Италии группа учёных-неврологов во главе с Джакомо Ризолатти2 и Витторио Галлезе3 занималась исследованием хватательных движений обезьян. Животным вживлялись электроды, которые регистрировали активность нейронов, ответственных за осуществление хватательного движения. Процесс исследования был довольно монотонным: обезьяна хватает предмет, приборы фиксируют активность определённых нейронов.
Однако как-то раз с одним из приматов случилось нечто странное и удивительное, в мгновение ока изменившее понятия взаимосвязанности и эмпатии навсегда.
Во время обеда один из учёных, проголодавшись, потянулся к тарелке с изюмом. В эту же секунду в мозге обезьяны "выстрелили" нейроны. Исследователи с любопытством глянули на монитор. То, что они увидели, было поразительно. Оказалось, что в мозге животного "выстрелили" те же нейроны, что активировались, когда обезьяна брала изюм сама. Когда обезьяна увидела, что делает человек, эти нейроны активировались так, как если бы она сама выполнила то же самое действие. Учёных чрезвычайно заинтересовал этот факт, и они продолжили детальное изучение связи между мозгами двух существ. Нервные клетки-посредники были названы "зеркальными нейронами", т.к. они отражали активность клеток мозга другого организма.
Данное открытие оказалось совершенно неожиданным. Ничего подобного наука прежде не знала. Это случайное явление стало первым шагом неврологов к открытию системы зеркальных нейронов. Активность нейронов в мозге обезьяны подразумевала не только её понимание того, что делает человек. За функцию понимания в мозге ответственна другая область мозга. То, что произошло между обезьяной и учёным, требовало введения нового понятия, новой теории. Нейроны животного отреагировали на чужое действие, как на своё собственное.
|
|
|
Иногда зеркальные нейроны действительно вызывают зеркальное движение. Они активируются при наблюдении определённого поведения или действия. Самым распространённым примером деятельности зеркальных нейронов является ответная улыбка или реакция на чей-то зевок. Возможно, эти нейроны также задействованы, когда вы смотрите по телевизору спортивные состязания: ваши мышцы напрягаются, а дыхание ускоряется в унисон с дыханием спортсменов. Вполне вероятно, что это касается любого вида взаимодействия, в том числе терапевтических отношений.
Пока неврологи и психологи кричат "Эврика!", всё больше и больше учёных выдвигают идею о том, что зеркальные нейроны играют важную, если не ключевую, роль в формировании эмпатии. Известный невролог В.С. Рамачандран4 был невероятно взволнован открытием зеркальных нейронов. Он восторженно предсказывает переворот, который могут произвести зеркальные нейроны в психологии – не меньший, чем открытие ДНК в биологии.
На данный момент в науке по-прежнему существует несоответствие между пониманием важности зеркальных нейронов и применением этого знания на практике. Терапевтические отношения представляют собой самый очевидный способ определить роль зеркальных нейронов и последствия их активности.
Применение в медицинской практике
Открытие зеркальных нейронов расширило границы понимания таких явлений, как эмпатия, контрперенос и проекции, что прежде было почти невозможно. При синхронизации с клиентом могут происходить как произвольные, так и непроизвольные физические процессы. Терапевт может непосредственно испытывать чувства, эмоции и переживания клиента либо при пассивном наблюдении (как в случае с обезьяной), либо при активном подражании. Чем внимательнее терапевт относится к своему телу, тем выше его способность активизировать работу зеркальных нейронов, когда необходимо получить ценную информацию, и приостановить её, если здоровье самого врача находится под угрозой.
В результате как осознанного, так и неосознанного подражания терапевт рискует оказаться "в плену" соматических состояний и/или эмоций клиента. Многочисленные исследования в области социальной психологии5 показали, что мы склонны синхронизировать дыхание, неосознанно копировать мимику другого человека и, частично или полностью, подражать его манере поведения. Эмоции также поддаются заимствованию. Это обычное явление для терапевтического сеанса, которое носит двухсторонний характер: либо терапевт подражает чувствам клиента, либо наоборот.
Если вы хотите ощутить то, что чувствует ваш клиент, можно осознанно начать копировать одну или несколько особенностей его поведения. Так я делала в колледже, и моё настроение менялось вместе с походкой, которой я начинала подражать. В данной области ещё не проведены исследования, но вполне вероятно, что не последнюю роль здесь играют зеркальные нейроны.
Целенаправленная настройка на клиента может очень пригодиться для получения информации о человеке. Она значительно повышает уровень эмпатии на многих уровнях. Как уже было упомянуто ранее, данная практика уже давно применяется танцевальными терапевтами и другими специалистами в области телесной психотерапии. Однако важно отметить следующее: как и при речевом общении, в соматической коммуникации может быть непонимание между слушателем и говорящим. Не следует забывать, что вся информация, которую вы получаете о клиенте, проходит через ваши собственные фильтры. Её нельзя назвать безошибочной. Поэтому нужно стараться сверять полученные ощущения с чувствами клиента. Например, если вы сидите, склонив голову, так же, как ваш клиент, и в груди внезапно появляется тревожное чувство, лучше не гадать, а спросить о его ощущениях в районе грудной клетки. То, что чувствуете вы сами, поможет сформулировать вопросы.
Приведем пример: отец Фреда был очень жестоким и властным человеком и постоянно избивал сына, когда тот был ребёнком. Фред пришёл ко мне из-за проблем, связанных с его авторитетом на работе – первой после окончания колледжа. Он прекрасно помнил своё прошлое, однако никак не мог связать текущее состояние тревоги со своим детством. Однажды он пришёл на сеанс в состоянии глубокой депрессии. Молодой человек выглядел очень встревоженным, в голове мелькали суицидальные мысли. Я попросила Фреда описать ощущения, которые возникают в его теле при упоминании слова "суицидальный", и попробовала настроиться на его волну, копируя выражение лица. В эту же секунду я начала чувствовать в своём теле апатию и онемение, которое описывал Фред. В голову мгновенно пришла ассоциация с оцепенением – естественной реакцией на неминуемую опасность. И тут меня осенило. Я сказала: "Фред, ты когда-нибудь видел, как кошка ловит мышку?" Разумеется, ведь он вырос в сельской местности. "Что делает мышка?" – задала я следующий вопрос. "Она притворяется мёртвой!" – ответил заинтригованный Фред. Мы немного поговорили о защитном механизме оцепенения. Потом я спросила, доводилось ли ему испытывать нечто подобное. Фред ответил: "Да, иногда, когда меня били". Очень часто у него просто пропадали все силы и/или тело немело, "умирало". На этот раз осенило Фреда. Впервые он провёл параллели между ужасами своего детства и своим текущим эмоциональным состоянием. Он начал взахлёб рассказывать о своей "внутренней мышке", и мысли о самоубийстве постепенно рассеялись. Для нас это было большим достижением, ставшее возможным благодаря моему внутреннему отклику на апатию, которая сопровождала Фреда в минуты депрессии и мыслей о суициде.
А это не опасно?
Конечно, подражать поведению клиента может быть довольно опасно, особенно если забыть, что именно вы пытались скопировать. Я убедилась в этом на собственном горьком опыте.
Несколько лет назад на меня страшно рассердился один из клиентов, Рональд. Настолько, что весь первый час двухчасового сеанса не проронил ни слова. Рональд сидел, наполовину отвернувшись от меня, и буквально кипел от злости. Я старалась установить вербальный контакт, говоря всё, что могло бы найти в нём хоть какой-то отклик: "У тебя очень рассерженный вид". "Мне кажется, тебе тяжело". Однако создавалось впечатление, что слова, не успев вылететь из моего рта, с глухим стуком падали на пол. Рональду было плевать на мои попытки, контакт был невозможен. Тогда я решила придержать язык за зубами и позволить ему самостоятельно разобраться с проблемой. Чтобы как-то заполнить время, я начала тщательно копировать его зажатую позу: стиснула зубы, сцепила руки в замок, напряжённо ссутулила плечи. Мне хотелось хотя бы чуть-чуть почувствовать то, что его беспокоило.
Подражание позе Рональда привело к следующим результатам. Во-первых, спустя некоторое время он слегка расслабился и стал говорить. С тех пор я знаю, что, копируя позу другого человека, мы невербально показываем, что его понимаем. Что бы там ни произошло, результат был достигнут – Рональд стал более открытым. Он смог выразить свой гнев (пусть и не полностью), и нам удалось решить достаточное количество проблем, так что он покинул мой кабинет в весьма спокойном состоянии.
Второе следствие подражания Рональду дало о себе знать после того, как он ушёл. Когда за ним закрылась дверь, я почувствовала себя очень дискомфортно. Теперь была моя очередь кипеть от гнева. Никогда, ни прежде, ни после, я не чувствовала себя настолько раздражённой. Я была просто в ярости – и не знала тому причины. Это злость на Рональда? Или что-то не так в моей жизни? Я пыталась найти объяснение своему состоянию, но ничего не получалось. Только поговорив с коллегой, я вспомнила, как копировала позу Рональда. Только тогда я почувствовала облегчение. Видимо, сконцентрировавшись на общении с Рональдом, я забыла о цели подражания и в прямом смысле слова приняла его гнев за свой. И чуть не сошла с ума.
Я услышала массу мнений, рассказав об этом случае коллегам, работающим в разных областях психотерапии. Многие были уверены в том, что это была проекция. Что Рональд приписал мне свои чувства и спровоцировал мой гнев. Я так не считаю. Я отчётливо помню своё активное соучастие, подражание, что сделало меня уязвимой перед гневом Рональда.
Благодаря этому опыту у меня сложилась гипотеза, прямо противоположная традиционному пониманию проекции. Возможна, она действительно имеет место, как в нашем с Рональдом случае, хотя и не всегда осознанно. Если терапевт страдает от последствий проекции, достаточно обратить внимание на собственное тело: была ли сделана попытка подражать позе клиента, синхронизировать дыхание или скопировать его мимику? Полагаю, что любое из этих, как правило, неосознанных действий может повлечь за собой неправильное толкование "проекции".
|
|
|
