 |
Взрослый или ребенок, так не просто правильно, а даже интересней, чем казаться кем то одним.
|
|
|
|
Ощущение быстрого входа и не легкого выхода.
Стоп. Пуск. Программа. Блокировка. Потеря контроля. Переход из темноты на свет и обратно. Оболочка, она как живой мертвец, она разбита и продажней чем куртизанка.
(Захожу в автобус, и в мыслях начинаю резать лицо, представляя как боль вытекает черной слизью, они смотрят на меня, отвернись, кто-то смеется, над твоим лицом. Мне больно. Терпи. Щас будет еще больней, нет день только начался, а я уже не могу, щас придется разгружать коробки, но физический труд не так страшен, чем психическое истязание. Кто-то засмеялся, мое лицо выглядит ужасно. Будешь кидать коробки, а лицо твое начнет искажаться все сильней и сильней, а люди на тебя будут смотреть, а тебе еще через сверхусилие придется подовлять свое нервно-эмоциональное возбуждение. У тебя наверно повышенная возбудимость центра в мозгу, наушники? Тяжелую музыку, ну давай раскачай свое равновесие.)
Мышцы твоего лица напряжены до предела, ты уже не управляешь своей мимикой, становишь уродом, искажая свое лицо, перед другими людьми. Почему эта программа включается в момент общения с людьми, ответ прост – привычка. Что-то выталкивает тебя из своего тела, и включается механизм, подсознание выдает лишь то, что ты думал в недалеком прошлом. От этого тебе тяжело найти нормальный контакт с людьми, видя тебя кто-то смеется, кто-то отворачивается, кто-то избивает, всем не объяснить свои страдания, да это никому и не нужно, каждый за себя. От этого истекает одни выход – одиночество.
О да, одиночество дает свободу от истязаний себя. Ты становишься сам по себе, ты не можешь найти человека, которому мог бы открыться, довериться полностью. Ты остаешься один со своей проблемой, но ангелы и святой дух не дают тебе упасть в пропасть, ибо я верю что мое внутреннее добро заложенное с детства, выведет меня на правильный путь.
|
|
|
Боль не заключена лишь только в лице, она проникает во все тело.
Страх обитает возле сердца, он (или она) то сужает, то растягивает. От сильного эмоционального перенапряжения, происходит истощения сил.
Общественные места, имеют угрозу, но есть предмет спасения – маска.
Я чувствую, что люблю людей, особенно хороших, но держу определенную дистанцию, ибо знаю, что даже они не поймут, трудность моей проблемы, если даже я не могу разгадать тайну причины страдания, чего, же ждать от других.
Мне понятна мысль каждого: «Я не являюсь мучеником за кого-то другого, каждый отвечает сам за себя».
Я никогда не ищу чувства сострадания от других – зависеть от кого-то, это глупо, наоборот я люблю позитив, веселье, а иногда и пошлость. Это не есть плохо, это нормально.
Получается так, что в одиночестве, я радуюсь жизни. В общественных местах, где много народу, там я чувствую себя одиноким, не таким как все, мне страшно, я чувствую негатив большинства, но я не слабый по природе, и поэтому в обиду себя не даю, даже больше опасаюсь за вспышку того состояния, благодаря которому, могу убить хищника неадекватно оценивая суть происходящего, хотя потом буду об этом жалеть.
Порой мне кажется, что бред все больше и больше завоевывает мой разум. Но я знаю это иллюзия.
Все зависит от обстоятельств. В одних человек может допустить мысль страха и испугаться, в других может быть по-настоящему храбрым и неуязвимым.
Неправильно быть очень красивым, чтобы понравиться всем, или некрасивым непривлекательным, чтобы отпугнуть всех.
Однако вернувшись к тайному месту безопасности, который параллельно является тюрьмой принудительного заточения, падаешь на кровать и пытаешься терпеть боль, либо дрожать и плакать от боли, либо заставить себя успокоиться, и постараться заснуть.
|
|
|
Много можно размышлять о том как быть и что делать, но я считаю нужно действовать правильно, во имя светлого, но постепенно, ибо верно, что
Гармония и равновесие – это прекрасно!
Узнав правила игры. Блужая по лабиринтам разума, постепенно погружаясь все глубже и глубже, в поисках ответов на тайну своей загадки, ежели целью поиска является Добро, темное исчезает, приближая тебя к верному пути. Все гениальное просто.»
А вот я уже на работе и кидаю коробки, вверх кидать трудней, чем вниз. Но я не боюсь быть слабым.
Что-то в мыслях: Аааа вот уже и сверхусилия, твое тело слабо, слышишь тебя уже обсуждают. Монстр, говорят, о прекратили, видать лицо твое стало более красивым, о опять смеются над тобой, ты наверно каши не ел, ну как тебе нравится этот психический мазахизм? О тебе сложно, посмотри сколько еще поддонов с коробками. Ты плачешь и сдавливаешь. Неужели у тебя второе дыхание открылось? Ты себя спрашивал, как можно столько лет жить с такими психологическими проблемами. Что ты там говоришь? Что? Про какую то Любовь? Не разу в реальности не видел девушку? Даже голую? Ну как тебе еще нужна твоя правда? Что? Твое лицо горит, ты психически истощен? Ооо беги-беги к зеркалу, поправь свое отражение, ты сможешь его сохранить на весь день? Ты не заметил почему внутри тебе плохо, а лицо почему-то выглядит нормально. А как только внутри успокоишься, лицо станет уродским. Ах ну да ты же привык. Так может пора признать, что уродство это то же нужно. Ааааа ну да ты же знаешь, что люди этого не принимают, им нужна только красота. Ну так давай мучайся, старайся для людей. А что не хочешь? Плачешь! А кто тебя пожалеет? Твое лицо как маятник, то в одну, то в другую сторону.
Глава 3. "Сон девушки, которая молчит" (ВМ)
...Спрятавшись в углу за диваном, я тревожно подглядывала за двумя незнакомцами, которые о чем-то спорили и кричали друг на друга. Как я оказалась здесь? Ужас нагнетал "эффект вдавливания", мысли на максимальной скорости хаотично разбрызгивались в обратные стороны. Внимательно сконцентрироваться и что-то вспомнить было чем-то сверхневозможным, адекватное восприятие накрыло пелена непосильно емкой негативной атмосферой. Чавканье одного из незнакомцев, такого высокого светловолосго, с бородавкой на длинном носу, с явно выделявшемся штампом на лбу: "Брюзгливо-косматый скупердяй свинопас", было воочию отвратительным, а клацканье зубной эмалью о металлическую вилку, рефлекторно перемешало во мне испуг и раздражение в одном флаконе. О как бы мне хотелось подойти и воткнуть ему эту вилку в его бородавку, чтобы она лопнула и оттуда вылез желтый червячок, свалившийся в миску с его похлебкой. И вот он уже жует... да-а впрочем дальше представлять уже мерзко.
|
|
|
Все необъяснимое было настолько ясным, и в то же время, какие-то значимые шаблоны, были совсем чужие. Эмоциональная сердцевина заливалась кислотным отчаянием и смыкалась от железного непонимания. А омертвевшее тело, словно парализованное, застывшее в одном положении, порождало нарастающее физическое неудобство, но страх пошевелиться и тем самым выдать себя, подавлял во мне желание устроиться поудобнее. Чтобы хоть как-то блокировать неприятные осмысления, во многом построенных на преувелечениях, я направила свое внимание на изучение помещения. Это странно буд-то время замедляется и простые незаметные вещи, становятся абсолютно значимыми и важными.
В избушке, построенной из круглого бревна было всего одна комната, и мы находились в ней. В этом небольшом "курятнике" пахло сыростью, голые стены и одно маленькое окно, которое не мыли уж лет 10, не меньше, все это представлялось жестокой реальностью крестьянского существования. И лишь отсутствие в избушке печи, противоречило с реальной возможностью здешнего проживания. На подоконнике пустые стелянные бутылки, и серая тряпка, по всей видимости затыкавшая какую-то щель. Деревянный стол, который стоял рядом с окном, был накрыт клеенкой с росписью из геометрических цветов. На столе груда пустых и грязных тарелок, много рассыпанного риса, и какой-то слипшейся черно-коричневой консистенции. Единственный источник света это свеча, в металлической кружке. Лишь с трудом мыжно было разглядеть, что за окном был день, слипшаяся и засохшаяся грязь на мутном окне, преломляла лучи солнца, почти не пропуская их в помещение. В углу, возле входа, стояла картина, но из-за слабого освещения я никак не могла увидеть, что на ней иззображено...
|
|
|
- Однако те, кто смеются над другими, сами страдают...
Второй незнакомец был очень собран и серьезен. И с улыбкой возможно он был дружен только в детстве, ибо однажды он разучился, как это делается. И весь его тяжелый и грузный взгляд, с каменной мимикой, заставил бы содрогнуться, даже самаого отчаянного и бесстрашного воина. Его приятная внешность, добавляла ему некую загадачность. Строгий костюм, речь явное несоответствие его образа с этим местом. Не то что его собеседник "свинопас с соломенной шляпкой и в лаптях". Хотя впрочем шучу, на нем были загрубевшие и заржавевшие от старости сапоги. Из диалога, было очевидно что "колхозный мужичок" явно побаивается молодого и обеспеченного парня...
За дверью послышались, шаги. Ну почему именно сейчас, нарушитель спокойствия, разрушает плавное развитие ситуации. Стук в дверь... "Свинопас" настороженно подошел к двери и замер. В этот момент чей-то силуэт проскочил мимо окна. По ту сторону двери, послышался шорох и неожиданно все стихло. "Свинопас" открыл дверь, легкий ветерок подул в комнату, наконец-то свежий воздух, разбавил этот спресовваный и затхлый запах сырости "избушки на курьих ножках". Удивительно на за дверью никого не было. В этот момент что-то овальное заглянуло в окно, невозможно было отличить, что это было лицо или, хотя что-же еще это могло быть? Молодой парень заметил это и окликнул "свинопаса". Тот в свою очередь, захлопнул дверь, а парень потушил пальцем свечу.
Размытые с хриплым баритоном слова пронеслись за дверью:
- Вредный какой! Ему плохо от своего обмана, а чтобы хоть как-то успокоить себя он выискивает обман в других, и выдразнивает, и высмеивает чьи-то недостатки на всеобщий показ. Кто ему дал право судить других?
В этот момент, Свинопас словно побледнел, он понял, что речь идет о нем
На улице послышался шепот, но больше это было похоже на нечленораздельную речь. Силуэт отдалился от размытого окна, и словно замер... Ни шагов, ни слов и тишина. И тут и там, и там и тут...
Я проснулась, какой странный сон.
|
|
|
