Факторы роста добычи нефти, приводящие к снижению цены

Рост добычи не единственная причина, которая может спровоцировать значительное снижение мировых цен на нефть.

Во-первых, этому будет способствовать развитие высокотехнологичной многоступенчатой переработки. Простая перегонка нефти дает незначительный объем бензиновых фракций и значительные объемы тяжелых нефтяных остатков - мазута и гудрона, содержащих длинные цепочки ароматических углеводородов и пригодных только для изготовления асфальтов, мазутного топлива и т. д. Однако тяжелые остатки также можно перерабатывать, «разламывая» длинные цепочки ароматических углеводородов при помощи различных установок крекинга и риформинга. Эти технологические процессы позволяют добиться выхода светлых нефтепродуктов в объеме до 90%, а общий объем переработки поднять до 97%. При этом из тонны нефти можно получить большее количество литров нефтепродуктов за счет более глубокой переработки. В энергетической статистике США данная графа отдельно обозначается как «Выигрыш от глубокой переработки» и дает дополнительно 1 млн бар./сутки светлых нефтепродуктов ежегодно. Конечно, в развитых странах глубина переработки нефти уже сегодня достаточно высока, но в развивающихся ее есть куда наращивать.

Во-вторых, высокие мировые цены на нефть породили череду государственных программ экономии - энергосбережение и ужесточение требований к экологичности на транспорте, в промышленности и коммунальном хозяйстве. Причем занялись этим как страны, зависимые от импорта энергоносителей, так и не зависящие от него. Весьма показательным стал пример США, где еще до начала взрывного роста добычи нефти приняли программу энергосбережения и снижения зависимости от импорта нефти до 2020 года (одно из предвыборных обещаний Барака Обамы). Благодаря этой и ранее принятым программам Соединенным Штатам удалось серьезно сократить потребление нефти - с 939 млн тонн в 2005 году до 819 млн тонн в 2012-м, то есть на 120 млн тонн в год. Сходного объема сокращения потребления добились и в странах ЕС.

В-третьих, началось массированное развитие различных альтернативных энергетических технологий по всему миру. Применение многих из них при низких ценах на нефть считалось экономически нецелесообразным, но работу в этом направлении не свертывали по политическим мотивам. Так, Япония 18 лет финансировала программу исследования гидратов метана, залегающих на дне моря, - и в прошлом году начала их добычу. Правительство страны уже пообещало запустить промышленную добычу этого сырья на шельфе в ближайшие пять лет. Китай настолько перестарался с производством фотовольтаических элементов (компоненты солнечных батарей), что обвалил мировые цены на них в двадцать раз за последние два года. При этом КПД новых трехслойных фотовольтаических пленок, по всей видимости, удастся удвоить, доведя его с 22 до 43,5%, что неизбежно подстегнет спрос и спровоцирует новый виток развития отрасли. Кроме того, Китай активно строит заводы газификации угля и привлекает компании из США для разработки своих нетрадиционных месторождений. Южная Корея, не имея собственных источников энергии, решила развивать самый доступный источник и активно разрабатывает технологию высокоэффективного сжигания угля, КПД которого может достичь 65%. Не остается в стороне и Россия, которая активно развивает ядерные технологии и в скором времени, по-видимому, станет первой страной, которой удастся замкнуть ядерный цикл, наладив рентабельную переработку топлива с АЭС.

Сочетание этих трех факторов и роста добычи будет оказывать понижательное давление на стоимость нефти.

Бытует мнение, что резкое падение стоимости нефти до уровня 60 долларов за баррель невозможно, поскольку уровень цен, обеспечивающий бездефицитные бюджеты стран - экспортеров нефти, значительно выше этой отметки. Однако эта точка зрения, справедливая для последних 10-12 лет, будет терять актуальность по мере того, как нефтяной рынок будет превращаться из «рынка продавца» в «рынок покупателя».

Даже год-два назад в ответ на падение цен на нефть производители действительно могли снизить объемы поставок, что позволяло в достаточно сжатые сроки восстановить удовлетворяющие их цены или даже вывести их на более высокий уровень без значительной потери доли мирового рынка. Теперь же снижение поставок хотя и приведет к восстановлению цен, но доля рынка будет неизбежно потеряна. Суммарная выручка экспортеров нефти все равно будет сокращаться - либо от падения цен, либо от сокращения физических объемов поставок.

По приблизительным оценкам, независимые производители при нынешних ценах на нефть могут обеспечивать дополнительное предложение нефти на рынок в объеме до 0,7-0,9 млн бар./ сутки. Это значит, что если цены на нефть упадут, скажем, до 80 долларов за баррель и страны ОПЕК решат ввести квоты, урезающие существующие поставки на 2 млн бар./сутки, то уже в течение одного года 0,7-0,9 млн баррелей суточной потребности мировой экономики в нефти будет замещено сырьем из стран, не входящих в ОПЕК. Объемы перепроизводства нефти в мире в последние два года составляли порядка 0,4-0,5 млн бар./сутки. Поэтому такой индикатор, как уровень бездефицитных цен на нефть для стран ОПЕК, перестает быть актуальным.

В последнем обзоре состояния мировой энергетики аналитики компании BP осторожно замечают, что до 2020 года резервные мощности стран ОПЕК подскочат примерно до 7 млн бар./сутки и для ОПЕК это станет серьезным испытанием.

Опыт прошлого десятилетия показывает, что даже при сравнительно меньших объемах резервных мощностей ОПЕК цена на нефть подвергалась значительному давлению со стороны фондовых рынков. Однако следует помнить, что попытки ОПЕК удерживать нынешний высокий уровень цен на нефть будут лишь стимулировать развитие альтернативных поставщиков и альтернативных технологий. Конечно, сдерживать падение может, например, ситуация на финансовых рынках - сырьевые рынки давно стали их составной частью. Биржевые спекулянты могут сделать падение более мягким, но вряд ли смогут предотвратить его, а с какого-то момента и вовсе начнут игру на понижение. В целом нельзя исключать, что сегодня мы находимся в ситуации 1979-1980 годов и до обвала нефтяных цен, как в 1986 году, осталось всего шесть лет.

Другое широко распространенное в экспертной среде мнение гласит, что значительное падение цен на нефть невозможно ввиду высокой себестоимости добычи нетрадиционных углеводородов (в частности, сланцевой нефти, нефти твердых песчаников, сверхвязкой битумной нефти). Здесь необходимо принимать во внимание два обстоятельства.

Первое: технологии добычи нетрадиционных углеводородов начали развиваться при сверхвысоких ценах на нефть. Но они не стоят на месте, и сейчас появляются новые, менее затратные (чему помог и провал нефтяных цен в 2009 году).

Второе: производство и добыча углеводородов - весьма капиталоемкий процесс, в котором наибольшую долю себестоимости составляют невозвратные капитальные расходы. Пробурив скважину, ее владелец уже никуда не денется, и если его выручка от продажи нефти из этой скважины будет покрывать операционные издержки, то он будет продолжать качать нефть и нести убытки. И при этом такой производитель будет из кожи вон лезть, чтобы снизить операционные издержки и выйти на окупаемость проекта, что будет толкать развитие всей отрасли. Именно так это произошло, когда цены на газ в США обвалились в шесть раз.

Аналогичная ситуация наблюдается с разработкой залежей битумной нефти в Канаде. Если нефтепроводы, железные дороги, порты и терминалы под подготовку и транспортировку нефти уже построены, то они так и будут перерабатывать и возить нефть, хотя в целом инвестиционный проект будет убыточным. Конечно, при низких ценах и неокупаемости проектов новые инвестиции в разработку нетрадиционных углеводородов вряд ли придут, но уже осуществленные вложения в отрасль никуда не денутся и будут обеспечивать максимально возможное предложение углеводородов на мировой рынок. Все это хоть и будет сопровождаться волной банкротств в отрасли, но не помешает ей продолжать эксплуатировать построенные мощности - после смены хозяев и/или реструктуризации долгов.

Наглядный примером того, как это происходит, - газодобыча в США. Бум в этой отрасли начался, когда стоимость газа находилась на уровне 550 долларов за 1 тыс. куб. метров (2007-2010 годы), а себестоимость добычи была на уровне 200 долларов. Когда стоимость газа в течение последующих двух лет обвалилась до 70 долларов за 1 тыс. куб. метров (соответствует 10,6 долларов за баррель нефти) и находилась на этом уровне в течение года, отрасль не остановилась, добыча продолжала расти и стабилизировалась только в прошлом году. Что не так уж и плохо - с учетом того, что цена упала в три раза по сравнению с изначальной себестоимостью.

Каким же может быть потенциал снижения цен на нефть, который не повлечет значительного сокращения рыночного предложения? Баррель высоковязкой нефти из Канады сейчас продается примерно на 20 долларов дешевле западнотехасской смеси WTI (то есть по цене 70-75 долларов за баррель), поскольку нет инфраструктуры для ее вывоза и переработки. Другой пример: в США стоимость многих местных сортов сланцевой нефти до запуска новых железнодорожных и трубопроводных мощностей в 2013 году находилась на уровне 50-60 долларов за баррель ввиду того, что сырье невозможно было транспортировать из мест добычи традиционным трубопроводным и железнодорожным транспортом. Тем не менее, несмотря на такую цену и отсутствие инфраструктуры, нефтедобывающая отрасль США последние два года росла как на дрожжах, ежегодно показывая прирост порядка 50 млн тонн в год. С учетом этих факторов уровень рентабельности добычи сланцевой нефти в США может находиться в районе 40 долларов за баррель, а для высоковязкой канадской нефти - 50 долларов за баррель. Производство углеводородов из традиционных источников имеет себестоимость в среднем на уровне 15 долларов за баррель.