Поддержание тяги к познанию.

Создание благоприятного фона

Прежде всего необходимо создать в семье соответ­ствующую обстановку, в которой тяга к познанию полу­чает поддержку взрослых. В принципе речь идет при­мерно о том же, о чем мы говорили, обсуждая условия, необходимые для благоприятного общего развития. По­нятно, что если в семье существует хроническая конфликт­ная ситуация (между родителями, между папой и бабуш­кой — знаменитая «проблема тещи» и т. д.), то именно этот конфликт становится центром, привлекающим вни­мание ребенка. Его ум загружен событиями, связанными с конфликтом (а они сложны, с трудом поддаются дет­скому осмыслению, глубоко задевают эмоциональную сферу), и тут уже не остается места для вопросов, отку­да берется дождь, почему бывает день и ночь и т. п. По­нятно также, что в обстановке, где постоянно возникают скандалы с папой-алкоголиком, нет условий для реали­зации познавательной потребности. Далее, общение со взрослыми. Необходимо, чтобы оно было полноценным и в плане количественном, когда ребенку уделяется до­статочно времени, и в плане его эмоционального и ин­теллектуального содержания. Я знаю, например, семью, где общение отца с пятилетним сынишкой сводилось к тому, что они боролись на диване. Оба были довольны, особенно сын, потому что в конце концов он обычно одер­живал победу. Такое общение тоже иногда возможно и полезно, но оно, конечно, не должно быть единственным, так как к развитию познавательной сферы оно — увы! — не имеет никакого отношения.

Большое значение имеет и круг интересов, которыми живет семья. Я, например, нисколько не удивляюсь, что в семье моих друзей, где папа и мама окончили автодо­рожный институт, их сын очень рано стал интересоваться машинами. Сначала игрушечными и нарисованными, по­том машинами разных марок на улице, а позже, уже в школе, — их устройством. Известно, что очень многие писатели, художники, композиторы росли в семьях, где царила обстановка живого интереса к искусству. Вот и совсем недавно в своей беседе с корреспондентом «Ли-

тературной газеты» поэт Д. Самойлов с благодарностью вспоминает свои детские годы, друга их семьи писателя В. Яна (автора известных исторических романов о Чингис­хане и Батые), свое первое стихотворение, написанное в семилетнем возрасте, кстати, весьма далекое от наив­ных детских «рифмашек», свойственных этому возрасту:

Осенью листья желтеть

начинают, С шумом на землю

ложатся они, Ветер их снова наверх

поднимает И кружит, как вьюгу

в ненастные дни.

Механизм такого влияния со стороны семейного ок­ружения понятен. Ребенок очень рано начинает стремить­ся к полноценному включению в жизнь семьи, а для это­го ему надо понимать, что обсуждают взрослые, о чем, собственно, идет их разговор. Меня, помню, однажды очень удивил ребенок одних моих знакомых. Пятилетний малыш стоял на лестничной клетке и пытался петь: «Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?» Бабушка теп­ло одела его для прогулки и, пока она сама одевалась, выставила его за дверь, чтобы не вспотел. Что будет де­лать ребенок в этой ситуации? Представить можно, навер­ное, все что угодно, но только не исполнение арии Лен­ского. Все объяснилось очень просто. В семье был серь­езный интерес к литературе. Мальчик много слышал про Онегина, Ленского и других пушкинских героев, рано стал интересоваться, а кто это такие, когда они жили и что с ними было. Бабушка в ответ на это прочла в отрывках «Ев­гения Онегина». Многое перечитывалось по нескольку раз (особенно сон Татьяны), кое-что запомнилось на­изусть. Ну, а потом была и опера — то ли по радио, то ли по телевидению.

Вспоминаются также какие-то моменты из собствен­ного детства. От дедушки, которого я никогда не видел, в доме остались книги. Среди них был старый географи­ческий атлас, а в нем, помимо обычных карт, схема стро­ения Солнечной системы, схемы, поясняющие солнечное

и лунное затмение, сопоставление изображений матери­ков в различных картографических проекциях и т. д. Был анатомический атлас. Был учебник древней истории с ин­тересными картинками — фараоны на колесницах, вои­ны, переплывающие реку на надувных мехах, и др. Все это рассматривалось по многу раз, будило мысль, вызы­вало вопросы. Думаю, что это сыграло не последнюю роль в том, что в школе у меня был устойчивый интерес к соответствующим предметам. Действительно, в психо­логии давно установлена такая закономерность: интерес у человека вызывает не то, про что он ничего не знает, и не то, про что он уже знает все, что вы ему можете сооб­щить, нет, его интерес привлекает то, о чем ему уже ча­стично известно, но сообщаемые сведения дополняют ранее известное.

Очень хороший результат в плане развития позна­вательной потребности дают усилия, направленные на то, чтобы пробудить любознательность, вызывать чувство удивления, особенно перед каким-то знакомым явлением, показать в нем неизвестную сторону. Об этом мы гово­рили выше, тогда шла речь о прогулках на природу, по­сещениях почты и т. п.

Все названное составляет необходимый фон для успешного развития познавательной потребности. А глав­ная л'иния поведения взрослых должна состоять в готов­ности поддержать л-обые проявления ее.

Три главные-ллнми работы

И здесь перед нами вырисовываются три линии воз­можной работы. Первая из них — поддержка возникаю­щего у ребенка желания задавать вопросы. Поддержка тем, что ребенок всегда встречает благожелательное от­ношение к ним и готовность старших разъяснить то, о чем ребенок спрашивает. Об этом уже шла речь выше и нет необходимости еще раз здесь останавливаться.

Вторая линия состоит в том, чтобы стимулировать проявление познавательного интереса. Отчасти это до­стигается благожелательным отношением к его вопросам. Отчасти — раскрытием нового в обыденных вещах о

чем тоже говорилось выше. Немалое место принадле­жит рассказам взрослых. Я знал, например, семью, где было заведено, чтобы папа на ночь рассказывал сыну «что-нибудь интересное». Постепенно тематика этих рас­сказов сузилась: они стали рассказами о том, «что было давно когда-то», т. е., проще говоря, перешли в область истории. Например, в течение нескольких вечеров под­ряд папа рассказывал про Наполеона. Правда, при этом ему самому приходилось освежать сведения по книге Е. В. Тарле.

Очень важно при этом понимать, какая тема может заинтересовать ребенка, а какая нет. Понять это можно по вопросам, возникающим у ребенка, по отдельным проскакивающим в речи фразам и т. п. Но самое глав­ное — это частые пробы. Запускаете, так сказать, проб­ный шар и смотрите: интересно или нет. Если интерес есть, хотя бы небольшой, то соответствующую тему мож­но пускать в дело. Если нет — лучше от нее отказаться и поискать другую. Бывают ведь случаи, когда кто-то из старших, движимый самыми лучшими намерениями, берется систематически изложить малышу какой-то раз­дел знания: об атмосферных явлениях, о строении Сол­нечной системы, об основных этапах русской истории и т. д. Да еще превращает это в нечто вроде обязатель­ных знаний. Если это делается без учета того, возникает ли у ребенка интерес, то тут легко добиться результата, противоположного желаемому.

Трудно сказать, под влиянием каких факторов про­является у ребенка интерес к тому или другому явле­нию, событию, вещи. Тут может быть что-то само по се­бе привлекшее внимание, что-то услышанное от старших или от сверстников (в детском саду, во дворе) и т. д. В этом, безусловно, много случайного. Но кое-какие за­кономерности есть. Их нужно учитывать и стараться использовать. Выше мы уже говорили, что ребенок вна­чале осваивает, так сказать, ближнее окружение, то, с чем он повседневно сталкивается. И лишь затем разви­вается интерес к тому, что лежит за пределами ближнего окружения. Это, разумеется, не абсолютно, а лишь тенденция, но принимать ее во внимание, разумеется, нужно. Если сначала ребенок осваивает, что такое дверь,

кран, ложка и т. п., то, став постарше, начинает интересо­ваться более сложными вещами: часами и как по ним узнавать время; термометром и как по нему опреде­лять, холодно ли на улице; деньгами и как ими пользо­ваться и т. д. Ребенок стремится жить общей жизнью со всей семьей, и ему для этого необходимо понимать, что происходит вокруг него: как это взрослые узнают, что пора выходить из дому или что можно подождать;

когда еще рано включать телевизор, а когда уже пора, и тому подобное. Это благодатное время, чтобы расска­зать и про часы, и про телевизор, и про деньги и многие другие вещи. Но нет, папа считает, что все это ерунда, а вот строение Солнечной системы — эта тема заслужи­вает внимания. Садись и слушай, как она устроена! Не надо спешить, не надо опережать события. Дойдет дело и до того, как устроена Солнечная система, а потом и до того, как люди про это узнали. Но сейчас пока что лучше рассказать про то, что ребенка непосредственно интересует. И может быть, попробовать немного про­должить рассказ за пределы возникшего вопроса. Ска­жем, от часов перейти к календарю. Но внимательно следить при этом, не угасает ли на ваших глазах интерес к тому, что вы объясняете. Если он гаснет, значит, вы немного забегаете вперед, значит, у ребенка еще не возникли вопросы, как это взрослые отличают между собой дни недели, почему вчерашний и сегодняшний день называют по-разному, как узнать, скоро ли будет выходной, и т. д.

Третья линия поддержания познавательной потреб­ности у ребенка заключается в использовании для этого игры. Эта тема заслуживает отдельного рассмотрения.

Ро. -,-.-.-по' -е

Мы уже упоминали о широко известной закономер­ности, которая состоит в том, что полученные новые све­дения ребенок осваивает в игре. Без этого они либо про­сто забываются, либо не могут быть использованы и в

77

лучшем случае могут пригодиться для ответов на во­просы взрослых.

Поэтому, будучи свидетелями детских игр или в тех случаях, когда вы принимаете в них участие, не упускайте случая внести коррективы, если вы видите, что ребенок в чем-то неправильно использует известные ему сведе­ния. Но конечно, и в этом деле надо соблюдать меру. Вот мальчик расставляет на столе игрушечных солдат.

— Вот мой отряд. Он выступает в поход. А это — обоз (ставит на стол игрушечный автомобиль). А это обозники. Они поехали в магазин за продуктами. Ду-ду!

— А что они купят в магазине?— спрашивает папа.

— Крупы, чтобы варить кашу. Ду-ду, приехали. Дай­те нам крупы, сто грамм.

— Ну что ты, сто грамм ведь это совсем мало. Это и на одного не хватит.

— Да? Ну так они купили двести грамм.

— Все равно не хватит.

— Тогда они купили три кило.

— Вот это уже другое дело.

Это картинка, взятая, как говорится, с натуры. Но обратите внимание на некоторые детали. Папа вмеши­вается в игру, не прерывая ее. Можно было бы отвесить на глазах 100 г крупы и показать, как это мало. Но это могло бы расстроить начатую игру и было бы воспринято малышом не как помощь, не как соучастие в игре, а как помеха. Кроме того, папа не передозирует своих уточне­ний. Так, было бы неудачным ходом с его стороны за­явить, что солдатам незачем ездить в магазин, и, восполь­зовавшись случаем, рассказать о структуре интендантской службы в армии. Это была бы та самая ошибка, о которой чуть выше шла речь. У ребенка еще не возник вопрос, как же снабжается армия; он не представляет, что в районе боевых действий нет нормально торгующих мага­зинов мирного времени. Значит, с этим уточнением можно пока повременить. Малыш знает, откуда появля­ются продукты в семье, и воспроизводит это в своей игре. В этом смысле он делает все вполне правильно. Пока что это можно оставить без вмешательства.

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: