Перевод как интерпретирующая системная деятельность. Перевод и семиотика

Являясь системной деятельностью, т.е. функциональной сис­темой, обладающей всеми признаками системы, перевод посто­янно взаимодействует с другими системами, прежде всего с сис-

языков, сталкивающимися в переводе, а также с системой смыслов, заключенной в исходном речевом произведении, кото­рую ему и предстоит интерпретировать. Мы определили перевод как сложную интерпретирующую систему, т.е. системную дея­тельность, способную интерпретировать знаки одной семиотичес­кой системы знаками другой. Тем самым мы располагаем перевод всецело в русле семиотики. «Вообще, — писал Ю.С. Степанов, — "перевод" можно сделать основным, неопределяемым понятием семиотики, а "переводимость" отождествлять со "смыслом"»¹.

Степанов Ю.С. Французская стилистика. М.. 1965. С. 260. 2 Бенвенист Э. Указ. соч. С. 78 (выделено много. — Н.Г.). От греч.: изо — одинаковый, гомо — равный.

Семиотика (или семиология) представляет собой общую тео­рию о свойствах и функционировании знаковых систем, таких как естественные человеческие языки, искусственные языки, раз­личные системы сигнализации (например, азбука Морзе, флаги расцвечивания, флажковая сигнализация моряков, сигнальные огни, система знаков дорожного движения и пр.), «языки» раз­ных видов искусств и многое другое. Семиотика как общее науч­ное направление включает такой важный для нас аспект, как ин­терпретация существующих знаковых систем. Бенвенист отмечал, что отношения, устанавливаемые между различными семиотичес­кими системами, должны сами носить семиотический характер, а «семиотическое отношение проявляется как соотношение между системой интерпретирующей и системой интерпретируемой»². Иначе говоря, одни системы должны быть способны интерпретировать другие. Естественный человеческий язык оказывается той уни­версальной семиотической системой, которая может интерпрети­ровать все иные. В основе интерпретации лежит представление о том, что семиотические системы служат для выражения некото­рого содержания. Их возможности по выражению содержания имеют некоторые аналогии, что и позволяет интерпретировать одну систему посредством другой, устанавливая при этом отно­шения изоморфизма или гомоморфизма³. Отношение изоморфизма предполагает равенство, тождество строения систем, их полную одинаковость, а отношение гомоморфизма — уподобление одной системы другой, при котором не предполагается абсолютная стро­гость подобия образа его прообразу. В отличие от симметричного изоморфизма отношения гомоморфизма, допускающие некоторые Упрощения и опущения, асимметричны. Прообраз содержит все, что есть в его образе, но образ не содержит всего, что есть в про­образе. Так, географическая карта является гомоморфным образом реального участка местности, своего прообраза. На местности есть все, что обозначено на карте, но на карте отражено не все, что

есть на местности. Эти предварительные положения общей семио­тики важны для того, чтобы понять сущность перевода как ин­терпретирующей системной деятельности.

В процессе перевода соответствующая комбинация знаков се­миотической системы Л (языка оригинала) интерпретируется в знаках семиотической системы Б (языка перевода). Исходное ре­чевое произведение предстает как прообраз для переводчика, ксн торый, интерпретируя его, создает его образ. Стремится ли он и самом деле к тому, чтобы созданный им образ был изоморфен прообразу, чтобы созданное им речевое произведение было абсо­лютно таким же, каким было бы, если бы сам автор сотворил его на языке перевода? Ведь практическая недостижимость абсолют­ного тождества текста перевода тексту оригинала осознавалась еще первыми переводчиками, понимавшими, что в переводе стал­киваются асимметричные системы. Поэтому изоморфизм вряд ли может характеризовать отношение между исходным сообщением и сообщением, создаваемым переводчиком. Скорее, следует гово­рить о некотором подобии образа прообразу при известном, вполне допустимом, упрощении и изменении системы смыслов, заключенных в оригинальном речевом произведении, т.е. об отно­шении гомоморфизма. «Характер гомологичного соответствия, — писал Бенвенист, — может варьироваться, быть интуитивным или осознанным, субстанциональным или структурным, логическим или поэтическим»¹. Однако признать отношения между исход­ным речевым произведением и произведением, рождающимся в процессе его перевода, гомоморфными можно только с известной долей условности. Ведь гомоморфизм предполагает, что все тон что есть в образе, должно быть и в его прообразе. Иначе говоря, в тексте оригинала должно быть все то, что есть в тексте перево­да. Но из реальной переводческой практики хорошо известны примеры, когда система смыслов, заключенная в тексте перевода, не только утрачивает отдельные смыслы текста оригинала, но и дополняется новыми, привнесенными в процессе перевода. В этом случае отношение между интерпретируемой системой смыслов и интерпретирующей движется в сторону алломорфизма². Как ал-i ломорфное можно охарактеризовать отношение между оригина­лом и переводом при переводе поэзии. Бархударов, говоря о пе­реводе на уровне текста приводил пример перевода Маршаком 49-го сонета Шекспира, в котором эквивалентными оказываются лишь три слова и ни одно предложение оригинального текста, взятое изолированно от текста, не эквивалентно ни одному пред­ложению русского варианта. Но, «несмотря па отсутствие соответ-

¹ Бенвенист Э. Указ. соч. С. 85. - От грсч. алло — разный, другой.

между их частями, русское стихотворение в целом может считаться эквивалентным английскому, ибо оба они передают, в основном, одну и ту же смысловую и художественную информа­цию»'.

В известном смысле всякий перевод, исключая изоморфизм,

является компромиссом между гомоморфизмом и алломорфиз­мом в отношениях между системами смыслов, заключенными в исходном речевом произведении и переводном.

Для семиотики характерно выделение трех аспектов взаимо­действия знаков между собой и их отношений с окружающей средой: синтактика, семантика и прагматика.

Если ограничить область семиотики только языковыми сис­темами, то синтактика может быть определена как отношения между знаками в речевой цепи, т.е. в тексте, с которым реально и сталкивается переводчик. Семантика определяет трехстороннее отношение между знаком, обозначаемым им предметом (денота­том) и понятием об этом предмете (сигнификатом). Прагматика выражается в отношении между знаками и теми, кто их исполь­зует, т.е. между участниками коммуникации (субъектом речи и адресатом, в иных терминах — отправителем и получателем).

Семиотический подход к изучению перевода традиционно используется теорией перевода как наиболее отвечающий интере­сам данной научной области и соответствующий переводческой реальности. Комиссаров, говоря о лингвосемиотичсских основах теории перевода, отмечает, что «положения современного язы­кознания о семиотической природе языка и использовании язы­ковых знаков и структур в процессе вербальной коммуникации создают концептуальную основу для изучения важнейших сторон переводческой деятельности, лингвистического механизма и ком­муникативной роли перевода»². В самом деле, некоторые катего­рии семиотики, точнее, той ее ветви, которая имеет в качестве своего объекга языковые системы, т.е. лингвосемиотики, оказыва­ются чрезвычайно важными для понимания сущности и механизма переводческого процесса. Так, положение о принципиальной воз­можности интерпретации одной знаковой системы посредством Другой снимает вопрос о «переводимое™», традиционно подни­мавшийся в истории перевода. Принятое в семиотике различие отношений между интерпретируемой и интерпретирующей сис­темами позволяет оградить перевод от необоснованных и теоре­тически несостоятельных требований «верности» и показывает, насколько верным может быть образ (вторичный продукт, пере­вод) по отношению к прообразу (оригиналу).

Бархударов Л.С. Указ. соч. С. 184-185.

Комиссаров В.Н. Современное переводоведение. С. 53.

Положения лингвосемиотики о двусторонности языкового знака, о своеобразии его связи с обозначаемой им реальностью позволяют более точно решить вопрос о том, что же переводчик на самом деле переводит, слова или их значения, а может быть, не значения, а смыслы, рождающиеся только из определенных соче­таний знаков, обладающих определенной индивидуальностью. В этой связи чрезвычайно важным для теории перевода оказыва­ется выдвинутое Бенвенистом положение семиотики о существо­вании двух типов систем — тех, означивание которым придает автор, и тех, где «означивание присуще уже первичным элемен­там в изолированном состоянии, независимо от тех связей, в ко­торые они могут вступать друг с другом»¹. Иначе говоря, система языка противостоит языковому сознанию индивидов, которое может означивать те или иные явления не совсем так, как это принято нормой того или иного языка. Наличие этих двух систем является одним из камней преткновения в переводе. Переводчик, постоянно сталкиваясь с авторским индивидуальным означива­нием, обращается к системам постоянного означивания для того, чтобы на их основе создать собственное индивидуальное означи­вание. Неверное понимание первой системы, подмена элементов одной системы элементами другой нередко ведет к переводчес­ким ошибкам. Семиотический подход позволяет также глубже понять, какая реальность отражается в процессе перевода: та, чтсв представлял себе и описал автор оригинала, или та, что смодели­ровал переводчик.

В то же время нельзя не разделять той осторожности, с кото­рой подходил к возможности использования категорий семиоти­ки в теории перевода А.Д. Швейцер. Он справедливо полагал, чщ пока удалось лишь «сформулировать некоторые принципы се­миотического подхода к анализу перевода, наметить определенные перспективы приложения семиотики к изучению перевода, обо­сновать в терминах семиотики некоторые положения, до этого эмпирически установленные в теории и практике перевода»². Не­смотря на то что с момента выхода в свет его книги прошло уже довольно много лет, нельзя утверждать, что семиотическая кон­цепция перевода далеко продвинулась вперед. К отношениям между семиотикой и теорией перевода Швейцер подходил с по­зиции исследования текста, полагая, что текст является пересече­нием интересов семиотики, лингвистики текста и теории перево­да. Однако он не видел достаточных оснований для того, чтобы «говорить о возможности или целесообразности "семиотизации" теории перевода»³.

¹ Бенве/шст Э. Указ. соч. С. 83.

² Швейцер А.Д- Теория перевода. С, 41.

³ Там же.

Разумеется, «семиотизация» теории перевода, как и ее «линг-яйстизания», оказалась бы очередным креном в область одного из _научных направлений, что непременно привело бы к односто-«онности научного знания и в очередной раз растворило бы тео­рию перевода в другой научной дисциплине, исказило бы и огра-ничило ее предмет. В самом деле, изучение перевода, глубинных механизмов этого целостного процесса не может быть полным, если останутся в стороне культурологические, социологические, антропологические, психологические и иные аспекты этой дея­тельности. В то же время семиотика, по справедливому замеча­нию Ч. Морриса, является не только наукой, но и инструментом для Других наук, снабжая их необходимым понятийным аппара­том и методами анализа объекта¹.

Тем не менее отдельные положения теории перевода всецело базируются на понятиях семиотики. Особенно продуктивным для теории перевода оказалось положение семиотики об отношениях знака, т.е. его семантических, синтаксических и прагматических свойствах. На этом положении основываются почти все теории, предполагающие многоуровневое понимание главной категории теории перевода — категории эквивалентности.

Семиотический подход к переводу позволяет представить его и как интерпретирующую системную деятельность, оперирую­щую знаковыми системами. Это заставляет задуматься о катего­рии «единицы перевода», не уходить от решения вопроса о еди­нице. Ведь всякая система, несущая значение, непременно долж­на содержать единицы, которыми она оперирует для производ­ства смыслов.

Глава 4

ЕДИНИЦЫ ПЕРЕВОДА

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: