Бог как слово, или Что мы можем сказать, когда говорим

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

Евангелие от Иоанна 1:1

Сейчас мне тридцать один год; примерно десять лет прошло с того момента, как я начал методично изучать естественные науки в надежде обрести хоть какие‑нибудь знания о духе или Боге. За это время я узнал о продолжающейся четырнадцать миллиардов лет истории и эволюции материальной вселенной. Узнал, как родилась и в дальнейшем расширилась Вселенная; как сила гравитации когда‑нибудь превзойдет силу расширения Вселенной, в итоге вся материя вновь схлопнется, при этом вся материя и энергия стянется в одну точку, точно такую же, как в последний момент перед «Большим взрывом»; узнал, что в это же время произойдет еще один взрыв, с которым весь процесс начнется заново; и как это расширение, равновесие, сжатие и вновь расширение, равновесие и сжатие будут повторяться вновь и вновь до бесконечности, словно гигантский пульс в космосе, продолжающийся до конца времен.

Наука рассказала мне о происхождении материи, атомов, звезд, планет, Земли, жизни, человечества… и меня самого. Какое бы физическое явление я ни стремился понять, всякий раз я обнаруживал, что наука уже справилась с этой задачей. Но при всей своей мудрости, увлеченности, пытливости, при всех своих исследованиях наука так и не смогла дать мне хотя бы самые общие знания о Боге. Что же это за сущность, ускользающая от волевых и талантливых людей, благодаря которым у нас есть лазерные лучи, космические корабли, трансплантация сердца и ядерная энергия?

Будет ли когда‑нибудь разгадана эта разнесчастная загадка? Где Бог? Где он прячется? Как выходит, что все мы знаем, кто он такой, а сказать о нем можем только то, что он играет чрезвычайно важную роль в жизни каждого из нас, вдобавок понятия не имеем о его местопребывании? Какую злую шутку он сыграл с нами, сотворив нас верующими в него, а затем, словно желая подразнить нас, очутился вне нашей досягаемости? Почему он до сих пор не явил себя нам? Что это за большой секрет?

Будет ли когда‑нибудь разгадана эта разнесчастная загадка? Где Бог? Где он прячется?

Итак, прошли годы, а я все так же понятия не имел, в чем смысл и цель моего существования. Разница между мной прежним и мной нынешним заключалась лишь в том, что теперь, по крайней мере, я располагал арсеналом научной информации, к моему огорчению, не имеющей никакого отношения даже к самым приблизительным знаниям о Боге. Может, я просто не нашел способа рассмотреть новообретенные данные с верно выбранной точки зрения? Или же, как я подозревал, Бог существует далеко за пределами естественных наук, человеческого разума и понимания? Как бы там ни было, я наконец решил применить научный метод в своих поисках знаний о Боге. Отступив на шаг, я рассмотрю этот вопрос упорядоченно и методично – словом, научным способом.

И я составил оценочный лист, который ответил бы на вопрос: после всего, что я уже узнал в жизни, могу ли я утверждать, что знаю о существовании Бога, и если знаю, то что? Случалось ли мне видеть Бога или становиться свидетелем событий, доказывающих его существование? Нет! Слышал ли я, как кто‑нибудь рассказывал, что стал свидетелем проявлений божественного? Разумеется. Люди постоянно заявляют, что видели какие‑нибудь священные кровоточащие мощи или чудесное событие, которое сочли доказательством существования божества. Но когда в последний раз эти утверждения подвергались проверке, были оценены и подтверждены научным методом? Ответ однозначный: никогда. Сколько я себя помню, никому еще не удавалось запечатлеть чудо сколько‑нибудь надежными средствами (представьте себе, какую сенсацию вызвало бы расступившееся Красное море, если бы это произошло в наши дни).

Почему же в прошлом божественные вмешательства были настолько частыми, а в настоящем их проявления полностью отсутствуют? Когда в последний раз церковь провозгласила свершившееся чудо или объявила случившееся таковым? Я не слыхал ничего подобного – по крайней мере, в последние несколько веков. Почему? Почему все признанные и широко известные чудеса произошли в древности и во времена Средневековья? Почему не сегодня? Неужели с тех пор Бог покинул нас? Или же причина в том, что примерно так же давно произошла научная революция и теперь все, что ранее объявили бы чудесами, подвергается тщательной и всесторонней оценке с применением научных методов?

Почему все признанные и широко известные чудеса произошли в древности и во времена Средневековья? Почему не сегодня? Неужели с тех пор Бог покинул нас?

С тех пор как сложилась научная культура, человеку, который утверждает, будто он стал свидетелем чуда, приходится доказывать это. Никакой пьяница, шарлатан или шизофреник уже не может явиться в город, провозглашая, что видел чудо Господне, и не иметь дела с целой толпой исследователей, которые задают массу вопросов, в том числе при перекрестных расспросах, стремятся найти физические доказательства, проводят опыты, отправляют «очевидца» на энцефалографию, и т. п. Теперь, с появлением научной культуры, каждый, кто явится в город, утверждая, будто бы видел божество, рискует быть осмеянным – конечно, если его не свяжут и не пропишут ему аминазин или какой‑нибудь другой нейролептик.

Вернемся к моей личной дилемме: ситуация проста. Пока мне не представят ощутимые свидетельства, доказывающие существование Бога, я ни при каких условиях не собираюсь верить, что он/она/оно существует. Но почему? Откуда вообще взялась потребность в подобном поиске? Зачем заниматься исследованиями, если они не приносят ничего, кроме досады, и безрезультатно переходить от одной обманчивой зацепки к другой? Если уж на то пошло, почему бы не посвятить остаток жизни поискам единорога или еще какого‑нибудь вымышленного существа? К чему ограничивать свои бесцельные поиски только одной воображаемой сущностью? Откуда эта одержимость тем, что принято называть Богом? Казалось, потребность в постижении абсолютной сущности каким‑то образом внушили мне. Наряду с необходимостью искать пищу, кров, защиту и любовь я ощущал необходимость в духовной определенности, в поисках знаний о Боге. Но почему? Этому непреодолимому стремлению должно найтись какое‑то объяснение. Ничто не возникает из ниоткуда. Как растолковала мне наука, все происходящее в материальной вселенной имеет свои физические причины. Должна быть некая причина, какое‑то ощутимое объяснение конкретной одержимости, возникшей и упорствующей во мне.

Возможно, я не в своем уме. Чем еще можно объяснить столь абстрактное влечение? Но если я безумен, тогда то же самое относится к почти всем живущим на этой планете, так как это не только моя личная идиосинкразия: как ни странно, она роднит меня с почти каждым представителем каждой культуры, с которой я сталкивался, о которой слышал или читал, относящейся ко временам вплоть до начала истории человека как вида. Что же это за невероятное совпадение? Да, у каждого свои причуды, но почему эта конкретная причуда свойственна всем нам?

Иногда человеческое поведение определяют как общий итог жизненного опыта человека. Однако при всей уникальности нашей жизни как получилось, что у каждой культуры с самого начала существования нашего вида возникла вера в духовную или трансцендентальную силу или сущность – в божество? Каким образом люди из самых разных слоев общества, представители всех культур, имеющие различную расовую, возрастную, половую и классовую принадлежность, придерживаются общей веры в некую форму духовной реальности? Как ни странно, если бы мне довелось общаться с человеком, относящимся к любой другой культуре, расе, возрастной группе, полу и классу, я сумел бы поддержать разговор (конечно, при условии, что мы говорим на одном языке), касающийся природы Бога или богов, концепции души, вероятности жизни после смерти. Возможно, в этом и состоит доказательство существования Бога. Чем еще можно объяснить тот факт, что миллиарды человек в каждом поколении, каждой культуре, вплоть до самых отрезанных от мира, задумываются об одних и тех же понятиях и вопросах? Если это не следствие масштабного и невероятного совпадения, этот феномен, наиболее удивительный у человека, следует приписать некой внутренней силе или инстинкту.

И я вернулся на шаг назад и напечатал на экране своего компьютера вопрос: «Известно ли мне о Боге хоть что‑нибудь такое, о чем я могу сказать, что знаю это почти наверняка?» Я задумался над собственным вопросом, в досаде качая головой, как вдруг в один ослепительный архимедов момент меня осенило. Столь же несомненным, как наличие носа у меня на лице, оказался как раз такой факт, который я искал. Он значился на экране компьютера прямо передо мной. Все просто: Бог – это слово! Каким бы незначительным ни казалось это утверждение, данное слово представляло собой первый факт, относящийся к Богу, который я знал и который мог подтвердить эмпирически. Я мог прочитать его, написать, произнести и услышать самого себя. Мог даже потрогать это слово, если оно напечатано шрифтом Брайля. Нет никаких сомнений: я вправе с эмпирической определенностью заявить, что Бог – это слово.

Бог – это слово! Данное слово представляет собой первый факт, относящийся к Богу, который я знаю и который могу подтвердить эмпирически. Я могу прочитать его, написать, произнести и услышать самого себя

Если у меня возникнут сомнения насчет здравости собственного рассудка, я всегда могу найти слово «Бог» в любом словаре. Если окажется, что этого недостаточно, я могу отправиться куда угодно и спросить окружающих, знакомо ли им понятие высшей духовной сущности – божества. Кто станет отрицать, что хотя бы раз в жизни задумывался о существовании во вселенной некоего духовного начала? Кто из дееспособных взрослых в тот или иной момент не обдумывал концепцию трансцендентальной силы или сущности? Даже у атеиста язык не повернется заявить, что ничего подобного с ним не случалось.

Итак, Бог – это слово, обозначающее идею трансцендентальной/духовной силы или сущности. Еще примечательнее то, что для этой идеи у каждой культуры с самого начала существования человека как вида, в какой бы изоляции ни развивалась эта культура, имелся собственный символ или слово.

Что же говорит о словах наука? Откуда, к примеру, они берутся? Из единственного источника – человеческого разума. Однако «разум» – понятие неопределенное. Почти во всех религиозных и философских текстах, которые я читал, присутствовали постоянные упоминания о дихотомии тела и души, подразумевающие, что есть две обособленные сущности, два отдельных объекта. Разум указывает на то, что сознание наделено неким трансцендентальным свойством. Он предусматривает существование в нас духовного компонента. Поскольку наука так и не подтвердила наличия подобного компонента, далее я буду пользоваться словами «мозг» и «разум». Подтвердить, что есть душа, наука не в состоянии, а вот наличие мозга она подтверждает. Аналогично сердцу или почкам, мозг не содержит абсолютно ничего духовного и обладает исключительно физической/органической/механической природой.

Итак, Бог – это слово, которое, подобно всем словам, зародилось в процессе работы человеческого мозга. До того как появились люди, никаких слов не существовало. Наряду с идеей Бога слова возникли вместе с человеком как видом. Итак, если природа мозга строго биологическая, а слово «Бог» зародилось именно в этом органе, тогда, возможно, идея Бога каким‑то образом неразрывно связана с нашей биологической природой. А если идея Бога – продукт присущего нашему виду когнитивного процесса, проявление «духовного» режима свойственного нам восприятия? Неужели решение проблемы существования Бога все‑таки находится не «где‑то там», а запрятано в каком‑нибудь укромном уголке человеческого мозга?

Единственное, что я могу хоть с какой‑то степенью эмпирической определенности сказать о Боге, – что Бог слово, которое, подобно всем словам, зародилось в человеческом мозге. Это означает, что единственный факт, касающийся природы существования Бога, которым я располагаю, – не следствие восприятия внешнего мира, того, что находится «где‑то там», а скорее нечто, исходящее изнутри, а конкретно – результат работы моего физического органа, мозга, и не только моего, но и мозга почти всех остальных людей, представителей всевозможных культур вплоть до начала истории человека как вида.

Решая, как лучше воспользоваться этим понятием, я вспомнил позицию, которой придерживается наука: если некое поведение является универсальным для любого данного вида (или, в случае с людьми, для всех культур), то скорее всего оно представляет собой неотъемлемую характеристику этого вида, то есть генетически наследуемую черту. Представители всех человеческих культур говорят на каком‑либо языке, все размножаются и аналогично во всех культурах практикуют религию, ассоциирующуюся с верой в ту или иную форму духовной реальности. В таком случае означает ли это, что наше восприятие духовной сферы, сферы Бога, также представляет собой следствие генетически наследуемой черты? И если да, то как это можно доказать?